Андрей, по второму разу изучая сантиметровые горизонты, пробурчал что-то непонятное. Я тихо опустилась рядом – не потому, что горела желанием помочь в поисках неведомого. Просто уж очень ломило поясницу.
– Собираете богатство по крохам? – морщась, поинтересовалась я. – Замечательно! Будет чем оплатить мое лечение.
Двое искателей мгновенно оторвались от пола, луч фонарика ударил мне в лицо, и я невольно зажмурилась. Стремясь скорее прекратить эту пытку, загородилась ладонью и торопливо пояснила: все в порядке, что-то вступило в спину. Оба сразу же потеряли ко мне интерес.
– У нас пиво на ртути настаивается! Или наоборот, – продолжила вводить меня в курс дела счастливая Наташка. – Андрей грамм сто пятьдесят поймал в бутылку. Не знаешь, кому загнать?
– Знаю, – вздохнула я. – Органам дознания и следствия. Оформят явку с повинной. Но все равно посадят.
– Не посадят! Андрей сказал, что мы уже вроде как и вымерли. С такой-то дозы! Остается отслеживать контрольные звонки.
– Все правильно, – вздохнула я. – Ртуть бы испарилась, а вместе с ней и наши жизни. Надо же! Сами рассказали самозванке Татьяне, что ложимся спать около двери. А сегодня в ночь и со снотворным…
– Про снотворное я молчала.
– А мы его и не пили!
– Чисто! – подведя итог поисковым работам, детектив бодро вскочил и отряхнул коленки.
– Да уж! Я бы даже сказала, идеально чисто. Все вылизали. Ирине Александровне можно неделю пол не протирать – только испачкает… Андрей, ты с нами вымер, или как? – поинтересовалась Наташка.
– Или как. Я сейчас! Пакет с бутылкой не трогать!
Детектив, аккуратно отодвинув меня в сторону, выскользнул в общий коридор, оставив дверь приоткрытой. Наташка с беспокойством следила за его действиями. Я поторопилась встать. Чего доброго, Андрюша пробежится и по голове.
Вернулся он в хорошем расположении духа:
– Все в порядке. Конечно, можно пристроить вас в какой-нибудь пансионат, но… кошки с собаками! Ладно, сегодня денек как-нибудь протянете без признаков жизни, а к вечеру я приеду. Тогда и решим, куда вас девать. Скорее всего, отвезу к другу на дачу.
До рассвета мы не спали. Покаявшись в своей преступной самонадеянности, я поведала детективу всю правду, начиная с теории профессора Феркрюзена, о которой в последнее время подзабыла. Может быть, от этого все и сложилось не так, как я рассчитывала. Надо отдать должное выдержке Андрея. Невольно сделала ему комплимент.
– Ну что ты! Я как раз сижу и радуюсь, мне-то повезло, – легкомысленно отмахнулся он. – Не всем так везет… Давайте-ка на досуге еще раз определим круг лиц, с которыми вам пришлось столкнуться за последние дни. Начнем с Цветковых, поскольку именно с них-то все и началось: Анна Павловна и ее сын Евгений, сам Вениамин Цветков вам представиться не успел. Так же как и Рената Хованская. Последнюю «ушли» из жизни накануне вашего отъезда – самой, можно сказать, могучей вашей идеи в этой детективной истории. Так что в ее смерти вы даже не виноваты. С настоящей Татьяной Афанасьевной Крыльцовой, соседкой Анны. Но тот факт, что она сейчас в тяжелом состоянии в реанимации, имеет место быть благодаря вашим активным любопытно-розыскным мероприятиям. Надеюсь, женщина поправится и лично сможет выразить вам свою признательность…
Андрей выдержал красноречивую паузу. Оправдываться у нас и в мыслях не было.
– Хрюшанова Марина Ромуальдовна, которая, возможно, сыграла роль Татьяны Афанасьевны. Проживала одна в собственной однокомнатной квартире в Бибиреве. Иногда ее навещал сожитель. Но после исчезновения Хрюшановой больше не объявлялся.
Следующая участница драмы – Мариэтта Георгиевна Балаянц. Супруга ее, думаю, можно пока в расчет не принимать. Скорее всего, Мариэтта необдуманно рискнула заглянуть в квартиру Анны Цветковой в надежде поживиться чем-нибудь существенным. Основание к данной вылазке: предводитель бедноты просто обязан жить в бедности, но его жена, не разделявшая его взглядов и стремлений, а посему оформившая с ним развод, наверняка жила в роскоши. Иначе откуда у нее деньги на оказание материальной помощи бывшему мужу? Визит можно было легко оправдать: пришла полить цветочки.
Я слегка заерзала на табуретке.
– Что такое? – удивился Андрей.
– Да она скажет, что все время их поливала в отсутствие хозяйки по просьбе Вениамина. Их, судя по всему, лезут поливать все, кому не лень. Как они, бедные, не затонули в собственных горшках?!
– Есть еще какой-то Летучий голландец, но он вообще затерялся на просторах то ли нашей, то ли голландской Родины. Ну и на последнем месте в этом списке Рогожин Иван Иванович – художник и бывший благодарный пациент вашего талантливого, Ирина Александровна, мужа. Я огласил весь список людей, причастных к этому делу? Детей во внимание не принимаем. Кто-то из этого списка возжелал отправить вас обеих на тот свет. Вы знаете, кто?
– Нет, – в унисон безрадостно откликнулись мы.
Детектив победоносно взглянул на нас верху, ухмыльнулся и велел сдать мобильники. Мы не сопротивлялись. Правда, я слабым голосом напомнила Андрею о том, что не мешало бы пополнить список кандидатов на роль маньяка мамой покойного Вениамина. Мы, как-никак, с ней тоже общались. Хамоватая особа. Но детектив к моему замечанию отнесся наплевательски. Старушке, мол, до смерти собственного сына нет никакого дела, а уж до нашей-то… Следом наступила очередь городской телефонной связи. Мои телефонные аппараты были безжалостно оторваны от корней. При этом рыжий вредитель довольно жмурился. Покончив со связью, сразу поскучнел и перешел к наставлениям: свет не зажигать, никому не открывать, из квартиры не выходить.
Наташка постепенно доходила до точки кипения.
– А собака?! Ее же выгуливать надо!
– Ерунда, собаку возьму с собой. Пару дней побудет у Дарьи. Она ведь тоже жить хочет? – Андрей вопросительно уставился в карие собачьи очи. Денька, привалившаяся к ногам хозяйки, неуверенно тявкнула.
– Конечно, пусть живет, – проворчала Наташка. – Я тоже… мечтаю дожить до пенсии и лично убедиться в том, что на нее все так же не проживешь, как и сегодня. Выходит, весь день мы проторчим здесь под замком и без связи… А как же забота о родных и близких? Мне муж наказывал ежедневно волноваться о его самочувствии, о чем ему и трезвонить. К тому же к условиям тюремной изоляции лучше привыкать постепенно.
– Борис и Дмитрий денек перебьются. Я им сам позвоню. Обещаю что-нибудь придумать. И не велика беда – до вечера дома побыть. Пока абсолютно ясно одно: кто-то из перечисленных мною лиц активно желает избавиться от вашего назойливого внимания. Честное слово, мне некогда этим заниматься, но не заниматься и тоже не могу. Вот приедет Листратов…
– Светает, – перебила его Наташка. – Ты машину у подъезда пристроил?
– На вашей стоянке, – сбившись с мысли, машинально ответил Андрей. – За дополнительную сторожам в карман плату. Это ты к чему?
– К тому, что спать хочется. Ир, сдай Андрюше ключи, он нас закроет. Сдавать мои нет смысла. Все равно не смогу воспользоваться до выхода на свободу. Только вот мобильник жалко.
– Так вечером я привезу вам новый. Один на двоих. Ваши будут у меня на контроле. Должен же злоумышленник убедиться в успехе задуманного мероприятия. Наверняка позвонит.
– Не думай о маньяке свысока! – огрызнулась я. – Он позвонит с украденного аппарата. Или наведается сюда сам. Только мы ему не откроем. Нечем. Нам понятно, что осложнили тебе жизнь, но хотя бы поделись своими соображениями – кто первый у тебя на подозрении?
– Все. Исключая детей, покойников, соседку Цветковой, художника и маму Вениамина.
– Остаются Балаянц, Хрюшанова с любовником и Летучий голландец, – вяло подвела я итог и зевнула. Думать ни о чем не хотелось. Живы – и ладно.
– Действительно – светает. Так! – Андрей встрепенулся. – Быстренько кофейку! Я сам, сам. Не надо срываться с места! Идите спокойно спать, к вечеру проснетесь, и уедем. Дырку от дверного глазка не заделываем, просто постарайтесь не гулять по коридору. Вернусь, дверь открою сам. Наталья, чем ты кормишь собаку?
– Маньяками, – зевнула и Наташка. – Она всеядная. Поймаешь – угостишь. А до этого момента – сухой корм.
Несмотря на активную зевоту, мы еще успели упаковать и поставить у выхода сумку с вещами – одну на двоих. Как-нибудь перебьемся в заточении, тем более что нашлась новая зубная щетка, которую я от всей души подарила подруге.
…Проснулись мы от резкого звонка в дверь. Я даже шлепнулась с кровати, перепутав сон с явью. Сон оборвался на том моменте, когда я с превеликой осторожностью, цепляясь за все, за что только можно было цепляться, в том числе и за жесткую щетину травы, пыталась отползти от края крутого обрыва. Внизу… Впрочем, «низ» был ну очень далеко. Я видела только пугающе-бездонную черноту. Звонок испугал и заставил утроить усилия. Я мигом скатилась с кровати на пол. В моем сне обрыв находился с другой стороны. Не рассчитала…
Наташка вихрем влетела в спальню, непонятно зачем прихватив по пути подушку.
– Там… Это…
Новый звонок подстегнул ее с ответом, она взвизгнула и, сиганув через меня, уселась на кровати. Кошки предусмотрительно разбежались.
– М-м-маньяк… По вызову… Тьфу, блин, без вызова на дом. Явился проверить нас на живучесть.
– Так мы вроде как уже в безопасности. Относительной…
Я чувствовала прилив сил, поскольку так и не удалось проверить глубину падения в пропасть.
– Ты что, с койки упала?! Ну да, так и есть – упала… А если у маньяка набор отмычек? Вчера он очень легко проник в общий коридор.
– Наша дверь в общий коридор – наглядное пособие для начинающих взломщиков. Чем угодно открывается.
Звонок очень настойчиво прозвучал в третий раз. Мы умолкли и некоторое время выжидали. Ничего не выждали, и это радовало. Настороженность пропала, я снова почувствовала себя дома, а Наташка – в гостях. Именно поэтому она решила, что первенство занять ванную комнату по праву принадлежит ей, но воспользоваться этим самопровозглашенным правом не успела. Так же, как и я, – дать подруге достойный отпор. Уши уловили звякание ключей, а следом жуткий звук открываемого замка моей входной двери.
Хотелось предположить, что уже вечер, что вернулся Андрей, и его машина к нашим услугам – где-нибудь за углом соседнего дома. Но стрелка кухонных часов пару секунд назад застряла на десяти минутах двенадцатого. Ничего хорошего, позволяющего надеяться на то, что мы с Димкой будем жить долго и счастливо и умрем в один день, в голову не лезло. Наташка, похоже, голову вообще потеряла, ибо хаотично вооружалась в ванной флаконами с шампунями, гелями, пенами для бритья, а заодно и зубными щетками. Все это попеременно выскальзывало у нее из рук и падало на коврик, затем снова поднималось и снова падало. Хорошо помню, что было не до смеха.
Входная дверь распахнулась настежь. Но заходить никто не торопился. А мы не торопились никого встречать. Потом раздался встревоженный, такой знакомый голос, обладательницу которого, несмотря на ее габариты, захотелось обнять, расцеловать и поздравить с прибытием:
– Ирочка-а-а? Ира-а-а?
– Мы здесь! – возопила Наташка басом и подтолкнула меня вперед, намекая на необходимость проявить гостеприимство.
Но на ватных ногах при наглухо сцепленных челюстях мне было трудно это осуществить, поэтому я пошатнулась и немного посторонилась, передавая инициативу в ее руки. Назвалась гостем… Подруга, потеряв в моем лице надежное прикрытие, выпала вперед и вывалила к ногам ошалевшей Анастас Ивановича часть средств гигиены и косметики: все не удалось удержать в руках.
Я рассчитывала, что Наташка тут же примется сгребать их в кучу хотя бы ногами – не даром же они мне достались, но она повела себя странно. Для начала посторонилась и впустила Анастас Ивановича, добродушно гудевшую о том, что у нас звонок не работает. А едва наша любимая соседка вошла, Наташка, наплевав на опустошенную по ее вине ванную комнату, попыталась резко закрыть дверь. Не получилось. Зато из рук выпал весь оставшийся боевой запас флаконов, флаконищей и флакончиков, тюбиков и баночек. Дверь слегка затормозилась о здоровый флаконище с шампунем, но с помощью Наташки легко преодолела это препятствие, зато споткнулась о вполне приличный коричневый мужской ботинок. Лопнувший здоровенный флаконище выплеснул вверх свое содержимое, к нему подключились еще какие-то упаковки. Дело довершил отчаянный мужской вопль: «Что вы делаете?!» Как будто Наташкины намерения оставались в тайне.
К тому моменту я уже оттаяла. Коричневый ботинок почему-то внушал доверие. Тем более что сунулся он в дверь, с позволения сказать, следом за Анастас Ивановичем, которая пыталась уговорами оттянуть от нее Наташку. Особых физических усилий для нее это не составило бы, но уж очень жалко было выдирать вместе с Натальей металлическую дверь – Анастас Иванович, как пенсионерка, хорошо знала счет деньгам.
Пользуясь минутной сварой, ботинок продвинулся дальше и явил приложение – довольно обиженного мужчину в голубых джинсах и тонком сером свитере. Приятная наружность камуфлировалась усами и аристократической, тщательно ухоженной бородкой. В этот момент Анастас Иванович с Наташкой, ставшей неотъемлемой частью двери, дрогнули и, поскользнувшись на обильно прошампуненных плитках прихожей, рухнули, не забыв прихватить за компанию импозантного гостя. Он опять попытался заикнуться на тему «Что вы делаете?!», но не сумел. Как-то лихо крякнул и, кажется, прикусил язык.
– Летучий голландец, блин! – выдала на лету Наташка и тоже прикусила язык. Ясное дело – ошиблась. Заграничному гостю даже орать положено с акцентом.
Входная дверь, закрываясь, грохнула с такой силой, что с верхней полки вешалки слетело два моих зонта, о существовании которых я и думать забыла. Еще в прошлом году. Считалось, что они безвозвратно утеряны. Надо же! Если бы знала, не просила Димку подарить на восьмое марта очередной.
– Ирка! Да помоги же мне встать на ноги! Я на катке в последний раз в четырнадцатилетнем возрасте каталась, все навыки утрачены! – вопила Наташка, отбиваясь от могучих рук Анастас Ивановича. Но той ведь надо было на что-то опираться? Интеллигентный бородач валялся сам по себе и терпеливо ждал, когда женщины освободят занимаемые квадратные метры. Боялся членовредительства.
Я суетилась рядом, стараясь не наступать на скользкие плитки. В конце концов рискнула протянуть пострадавшим руку помощи. За нее сразу же уцепились все три кандидата на внеочередное обслуживание у травматолога. Ничего не оставалось, как пасть на колени, на которых меня легко подвезли к общей куче. При этом моим нарядным халатом вытерлась довольно обширная площадь пола. Только я к компании присоединилась, интерес ко мне мгновенно угас. Буквально ползком я проторила путь в ванную комнату, тайком радуясь, что займу ее раньше Наташки. Успела, но долго там не задержалась. Мешал стук в дверь и настойчивые требования подруги поторопиться, ибо в очереди тоже люди.
Ликвидация последствий извержения моющих средств и кремов теперь уже непонятного назначения прошла под мое суровое молчание. Наташка, заискивающе улыбаясь, старательно рекламировала новый способ сохранения плитки в первозданном состоянии: достаточно помыть и намазать кремом от морщин – никогда не постареет. Анастас Иванович, тщательно отмывая подошвы своих мужественных тапочек от интим-геля, в третий раз рассказывала, как «этот симпатичный молодой человек», временно засевший сейчас в туалете, дабы не разносить гигиенические средства по квартире, позвонил к ней, чтобы выяснить причины отсутствия дома Ефимовой Ирины Александровны. Он очень нервничал, поскольку после вчерашнего звонка понял: жена человека, которому он обязан жизнью, нуждается в помощи. У него зародились самые серьезные опасения, что у нее не все порядке.
Анастас Иванович, прижав к груди длань, достойную держать сказочный меч-кладенец, очень удивилась. Было чему! На любимую соседку свалилось какое-то несчастье, а она ничего не знает. Последние дни интересными событиями не отличались, не находилось поводов ни для чрезмерной радости, ни для чрезмерного огорчения. А тут такой симпатичный молодой человек из сил выбивается, разыскивает Ирочку, чтобы помочь. Анастас Иванович надеется, что Дмитрий Николаевич, конечно, в курсе этого визита. Позвонив предварительно в квартиру Натальи и убедившись, что Кузнецовых тоже нет дома, Анастас Иванович совсем было опечалилась из-за своей неосведомленности, как за дверью послышались приглушенные женские голоса. Встревоженная Анастас Иванович потрусила к себе за запасными ключами от квартиры Ефимовых. Замена дверного глазка на обыкновенную дырку удивления не вызвала. Ну есть у людей деньги, решили навороченный глазок поставить. Может, уже научились делать моргающие!..
По ходу рассказа (в третий раз) у меня проклюнулись кое-какие воспоминания, связанные со вчерашним утром. Они-то и заставили меня приветственно распахнуть дверь туалета и гостеприимно вытащить Рогожина Ивана Ивановича в коридор. Несмотря на его сопротивление. Я не сразу поняла, почему Наташка, уронив тряпку, скромно уставилась в пол, а Анастас Иванович, охнув, опять скрылась в ванной. А когда поняла, застеснялась. Впрочем, ничего страшного не произошло. Иван Иванович просто не успел застегнуть ремень на брюках.
– Ну зачем же вы приехали? – отодвигая от Натальиных ног мокрую тряпку, ласковым голосом заговорила я, в душе желая художнику немедленно отправиться в те края, откуда явился. Какое мне дело до того, что у него взыграла совесть? Оказал содействие беглянке Анне и теперь старается загладить вину. – Не следовало прерывать творческий процесс.
– Но… вы же сами…
– Извините, меня тогда от разговора с вами отвлекли. Я, наверное, не вам отвечала… Ой, надо срочно смыть все это… Ванная комната свободна.