– Вот тебе десять тысяч на расходы.
– Зачем так много? – изумился Мишкин.
– Муха того стоит. Зря не транжирь. Остаток вернешь в кассу.
– Есть, сдать в кассу остаток!
– Для связи возьмешь вот эту трубку. – Военный атташе достал из ящика стола и положил перед подчиненным маленький черный мобильник. – Аппарат ни разу не использовался. Местной прослушке неизвестен. У меня есть такой же незасвеченный телефон, номер которого заложен в твоем мобильнике. Прибыв в Гринхилс, сбрасываешь мне эсэмэс: «22». Это означает, что ты на месте, у тебя все нормально. Добыв мух, набираешь «33». Операция может затянуться, поэтому, чтобы ни я, ни Москва не дергались, периодически давай понять, что у тебя все нормально, через каждые семь-восемь часов набирай мне «00». Все понял?
– Так точно!
– Повтори!
Виктор четко повторил условия связи.
– Если я дам тебе сигнал «11», ты прекращаешь операцию и незамедлительно возвращаешься обратно. Слово «незамедлительно» понятно? – спросил военный атташе и пристально посмотрел на Мишкина.
– Так точно, понятно!
– Вопросы есть?
– Нет… – бодро начал старший лейтенант, но запнулся, несколько смутился и осведомился: – А можно позвонить Наталье и сказать ей, что я улетаю?
– Какая Наталья?! – разозлился начальник. – Тебе доверено выполнение задания самого генерала Строева!
– Так она мне потом за то, что не предупредил, всю плешь проест, – извиняющимся голосом пролепетал Мишкин.
– За плешь свою не волнуйся. – Лодыгин усмехнулся. – Жене твоей мы все объясним. Давай, действуй. Надеюсь на тебя, Витя. Добудь эту проклятую муху во что бы то ни стало. Москва ждет.
Лаура
Небо очистилось от облаков. Над островом сияла полная луна, и о чем-то перешептывались между собой яркие звезды. Редкий кустарник и громадные валуны отбрасывали на дорожку неровные, причудливые тени.
Змеелов уже решительно шагал вниз, по направлению к гроту, быстро удался от виллы, когда Чарльз взял автомат на изготовку, постучал в запертую дверь его комнаты и сказал:
– Рон, открой!
Ответа не последовало. Чарльз несколько раз ударил в дверь кулаком.
– Открой, я тебе сказал! – В голосе рыжебородого типа звучала откровенная угроза.
Дверь затряслась от яростных ударов ногой.
– Рон, сволочь, открывай! Все равно тебя достану! Стрелять буду! – заорал Чарльз.
После небольшой паузы автоматная очередь прошила дверное полотно. Со стен брызнули осколки штукатурки.
Лаура, затаившаяся на карнизе, вздрогнула, подняла хищную головку и напряглась.
Нескольких ударов плеча оказалось достаточно, чтобы дверная задвижка отскочила, кровать, подпиравшая дверь изнутри, сдвинулась. Чарльз протиснулся в комнату, включил свет и огляделся.
Ни живого, ни мертвого доктора в помещении не было. Слегка покачивались от сквозняка распахнутые створки окна, шелестел листьями старый баньян.
Рыжебородый субъект ринулся было к окну, но в этот момент что-то свалилось ему на шею. Чарльз замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя эту холодную и скользкую нечисть, но змея клюнула его в висок. Укус Лауры – это смерть.
– Ах, черт! – вскрикнул Чарльз и со стоном повалился на пол.
– Что ты там ковыряешься?! – рычал снизу Аптекарь. – Кончай с ним!
Но рыжебородый мужчина его уже не слышал.
Змея взобралась на подоконник и скрылась в ветвях баньяна.
Преодолев треть пути до грота, Милтон услышал торопливые шаги людей, шедших ему навстречу. Он круто свернул с тропинки, взял нож на изготовку и затаился за валуном.
– Подожди, я закурю, – услышал доктор голос Питера, он же Эдди Крайтон, или Угрюмый.
Щелкнула зажигалка.
– Там бы закурил, – недовольно отозвался лаборант. – Аптекарь ждет.
– Что за срочность? – спросил охранник и закашлялся.
До Милтона донесся запах табачного дыма.
– Змеелов, я думаю, что-нибудь выкинул, – ответил Бенджамин.
– Что за беда? Их двое, у них оружие, а этот с голыми руками. – Питер презрительно сплюнул. – В чем проблема? Ладно, если бы еще Дэн забузил. К тому нужно относиться со всем вниманием. Все-таки воевал и кое-что умеет. А этот так, докторишка какой-то. Подушкой придушить, и все дела.
Змеелов крепко сжал рукоятку ножа и слушал, затаив дыхание.
– Ну, двинули, – заторопил охранника Бенджамин.
Послышались удаляющиеся шаги. Милтон осторожно выглянул из-за камня. Первым шел Питер, за ним – Бенджамин. У обоих за спинами в лунном свете тускло поблескивали автоматы.
«Это неплохо, что они ушли, – подумал Змеелов. – Значит, в гроте остался только Боцман. С ним одним легче будет разобраться».
– Что с тобой? – крикнул лаборант, увидев волосы Роджера, покрытые запекшейся кровью, и его багровые ладони. – Давай перевяжу.
– Убери Змеелова, – не обращая внимания на слова Бенджамина, сказал Аптекарь охраннику.
– Где он? – Угрюмый сорвал автомат с плеча и дослал патрон в патронник.
– Там, наверху, – прохрипел Аптекарь.
– А где Чарльз? – срывающимся голосом спросил Бенджамин.
– Он тоже там. – Роджер показал в потолок. – Скорее всего, мертв. – Он говорил, страдальчески закатив глаза и медленно ворочая языком. – Змеелов, сволочь, убил Чарльза и, наверное, завладел автоматом.
– Если он вооружен, надо выключить свет, черт возьми! – прокричал Питер.
Бенджамин ринулся к рубильнику, и вилла утонула во тьме.
– Голова раскалывается, – простонал Аптекарь. – Он ранил меня, разбил радиостанцию. Питер, нашпигуй эту сволочь пулями.
– Он срежет меня на лестнице, как воробья, – отозвался охранник. – Нужны гранаты.
– Возьми в сейфе, – распорядился Роджер.
Луч фонарика забегал по кабинету. Загремели ключи. В широком металлическом шкафу стояли два гранатомета, снайперская винтовка с оптическим прицелом и несколько автоматов. Там же Питер нашел ручные гранаты и взрыватели к ним.
Он на ощупь выкрутил из двух гранат пластиковые пробки, вставил запалы. Потом Питер, осторожно ступая, пересек холл, поднялся по лестнице на три ступени. Там он жадно втянул в себя воздух и с размаху метнул гранату в темноту второго этажа.
Оранжевый всполох на миг выхватил из мрака потолок и стены. От взрыва содрогнулось здание, послышался звон выбитых стекол, воздух наполнился запахом пороховой гари.
Угрюмый выпустил несколько очередей вдоль коридора и взлетел по лестнице. Вторая граната взорвалась в комнате Змеелова.
Питер ворвался в нее, тут же споткнулся обо что-то мягкое, зло выругался и включил фонарь. Прямо перед ним лежало скрюченное тело Чарльза. Автомат валялся рядом.
«Змеелов безоружен», – решил Питер.
Ему казалось, что это обстоятельство упрощало его задачу.
Карлос Родригес в Гринхилсе
Городок Гринхилс не спал в эту ночь. В квартирах тревожно горели телевизионные экраны, суровый баритон диктора призывал зрителей не поддаваться панике, строго соблюдать все меры защиты от ядовитых мух, предписанные властями.
В час пятнадцать ночи к единственной в городе гостинице подъехал темно-вишневый «Форд», из которого вышел смуглый длинноволосый мужчина с черными как смоль усами. Он прихватил из салона синюю спортивную сумку, в которой помимо вещей, необходимых для короткого путешествия, лежал складной сачок для ловли бабочек, и прошел в тускло освещенный холл.
Администраторша сидела за стойкой и не сводила глаз с телевизионного экрана, словно там показывали боевик, в котором автомобиль героя, уходящего от погони, срывается в пропасть на крутом повороте. Однако на самом деле никакой погони и пропасти не было. С экрана потрясал указательным пальцем человек в больших очках, с бородкой клинышком и с тонкими стрелками усов. Женщина с заметной неохотой оторвалась от телевизора, приглушила звук, вежливо поздоровалась с запоздалым гостем и подала ему регистрационный бланк.
Клиент поправил черные густые пряди, спадавшие ему на глаза, и на первой строчке вывел: «Карлос Родригес». Заполнив остальные графы, он положил на стойку две купюры по сто долларов в качестве предоплаты и возвратил бланк дежурной. Женщина выдала ему ключ от двадцать третьего номера.
Длинноволосый усач поднял с пола сумку и двинулся к лестнице.
Дежурная прибавила звук.
– Профессор Брегель приступил к исследованиям ядовитой мухи, ставшей причиной гибели восьмидесяти четырех наших земляков, – услышал ночной гость, и эта фраза будто ударила его током.
Черноусый мужчина резко развернулся и жадно впился глазами в лицо человека на экране.
– Кто этот тип в очках? – спросил он у дежурной.
– Профессор Брегель. Он приехал, чтобы бороться с мухами. Вы знаете, что у нас объявились опасные ядовитые мухи?
Этот вопрос гость оставил без ответа. Он вслушивался в слова, которые произносил корреспондент телевидения, молодой человек в клетчатой рубашке, сидевший напротив профессора.
– В клиническую лабораторию, в которой работает профессор, уже доставлено семь экземпляров ядовитой мухи. – Корреспондент показал на прозрачные наперстки, стоявшие на белом столе. – А почему, профессор, вы разделили контейнеры с мухами? – Рука молодого человека показала на четыре баночки слева, а затем на три справа. – Это имеет какое-то значение или налицо простая случайность?
– Эти четыре – самки, – пояснил ученый, встал из-за стола, сгреб помянутые контейнеры, переставил их в настенный лабораторный шкаф и закрыл дверцу. – А здесь самцы. – Брегель хотел убрать оставшиеся три наперстка, но корреспондент взмолился:
– Пожалуйста, господин профессор, оставьте для наглядности. Зрителям так будет интереснее. Скажите, как можно бороться с этой летающей чумой?
– С комнатной мухой вообще очень сложно бороться. С незапамятных времен люди и мухи живут бок о бок друг с другом. В природе все взаимосвязано. Такое сожительство имеет свои благоприятные моменты для каждой из сторон. Об этом я много писал, но сейчас речь о другом. Тысячи лет человек пытается оградить себя от этого надоедливого насекомого, но безуспешно, хотя срок жизни одной отдельно взятой особи ограничен несколькими неделями. Обыкновенная комнатная муха обладает способностью приспосабливаться. Ни древние мухобойки, ни современные инсектициды не дают полного эффекта. В каком-то определенном месте можно ограничить популяцию на некоторое время. Но стоит только ослабить контроль, следует демографический взрыв, и она тут же восстанавливается.
Джонатан Брегель сел на своего любимого конька. О мухах он мог говорить часами. Профессор поднялся, заходил по комнате и, возбужденно жестикулируя, стал растолковывать корреспонденту прописные истины, словно читал лекцию для студентов или выступал перед коллегами-муховедами.
– Извините, господин профессор, – перебил его телевизионщик. – А как же быть вот с этими мухами, представители которых оказались у вас? – Он показал рукой на три контейнера с ядовитыми насекомыми, оставшиеся на столе. – Армия подвергла город химической обработке. Исчезли комары, бабочки, пчелы, обыкновенные мухи, наконец, а этим никакого вреда.
Ученый перестал ходить и размахивать руками, откашлялся.
– С этими? Надо пробовать другие химикаты, искать иные способы борьбы. Главное, изолировать их от благоприятной среды размножения, которую бессознательно формирует вокруг себя человек. Не исключаю, что придется блокировать эпицентр заражения в радиусе примерно ста пятидесяти километров, освободить зону от населения и домашних животных, зачистить в ней все объекты, которые могут быть использованы самками для кладки яиц.
– Выселить столько людей?! – Корреспондент схватился за голову. – Разве нет другого выхода?! Может быть, не стоит паниковать? Ведь с наступлением холодов муха исчезнет!
Профессорский указательный палец взметнулся и яростно запрыгал перед носом собеседника.
– Она не исчезнет! Сколько можно повторять одно и то же?! Это же элементарно! Муха зимой никуда не девается, прекращает активность, переходит в анабиозное состояние, чтобы с первыми теплыми днями ожить, отложить яйца и вывести миллионы новых особей! Если мы не эвакуируем население сегодня, то на следующий год трагедия разыграется в таких масштабах, что санитарную зону придется увеличивать в несколько раз. Тогда никто не даст гарантии, что бедствие не примет национальные, а затем и глобальные масштабы!
Рекламная пауза прервала эмоциональную речь профессора. Распалившегося Брегеля сменила на экране симпатичная домашняя хозяйка в розовом фартуке, с коробкой стирального порошка в руках.
– Где это? – спросил ночной гость дрогнувшим от волнения голосом.
– Что «это»? – не поняла администраторша гостиницы.
– Я хочу знать, где находится то место, где находится профессор Брегель? – Усач с трудом выдавил из себя эту жутко корявую фразу.
Карлос Родригес производил на дежурную странное впечатление. По внешности он походил на выходца из Латинской Америки, но его акцент был совершенно другим.
Женщина достала с полки план города, ткнула ноготком в нужное место.
– Здесь, – сказала она и назвала адрес.
К ее удивлению, гость, получивший ответ на свой вопрос, встряхнул головой и ринулся к выходу.
– Сэр! – дежурная замахала стодолларовыми купюрами, оставленными клиентом на стойке. – Так вы будете у нас останавливаться или нет?
Ответом на ее вопрос был хлопок входной двери. Затем раздался скрежет стартера заводимого автомобиля.
Полнолуние
Рассеянный лунный свет неровными колеблющимися бликами ложился на темную воду и яхту, чуть покачивающуюся на слабых волнах. Легкий алюминиевый трап, соединяющий кораблик с берегом, негромко поскрипывал. Боцман с автоматом на плече неспешно расхаживал по палубе.
Звуки стрельбы и разрывов гранат, брошенных Питером, глушились скалами и плеском прибоя. Здесь, внутри грота, они слышны не были. Судя по спокойным движениям моряка, известие о конфликте, разразившемся на вилле, до него еще не дошло.
Чувствуя, как колотится сердце, доктор Милтон нащупал на поясе рукоятку охотничьего ножа. Преодолеть открытое, освещенное луной расстояние до трапа можно было в два прыжка. Змеелов почувствовал, как мышцы его напряглись, словно стальная пружина, ладонь крепко сжала рифленую рукоятку. Он был готов рвануться вперед, как вдруг на яхте раздался резкий телефонный звонок.
Боцман направился к рубке. Вспыхнувший яркий свет выхватил из темноты внутренность узкого помещения, штурвал и экран локатора.
Змеелов вмиг оказался у трапа, одним ударом ножа перерубил тонкую нить телефонного провода, свисающую с перил, и стремительно проскочил на палубу.
– Кто это? – услышав шаги, настороженно спросил Боцман.
Ответа на этот вопрос не последовало. Моряк сорвал с плеча автомат, щелкнул предохранителем, но выстрелить не успел. Тяжелое лезвие ножа, брошенного твердой рукой Змеелова, вонзилось ему в горло.
Милтону не пришлось долго объяснять ситуацию Дэну Ливингстону. Тот понял все с полуслова.
– Стрелять умеешь? – спросил Змеелов.
– Воевал в Ираке. Мне бы только пушечку.
– Там, в рубке, автомат Боцмана. Бери, он твой.
Ливингстон по трапу взбежал на яхту.
– Я сброшу тело моряка в воду, – послышался его голос.
– Давай, только свет погаси. Гости могут явиться с минуты на минуту.
Яхта закачалась. Послышался громкий всплеск. Свет в рубке погас.
– Все, – доложил Дэн. – Чтобы нас тут не перестреляли, как куропаток, я залягу с пушечкой перед входом в грот. – Он любовно погладил ствол автомата.
– Хорошо, – согласился Змеелов. – Если кто-то из филиппинцев умеет обращаться с оружием, то я подошлю к тебе подкрепление.
– Без автомата он мне не нужен.
– В вагончике Питера должно быть кое-что. Давай быстрее на позицию.
После короткого разговора с филиппинцами выяснилось, что Ноэль не имеет опыта обращения с оружием. Зато Эрвин несколько лет тому назад был солдатом, участвовал в боевых операциях против мусульманских террористов на острове Минданао.
В помещении охранника они нашли автомат и ящик с патронами. Эрвин вооружился и отправился на подмогу Дэну Ливингстону.
– Ты, кажется, моряк? – спросил Змеелов Ноэля.
– Да, поплавал.
– Сможешь вести яхту?
– Думаю, справлюсь, только надо дождаться, когда рассветет.
Тишину разорвали две автоматные очереди. Доктор Милтон застыл на месте, прислушался. Стрельба возобновилась, потом опять заглохла.
Рональд велел Ноэлю собрать всех женщин в вагончике Аналин и успокоить их, а сам поспешил к месту перестрелки.
Он не сделал и полсотни шагов, как его остановил возглас:
– Дальше нельзя! Стой!
Из темноты показался Дэн, махнул рукой и тут же скрылся. Оказалось, что по тропе к гроту пытались пройти два человека, двигавшихся на некотором расстоянии один от другого. Первого Дэн застрелил. Второму, в которого пальнул Эрвин, удалось скрыться за камнями. Он отстреливался, потом затих. Было непонятно, убит этот тип, вернулся обратно или же затаился и ждет момента для нападения.
Ночное ограбление
В Гринхилсе уже была глубокая ночь. Перебираться из лаборатории в отель профессору Брегелю не имело смысла, времени на сон и так почти не оставалось.
Ученый выпроводил телевизионщиков, щелкнул выключателем и, не раздеваясь, упал на диван. Джонатан Брегель уже засыпал. В рассеянном свете уличного фонаря он увидел три контейнера с мухами, забытые на столе. Он попытался заставить себя встать, чтобы спрятать их в шкаф, но сил на это у него уже не осталось. Профессор подложил ладонь под щеку и мгновенно заснул.
Перед рассветом динамики полицейских автомобилей обрушили на горожан призывы не покидать жилища без крайней необходимости, но ученый так крепко спал, что не слышал хриплых голосов громкоговорителей. Ему снилась муха размером с хорошую овчарку, помещенная в прозрачную капсулу. Она скалила белые клыки и угрожающе рычала.