— Я не буду врачом. Мне химия никогда не давалась! Это насилие какое-то.
— Лия, ты хотя бы раз пробовала её выучить?
— А смысл? Я всё равно её не понимаю.
— Хватит бездельничать. — Она смиряет меня взглядом и поправляет шарф. — Платить за твоё обучение никто не собирается, так что перестать страдать чепухой и займись делом. Я не вижу твоего пристрастия к журналистике, поэтому и решила, что стоит записать тебя на дополнительные занятия по биологии. Это хотя бы реальная возможность выучиться и начать зарабатывать деньги. А кому нужны писатели? Пойми меня правильно, сначала получи специальность, а потом уже берись за то, что ближе душе.
— Врачом я не буду, — категорично отрезаю я, и гордо вскидываю подбородок. — Это не моя профессия, и я не собираюсь бессмысленно убивать время. С русским у меня никогда не было проблем, с литературой мне помогают в школе. Историю я сдам, не волнуйся, так что не накручивай себя. Платить за меня не придется.
— Как бы не случилось по-другому. — Мама выдыхает и направляется к выходу. — Сегодня я опять в ночную смену, вернусь только под утро. И учти, в обед я проверю, что ты сделала. Так что не трать время зря: сядь, и займись делом.
Я закатываю глаза, и слышу, как закрывается дверь.
Быть доктором — учиться вечно, так что папа уехал на две недели в Москву. И мне это совсем не выгодно. Обычно, когда мама поднимает тему экзаменов, папа становится на мою сторону, и говорит, что я способна справиться с ЕГЭ и без помощи репетиторов, но сейчас я осталась без союзника. Придется сражаться против необоснованных страхов и претензий в одиночку.
Аккуратно встаю с дивана. У меня до сих пор ноет плечо, но я чувствую себя бодрой. Такой бодрой, что не знаю, куда мне деть свою энергию. Сейчас около пяти вечера. Впереди ещё много времени. Решаю позвонить Леше, иду в комнату за телефоном, но вдруг слышу звонок в дверь.
— Хмм, — я плетусь по коридору, и думаю, что мама могла забыть. Может, ключи? Смотрю на тумбочку, но связки там нет. Выдыхаю, открываю дверь и вдруг вижу на пороге гостей. У меня глаза расширяются, и я удивленно вскидываю брови.
— Не пугайся, — Кира улыбается и проходит в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Мы проследили за тем, как твоя мама ушла и только потом зашли в подъезд.
— Наслаждаешься одиночеством? — Шрам заходит вслед за блондинкой, и одаряет меня пристальным взглядом. Первые несколько секунд, я не знаю, что сказать. Приходит Киры сильно удивляет меня, но приход Стаса — повергает в шок.
— Ого, — только и протягиваю я. — Какой неожиданный сюрприз.
— Только не говори, что ты не рада нас видеть. — Блондинка по-хозяйски снимает с себя кожаную куртку и поворачивается к Шраму. — Отдай Лие пакет с едой, а я пока поставлю чайник.
— Пакет с едой? Не стоило тратить деньги.
— Не выдумывай, — парень улыбается. — Я уверен, что ты не откажешься от круассанов с шоколадом.
— Ты прав, — я растеряно забираю пакет из рук предводителя, и задерживаюсь на несколько секунд на пороге. Смотрю на лестничную площадку и невольно чувствую, как ноет в груди. Почему-то мне кажется, что кого-то не хватает. — Больше никто не придет?
— А кто тебе ещё нужен? — сарказм Шрама заставляет мои щеки вспыхнуть, и я неуклюже захлопываю дверь.
— Я просто спросила.
— Просто так не спрашивают. Но если ты о Максиме, — внезапно протягивает Стас, и я обескуражено разворачиваюсь к нему лицом. С чего он взял, что я говорю именно о его брате?! — Тоутром он три часа сдавалэкзамен по психологии, и безмятежно уснул, когда мы собрались к тебе.
— Ясно.
— Но он будет сегодня в баре.
— Я поняла.
Прохожу мимо Шрама и быстро направляюсь на кухню. Не хочу, чтобы парень заметил, как подействовали на меня его слова и как горит лицо. Поставив пакет на стол, оборачиваюсь к Кире и искренне улыбаюсь.
— Я рада, что ты здесь.
Девушка отвечает мне, поднимая уголки губ. На самом деле мне очень хочется поговорить с ней о словах родителей. Об их запрете, и о том, что возможно, раньше мы были подругами. Но я молчу, так как не знаю, с чего начать.
— А где Карина?
— Она ушла куда-то ещё утром. — Я достаю чашки и расставляю их в порядке от самой высокой к самой нижней. — Мы не разговариваем.
— До сих пор злится?
Я киваю.
— Ещё не жалеешь, что заменила сестру в стае? — Шрам заходит на кухню и садится за стол. — А мы ведь оказались не такими ужасными, не правда ли?
— Не стоит ей рисковать своей жизнью, Стас. Она не должна погубить себя, лишь потому, что ей захотелось стать лихачкой. Это глупо. — Глаза парня останавливаются на мне и излучают недоумение. Сначала я думаю, что так он реагирует на мои слова по поводу Карины, но потом понимаю, что так он реагирует на своё же имя. Кира откашливается и нарочно громко достает ложки. Наверно, хочет как-то сгладить тишину.
— Кому добавлять сахар?
— Знаешь моё настоящее имя? — проигнорировав блондинку, спрашивает Шрам и сцепляет перед собой руки. — Откуда же?
— Услышала где-то, — быстро выпаливаю я. — Какая разница? Разве есть определенный пункт в конституции вашей стаи, где указано, что называть тебя следует только по прозвищу?
— Нет, такого пункта нет.
— Вот и отлично. — Я неуверенно улыбаюсь и насыпаю заварку. — Прости, если перешла черту.
— Ничего страшного. Просто я удивлен. По имени меня называет лишь один человек.
— Максим?
Шрам опять удивленно вскидывает брови и искренне смеется.
— Что ты ещё знаешь? Говори сразу, чтобы потом не шокировать меня снова. — Он откидывается назад на стуле. — Признавайся. Ты наводила справки?
— О, ну да.
— Тогда что?
— Всё гораздо проще, чем ты думаешь. В тот день, когда Макс избил меня, он назвал тебя по имени. Я услышала это и запомнила.
— Какая внимательная девочка.
— Мне же нужно было на чем-то сфокусироваться, чтобы приглушить боль от ударов.
— И ты сфокусировалась на голосе моего брата. — Я не знаю, на что именно мне реагировать в данной фразе: на то, что Стас только что впервые при мне назвал Максима своим братом, или на то, что его сарказм становится слишком опасным. — Ты сразу мне понравилась. Самоотверженность — главное качество в нашей стае. Свобода — это вещь присущая каждому живому существу, просто кто-то пользуется ею, а кто-то нет. С бесстрашием похожая ситуация: у всех есть страхи, просто не все способны их побороть. Но вот самоотверженность, — Шрам улыбается. — Ею обладают единицы.
— И поэтому ты предложил любому члену из своей стаи побить меня?
— Правила для всех едины. — Я вспоминаю, как он сказал мне эту фразу, в тот момент, когда Карина задыхалась в кубе, и недовольно складываю на груди руки. — У меня не должно быть любимчиков, иначе начнется хаос.
— Хочешь сказать, ты ходишь ко всем членам стаи пить чай?
— Вот это да! — Стас вновь смеется. — Намекаешь, что я считаю тебя своей любимицей?
— Я ни на что не намекаю. Наоборот прекрасно понимаю, что тебе, по сути, все равно, что со мной и как я себя чувствую. Получается, тебе что-то от меня нужно. Остается лишь один вопрос. — Я подхожу ближе к Шраму и облокачиваюсь перед ним на стол. — Что именно?
— Может, уже хватит? — Кира закатывает глаза и взмахивает руками. — Мы приехали не выяснять отношения. У нас есть важное дело, и мы должны как можно скорей решить его.
— Какое дело? — Я смотрю на блондинку. — Значит, всё-таки вы приехали не для того, чтобы проверить моё здоровье. Я не удивлена.
— Остынь, Лия. Ты член нашей стаи и должна принять тот факт, что теперь ты связана с нами.
— Связана? Каким же образом?
— Дорогая моя, мы же практически семья. — Я улавливаю усмешку в её словах, но не подаю вида. Возможно, Кира и, правда, считает стаю семьей. — Мы приехали, потому что добраться до бара в одиночку достаточно сложно. Автобусы ходят только до набережной, а оттуда ещё идти минут пятнадцать. Так что собирайся, и поехали. Заедем по пути ко мне, я переоденусь, и как раз к семи будем на месте.
Слова блондинки застают меня врасплох. Мне становится стыдно за своё поведение, и я расстроено смотрю на Шрама.
— Да, моя любимица, — улыбается он. — Это, конечно, хорошо, что ты решила, будто все против тебя и теперь ты должна спасти мир. Но лучше отложи свои колкости до инициации. Сейчас они ни кстати.
— Я не знала, что вы приехали за мной.
— Но ты и не спрашивала.
— Меньше слов, больше дела, — протягивает Кира. — Давайте, наконец, попьем чай.
Я протягиваю руку к своей чашке, когда слышу, как открывается входная дверь. Сердце подпрыгивает, ведь первая мысль естественно о том, что вернулась мама. Но в квартиру входит Карина.
Сестра откидывает ботинки в сторону, нехотя смотрит на кухню. Видит нас, и так же безучастно уходит в свою комнату.
Сестра откидывает ботинки в сторону, нехотя смотрит на кухню. Видит нас, и так же безучастно уходит в свою комнату.
— Кажется, она совсем одичала, — усмехается Шрам. — Карина разучилась разговаривать?
— Она разучилась думать. — Отрезает Кира и отпивает чай.
Я чувствую себя неловко. Мне кажется, что происходящее вокруг является иллюзией. Я не могу радоваться приходу Киры, не могу общаться хорошо со Стасом, не могу угощать их чаем и болтать с ними о вечеринке в баре. Это не правильно, эгоистично, ведь совсем недавно я лишила этого сестру. Я заняла её место там, где не должна была находиться. А самое ужасное заключается в том, что теперь я не хочу уходить! Теперь мне кажется, что я часть их стаи. И это моя главная иллюзия.
— Пойду, поговорю с ней.
— О чем, Лия, — Кира отставляет чашку. — Не нужно расстраивать себя.
— Стас прав, — я опять называю предводителя по имени, но только теперь делаю это специально. Он должен стать для меня реальным человеком, а не выдуманным героем. Возможно, тогда я смогу ему доверять. — Я заняла место Карины, хотела спасти её, но отчего? Вышло так, что ваша стая лишь казалась мне угрозой. На самом деле, если человек умеет контролировать себя, он способен выжить даже среди вас.
— Она бы не выжила, — констатирует факт Шрам. — Твоя сестра не способна рассудительно действовать. На первом испытании она показала себя превосходно. Мы предложили ей прыгнуть в канализационную трубу. Пойми меня правильно: инициация проходит не для того, чтобы поубивать новичков, а для того, чтобы отобрать сильнейших, приспособленных. Так вот, она прыгнула первой, даже не подозревая о том, что внутри. Конечно, там стояли мои люди, и они растягивали сеть для каждого, кто соизволит сигануть в пропасть. Испытание пройдено, она в лидерах, но мы думали, что ею управляет храбрость, а не безрассудство. На втором этапе, она сломала ногу. — Я неожиданно вспоминаю, как Карина пришла в гипсе. Сказала, что упала на катке. — На третьем, незамедлительно прыгнула в куб, хотя могла бы этого не делать. Испытание проходили те, кто наблюдал за ней, а не она, плавающая на поверхности.
— Затем она опять возвращается, — продолжает Кира. — Тебя избили, она чуть не утонула, но едва наступает рассвет, и Карина вновь в наших рядах. Это не нормально. Фанатики не могут быть частью стаи, потому что, когда страдает кто-то, страдают все.
— Почему же вы её не выгнали?
— Потому что процесс изгнания сложен. Обычно мы прибегаем к нему только в крайних случаях.
— Чем же он сложен?
— Тем, что покидают стаю только два типа людей, — холодно отрезает Шрам и смотрит на меня так пристально, что я чувствую себя неловко. — Трусы и предатели.
Стас отводит взгляд, но я всё ещё ощущаю покалывание на коже. Его слова кажутся мне тяжелыми, громкими, хотя они абсолютно не выделяются из контекста.
— И всё же, — я прихожу в себя. — Всё же я поговорю с ней. Вдруг она захочешь сходить с нами?
— Сходить с нами куда? — удивляется Кира, но не дожидается моего ответа и качает головой. — Лия, не надо. Пусть Карина останется за бортом.
— Она моя сестра.
— И именно поэтому не впутывай её.
— Я не понимаю. Сначала вы говорите о том, что в стае всё хорошо, потом о том, что в стае всё плохо. Может, скажете, почему вы так напуганы, и что на самом деле происходит? — Я складываю на груди руки. — За четыре месяца гибнет шестнадцать подростков. Мою аварию подстраивают. Простые совпадения? Если бы. Максим рассказывал мне о какой-то банде отморозков на другом конце города…
— Вы разговаривали с ним об этом? — удивляется Шрам. — Когда?
— Примерно неделю назад. Какая разница? Главное, что те подростки переходят черту, вы так не думаете? Может, стоит найти их?
— Найти их и что? Тут нельзя действовать сгоряча.
— Хочешь подождать, пока они сами придут? — Я неодобрительно качаю головой. — Лучшая защита — нападение.
— Ты посмотри на неё, — Стас искренне улыбается. — Кажется, кто-то, наконец, нашел себя.
— Что ты имеешь в виду?
— Да то, что ты прирожденный лидер. Не будешь оставаться в стороне, рвешься вперед, строишь планы, никого не слушаешь.
— Я не лидер, — мне льстят его слова, хотя в глубине души, я понимаю, что чувствовать удовольствие от них абсолютно не правильно. — И не хочу им быть.
— Слишком много ответственности?
— Слишком много власти.
— Слишком много сахара я себе добавила, — вставляет Кира и устало выдыхает. — Вы безнадежны.
— Почему же? — Шрам улыбается и поворачивается к блондинке. — Мы закончили, и готовы приступить ко второй фазе нашего плана.
— Вторая фаза? — я растерянно смотрю на Киру. — Что это ещё за вторая фаза?
— Это: Лия одевается так же быстро, как я мою посуду, а потом мы садимся в машину и едем ко мне.
— Но мне нечего надеть. Я никогда не ходила на подобные мероприятия, и понятия не имею, что для этого нужно. — Ровно минуту Шрам и Кира смотрят на меня так, словно я слабоумная. Мне становится не по себе, и я взмахиваю руками в стороны. — Что? Не все живут так же, как вы!
— Так, ладно, — успокаивающе протягивает блондинка. — В таком случае, Шрам моет посуду, а мы идем в твою комнату.
— Я похож на посудомойку?
— Нет. Но ты всё равно сделаешь то, о чем я тебя прошу.
— Разве?
— Конечно. Ты мне должен, забыл? — Кира хитро сужает глаза. — Чертово колесо, раскачивающаяся кабинка, твоя нога соскальзывает с перил… — Парень недовольно выдыхает и встает со стула. — Вот и молодец.
Мы идем ко мне в комнату, и я замечаю, как девушка улыбается краями губ. Наверно, она довольна собой. Предводитель стаи, сам Шрам, только что подчинился ей и начал мыть посуду на моей кухне. Невероятно!
Я закрываю дверь и внимательно слежу за блондинкой. Та открывай мой шкаф, начинает рыться в вещах, кидает то, что ей более-менее нравится на кровать и вновь продолжает поиски.
— Похоже, ты знаешь, что делать, — неуверенно отрезаю я, и сажусь на стул. Мы с Кирой, наконец, остались наедине, и мне хочется рассказать ей о своих догадках на счет прошлого. Но я чувствую себя неуклюже. Сцепляю перед собой руки, и сильно прикусываю губу. — Почему Стас тебе должен? Ты спасла ему жизнь?
— Было дело.
— И что же ты сделала?
— Не отпустила руку. — Не отрывая глаз от одежды, она кидает мне черную рубашку и неожиданно чихает.
— Будь здорова.
— Да, спасибо. Заедем ко мне, и я одолжу тебе свои шорты.
— Не стоит.
— Ещё как стоит, — протягивает Кира и шмыгает носом. — Иначе тебе придется идти с голыми ногами. Переоденешься в машине, потому что если ты поднимешься ко мне, мы никуда не уедем.
Я усмехаюсь, надеваю рубашку и отвожу взгляд в сторону. Смелости начать разговор о прошлом не хватает, и я не знаю, где мне её взять. С неловкостью борется время. Оно говорит мне о том, что ещё пять минут, и мы вновь окажемся в компании людей. Тогда я не смогу ничего сказать, и останусь без ответов. Но почему-то слова отказываются выходить из моего рта, и я глупо прожигаю спину девушки неуверенным взглядом.
— О, Лия! Выкладывай уже, — неожиданно отрезает блондинка и поворачивается ко мне. Я недоуменно выпрямляюсь и ошеломленно вскидываю брови. Мне вновь не по себе от того, что эта девушка видит меня насквозь. — Я поняла, что ты хочешь поговорить со мной, ещё на кухне, когда ты вдруг принялась расставлять чашки в порядке возрастания.
— Так и есть. — Я растеряно оглядываюсь. Меня одолевают разные эмоции: с одной стороны удивление, с другой — облегчение. Кира будто слышит мои мысли, и скрывать их от неё абсолютно бесполезное занятие. Поэтому явыдыхаю. — Мы ведь были подругами, так? Вот почему ты всё знаешь обо мне: знаешь, что мне сказать, как меня направить и чем мне помочь. Это не простые совпадения.
— Алилуя! — улыбается девушка и подходит ко мне. Она садится рядом и поправляет волосы. — Как же долго я ждала этого момента.
— Ждала?
— Конечно! — глаза Киры светятся, и мне кажется, что она выглядит по-настоящему счастливой. — Я всё думала, когда же ты почувствуешь связь между нами.
— Но почему ты ничего не сказала мне раньше?
— Зачем? Я не хотела тебя спугнуть. Ты сама должна была всё вспомнить.
— Но мы перестали с тобой общаться, — я чувствую укол раздражения. — Ты меня бросила.
— Не говори так, — резко отрезает Кира. — Я тебя никогда не бросала. Всегда присматривала за тобой, следила, чтобы ты не натворила глупостей.
— И, тем не менее, четыре месяца я даже не подозревала о том, что моя лучшая подруга ходит со мной рядом, что она учится в параллельном классе!
— Твои родители запретили мне приходить.
— Сейчас тебя это не волнует…
— Поосторожней с выводами, — поучительно протягивает блондинка и выдыхает. — Я сказала, что не приду к тебе, и я сдержала обещание, ведь ты пришла ко мне, а не наоборот.