Я думаю, роли, которые играли Гурджиев и Успенский, по самой природе школьного плана предполагали борьбу, видимое соперничество, наличие конфликтующих сторон – может быть, как роли Платона и Сократа, Джалаладдина Руми и Шамсаддина. Эти две роли должны были выглядеть как столкновение, чтобы выковать нечто большее. «Борьба без разрушения». Для меня этого достаточно, чтобы объяснить уход Успенского от Гурджиева, расхождение их путей. Я думаю, это заключено в природе любого проявления школы на Земле. И это полностью объясняет необходимость не-смешения. Кто старается смешать эти два полюса, не понимают ни первого, ни второго.
Но граница между этими двумя путями, хотя должна быть ясно обозначена и защищена, не должна быть непроходимой. Если она стала непроходимой, то это не по высшему замыслу, но из-за человеческой негибкости и страха.
Я уверен, что, хотя эти два пути не могут смешиваться, понимание между ними возможно. Я очень ясно вижу, какая цепь непонимания, разочарования и клеветы на работу может протянуться в будущее, если не будет сделано усилие к пониманию между ними. И мне даже кажется, что в очень отдаленном времени люди могут начать пытать друг друга и даже вести войны из-за этого.
И снова я хочу подчеркнуть, что уверен в следующем: работа едина, хотя пути Успенского и Гурджиева различны и не могут быть смешаны. Но что я узнал за последние три года – так это то, что понимание и объяснения, видимо противоречивые для нашего ума, можно примирить на другом уровне; потому что все целое неизмеримо сложнее и прекраснее, чем кто-либо в силах увидеть.
1 мая 1952 года
Как я понимаю, та система, от которой Успенский, по его словам, отказался в конце жизни, была развита им в книге «В поисках чудесного». Точнее говоря, он отказался от языка и способа представления этой системы, от ее внешней формы. От законов и принципов, о которых в ней говорилось, отказаться невозможно, потому что это законы самой Вселенной. Но вот что стало ясно теперь – одной этой фразой он уберег нас от превращения системы в догму, не дал нашему пониманию закрепиться на уровне слов и стать застывшим и неподвижным. На определенном этапе, с большим усилием и вниманием, человеку необходимо овладеть всей системой истинного знания. Затем, на другом этапе, человек может развиваться дальше, только отказываясь от системы и идя по этой дороге уже без поклажи. Это кажется противоречивым, но это так.
Для меня самое простое объяснение разделения между Успенским и Гурджиевым в том, что когда человек достигает определенного уровня развития, он неизбежно отходит от своего учителя и создает собственную независимую работу, свой круг. Это его задача – создать личную сферу влияния. Тогда остальные ученики должны присоединиться либо к одному учителю, либо к другому. Они не могут быть с обоими – по той же причине, по которой одной клетке невозможно принадлежать одновременно двум телам.
17 ноября 1952 года
Существуют философские системы, которые, хотя не полностью совпадают с нашей, определенно содержат очень много подобных черт. В то же время каждый человек, который поднимается выше определенного уровня, создает собственное магнитное поле, которое не должно быть ни смешиваемо, ни сравниваемо с другими. Ибо оно принадлежит только ему и является единственным в своем роде.
3 января 1953 года
Я нахожусь под сильным впечатлением взаимодополняющей природы групп в различных странах. Каждый нуждается в других и в их возможностях. Только в сумме разных аспектов работы в разных частях мира можно увидеть высший план во всем его величии.
18 июля 1955 года
Как я понимаю, поле высших влияний, которое было передано нам через Гурджиева и Успенского, образует единое целое – целый мир, если угодно. Эти два странных и великих человека представляют противоположные полюса этого мира. Вот почему они должны были разделиться. Вот почему при их жизни можно было работать только с одним из них – так же, как жить можно либо в Северном, либо в Южном полушарии.
Если видеть в них лишь отдельных людей, они всегда будут казаться противоположными и антагонистичными. Если же думать о том, что за ними стоит, то можно увидеть, что оба они и их работа дополняли друг друга, и что они послужили орудием для начала в мире нового великого эзотерического эксперимента.
В чем конечная цель этого эксперимента, никто еще не знает. Может быть, это только приготовление пути тому, что еще должно прийти. В любом случае, это демонстрация того, что Гурджиев однажды назвал гармоническим развитием человека.
26 сентября 1955 года
Можно очень быстро распознать тех, кто на самом деле находится внутри нашей работы. Для них эти идеи не требуют доказательств, они понимают, что это отлично от всего остального. А люди, которые еще явно не созрели для работы, будут спорить и доказывать, что это то же самое, что говорится везде. Есть люди, может быть, очень сильно интересующиеся философией или религией, но которые вовсе не идут по нашему пути и никогда не пойдут. Они пытаются приспособить все, что им дается, к собственному направлению – буддизму, южно-американской политике, йоге или чему-то еще.
16 декабря 1955 года
Хотя это хорошо – узнать все, что возможно, о работе других групп, лучше не смешивать две линии учения.
Религия
12 ноября 1951 года
Я не считаю, что язык религии представляет какую-то трудность. Существует предположение, что при передаче системы от одного поколения к другому, из одной страны в другую, в нее могли попасть некоторые идеи, которых не должно в ней быть, а другие, которые должны присутствовать, оказались утрачены. Я думаю, это правда, и одна из таких утерянных (почти богохульно) идей – это идея Бога. Но, вполне вероятно, ее опустили именно для того, чтобы она вошла позже – в наше время – как новый шок огромной силы.
Для меня это соединяется с вопросом о третьей силе* в самовоспоминании*. Ибо и здесь, видимо, тоже сделано намеренное опущение, так как всегда говорилось, что ничто не может произойти без взаимодействия трех сил, а две не дадут никакого результата. Тем не менее, идея трех сил в самовоспоминании никогда, кажется, не была предметом обсуждения, если не считать скрытых намеков Успенского в конце жизни.
Для меня эта идея связана с правильным отношением с учителем, с высшей школой*, с Богом и таким образом с планом высших сил – планом возрождения человечества. Природа третьей силы, делающей самовоспоминание возможным и чудесным, будет по-разному видеться разным людям, в зависимости от их типа. Но для меня весь секрет, даже формула, содержится в одной фразе из Евангелия от Иоанна: «О чем ни попросите Отца во имя мое, даст вам»[15]. Это произносит Христос, истинный эзотерический учитель, наш учитель. И я думаю, это говорится о природе той триады, которая делает возможным чудо, и через которую высшие силы способны в нашем мире действовать напрямую.
15 апреля 1952 года
Нашу работу можно описать как работу по созданию душ. Но души, однажды созданные, все-таки могут подвергнуться порче. Если работа Христа заключалась в том, чтобы превращать воду в вино, то работа дьявола – превращать вино в уксус. В этой системе, как в эзотерической традиции, говорится, что «дьявол ест души». Предположим, что работа школ успешна, и урожай душ начинает расти. Какова гарантия, что мы не готовим хороший обед дьяволу? Я убежден, что гарантия – в развитии некого отношения к Богу, которое само по себе изменяет отношение человека к себе и другим людям.
27 апреля 1952 года
Я сомневаюсь в абсолютности идеи о том, что все материально, потому что это предполагает, что Бога не существует. Это, как минимум, подразумевает, что Бог сравним или соизмерим с обычными вещами. Любая система ошибочна, если она не помещает Бога в свой центр.
28 апреля 1952 года
Интересно, как попытки создания нового языка приводят, кажется, либо к религиозному языку, либо к научному, но за рамками их обоих – возможно, в будущем – есть новый язык, который станет их истинным соединением.
4 мая 1952 года
Изучение физических и электромагнитных свойств света навело меня на мысль, что свет можно рассматривать как орудие божественного разума, – так же, как тело человека из плоти и костей можно рассматривать как орудие человеческого разума. Если попытаться представить себе разум, соотносимый с энергией в состоянии света, то ясно, что он будет вездесущим, вечным, содержащим в себе возможность превращения во все виды более твердых форм, и так далее. Другими словами, он бы соответствовал всем описаниям божественного разума, данным в различных религиях.
Чего мы, конечно, не можем проанализировать, так это природы данного разума или существа, которое могло бы проявляться таким образом в виде света. Интеллектуально или научно, насколько я могу судить, мы можем изучать только орудие божественного разума. Приближаться к самому этому существу или божественной разумности нужно, вероятно, совершенно другим путем.
Различные направления традиций и исследований ставят акценты в разных местах. И, вероятно, в этом нет ошибки. Нужно угодить самым разным типам людей, и поэтому истина появляется в разных формах и с различными акцентами, соответствующими каждому типу.
Что касается идей о духе и материи, то для меня вера в одно с полным отрицанием другого была бы тем же, что вера в основание лестницы с отрицанием ее вершины. Меня интересует вся лестница целиком и возможность последовательного продвижения по ней вверх для тех, кто понимает.
20 мая 1952 года
Работа должна привести нас к точке, где мы по-настоящему чувствуем Бога как центр всего – везде, в том числе и в нас самих. Тогда работа из усилия превращается в чистую радость. Вместе с тем очень важно, как я уже убедился, не настаивать на этом, не говорить об этом слишком много до тех пор, пока не осознаешь это в самом себе достаточно глубоко. Иначе это вызывает либо бесполезное и опасное сопротивление, либо снижение идеи Бога, которое может уничтожить и само чувство, и его смысл. Такое осознание растет в молчании.
Октябрь 1954 года
За много лет я понял, что наша работа – не замена религии. Это ключ к религии, как и ключ к искусству, науке и всем прочим сторонам человеческой жизни. Но нужно вставить этот ключ в замок и открыть дверь. Каждому человеку требуется религия, но наша работа позволяет ему найти эзотерическую религию.
Есть два великих образа истины. Первый – образ иерархии, лестницы от камня до Христа, вверх по которой мы все стремимся подняться, – с помощью тех, кто наверху, и помогая тем, кто внизу. Второй – образ Бога, в ком все живет, движется и существует, кто обнимает и проникает все, кто так же близко в одном месте, как в любом другом.
Наша работа много говорит о первом образе, учит нас тому, как изменить свое место на лестнице. Второй образ намного таинственнее, хотя истинное самовоспоминание показывает к нему путь. Выше определенного уровня человек должен иметь видение обоих образов. Первый – это его день, второй – ночь. Для полного понимания этих двух видений, особенно второго, нам нужна религия. Ибо если Бог – это то, что объединяет и обнимает всех людей, они должны поклоняться ему вместе.
По темпераменту, склонностям, образованию и по стране, в которой мне приходится работать, я стал римским католиком. Я уже предвидел это несколько лет назад. Нужен был только правильный момент и удобный случай. Ибо такой момент – это перекресток.
Другие люди на аналогичном перекрестке присоединяются к другим религиям, хотя мне кажется, что в католицизме существует величайший запас эзотерической истины. В любом случае, к какой бы религии они ни присоединились, это будет ее эзотерическая сторона. Поэтому противоречий между ними не возникнет, так как эзотерические стороны всех религий связаны друг с другом, как это показывает наша традиция. Формы религии находятся во времени – живущие во времени могут выбрать ту форму, что им нравится. За пределами времени, в том месте, из которого к нам приходит руководство, нет форм, есть только истина и понимание.
7 февраля 1955 года
Есть только один способ сохранить систему* чистой – стать чистым самому. Тогда неважно, какие слова используются, – система будет передана чисто и точно. В противном случае человек может помнить каждую фразу наизусть, но каждая будет искажена и испорчена.
Помнить себя, освободиться от эгоизма, быть добрым, быть понимающим, служить работе и своим друзьям, помнить себя и найти Бога – какими еще средствами можно сохранять систему в чистоте?
Система – это ключ к каждой ветви человеческого опыта. Религия – это наивысшая ветвь человеческого опыта. Если использовать систему для того, чтобы открыть дверь в религию, можно найти чудесные вещи. Выше системы – Бог. Религия – это наука о том, как вернуться к Богу. Но если для отпирания двери в религию используется система, она становится сознательным возвращением к Богу.
Система – это универсальный ключ. Но ключ, который лежит на столе, это всего лишь кусочек металла любопытной формы. Каждому человеку нужно найти ту дверь, которую он хочет отпереть этим ключом, затем сознательно взять ключ и открыть ее. Иначе лучше было бы, если бы этого ключа ему никогда не показывали.
То, что мы называем самим собой – это фантом, прикованный к настоящему времени и пространству. За пределами времени свет проходит прямо сквозь него, показывая, что в действительности он не имеет реального существования. За пределами времени нечего бояться, не о чем беспокоиться. Нам нужно стремиться установить связь со своим духом за пределами времени*. Тогда его знание и уверенность войдут в эту физическую жизнь, внутрь этого проходящего времени. Такую связь устанавливает самовоспоминание. В момент самовоспоминания тело, душа и дух соединяются в одну цепь. Между ними течет понимание. Вот почему в момент самовоспоминания у нас нет ощущения времени, нет страха, нет сомнений. Забываем себя – и время, страх и сомнения возвращаются. Но в самовоспоминании им нет места. Это истинная свобода. Самовоспоминанием мы приходим к духу и Богу.
23 февраля 1955 года
Каждое живое существо должно чередовать работу и отдых. Если мы выходим на новый уровень напряженности работы, нам нужно найти и новый уровень отдыха, иначе мы просто сгорим. На эзотерическом пути образ великой лестницы восхождения, по которой мы стремимся подняться – с помощью тех, кто наверху, и помогая тем, кто внизу, – представляет дневной труд. Если мы по-настоящему чувствуем то великое напряжение, которое он содержит, то существует только одна форма отдыха, достаточно великая, чтобы его уравновесить. Это видение образа Бога везде, во всем, видение самих себя и всех остальных в Боге. Это ночной отдых. И это единственный настоящий отдых.
25 февраля 1955 года
Как мне кажется, наша традиция сама по себе не является религией – не в большей степени, чем астрономия или искусство. Она представляет собой ключ к каждой ветви человеческого опыта, и в частности к религии, как к высшей его форме. Это верно, что в ней есть нечто подобное религии, потому что это истина. Но на определенном этапе кажется, что этого недостаточно. Человеку становится нужна религия в полном смысле этого слова, и тогда он будет использовать традицию, чтобы открыть эзотерическую сторону религии, оставляя в стороне все внешние противоречия.
12 марта 1955 года
Религия означает искусство сознательного воссоединения с Богом. Но благодаря работе человек может прийти прямо к эзотерической стороне той религии, которую он выбрал. Какую религию он выберет – это, конечно, его личное дело. Сам я в прошлом году стал католиком. Я шел к католической церкви с тех самых пор, как приехал во Францию в возрасте шестнадцати лет, чтобы посетить готические соборы в каждом городе. Но меня интересует эзотерическая сторона католицизма, а у всех религий таковые стороны находятся в гармонии. Нет противоречий, потому что иерархия одна, а эзотерические стороны каждой религии произошли из нее, как и великий эксперимент, начатый в нашем времени через Успенского и Гурджиева.
Я принадлежу к Четвертому пути*, и всегда буду принадлежать. Это совершенно особый путь, гораздо сильнее отличающийся от других, чем большинство людей это понимает. Но он может входить всюду, гармонировать с реальной стороной всего. Создание гармонии и есть его задача. Я хочу научиться большему, участвовать в гармонии на более глубокой и великой шкале.
21 марта 1955 года
Бог – не то же самое, что сознание; Бог – не то же самое, что Абсолют. Ибо Бог – это священное слово, которое производит священное эхо. Сознание и Абсолют – не священные слова, и не производят этой вибрации, которая немедленно соединяет нас с истиной, и в ощущении которой невозможно лгать или бояться.
Тело – это замечательный и красивый инструмент. Но в «Вихре экстаза» есть ключевая фраза, которую мы никогда не должны забывать. Она звучит просто: «Оставь тело и приходи». Это очень важно. Это очень ясно – здесь сказано все. Это не значит, что нам нужно забыть свое тело. Оно не помешает нам прийти к Богу. Тело либо приведет нас к Богу, либо не пустит. Все зависит от того, как мы его используем. Мы должны использовать его как можно лучше – но помнить, что нам нужно будет его оставить.