– Он же ваш брат.
– Это был уже пропащий человек, а она была моей лучшей подругой, к тому же и так обиженная судьбой. Родители у нее погибли во время сплава на байдарках в Сибири, когда Кате было десять лет. Воспитывала ее бабушка.
– Вы считаете себя виноватой в чем-то? – поднял на Тину внимательные глаза профессор.
– Да… Конечно, я не виновата, что у Кати погибли родители, но наша семья перед ней виновата. Моя мама к Катюше всегда относилась с нежностью. Это, я думаю, тоже сыграло роль, что Катя не захотела сажать ее больного сына в тюрьму. Но этот жуткий случай сломал жизнь Кате, я уверена… Она ведь забеременела тогда… Да, это обнаружилось слишком поздно, чтобы принимать какие-то меры. Про физиологию женщин Катя ничего не знала, а бабушка Антонина не нашла времени рассказать внучке об этом. Бабушке решили ничего не говорить из-за ее больного сердца. Катя так захотела, чтобы не потерять последнего родного ей человека. Беременность было не утаить, и в шестнадцать лет она родила мальчика в хорошем роддоме, куда ее положила моя мама. Влад уже в то время с нами не жил, иногда являлся только для того, чтобы что-то утащить из квартиры. Кате пришлось уйти из школы из-за насмешек и непонимания. К нам домой идти с ребенком она наотрез отказалась, вернулась к себе. Антонина сразу же после этого слегла окончательно и через полгода умерла во сне, считая себя полностью виноватой, что не уследила за внучкой.
– А вы?
– Мы помогали Кате деньгами, продуктами. Моя мама оформила опеку над ней и ее сыном, фактически своим внуком, чтобы их не забрали в детский дом. А я каждый день ездила к ней и помогала с Гришей – Катя назвала сына в честь своего отца. Мы его так и растили вместе с ней. Катя окончила школу экстерном и поступила на льготных условиях, как сирота, в медицинский институт. Гриша тогда уже в ясли пошел, часто болел, долго в коллективе не выдерживал. Сидела с ним в основном я, Катьке учиться надо было. Потом она устроилась на работу участковым терапевтом, ходит по району в любую погоду по больным, немощным людям… Ужас!
– А Гриша? Ему сейчас четырнадцать? – спросил Казимир Натанович.
– Рослый, здоровый парень! Видели бы вы его, выше мамы ростом, смеется, что только тетю Тину еще не догнал, это меня то есть. Мы-то грешным делом боялись – кого Катя может родить от наркомана? Но все опасения были напрасны. Умный, физически сильный парень. Победил на общегородской олимпиаде по математике и вот уже два года по приглашению учится в Англии, живет там. Сначала Катя не хотела его отпускать, один он у нее, и привязаны они сильно друг к другу, но я сказала, что нельзя бабской блажью учебе сына мешать. Такой шанс может больше не представиться. Катя обвинила меня тогда, мол, легко тебе говорить, сын-то не твой. Мне тогда стало очень обидно! По большому счету у меня, кроме Гриши, тоже никого нет. Мне кажется, то, что мы растили его вдвоем, наложило свой отпечаток. Я отношусь к нему с материнской любовью. Он похож на Владика, а так как мы с братом тоже были похожи, то, следовательно, Гриша очень похож на меня. Катя всегда смеялась, когда его принимали за моего сына, если мы гуляли втроем. В общем, потом Катюха извинилась передо мной, и мы вместе поехали провожать Гришу в аэропорт. Видели бы вы, как смотрели на нас пассажиры. Две тетки, рыдая, обнимают двенадцатилетнего мальчика, который пытается их вразумить, обещая прилетать на каникулы, хорошо учиться и писать письма по электронной почте каждый день, не забывать чистить зубы и обязательно есть первое. Теперь мы не жалеем, что Гриша в Лондоне. Он прекрасно учится, делает большие успехи в информатике, полностью освоил английский, играет за сборную колледжа по волейболу, уже есть любимая девочка… – улыбнулась Тина. – Мы гордимся им. Между прочим, свою тетю Тину он тоже не забывает, всегда шлет весточки и приветы для меня.
– Он приезжает на каникулы?
– Конечно! Зарплата Кати невелика, а авиабилет Лондон – Москва стоит дорого. Я все эти годы работала, ну знаете, то тут, то там… Ничего постоянного, но заработок был. Мама ругала меня за отсутствие целеустремленности, но я не могла всецело посвятить себя любимому делу, нам нужны были деньги. А любимому делу, за которое не платят, посвятила себя Катя.
– И чем же вы зарабатывали? – спросил профессор, которого явно заинтересовал этот рассказ. – Если об этом, конечно, можно рассказать.
Тина весело рассмеялась, откинув голову назад и тряхнув шелковистыми волосами.
– Ничего криминального и аморального, уверяю вас! Вы о чем подумали? Я работала танцовщицей в клубе без раздевания, просто в эротическом прикиде. Пригодились занятия в балетной студии, куда водила меня мама. Я была официанткой, даже выработала такую фирменную походочку – мужчины-клиенты смотрели задумчиво вслед и оставляли хорошие чаевые. Я пела в ночном клубе. Знаете, у меня неплохой голос, я ведь в музыкальной школе училась, правда, не окончила ее. Приходилось ночами учить тексты незатейливых песенок нашей попсы или даже блатную романтику, да, Казимир Натанович, именно так. Еще я имела наглость, зная свою способность точно воспроизводить облик человека до мельчайших подробностей на бумаге, рисовать портреты на продажу. Не поверите, платили хорошо.
– Охотно верю.
– Только не говорите о моем успехе на педсовете, они не одобрят, – предупредила Тина улыбающегося профессора.
– Вы сказали, что брат ваш все же погиб?
– Да… Последние месяцы мы не знали, где он. Влада обнаружили в каком-то притоне, умер он от внутреннего кровотечения, а под кайфом он не замечал ни боли, ни того, что ему плохо.
– И вы считаете себя виноватой?
– Да, в глубине души. У Кати вся жизнь наперекосяк. Она так и не вышла замуж. У нее даже и романов-то не было. Она стала замкнутой. Я считаю, что не могу быть счастливой, пока она несчастна. Глупость, конечно, но все же… – посмотрела на профессора Тина. Его мнение значило очень много для нее, она ни с кем еще не была столь откровенна.
– Не думаете ли вы, Кристина, что вы сполна рассчитались за то, что сами и не совершали? Ваша семья всю жизнь помогала Кате.
– Член нашей семьи и вверг ее в пучину несчастий.
– Но это же не отвечающий за свои действия наркоман. Кстати, сын стал смыслом ее жизни. Я правильно понял?
– Но больше в ее жизни ничего нет!
– Так же, как и в вашей! Кому от этого хорошо? Вам? Может быть, вашей подруге? Какая она тогда вам подруга? Сколько лет Григорий в Лондоне? Два года? На каком вы курсе, Тина, в свои тридцать лет? На втором? Только сейчас позволили себе наконец пойти получить образование и заняться любимым делом? А ведь у вас на самом деле талант! Стали заниматься собой, когда вырастили Гришу?
– Он мне ведь… как брат. Старший умер, младший родился.
– Согласен. Он вам больше чем брат, но не кажется ли вам, Тина, что не вы или не только вы должны были танцевать, петь и разносить еду, если Грише нужны были деньги? Между тем ваша подруга училась и занималась любимым делом. Почему у нее была эта привилегия?
– Думаю, я плохая рассказчица, раз у вас, Казимир Натанович, сложилось неверное впечатление о моей подруге. Она мне твердит об этом же уже на протяжении многих лет. Проблема во мне, я не могу успокоиться, оправиться от шока и найти себя. И то, что я вообще пошла учиться, полностью заслуга Екатерины. Вы сейчас с ней познакомитесь, она сегодня зайдет за мной.
– Было бы очень любопытно, – согласился профессор.
В этот момент у Тины в сумочке из черной замши и с двумя защелкивающимися металлическими шариками зазвонил телефон.
– Да, Катя. Нет, я еще не ушла. Ничего страшного, что задержалась. Я чудно провела время. Я жду тебя в аудитории номер семьдесят три, это второй этаж. Ну все… пока!
Казимир Натанович прекратил все рассуждения по поводу Екатерины, чтобы не попасть в неудобную ситуацию, но с интересом поглядывал на входную дверь. Вскоре она открылась после вежливого стука, и в аудиторию заглянула молодая симпатичная блондинка. Она сразу же произвела приятное впечатление.
– Тина? – Она вопросительно посмотрела на присутствующего в аудитории профессора.
– Все в порядке, Катюша! Заходи! – махнула ей рукой Кристина. – Познакомься. Это – мой преподаватель живописи и чудный человек Казимир Натанович. А это Екатерина – моя подруга.
– Мне очень приятно с вами познакомиться, Кристина мне рассказывала о вас.
Катя, прихрамывая, вошла. Профессор окинул ее взглядом. Росточек ниже среднего, худенькая, про таких говорят «цыплячьей комплекции», волосы собраны в хвост, длинная темно-фиолетовая вельветовая юбка и сиреневый джемпер из ангорки тонкой вязки. В руках Катя держала синюю куртку-ветровку и трость, на которую опиралась. Профессор сразу все понял: тот страшный случай нанес Кате не только моральную травму, но и сделал ее калекой. Теперь было понятно, что танцевать и работать официанткой она не могла. Ей действительно надо было получать определенную специальность, чтобы работать головой. Вызывало уважение то обстоятельство, что Катя не «села» на пособие по инвалидности, а жила и работала, как все здоровые люди.
– Как вам Тина? Правда, она изумительно рисует? – улыбнулась Катя, отчего ее лицо стало еще более симпатичным.
– Она не верит в свои силы, я ей постоянно об этом говорю. Вот, например, два рисунка, оба выполнены акварелью, на обоих изображены олени. – Профессор положил на стол перед подошедшей Катей два рисунка. – Найдите отличия.
– Ой, я не специалист, – испугалась Катя. – Я не умею рисовать, я – дилетант в этом смысле.
– А я не требую от вас профессиональной оценки. Взгляните, какой из них вам больше нравится?
Кристина с интересом взглянула на рисунки, один из которых был ее, а другой студента – отличника курса. Ей захотелось узнать, что задумал Казимир Натанович.
Катя растерянно смотрела на две безукоризненно, на ее взгляд, выполненные работы.
– Ну, какой бы вы приобрели для себя лично? – облегчил ей задачу профессор.
– Вот этот, – уверенно ткнула пальчиком Катя в рисунок Кристины.
– Вас не смущает, что пропорции нарушены? – спросил Казимир Натанович.
Щеки Тины вспыхнули огнем.
– Я же говорю, что не разбираюсь в акварели, – махнула рукой Катя.
– И все же вы уверенно выбрали этот рисунок, почему? – допытывался профессор.
– Ну, не знаю… Морда у оленя более добрая, живая и взгляд такой…
– Вот! Вот и я об этом! В этом рисунке есть душа, он очень выразителен, а в этом только правильные пропорции. Вас, Тина, ждет успех, запомните мои слова!
– Так это твой рисунок? Здо2рово! – обрадовалась Катя. – Красивый олень!
– Я их видела только в зоопарке, – смутилась Тина. – Так нарисовала…
– Можно я оставлю этот рисунок себе на память? – спросил профессор.
– Господи, конечно! – ответила Тина, зябка кутаясь в изумрудную шаль, небрежно накинутую на плечи, так как в окно снова подул свежий ветерок.
– У меня сегодня на приеме интересный случай был, – решила рассказать Катя, чтобы поддержать беседу. – Есть у меня на участке одна дама лет восьмидесяти с очень скверным характером. Живет она со своим единственным сыном, невесткой, много моложе сына, и двумя внуками. Эта дама вечно всем недовольна, а особенно придирается к молодой невестке, что не так ухаживает за ее «мальчиком». А мальчику, между прочим, под шестьдесят. Целый день брюзжит – плохо крахмалит воротнички рубашек, не так гладит брюки, еду вообще не умеет готовить, а уж за детьми совсем не смотрит, не то что она. Сыночек при такой жизни и такой заступнице тоже обнаглел и не делает ничего по дому. Эта бедная женщина, которую зовут Нина, крутится как белка в колесе. На ней все: и работа, и уроки, и стирка с уборкой, и магазины, и готовка. Она в свои сорок выглядит на все пятьдесят, глаза словно у загнанной лошади. Получается, что у нее четверо неуправляемых детей. На просьбы помочь хоть немного муж и свекровь отвечают отказом и истерикой, она, мол, лентяйка и хочет все домашние дела свалить на старую больную женщину или мужчину, превратив его в «домохозяйку». Я много раз бывала у них дома, и мне всегда искренне жаль эту женщину. Если у мужа появляется кашель или насморк, а у свекрови кружится голова, они сразу же вызывают меня на дом. Бесполезно объяснять, что, если бы в восемьдесят лет голова не кружилась, это было бы странно, и что при легком ОРЗ необязательно вызывать врача на дом, если не требуется больничный лист. Тем более что ничего нового я не скажу, но каждый раз повторяется все заново. А вот сама Нина никогда ни на что не жалуется и на прием ко мне не ходит, ей элементарно некогда. Я, навещая ее свекровь Маргариту Павловну, заметила у Нины темные тени под глазами, явно не от недосыпания и усталости. Я предложила Нине сдать анализы и пройти обследование сердца и почек. Нина подчинилась, так как чувствовала себя плохо. И что вы думаете? Она действительно больной человек! Ишемическая болезнь сердца в начальной стадии, довольно выраженный пиелонефрит и еще ряд нехороших симптомов. А вот муж у нее форменный симулянт, а свекровь для своих лет здорова как лошадь, извините.
– Бедная женщина, – прокомментировала Кристина, – в такие моменты я почти рада, что не замужем.
– Конечно, при такой обстановке у Нины не мог не случиться нервный срыв, что и произошло. Когда в очередной раз ее муж отказался сходить в магазин за картошкой, Нина обиделась, поняв, что ей опять придется тащить тяжелые сумки и вновь испытывать боль в пояснице.
– Надо думать, – протянула Кристина.
– И Нина вспылила. Она накричала на мужа, что он ведет себя, словно у него сломана нога. Тут из комнаты выскочила свекровь и набросилась на Нину с угрозами, чтобы она не обижала ее «мальчика».
– Да чтоб у вас язык отсох! – ответила ей тогда Нина.
– И что? – заинтересовалась Кристина.
– Дело в том, что сегодня Нина пришла ко мне на прием и рассказала ужасную историю. Вчера ее муж поскользнулся на ровном месте в квартире, упал и сломал шейку бедра. Это очень плохо в его возрасте, уж поверьте мне, как медику. Постойте! Самое интересное дальше! Его мама в это время ела картошку с рыбой на кухне. Увидев, что ее сынок растянулся в коридоре и не может встать, она закричала и вдохнула кость, которая благополучно застряла у нее в корне языка. В итоге их обоих доставили в больницу. Единственное, что успела прошипеть Нине свекровь, истекая слюной, так как была не в состоянии до конца закрыть рот, так это слово: «Ведьма!»
– Интересная история, а главное, поучительная, все-таки есть что-то непонятное для нас… – улыбнулся Казимир Натанович.
– Я думаю, что ангел-хранитель Нины наконец-то проснулся и заступился за свою подопечную, – прокомментировала Кристина.
– Нина в шоке прибежала ко мне и спросила, правда ли, что она ведьма, раз накликала такое на своих домочадцев? Мне стоило больших трудов успокоить ее, – рассмеялась Катя.
– Ты дай мне ее адрес, я помогу Нине начать новую жизнь. В семье будут уважать ее, – сказала Тина. – Скажу, что я медиум, а у их Нины открылся «третий глаз», и теперь все, что она будет говорить, станет проявляться наяву.
– Опять твои фантазии! Ну и воображение у нее, Казимир Натанович!
– Охотно верю. А еще, помяните мое слово – вас, Тина, обязательно позовут сниматься в кино. Киношники обязательно обратят внимание на ваши неординарную внешность и артистический талант, – пообещал профессор.
– Так вы во мне еще и артистический талант нашли? – удивилась Тина.
– Вот увидите, – загадочно улыбнулся Казимир Натанович.
Глава 2
После милого разговора с профессором подруги распрощались с ним и вышли на улицу.
– У тебя клевый учитель, – отметила Катя.
– Еще бы! Благодаря Казимиру и держусь, – ответила, Тина, смотря на часы.
– Кристина, мне бы хотелось с тобой поговорить, – сказала Катя.
– Пойдем, за углом есть небольшое и недорогое, но уютное и с домашней едой кафе. Перекусим там что-нибудь и поговорим. Мне по студенческому даже положена десятипроцентная скидка, так как открыл это кафе один художник, наш выпускник.
Катя согласилась, и женщины, войдя в небольшой старинный особняк, расположенный за углом здания, оказались в скромном студенческом кафе. Со знакомыми, находящимися здесь, Тина поздоровалась. Подругам повезло, они заняли столик в уголке, подальше от суеты и играющих музыкантов.
– Позволь, я закажу? Я знаю здесь все фирменные и лучшие блюда.
– Конечно, Тина, но я ограничена в средствах.
– Я тебя умоляю! О чем ты говоришь? Я заплачу! Тут недорогая, но вкусная еда. Так, принесите нам два омлета с овощами и грибами, морс в кувшине, два салата со спаржей и…
– Хватит Тина, мы не съедим!
– И кофе! – закончила Кристина, обращаясь к молоденькой девушке-официантке. – Наши же студенты здесь и подрабатывают, – пояснила она Кате, – полное самообслуживание. Так что ты мне хотела рассказать?
– Выхожу я сегодня с работы, и подходит ко мне одна женщина.
– Опять что-нибудь о ведьмах?
– Нет. Она сотрудница фирмы «Ангелы с поднебесья».
– Какое глупое название, даже не знаю, чем они могут заниматься, – сказала Тина, закурившая сигарету в ожидании еды, – и главное, опять об ангелах…
– Согласна, название не ахти, слишком навязчиво-приторное. Это коммерческая фирма, на восемьдесят процентов существующая на благотворительные пожертвования. Сотрудники фирмы все медики, в основном врачи и высококлассные медсестры. Платят людям за работу очень хорошо.
– Ты хочешь поменять работу? – встрепенулась Кристина. – Вот уж никогда бы не подумала, что ты решишься уйти со своего участка.
Девушка-официантка на секунду прервала их беседу, раскладывая столовые приборы и ставя тарелки с салатом.
– Пожалуйста, еще бутылочку приличного красного сухого вина, желательно импортного, – попросила Тина, не очень разбирающаяся в винах.
– Тина, зачем? – прошептала Катя. – Нет же повода.
– Эх, подруга, в нашей жизни хорошего повода вообще можно не дождаться. Рассказывай, что ты задумала?