– Правильно. Лучше где-то подальше. В Ставрополе или даже в Ростове.
– Так, пожалуй, и надо сделать…
– Так надо сделать. Без «пожалуй»…
* * *В «Ниве» расположились в страшной тесноте. На переднее с [16]иденье посадили майора Паутова как самого крупногабаритного пассажира, но ему же позволили отоспаться, в то время когда другим спать было тяжело. Пять человек на заднем сиденье, да еще не самых хилых бойцов Российской армии – это многовато. Но Паутов должен был заступить на пост первым. Потому ему и предложили хоть с какими-то относительными удобствами отдохнуть в дороге. Удобствами майор пренебрег со свойственной профессиональному солдату жесткостью. Учитывая, что бой им, если какая-то банда подойдет к пещере, предстоит выдерживать оборонительный, майор взял с собой тяжеленный «РГ-6» – ручной гранатомет, прозванный «газонокосилкой» за способность выкосить ряды нападающих, как газонокосильщик выкашивает траву. Тащить с собой лишние шесть килограммов – проблема не настолько большая, чтобы из-за нее переживать. Но, в дополнение к гранатомету, Паутов рассовал по кармашкам «разгрузок» своей группы – целый ящик гранат-»лягушек» к нему, взрывающихся после выстрела не на земле, а на высоте около метра и повышающих разброс осколков, а следовательно, и поражающее действие оружия. Но дело того стоило.
– Один раз дотащить, один раз оттащить, – рассудил майор. – Зато с этой машинкой меня даже сотней боевиков не испугаешь. Тропа слишком узкая…
– Я бы и один эту тропу удержал, – подколол майора Парамоша. – С «винторезом»…
– Жалко, что ты не в моей группе… – непритворно вздохнул майор. – Я бы тебя посадил на бессменное дежурство. Тропу держать… А сам бы слушал твой заливистый храп в отсутствие женщин…
Старлей не ответил.
Выехали сразу, не затягивая сборов.
Если военный «уазик», идущий в сопровождении БТР на блокпостах не останавливали, узнавая своих, то «Ниву» тормозили перед каждым шлагбаумом. Тем не менее к месту высадки они прибыли перед самым рассветом, когда контуры гор на востоке выступили более четкими гранями.
– Смена завтра ночью. Ориентировочно около трех часов, – зачем-то посмотрев на часы, сказал Разин. – Вам повезло. Ваше дежурство самое короткое…
Быстро пожали друг другу руки на прощание. И «Нива» развернулась, отправляясь в обратный путь. Дорога домой всегда кажется ближе дороги от дома.
Теперь всем, кроме водителя, можно было поспать. Впрочем, Парамоша и в пути до места высадки умудрился неплохо выспаться, хотя сидеть ему пришлось на коленях у лейтенанта Стогова.
– Меня спать в любом положении научили обстоятельства, – когда-то объяснял свое умение старлей. – Потому что я предпочитаю не тратить напрасно время, когда спят другие…
Фраза прозвучала расплывчато, но все поняли, что Парамоша хотел сказать.
2
Шерхан сначала хотел было остаться ночевать в кабинете. Благо маленький диванчик раздвигается вперед и легко превращается в кровать. При необходимости всегда можно воспользоваться. Но привычка к удобствам взяла свое, и он, подумав и милостиво пожалев себя, раненного и уставшего, все же ушел в спальню.
Гульчахра лежала, отвернувшись от него, тяжело сопела, словно злилась, и непонятно было, спит она или нет. Шерхан этого и узнать не пожелал. Сам еще сердился. Просто разделся и осторожно лег со своего края, стараясь не сдвинуть с плеча пластыревую повязку.
Сначала казалось, что после возбужденного состояния, вызванного такими печальными известиями, он вообще не сможет уснуть. Тем не менее в сон он провалился сразу – сказалась усталость. Но проснулся уже, как показалось, вскоре, не увидев ни одного сна. Так всегда бывает, когда сны не видишь – кажется, только прилег на короткий миг, оказалось, проснулся вовремя. Как всегда просыпался, не пользуясь будильником. Будильником мама пользуется, боясь по немолодым годам проспать дольше положенного и не успеть вовремя. К этому времени она уже должна приготовить Шерхану завтрак.
Он быстро умылся и оделся. И совершенно не старался вести себя, как обычно, потише, чтобы не потревожить Гульчахру, которая всегда встает уже после его ухода, чтобы проводить детей в школу. Возможно, непроизвольно шумел специально, желая, чтобы она проснулась и хоть что-то сказала. Это дало бы повод и к дальнейшему разговору. Ему самому необходимо было высказать ей претензии, хотя ее претензий будет, конечно же, гораздо больше. Но Гульчахра упрямо делала вид, что спит, хотя, конечно же, проснулась. Значит, обиделась надолго. Ну и пусть! Может быть, это и к лучшему! Хотя бы мешать не будет в такой напряженной обстановке.
Он вышел в столовую твердым, деловым шагом. Дел предстояло сделать много прямо с утра, и все казались срочными.
Мама завтрак уже приготовила. Шерхан привычно взглянул на нее, отвел глаза и тут же взглянул снова. И слегка испугался. Как постарела она только за одну ночь! Резче, словно шрамы, выступили морщины, до этого только чуть-чуть перечеркивающие правильные, хотя и слегка крупноватые, черты лица. Обычно ровная кожа стала какой-то пупырчатой, покрытой темными пигментными пятнами.
Уже пройдя мимо, Шерхан вернулся и положил руку маме на затылок, покрытый платком. И только тут заметил, какая она стала маленькая, скрюченная, хотя всегда казалась ему прямой и стройной, какой была когда-то, в молодости.
– Мама, я попробую что-то сделать. Я попробую помочь Бату…
Он говорил так и сам верил, что именно судьба брата его волнует, и уж никак не судьба денег. Ему очень хотелось самому в это верить, и от веры этой он чувствовал себя лучше и сильнее, словно сам Бату его подбадривал и настраивал.
– Постарайся… Я верю в тебя. Ты многое можешь… Ты все можешь, когда захочешь…
– Да, я многое могу… Я ночью уже разговаривал с прокурором города. Он просил передать тебе привет и сам обещал постараться помочь. Он из-за Бату даже не ложился. И президент просил его о том же. Много людей за брата хлопочут. Когда много людей, и не самых последних в наших краях, стараются помочь, тогда что-то получается…
* * *Машина пришла вовремя.
Поеживаясь от холода, Шерхан шагнул за калитку, где стоял, словно приглашая его к выходу, приехавший охранник, и сразу же сел на заднее сиденье. Второй охранник, из милицейской машины, глядя по сторонам со свойственной всякому охраннику профессиональной внимательностью и настороженностью, держал дверцу распахнутой и тут же без звука закрыл ее за министром.
– В городскую прокуратуру, – хмуро дал Шерхан распоряжение водителю.
Сутки прошли со времени покушения. А как много переменилось в жизни. И показалось, что город за ночь сильно изменился. Стал еще более серым, подмороженным и ветреным, чем вчера. Ветер несет по дороге поземку, хотя снег еще не встал, и даже снегопада настоящего не было, но, видимо, чуть-чуть снега ветром все же принесло, потому что он лежит кое-где отдельными лоскутами, среди грязи и камней, среди травы в газонах, обещая скорый приход зимы настоящей.
В прокуратуре дежурный обескуражил министра:
– Прокурор уехал в республиканскую прокуратуру. Долго беседовал с кем-то по телефону, поругался и уехал. А оттуда должен в управление ФСБ заглянуть.
– И ничего не просил передать мне?
– Ничего не просил.
– Вы не в курсе, Батухана Дзагоева еще не привезли?
– Мы сами ждем. Должно быть, спецназовцы не торопятся. Они проводили операцию, как говорят, двое суток и теперь, похоже, отсыпаются. По крайней мере, к нам сообщений никаких не поступало.
– Больше ничего интересного по этому делу?
– А что там может быть интересного. Обычная операция. Проводилась в два этапа. Сначала захватили вашего брата с несколькими людьми. Потом захватили врасплох вторую часть отряда. Эти в пещере сидели и даже сопротивления оказать не успели, как их всех перерезали. Спецназовцы жестокие, как дикие собаки. Пленных брать не захотели. Освободили трех заложников. Ваш брат готовился переправить их в Грузию, куда уже выехали родственники, чтобы заплатить выкуп – по сто тысяч евро за каждого. Очень скромная цена, да и заложники скромные. Не какие-нибудь важные чиновники. Вот и все. Это нам по телефону менты сообщили.
– Больше в пещере ничего не нашли?
– А что там может быть?
– Не знаю. Просто так…
Шерхан чуть не выдал себя неосторожными расспросами. Не положено каждому дежурному знать о том, что еще может оказаться в пещере. И потому сразу постарался перевести разговор на другую тему.
– Вы не знаете, как зовут командира спецназовцев?
– Подполковник Разин. Но не Степан. Кажется, Александр. Отчества я не помню. Они были у нас три недели назад. Для согласования мероприятий.
– Что он за человек?
– Суровый дядька. Боевой волкодав. Такому под руку лучше не попадаться. Как муху раздавит и не заметит. Перчатки еще у него такие интересные… Без пальцев. Чтобы стрелять было удобнее… Одно слово – вояка… Договориться, думаю, с ним нельзя… – хитро глянув на Шерхана, добавил дежурный. – Эти волкодавы свое дело с любовью делают и любовь свою не продают. Убийцы…
Шерхан вышел несколько расстроенный и обескураженный.
– В Дом правительства…
Машина поехала достаточно быстро. И уже заворачивала к крыльцу, на котором, как всегда в это время, стояла охрана, когда на сотовый телефон позвонила мама:
– Шерхан, ты что же, назначил человеку время, а сам уехал из дома…
– Какому человеку? – не сразу сообразил Шерхан.
– Он день вчера работал, ночь не спал, отчет тебе составлял. А ты…
Он понял, что мама специально так говорит, отчитывая его, как ребенка, чтобы не видно было посторонним, хотя и родственникам, горе, постигшее семью. Она гордая. А об утреннем свидании Шерхан вспомнил.
– Пусть на работу приходит. Я в кабинете буду. Потом отпущу его отдыхать. Объясни ситуацию…
– Он сам знает… Об этом сейчас все знают…
Звонок мамы вернул его не только к делам, которые пришли сами по себе, едва он переступил порог своего кабинета, в виде просителей. Они вернули его и к мыслям о возможности все же построить свою империю. Пришли вести о цементном заводе. Надо выбрать свободную минуту и заглянуть в интернетовский почтовый ящик. Наверняка уже есть коммерческие предложения из Москвы от Александра по поводу кирпичных заводов. Нельзя бросать начатое только потому, что случилась временная неувязка.
Именно так! Да! Да!
Только временная неувязка!
Он вернет эти деньги. Сам найдет их, если их не нашли спецназовцы. А если нашли, то он заставит эти деньги вернуть! Заставит!
Как?
Сейчас этот вопрос показался простым – ответ пришел сам собой. Заложник! Нужно будет захватить этого командира группы спецназа. Подполковник Разин, но не Степан… И обменять его на Батухана и на деньги…
Люди заходили в кабинет по очереди, что-то говорили, он что-то отвечал, подписывал или, наоборот, отказывался подписывать какие-то бумаги, но думал все это время о другом.
– Подождите несколько минут… – сказал вдруг очередному посетителю. – Я вас приглашу.
Он сам не сразу понял, для чего остановил прием. Что-то заставило его так поступить. Он сконцентрировал мысли и понял, что следует еще раз позвонить в прокуратуру.
– Нет пока прокурора. Не приехал, Шерхан Алиевич… – дежурный узнал его по голосу. Или, может быть, по телефонному номеру. Шерхан видел, что аппарат на столе дежурного с определителем.
– Может быть, вы мне подскажете… – решился Шерхан. – Где найти того подполковника, который брата захватил?
– Должны к нам приехать. Прокурор вызвал. А вообще… В райцентре. В военном городке. У внутривойсковиков они квартируют. Но с ним и говорить, я думаю, бесполезно. Суровый мужик.
– Я все же попробую. Если прокурор приедет, передайте, что я звонил.
– Обязательно… Одну минутку! Кажется, он приехал. Сейчас… Да… Подождите…
Трубку, очевидно, зажали рукой. Потом послышались щелчки и треск.
– Шерхан Алиевич…
– Да.
– Прокурор прошел к себе в кабинет. Он позвонит вам сейчас сам.
– Спасибо.
И только Шерхан положил трубку, как в самом деле позвонил прокурор:
– Доброе утро, Шерхан. Как самочувствие?
– Здравствуй, Казбек. Стараюсь изо всех сил чувствовать себя хорошо.
– У нас тут небольшие неприятности. Подполковник наплевал на мою радиограмму. Это плохо, хотя по большому счету он прав. Я не имею права ему приказывать даже территориально, не говоря уже о подведомственности. Они отправили Бату в окружную прокуратуру. Я уже был даже в ФСБ, но там меня приняли холодно. Сейчас буду докладывать президенту, но заранее знаю, что он не пожелает вмешаться. Он умеет действовать с этой стороны только чужими руками, а сам – открыто – действует только со стороны Москвы.
– И что же делать?
– Не отчаиваться. Надо искать возможность. Люди все живые… И все одинаково нуждаются в деньгах, и все одинаково хотят жить… Ты подумай. И я подумаю…
– Относительно денег ты ничего не слышал?
– Нет. Пока разговора не было. Там большая сумма?
– Больше пяти миллионов долларов.
Прокурор даже традиционно раскашлялся в трубку. Дыхание от услышанного перехватило.
– Если бы захватили такую большую сумму, разговор был бы обязательно. Мелочь обычно спецназовцы оставляют себе для «черной кассы». Помощь вдовам погибших… Но Бату был не глуп… Он должен был, я думаю, держать деньги в каком-то тайнике…
– Узнай мне все про командира спецназа. Мне это очень нужно. Его зовут подполковник Разин, но не Степан…
– Хорошо. Я узнаю. Трясти его надо, но будь с ним осторожен. Волкодав опытен и зол… Заезжай ко мне через часик. Думаю, что-нибудь к тому времени накопаю…
* * *Прокурор звонил Шерхану с общего телефона. И ни один из абонентов не знал, что дежурный по прокуратуре поднял трубку параллельного аппарата и слушает их разговор. Дежурный принадлежал к тейпу вчера арестованного заместителя министра строительства, но его сейчас интересовала не судьба родственника, который помог ему совсем недавно построить хороший дом, а разговор о деньгах. Первые подозрения появились утром, во время очного визита Шерхана в прокуратуру. Что-то очень уж интересовало министра, весь вид его это показывал, но не хватило умения выспросить хитро и решительности для того, чтобы быть конкретным. Но что интересовало? И вот теперь стало ясно, что совсем не судьба брата… Вернее, в первую очередь не судьба брата… И очень хорошо, что в деле замешан сам президент. В республике найдется много недовольных президентом и еще больше интересующихся чужими большими деньгами…
ГЛАВА 3
1
Подполковник Разин мог спать в любых условиях и умел высыпаться, даже когда это для непривычного к подобному человека кажется невозможным. И сейчас он очень удобно свесил голову себе на обширное плечо, чтобы не стукаться ею об оконное стекло во время тряски по разбитой дороге, и дремал до тех пор, пока его не разбудил автомобильный сигнал. Оказывается, уже утро, рассвело полностью, хотя осенняя серость и ветреная морозность создают скорее впечатление вечера.
Они уже приехали. Водитель «Нивы» сигналит у ворот, требуя, чтобы их пропустили.
Разин бросил взгляд в сторону, и первое, что он увидел – красные кресты на дверцах микроавтобуса миссии «Врачи без границ». Микроавтобус остановился неподалеку. Подумалось, что врачей уже вызвали к заложникам, которых должны утром отправить в Грозный, как предупредил майор Веллер. Значит, скоро отправят и Меченого с остальными пленными.
Ворота наконец распахнулись. «Нива» проехала привычно к дверям. Света в окнах нет. Спят в отсутствие командира безмятежно. Тем не менее дверь открылась раньше, чем Разин успел ударить в нее стянутым перчаткой кулаком. Однако капитан Ростовцев встретил недовольным взглядом не подполковника, а Парамошу, который только выбрался из «Нивы» и еще не полностью открыл заспанные глаза.
– Ждал нас? – спросил Разин капитана. – Или просто бессонница навестила?
– В здешнем доме отдыха разве дадут поспать… – Ростовцев ворчит, как колхозный сторож. – Парамоша… К тебе еще до рассвета девицы из миссии приехали. Те австриячки… Ждут за воротами…
У Парамоши глаза открылись полностью, удовлетворенно блеснули, он перебросил ремень «винтореза» на плече и остановился перед порогом.
– Разрешите, товарищ подполковник, прогуляться на разведку?
Разин усмехнулся и взял у старлея винтовку:
– Гуляй!
Парамоша заспешил к КПП. Выспался в машине, похоже, до нормы и сейчас от сонливости не страдает.
– Как высадка? – поинтересовался капитан, когда подполковник зажег свет в штабной комнате.
Стогов, без остановки, похожий на сомнамбулу, прошел сразу в казарму.
– Нормально, – Разин поставил чайник на электроплитку и приготовил свою кружку. По ее виду догадался, что бойцы отдыхали и чаем баловаться посчитали лишним. – Отсыпайся, пока бог позволяет. Ночью поедешь со своей группой на смену. Часам к трем должны быть на месте. Значит, в ноль-ноль часов ноль-ноль минут должны выехать.
– Холодно там. Костры жечь нельзя. Надо бы почаще смену устраивать.
– Ага… И показать всем любопытным, что там засада. Или ты считаешь, что в сутках две ночи?
Ростовцев пожал плечами и прошел в казарму.
Подполковник сразу не лег, медленно, маленькими глоточками попивая чай, смотрел в окно, где началась уже обыкновенная жизнь военного городка. Где-то в стороне противно зашуршала метла. Хоть этим оружием владеть контрактники умеют хорошо. Глупо, конечно, ждать от них такой же подготовки, как в спецназе, но все же в местных условиях заниматься боевой подготовкой следовало бы в три раза больше. Чеченская война, к сожалению, мало чему научила многих командиров подразделений. Они прибыли из частей, расположенных в мирных городах. Там обстановка другая. Там можно было и расслабляться. Здесь расслабление смерти подобно.
Крепкий чай заставил сердце колотиться быстрее. Спать уже не хотелось – подполковнику хватило короткого сна в машине. Он заглянул в казарму. Там все тихо спали. Спецназовцы привыкли спать тихо и засыпать сразу, когда это необходимо, зная, что не всегда удастся выспаться в другое время, которое может наступить вскоре.