Поэтому, когда миновал и грустно убрался, прощально курлыкая, первый шок, собственная несимпатичность пришлась весьма кстати.
А еще в желудке вдруг снова закопошился голод. Эй, дружище, ты же не так давно славно отобедал!
Ну и что. Стресс, знаете ли, отбирает массу энергии и сил. Сама же сказала, что они, силы, нуждаются в восстановлении.
Будем надеяться, что Виктор Борисович не оставит будущую жену без ужина и пришлет вечером своего верного помощника. Который, как оказалось, оставил на кровати два бумажных пакета, один побольше, другой поменьше. В том, что поменьше, шелковой тучкой лежало нижнее белье и пеньюар, во втором – аккуратно сложенное легкое платье. Слава богу, не розовое, а в веселых солнечных ромашках.
Платяной шкаф был открыт, и в нем одиноко висел Ланин деловой костюм, оставленный в машине. Внизу стояли туфли, на полке – пакет с колготками.
Под кроватью обнаружились уютные домашние тапочки.
Похоже, пленнице предлагалось обживаться всерьез.
Глава 21
Виктор Борисович не стал наказывать пленницу голодом, ведь это же, как-никак, его будущая жена, пытки по отношению к ней не должны быть настолько бесчеловечными. Побить слегонца можно, ну, иголочки там под ноготки или огоньком прижечь, но лишать человека ужина?! Никогда!
Поэтому ближе к вечеру (точнее Лана сказать не могла, часов она не носила, пользуясь мобильным) в замке снова закопошился ключ. На этот раз вместе с Кириллом пленницу осчастливил своим присутствием лично господин Скипин.
Вероятно, пузан решил отужинать вместе с нареченной. Хотя нет, количество тарелок и столовых приборов на сервировочном столике осталось прежним.
Лана облегченно выдохнула. Мысленно. Проявлять какие-либо эмоции она сегодня больше не будет, в ход пошел план «Айсберг» (ледяная гора, неприступная и коварная, основные пакости спрятаны под водой). А что, вполне действенный, между прочим, план, спросите у «Титаника».
План поначалу реализовался вяло и все время спотыкался, отвлекаясь на запах пищи. А быть ледяной горой (далее по списку), обильно залитой слюной, как-то несолидно.
Но стоило «жениху» заквакать, как план мгновенно активизировался, и Лана успешно заледенела.
Когда группа товарищей во главе с сервировочной тележкой появилась в будуарном аппендиксе, пленница, свернувшись в кресле уютным клубочком, смотрела телевизор. Можно было, конечно, тратить время с большей пользой – перепиливать, скажем, решетку на окне пилочкой для ногтей из найденного в туалетном столике маникюрного набора. Бессмысленно, зато вдохновляет. И не будет мучительно больно за бесцельно прожитые часы.
Но Лане и так не было мучительно больно. Таблетки Кирилла действовали прекрасно, а грызть себя изнутри, становясь похожей на источенный термитами дом, девушка не собиралась. Какая польза от трухлявого строения? Его ткни – оно и развалится, не в состоянии защитить ни от ветра, ни от холода.
А ей надо защитить не только себя, но и Иришку.
Потому что она жива, понятно вам!
В общем, Лана, максимально заледенев (даже креслице покрылось инеем), продолжала смотреть в телевизор, игнорируя вошедших.
Но Виктор Борисович явно не обладал тонкой душевной организацией, она, организация, больше походила на его комплекцию.
Поэтому «игноре» пленницы осталось Скипиным незамеченным. Жирдяй приблизился к девушке и, сцепив на пузе руки, сочувственно пощелкал языком:
– Тц-тц-тц, вот бедняжка! Как тебя перекосило! Губка небось болит?
Смотрим телевизор, молчим, веем холодом.
– Разговаривать больно? Понимаю, – Виктор Борисович протянул лопату с сардельками, намереваясь погладить девушку по голове, но Лана уклонилась. – Ну-ну, не заводись. Сама виновата. Кто же бьет мужчину по этому месту? – гнусный хихик. – Кино небось насмотрелась, да? А ведь оно, местечко, тебе понадобится. Правда, теперь я по твоей милости временно недееспособен, но и ты тоже. Ничего, потерпи, золотко, – хихик стал еще гаже, с похотливым прихрюком, – тем приятнее будет награда. Я умею доставить женщине удовольствие, поверь.
Толпа ехидных комментариев рванулась было наружу, намереваясь подробно, с перечислением мельчайших деталей, объяснить позицию Ланы по этому вопросу, но хозяйка пинками отправила толпу обратно. Между прочим, было совсем нелегко. Особенно непослушным оказался задиристый комментарий по поводу дееспособности и размеров травмированного органа. Но ничего, удалось загнать подальше и его.
А господин Скипин, как и большинство особей мужского пола, видел только то, что хотел видеть. Поэтому истолковал ледяное молчание пленницы по-своему:
– Вижу, ты постепенно осознаешь, что все не так просто, как тебе кажется. А завтра, после нашей экскурсии на объект ты станешь совсем послушной. Я знаю, что говорю. Ты же у меня умница, и не простая, а бизнес-умница, и выгоду для себя сможешь оценить. Как, впрочем, и угрозу. Думаю, таких жестких мер, как сегодня, по отношению к тебе больше применять не придется. Ты же больше не будешь вредничать?
Ты – айсберг, ты – айсберг!
– Ладно, дуйся, – ухмыльнулся жиртрест, – нельзя же вот так сразу сдаваться, ты же у нас девушка с характером. Но, главное, с интеллектом. Многие мои приятели переженились на модельках, у которых за плечами девять классов максимум, а теперь ужасаются – отчего дети такие глупые, «тройки» с «двойками» таскают. А ведь интеллект ребенок наследует от матери. Я давно к тебе присматривался и теперь окончательно убедился – лучшей мадам Скипиной мне не найти. Красавица, умница, с характером, да еще и горячая штучка, м-м-м! – мужчинка закатил глаза под лобный слой сала и причмокнул. – Мечта, а не женщина. Кирилл, ты как там, накрыл на стол?
Помощник молча кивнул и отошел в сторону.
– Ну вот и отлично. Не буду тебе мешать, лапа, кушай. А завтра прямо с утра, часиков в девять-десять, будь готова. Поедем на обзорную экскурсию, после которой ты сама захочешь срочно позвонить папе и представить ему своего жениха. Спокойной ночи, дорогая!
И в макушку впечатался слюнявый поцелуй. Лана дернула головой, надеясь затылком расквасить «жениху» нос или хотя бы губы, но не успела, пузан оказался шустрее.
Уже в дверях он оглянулся:
– Да, кстати! Надеюсь, больше попыток сбежать не будет? Телефон я забрал в свою комнату, все двери заперты, во дворе резвится милый песик, обученный рвать всех посторонних на территории. Так что не заставляй Кирюшу снова бегать по лестнице. Для него это довольно болезненно. Пожалей беднягу, парню, как видишь, и так несладко.
Да иди уже, еда стынет!
Ушел наконец. Надеяться, что именно на тот, куда его с мстительным удовольствием послала бы пленница, увы, не стоило.
Кирилл же в этот раз вообще остался для девушки тенью. Молчаливым силуэтом на периферии зрения.
Интересно, что-нибудь новенькое они с хозяином для приручения пленницы придумали? Или Скипин решил, что справится с дрессировкой сам?
Ладно, поживем – увидим.
Ужин, к сожалению, отличался от обеда, причем в худшую сторону. И дело вовсе не в снижении кулинарного мастерства повара, просто разбитая губа зловредно вспыхивала болью в самые неподходящие моменты.
Перед сном на девушку попыталась напасть притаившаяся под подушкой хандра. Нудная такая, депрессивная, с ведром слез и банкой соплей.
Но Лана была готова к нападению, потому что ожидала его. И поддаваться серой хныксе, от которой сила воли превращается в кисель воли, не собиралась.
Поэтому, забравшись в постель, смотрела телевизор до тех пор, пока глаза не начали слипаться. Но девушка упорно разлипала их и таращилась в экран, пока не дотаращилась до такого состояния, что едва успела нажать кнопку выключения телевизора на пульте, прежде чем вырубиться.
Хорошо так вырубиться, качественно, без сновидений. И слава богу, кошмары сейчас ни к чему, а сладких снов ждать было бы глупо, подсознание вряд ли настроено на позитив.
В общем, выспалась на удивление прекрасно. А вот пробуждению этот эпитет не грозил, оно, пробуждение, было преотвратным.
Снова болело почти все, что есть на плечах, кроме глаз, волос и ушей. Правда, сегодня лидировала голова, лицо и губа слегка поутихли.
Поэтому первое, что сделала Лана, выбравшись из постели, – приняла таблетки Кирилла. Следующим принятием был душ.
И только потом девушка рискнула заглянуть в зеркало.
Ну что ж, могло быть и хуже. Опухоль выпухлась, открыв глаза, губа тоже стремилась к прежним размерам, нос, к счастью, вообще умудрился вчера отсидеться в засаде и остаться нетронутым – на принцессу Фиону Лана больше похожа не была.
Она была похожа на упавшую лицом в груду кирпичей Милану Мирославовну Красич. Во всяком случае, проступившие черты были ее.
Так, ладно, пора приводить себя в порядок, но без фанатизма. Запудривать синяки обнаруженной все в том же туалетном столике компактной пудрой, предварительно замазав их тональником, было бы неразумно.
Ведь главное что? Главное – выглядеть достаточно отвратительно, чтобы похотливый кабан не возжелал ее раньше времени.
Поэтому пленница всего лишь не стала убирать роскошные вьющиеся волосы в хвост, а выпустила гриву на волю, завесив ею половину разбитого лица.
Надевать веселенькое платьице в ромашки, купленное «женихом», Лана не стала, ее брюки и топик были еще вполне носибельны. Судя по их состоянию, сюда пленницу везли в салоне автомобиля, а не в багажнике.
Трепетный ты наш! Бережет невестушку.
Лана была уже полностью готова и даже успела заскучать, когда в дверь постучали, и послышался механический голос Кирилла:
– Вы уже готовы?
– С ума сойти! – фыркнула девушка. – Что-то вчера я подобной деликатности не наблюдала.
– Сейчас утро, – ровно пояснил помощник Скипина, открыв дверь, – и вы вполне могли быть не совсем одеты.
– Но я и вчера вполне могла быть не совсем одетой, – съехидничала Лана. – Вдруг я люблю ходить по дому неглиже?
– Но вы же не ходили, – сегодня Кирилл снова не проявлял ни заботы, ни дружеского участия, все тот же киборг.
Видимо, хозяин просигналил «отбой».
– Ладно, – махнула рукой пленница, – проехали. Меня другое интересует – где полюбившаяся мне тележка с едой?
– Виктор Борисович приглашает вас позавтракать с ним, в столовой. По-семейному.
Показалось, или в ровном голосе диссонансной ноткой прозвучало презрение? Вот только к кому?
– А если я не хочу в столовой?
– Тогда останетесь голодной.
– Это в мои планы не входит, – усмехнулась Лана и направилась мимо Кирилла к лестнице.
Глава 22
Боже мой, как это мило! Просто прослезиться хочется, растроганно сморкаясь в уголок скатерти. Любимый ждет свою нареченную, не прикасаясь к еде!
В столовой господина Скипина Лана еще не была, накануне она с мимолетным визитом посетила только гостиную. Которая, как успела заметить пленница, смиренно несла на своих кирпичных плечах те же следы помпезности и тотального отсутствия вкуса, что и будуар, и шарахнувшая дуплетом по чувству прекрасного столовая.
Судя по всему, Виктор Борисович решил сэкономить на услугах профессионального дизайнера и занимался оформлением интерьера сам.
Потому что вряд ли профессионал разместил бы мумифицированные головы звериных трупов в месте, где принимают пищу.
Очевидно, что Скипин стремился превратить свою нору в некое подобие замка европейских аристократов, вообразив себя графом, бароном или, чего уж там, крон-принцем. И тошнотный будуар, куда поместили пленницу, и монументальный камин в гостиной, и отделанные деревянными панелями стены, украшенные отрезанными головами убитых животных в столовой… Оставалось только самому жирику обрядиться в бархатный камзол и панталоны, прикрыв лысину кудряшками парика.
И Лана скончалась бы от смеха, не выполнив намеченного.
Но, к счастью, Виктор Борисович погрузил свое разбухшее тело в широченные парусиновые штанцы и цветастую гавайку. Не забывайте – второй день рабочей недели, август, солнце по-прежнему палит с дурным энтузиазмом.
– Доброе утро, лапа, – подниматься из-за стола при виде вошедшей женщины, как принято в кругу европейских аристократов, да и просто воспитанных людей, Скипин не стал.
Еще чего не хватало! Самец занят главным в своей жизни делом – жрет, чавкая и рыгая, и отрываться от него ради девки?!
А вкушал Виктор Борисович с утра пораньше яишенку из фиг его знает скольких яиц с большим количеством жирного бекона. Сало по подбородку, во всяком случае, стекало, и довольно резво.
Жирная пища? С утра?! В жару?!! Лану аж передернуло от отвращения.
– Ну, чего встала, – лопата с сардельками приглашающе похлопала по сиденью стула рядом с хозяином дома и положения.
Лана приглашением, конечно, воспользовалась, но без фанатизма. Стульев вокруг огромного стола было более чем достаточно, и хотя сервирована была только ближняя к Скипину часть стола, приближаться к сальному во всех отношениях «жениху» пленница не спешила. Впрочем, как и «наслаждаться» запахами жирной пищи.
Поэтому и села на максимально позволяющем сервировкой стола расстоянии от жирдяя.
Тот особенно не расстроился, Виктор Борисович вообще обладал счастливой для себя способностью не реагировать на оскорбительные выходки в свой адрес. Во всяком случае, не реагировать внешне, поскольку девушка не заблуждалась насчет этого ублюдка. Добродушия в господине Скипине было не больше, чем в тарантуле.
И обильно заросшие черной порослью руки тоже напоминали лохматые лапки этого арахнида.
Но сейчас Виктор Борисович лишь снисходительно усмехнулся, не прерывая жора, отчего дикция его слегка пострадала:
– Характер показываешь? Ну-ну, шали, пока можешь, мне даже нравится. А то, знаешь, чавк-чавк-чавк, покорность и доступность уже надоели, хлюп-хряк-чвяк. Яичницу тебе не предлагаю, вряд ли ты любишь, в отличие от своего будущего мужа, плотно кушать по утрам, поэтому для тебя есть творог, йогурт, яйца всмятку и мед. В стакане – апельсиновый сок, свежевыжатый, разумеется. Кофе Кирюша принесет попозже. Ты кушай, кушай.
Лана едва удержалась от сокрушительного разгрома стола. Во-первых, незачем так реагировать на бесконечное безграмотное «кушай», с манерами Виктора Борисовича мы уже определились. А во-вторых, отказываться от завтрака, не зная, что ждет сегодня, глупо.
Поэтому и занялась им. Завтраком.
– Кстати, девочка моя, – Скипин как-то странно улыбнулся, – как ты вчера, хорошо отдохнула? В ванне полежала или просто душ приняла?
Похоже, началось. Хватит отмалчиваться.
– А что, есть разница? – не глядя на визави, пробурчала Лана.
– Собственно, никакой. А как тебе крем, подошел?
– Никто ко мне не подходил, я кремами не пользуюсь, предпочитаю на лицо наносить натуральные продукты.
– В смысле? – волосатые гусеницы над глазами удивленно задвигались. – Какие еще продукты?
– Сметана, яйца, оливковое масло, овсяная мука, ягоды, фрукты, овощи – дальше перечислять?
– Нет, я понял, – Скипин досадливо поморщился. – Может, ты и голову простоквашей моешь, как представители среднеазиатских народов?
– Ну зачем же, – пожала плечами Лана, доедая творог с медом. – Не путайте меня с фанатками программы доктора Малахова, я предпочитаю брендовые шампуни и гели для душа, а также пены для ванн. Кстати, что за безымянную ерунду вы держите в ванной комнате?
– Ну почему же ерунду, – усмехнулся Виктор Борисович, – вон как у тебя волосы блестят! Так бы и любовался всю жизнь!
– Обойдетесь, – интересно, говорить о том, что средствами в ванной она не пользовалась?
Нет, пока не стоит. Уверенности в сговоре Кирилла и Скипина не было, а сдать хозяину его помощника, если тот действительно хотел помочь пленнице – самое свинское гадство.
– Ну почему же сразу обойдусь! – пузан откинулся на спинку стула и, оглушительно рыгнув, погрузил в недра пасти зубочистку, выковыривая остатки бекона. – Или ты собралась остричь свои роскошные волосы? Нет уж, не дам! Не люблю стриженых теток, они какие-то мужеподобные.
– А меня совсем не интересует ваше мнение, неужели непонятно?
– Ну что ж, думаю, пора кое-что объяснить одной строптивой лапуле, – очередной утробный звук, доказывающий родство жирдяя с засоренным унитазом. – Кирилл! Кофе подай! Сейчас появится Кирюша, – снова повернулся к девушке Скипин, – присмотрись к нему повнимательнее. Да, знаю, ты его уже видела, но, как и все воспитанные дамы, старалась не обижать парня слишком пристальным разглядыванием. Теперь можешь обидеть, разрешаю, а потом я тебе кое-что объясню.
Дверь, ведущая, по-видимому, в кухню, распахнулась, и появился Кирилл все с той же сервировочной тележкой. Интересно, как он ее по лестнице с едой таскает?
А никак. Посмотри на комплекцию хозяина, вспомни количество этажей и в результате интенсивного мозгового штурма сообразишь, что не предусмотреть обустройство лифта в своем замке одышливый помпон не мог.
Кирилл подкатил тележку вплотную к столу, причем походка у него снова была старческая, да и на ручку своей сервировочной каталки он опирался слишком явно.
А на лицо его Лана смотреть не стала.
– Поднять глаза! – рявкнул вдруг Скипин. – Я кому сказал! Велено глядеть на эту морду – гляди!
– Слушаюсь, фельдмаршал! – в тон ему проорала девушка и демонстративно уставилась на лоснящуюся от жира физиономию хозяина дома. – Только вот ничего нового на вашей морде не наблюдаю! Такая же отвратительная, как и раньше!
Кирилл невозмутимо расставлял кофейник, кувшинчик с подогретыми сливками, руки его даже не дрогнули. Он словно не слышал оскорблений хозяина.
Закончив сервировку, мужчина молча вышел.
А Лана продолжала преданно таращиться на багровеющий блин Скипина. И укоризненное покашливание разума осталось ею незамеченным.
Да, собиралась заключить перемирие с жиртрестом, чтобы не провоцировать лишний раз его агрессию, так нечего было орать! И унижать обезображенного человека не стоило.