Я люблю священника, пастор Грегсон.
Ты должна сделать все, чтобы изгнать из своей головы дьявольские помыслы, Сидни.
— Послушай, дочка...
Чтобы успокоиться. Сидни сделала глубокий вдох и обратилась к матери.
— Я прекрасно понимаю, что вам с отцом церковь помогает преодолевать кризисные ситуации, и это очень хорошо. Но свои проблемы я вынуждена решать сама.
— У пастора Грегсона прекрасная репутация, — не унимался отец.
— Если я почувствую, что мне нужна помощь, то обращусь к психиатру, — отрезала Сидни, сознавая, что сделала ошибку. Этот ответ отнюдь не успокоил родителей, которые не верили в психиатрию.
— Значит, этот мужчина женат?
Да, женат. Но не так, как вы думаете.
— Нет! — в отчаянии вскричала Сидни. — А теперь мне нужно переодеться, чтобы идти в гости к тете Лидии.
Прежде чем въехать в Йеллоустонский национальный парк, Джаред обзавелся картой и принялся разглядывать ее, завтракая в машине, которую взял напрокат.
Его план состоял в том, чтобы посетить основные места, где останавливаются туристы, и попытаться найти Сидни там. Он не хотел никого расспрашивать.
Если она где-то здесь, ее золотистые волосы привлекут его внимание. В форме или без нее, Сидни, обладательницу великолепных длинных ног и стройной фигуры с приятными округлостями, невозможно не заметить. Если не повезет, то придется навести справки.
Прожив последние десять лет в Кэнноне, расположенном на высоте восьмисот футов над уровнем моря, Джаред мог приписать сердцебиение разреженному воздуху. Но он знал, что сей жизненно важный орган трепещет совсем по другой причине.
Чувствуя приятное волнение, вызванное тем, что он находится там, где работает Сидни, Джаред не мог не сравнить красивый альпийский пейзаж с безбрежными равнинами вдоль реки Кэннонбол.
День был сухой и жаркий, но как только облака закрывали солнце, становилось прохладнее.
На каждом повороте Джаред видел следы лесных пожаров. Удивительно, но из черной обожженной земли пробивались цветы — свидетельство новой жизни.
Новая жизнь!
Он крепче сжал руль.
Как и остальные туристы, Джаред следил, не появятся ли на дороге бизоны и лоси. Субботний поток машин двигался очень медленно, и ему потребовался бы весь день, чтобы объехать парк и найти Сидни.
Когда он добрался до гейзера, терпение его иссякло. Вся территория напоминала гигантскую стоянку, так как множество посетителей собралось полюбоваться на знаменитый источник, выбрасывающий мощные фонтаны горячей воды и пара.
В брошюре, которую ему дали, сообщалось, что гейзер фонтанирует с разными интервалами. Судя по огромному скоплению людей, выброс должен был произойти с минуты на минуту.
С трудом найдя свободное место, Джаред поставил машину и, повесив на шею мощный бинокль, вышел. Обозрев толпу туристов, он увидел группу рейнджеров в форме, один из которых обращался к толпе. Убедившись, что Сидни нет среди них, Джаред отправился дальше.
Среди множества торговых точек его внимание привлек прилавок, над которым висел лозунг «Помогите построить новый гостевой центр». Хорошенькая юная девушка улыбнулась ему.
— Вам интересно, для чего нужен новый гостевой центр?
Джаред решил, что, если очаровательная брюнетка поможет ему найти Сидни, он готов выслушать все, что она захочет рассказать.
— Конечно. Поэтому я остановился здесь.
— Существующий центр не удовлетворяет потребности в информационных и образовательных услугах. Как видите, здание слишком маленькое, и в нем невозможно принять даже небольшой процент посетителей. Мы приглашаем всех желающих принять участие в возведении нового центра, соответствующего мировым стандартам. В нем будут организованы постоянные выставки, чтобы помочь людям понять и оценить редчайшие гидротермальные ресурсы нашего замечательного парка. Если вы хотите узнать больше, ознакомьтесь, пожалуйста, с этой брошюрой. Любой ваш вклад будет с благодарностью принят.
Джаред положил деньги в конверт, прикрепленный к брошюре, и протянул его девушке.
— Это за рассказ.
— Спасибо!
— Пожалуйста. Здесь есть другие юные лесничие?
— Конечно. Мы распределены по всему парку, чтобы оказывать помощь туристам, но после Дня труда нам придется вернуться к занятиям.
— Похоже, у вас серьезная программа. Вы собираетесь стать рейнджером, когда окончите
школу?
— Да.
— Когда-то я знал женщину, которая работала здесь.
— Я дружу со всеми рейнджерами. Как ее зовут?
В ушах у Джареда зашумело.
— Сидни Тейлор.
Девушка удивленно посмотрела на него.
— Рейнджер Тейлор вела занятия с подростками все лето! Она лучше всех!
Джаред воспрянул духом.
— Мы говорим об одном человеке? Она была учительницей в Северной Дакоте.
— Да! Она говорила, что преподавала там английский язык, перед тем как приехала сюда.
— Я хорошо знал ее. Какое совпадение, что вы работаете с ней, — пробормотал он. — А где она сейчас?
— В Калифорнии. Ее лучшая подруга Джилли Брайсон только что вышла замуж в Сан-Диего. Она тоже работает здесь. Сидни вернется в понедельник.
Джаред с трудом подавил разочарование. Сейчас он не сможет встретиться с женщиной, без которой не мыслит свое существование.
— Мне бы хотелось оставить ей записку. Знаете, где она живет?
— Конечно. В домике номер пять.
— Спасибо. — Джаред пожал ей руку. — Приятно было познакомиться.
Он отошел, прежде чем девушка успела спросить его имя. Вскоре Джаред подъехал к домику и оставил записку за противомоскитной сеткой на двери. Сидни обязательно увидит ее.
Сев в машину, Джаред направился в Гардинер. Завтра вечером она позвонит ему по сотовому телефону.
Однако тревожный внутренний голос мучил его вопросами.
Что, если Сидни не ответит на записку?
Что, если ей нет дела до него?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Самое трудное при работе в школе — выдержать три дня до начала занятий, когда перед встречей с учениками проводятся бесконечные собрания и заседания.
В половине восьмого вечера измученная Сидни вышла из Элкхорнской средней школы и направилась к машине. Проехав два квартала, она остановилась у своего дома. Сейчас ей нужен душ, а затем — сон.
Подходя к двери, Сидни почувствовала, что она не одна. Вероятно, кто-то из жильцов тоже возвращается домой. Затем она услышала свое имя, произнесенное низким, незабываемым голосом, и дрожь пробежала по ее телу.
Нет...
Не может быть...
Просто не может быть...
Не веря своим ушам, Сидни медленно повернулась. Вероятно, от переутомления у нее разыгралось воображение, устало подумала она.
В сгущающихся сумерках она увидела силуэт высокого крепкого человека. Сначала ей показалось, что незнакомец похож на мужчину, воспоминания о котором неумолимо преследуют ее. Но две детали заставили ее решить, что она ошиблась.
Во-первых, на нем рыжевато-коричневый костюм и галстук. Человек, которого она когда-то знала, не облачился бы в подобную одежду.
Во-вторых, у этого темноволосого мужчины нет бороды. Сквозь опущенные ресницы Сидни рассматривала четкие линии волевого подбородка, на котором начала пробиваться щетина, и решительную складку губ, свидетельствующую о сильном характере.
— Сидни... — прошептал он, почувствовав ее замешательство.
Глубокий волнующий голос проник в самое сердце. Ошибки быть не могло, и Сидни беспомощно прислонилась к двери.
Джаред приблизился к ней.
— Нет... не прикасайтесь ко мне! — умоляюще произнесла она. Но, не обращая внимания на ее протесты, Джаред поддержал Сидни. Прикосновение обожгло ее, словно она прижалась к печке.
— Я отпущу вас, когда вы сможете идти без посторонней помощи.
Сидни откинула голову назад. В ушах у нее шумело.
— Давайте войдем в квартиру. — Он вынул ключ из ее безвольных пальцев и открыл дверь.
Сидни была убеждена, что у нее галлюцинация. Голова кружилась, ноги отказывались повиноваться. Затем свет перед глазами померк, и Джаред, подхватив Сидни на руки, внес ее в слабо освещенную гостиную и, положив на диван, исчез.
Спустя минуту он появился со стаканом воды. Склонившись над Сидни, Джаред приподнял ей голову, ощущая приятную тяжесть шелковистых золотистых волос.
— Выпейте как можно больше. Это поможет.
Несмотря на головокружение, Сидни повиновалась. Джаред поставил пустой стакан на кофейный столик.
Опушенные густыми черными ресницами глаза Джареда горели зеленым пламенем. Его мужественная красота поражала.
Постепенно Сидни пришла в себя и осторожно села. Еще минута — и она неловко поднялась с дивана, отчаянно пытаясь скрыть, что смотрит на него с жадностью, которую он не мог не заметить.
Выпрямившись, Джаред остановился на некотором расстоянии от нее, и Сидни снова подумала, что он невероятно красив.
В Кэнноне борода придавала ему неприступный и суровый вид. Без нее он выглядит...
Сидни потерла руки, словно ее охватил смертельный холод. На самом деле она сгорала от эмоций, которых было так много, что трудно сразу разобраться в них. Но преобладающими были ярость и гнев. Для чего он появился здесь? Чтобы сыпать соль на незаживающую рану?
— Должна признаться, что меньше всего я ожидала увидеть вас, тем более, здесь, — начала Сидни.
Глаза Джареда блеснули.
— Очевидно, вы не получили мою записку.
Сидни попыталась перевести дыхание.
— Какую записку?
— Ту, которую я оставил за москитной сеткой в вашем домике в Иеллоустоне.
Она прижала руку к груди.
— Когда это было?
— В субботу.
В субботу ей сказали, что он болен, но никогда у него не было более здорового вида, чем сейчас.
— Я... я уже уехала и была у родителей.
Я испытала сильнейшее потрясение, отправившись в Кэннон, чтобы повидать тебя. Но тебя там не было, и ты не болен. Что происходит?
Джаред поморщился.
— Так как вы не позвонили мне, я поговорил с главным рейнджером Арчером. Он сказал, что вы приняли предложение работать учителем. Поэтому я появился здесь и нашел вас.
— Я... не могу понять, как вы узнали, что я работала лесничим.
— Это долгая история. Я приехал, как только смог.
Сидни смотрела на него в полном недоумении.
— Что вы хотите сказать?
Он опустил голову.
— Покидая Кэннон, вы заявили: «Я не могу остаться, а вы не можете уехать, не так ли?» В то время у меня не было ответа.
Тот момент был настолько мучительным, что Сидни снова почувствовала, как на нее накатывает физическая боль. Бесчеловечно с его стороны, напоминать ей о...
Ее охватил гнев.
— А теперь вы решили, что нашли ответ? — с горечью осведомилась она, вспоминая прощальный поцелуй. — Если вы сейчас собираетесь отдохнуть от Господа со мной, вы никогда не понимали меня, а я ошибалась в вас. — Негодующий голос Сидни громко зазвучал в гостиной. — Найдите кого-нибудь другого для удовлетворения своих потребностей, прежде чем возвратиться к вашей ничего не подозревающей пастве, отец Кендалл.
Его лицо окаменело, обретя скульптурную четкость.
— Меня зовут Джаред. Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня так.
Сидни покачала головой.
— Вы хотите этого, потому что мы не в Кэнноне и никто не видит нас?
Но, задаваясь вопросом о причинах его приезда, она сама должна понять, что заставило ее поехать в Кэннон два дня назад.
— Очевидно, вам нужно больше времени, чтобы осознать мое присутствие.
— Больше времени? — воскликнула Сидни. — Да, когда-то мне необходимо было услышать — хотя я знала, что это невозможно, — что вы любите меня так сильно, что пожертвуете своим призванием. Как я была наивна и глупа! Как влюблена и жалка! Но с той поры прошло пятнадцать месяцев. Теперь такой женщины не существует. Вы заблуждаетесь, если воображаете, что, увидев вас в светской одежде, я паду ниц, поскольку у вас есть несколько свободных дней, которые можно весело провести вдали от тех, кто знает вас.
Только эти слова сорвались с ее губ, Сидни поняла, как глупо они прозвучали. Ведь всего несколько минут назад она едва не упала в обморок, увидев его.
— Меня не интересуете ни вы, ни ваша жизнь! — вскричала она. Вот лицемерка! — Уходите, пожалуйста!
— Я тоже скучал по вас, Сидни. Сейчас я уйду. Попытайтесь уснуть. Увидимся завтра. — С этими словами Джаред вышел из комнаты.
Сидни чувствовала себя, как единственный оставшийся в живых солдат после ожесточенной битвы. От пережитого потрясения ее покачивало.
Она сделала все, что в ее силах, стараясь забыть его, и теперь Джаред проявил невероятную жестокость, появившись здесь.
Он знал, почему она уехала из Кэннона. Один из них должен был покинуть город, но этим человеком не мог быть священник, посвятивший свою жизнь Богу и приходу!
Куда девалась тонкость чувств, которую она ощутила в нем, когда он направлял на путь истинный одну из ее учениц?
После первых визитов к нему вместе с Брендой Халверстон, которая боялась признаться родителям-католикам в том, что она беременна, Сидни следовало повиноваться внутреннему голосу и оставить это дело. Можно было найти оправдание любому предлогу, который помог бы ей отдалиться от отца Кендалла. Но влечение, которое она испытывала к нему, было таким сильным, что решение не видеть Джареда стало невыполнимым. Она присутствовала на беседах, которые он вел с Брендой, и это помогало ей жить.
Джаред приходил на школьные мероприятия, если в них участвовали Бренда и другие ученики, которые были его прихожанами. В таких случаях Сидни разговаривала с ним. Иногда они встречались на улице, а присутствуя с Брендой на мессе, она могла с полным правом пожирать его глазами. Ради таких моментов Сидни жила. Но разве это жизнь?!
Утром, покидая Кэннон, она зашла к нему попрощаться. Еще одна непростительная ошибка, о которой она будет всегда сожалеть.
Услышав, что Сидни уезжает навсегда, Джаред поднялся из-за стола и подошел к закрытой двери, у которой она стояла. Он выглядел так, словно испытывал физическую боль.
В глубине души ее обрадовало выражение муки, омрачившее красивые глаза. Впервые ей удалось увидеть его истинные чувства.
Сидни хотела, чтобы ему было больно. Эгоистичное желание, но она ничего не могла поделать с собой.
— Неужели вы действительно уезжаете? — тихо произнес он внезапно охрипшим голосом.
— Как только выйду отсюда. Мои сумки уже в машине.
— Сидни...
Он произнес ее имя так; что у нее защемило сердце.
— Я не могу остаться, — сказала она. Голос ее дрожал. — А вы не можете уехать, не так ли?
Они смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд.
В комнате воцарилось тяжелое молчание. Оно длилось так долго, что Сидни подумала, будто Джаред собирается запретить ей покинуть его.
Вместо этого он притянул ее к себе и поцеловал. Она ощутила вкус жизни, которой у них никогда не будет. Они не познают любви, не смогут делиться мыслями, чувствами, надеждами и мечтами. Не услышат смех своих детей...
Поняв то, что он хотел сказать своим поцелуем, Сидни вырвалась из объятий Джареда, выбежала из его кабинета и навсегда покинула город. С тех пор она бежит от самой себя.
Как ему удалось выследить ее?
Быть может, Джаред ожидал, что после разлуки она приползет к нему на коленях? Не уязвленная ли гордость заставила его совершить поездку в Йеллоустон? Не хочет ли он склонить ее к тайной связи?
Этого не будет!
Его коллеги в епархии, несомненно, не знают, где Джаред и что он пытается сделать...
Приехав в Йеллоустон, он совершил аморальный поступок. Покается ли он в своем грехе, когда возвратится в Кэннон? Но отец Джаред Кендалл, безусловно, посчитает, что не нуждается в исповеди, так как еще не нарушил ни одну из десяти заповедей.
Неужели он действительно думает, что она очарована им и будет рада жалким крохам, которые он хочет бросить ей?
Сидни холодно улыбнулась и заперла дверь. Пусть он бьется в дверь, которая навсегда закрыта для него.
Дрожа, она начала раздеваться, чтобы принять душ. Услышав телефонный звонок, Сидни вздрогнула.
Неужели он узнал ее номер у Арчера?
— Алло, — сухо произнесла она.
— Сидни? — неуверенно спросила Сэнди Льюис. Значит, это не отец Кендалл. Сердясь на себя за разочарование, которое она испытала, услышав голос девушки, Сидни заставила себя успокоиться.
— Привет, дорогая.
— У тебя странный голос. Все в порядке?
Сидни сделала глубокий вдох.
— Да. Просто я только что пришла и собираюсь лечь спать.
— Как прошла свадьба?
— Замечательно. Джамал Картер попросил передать тебе привет.
— Правда? — радостно вскричала Сэнди.
— Да. Его мать и сестра приехали на свадьбу из Индианаполиса. Алекс и Джилли пригласили его пожить у них, и следующим летом он будет работать в парке.
— Шутишь...
— Нет. Я пришлю тебе его фотографии. В смокинге он выглядит еще лучше, чем в форме младшего рейнджера.
— Джамал — душка.
— Верно. — Сидни отвела волосы со лба. — Послушай, девочка, сейчас мне нужно заняться кое-чем. Если не возражаешь, я позвоню тебе на следующей неделе, и мы вдоволь наговоримся.
— Конечно! Но я хотела сообщить, что в субботу какой-то мужчина разыскивал тебя.
— Какой мужчина? — Сидни с трудом подавила стон.
— Я не успела спросить, как его зовут, но он сказал, что знал тебя в то время, когда ты работала учительницей.
— Неужели?
— Да. Он пожертвовал тысячу долларов в фонд нового центра.
Сидни едва не выронила трубку. Откуда у священника такие деньги? Почему он это сделал?