Потому что у мужчины остались глаза, рот, уши и волосы. Да и бесформенный кусок плоти на месте лица был, как бы это сказать… твердым, что ли?
Во всяком случае, он не сочился гноем, кровью и отвратительной слизью, как это происходило с существом на кровати.
Возле одного из приборов спиной к двери стоял худой лысый человечек в белом халате. Он следил за прыгающими на экране монитора кривулинами так увлеченно, что не заметил появления в палате посетителей.
– Вениамин Израилевич! – окликнул его Корнилов.
– Что? Кто? – тощенький тип вздрогнул от неожиданности и повернулся к вошедшим.
В другое время и в другом месте Лана, наверное, с трудом сдержала бы улыбку – так показательно нелепо выглядел эскулап. Мелкие черные кудряшки, торчащие вокруг куполообразной лысины в разные стороны, большущий кривой нос, мясистый и почему-то красный, узкий ротик куриной попкой и нечеловечески огромные глаза за толстыми линзами очков. Очки полностью соответствовали общему облику: массивные, в допотопной роговой оправе – выдержать подобное сооружение на себе не всякий нос сможет.
Но этот мог. Ему и не такое выдерживать приходилось, поскольку вскоре обнаружилась милейшая привычка Вениамина Израилевича при разговоре теребить свой многострадальный нос.
– Господи, Игорь Алексеевич, что ж вы так подкрадываетесь! – он еще и шепелявил. – А это кто с вами? На наших пациенток не похожа, вон какая кожа ровненькая, гладенькая. Барышня, позвольте прикоснуться…
Лана с отвращением врезала по потянувшейся к ее лицу волосатой лапке.
Ее трясло все больше. Корнилов, почувствовав это, победно усмехнулся – я же говорил!
Вот только пленницу трясло вовсе не от ужаса. Изнутри медленно поднималось сметающее всякие сомнения цунами. Цунами, рожденное ненавистью к ублюдкам, сотворившим такое.
– Вениамин Израилевич, не отвлекайтесь! – Корнилов покрепче обнял девушку, стараясь, наверное, успокоить ее. Ну-ну. – Что с шестой? Опять не справились? Какая по счету жертва Сатаниста намечается?
– Что вы такое говорите! – вот тут лапка вцепилась в нос. – Какой еще Сатанист, о чем вы?
– Не волнуйтесь. Барышня, которую вы намеревались пощупать, – невеста Виктора Борисовича. При ней можно говорить все. Насколько я понял, будущая мадам Скипина станет надежной помощницей своего мужа. Да, Лана? – рука прижалась еще сильнее.
Девушка молчала.
– Ах, вот оно как! – просиял эскулап. – Тогда позвольте представиться: Вениамин Израилевич Каплан, доктор медицинских наук.
– Ладно, Веня, – прервал расшаркивания врача Корнилов, – давай по существу. Девушке полезно послушать.
– Хорошо, – вздохнул Каплан. – Хотя ничего хорошего. Остановить процесс разложения так и не удалось. Как только степень поражения достигает семидесяти процентов, ситуация становится необратимой.
– А почему вы допустили эти чертовы семьдесят процентов? – прошипел директор. – Ведь Ильина поступила в стационар с сорокапроцентным поражением! Чем вы тут занимаетесь вообще?! Возились с ней почти два месяца, а в результате – опять подчищать за вами?
– Минуточку! – эскулап дрожащими руками сдернул с малинового уже носа очки и, подслеповато щурясь, принялся протирать стекла полой халата. – Сначала у Ильиной наблюдалась стойкая ремиссия. Если помните, она почти месяц жила в коттедже. Кожа постепенно выравнивалась, язвы и бугры исчезли. Но потом она начала капризничать, требуя ускорения процесса. У нее, видите ли, съемки горят! И я решил опробовать на ней новую разработку Эдика и Сергея. С вашего, между прочим, согласия!
– Да, – Корнилов досадливо потер переносицу, – помню.
– Ну вот, а после и начался весь этот кошмар! Кожа просто плавилась, расползаясь на глазах. Пришлось срочно перевести Ильину сюда, в шестую палату.
– В карантинный блок помещают особо тяжелых пациенток, чтобы не травмировать остальных, – пояснил экскурсовод. – Иногда удается помочь.
– Но не в этом случае, – развел руками Каплан, снова нацепив очки. – Поначалу мне удавалось сдерживать процесс, он был контролируемым. Я даже надеялся, что удастся пациентку вытащить. Но два дня назад состояние ее резко ухудшилось, и буквально за три часа она превратилась в то, что вы видите.
– Как и в предыдущих случаях, – досадливо поморщился Корнилов.
– К сожалению. Эти дни пришлось держать шестую (только сейчас до Ланы дошло, что несчастную женщину называют по номеру палаты, в которой она лежит), на наркотиках, иначе она не выдержала бы болевого шока. А все ваши чистоплюи, Эдик и Сергей! Если бы вы ставили перед своими гениями конкретные задачи, подобного не происходило бы!
– Если бы я рассказал Эдуарду и Сергею, ЧТО мы сделали с их первоначальными разработками, эти засранцы вообще отказались бы работать!
– Я же говорю – чистоплюи!
Они продолжали пререкаться, но Лана больше ничего не слышала. Не хотела слышать.
Она смотрела на кошмарное нечто, совсем недавно бывшее красивой, веселой и успешной женщиной, известной сериальной актрисой Ксенией Ильиной. Одной из тех «сбежавших с любовником», о ком Лана читала недавно в глянцевом журнале.
Сама девушка сериалами не увлекалась, если и смотрела, то что-то типа «Секретных материалов» и «Клиники».
Зато мама Лена, да и Иришка тоже, российское «мыло» смотрели. И благодаря им девушка знала, кто такая Ксения Ильина. А во время недавнего визита Яромира даже пару раз пересекалась с актрисой на тусовках. Подружиться не подружилась, но пообщались вполне симпатично. Лане понравилась улыбчивая сероглазая шатенка с аккуратной шапочкой слегка вьющихся волос.
Не было больше ни вьющихся волос, ни смешливых губ, ни ясных серых глаз. Не было. Было только разлагавшееся заживо тело.
А две с виду похожих на людей особи, стоя у кровати замученной ими женщины, продолжали решать организационные вопросы.
– Сколько она протянет?
– Сутки, максимум двое.
– Без вариантов?
– Без.
– Тогда не имеет смысла тянуть. Зачем вхолостую гонять оборудование? – Корнилов, отцепившись от спутницы, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер: – Алло, Амир? Готовь операционную и утилизатор. Да, опять. Не ной, это случается не так часто, а деньги ты получаешь приличные. Это твои трудности. Чтобы через час был здесь. – Снова запикали кнопки мобильника. – Тарантино, найди подходящее место для новой жертвы Сатаниста. Сегодня ночью. Да. Все, на связи. А вы молодчина, – повернулся он к девушке. – Ни слез, ни истерики, ни обморока. Правда, бледная до синевы, но это ерунда. Пожалуй, вы действительно сможете стать достойной помощницей своего мужа.
Лана судорожно сжимала кулаки, стараясь, чтобы ногти впились в ладони, желательно до крови. Ей нужна была отвлекающая физическая боль, чтобы заглушить боль душевную, сдержать рвущиеся наружу ярость и жгучую ненависть.
Да, проще было бы вонзить эти ногти не в собственное тело, а в физиономии этих тварей, выкрикивая все, что накопилось. Но, во-первых, пользы от этой выходки ноль целых, ноль десятых, ее просто запрут где-нибудь, и все. А Лана не хотела разочаровывать Скипина и его подручных. Пусть по-прежнему видят в ней возможную союзницу и продолжают откровенничать.
А во-вторых, устраивать безобразную сцену рядом с умирающей означало уподобиться этим сволочам.
С кровати вдруг послышался странный звук, что-то среднее между хрипом, стоном и вздохом. На верхней части груды плоти вдруг распахнулись неожиданно ясные серые глаза.
Сердце трепыхнулось пару раз и замерло. Сил оторваться от переполненных страшной мукой озер не было никаких.
Ильина узнала Лану, в озерах на мгновение заплескалась безумная надежда. Но только на мгновение.
Страшный, клокочущий хрип, тело содрогнулось… и боль ушла навсегда.
Глава 27
– Отлично! – Корнилов довольно потер руки. – Сама убралась, не пришлось брать грех на душу.
Потрясающе, как лихо этот тип манипулирует понятиями, о которых понятия не имеет! Грех? Душа? Да что аборигены преисподней могут знать об этом?!!
– Ладно, Вениамин Израилевич, вы тут управляйтесь сами, готовьте шестую к утилизации, а мы пойдем. Да, а как там третья?
– Между прочим, – оживился эскулап, деловито отсоединяя провода и шланги от того, что лежало на кровати, – там – несомненная удача! Вы помните, какая она к нам поступила?
– Да-да, у нее еще реакция организма оказалась весьма специфической – дамочка всего лишь попользовалась с недельку даже не кремом – другим шампунем, и меньше чем за сутки превратилась в такую жуткую образину, что пришлось сразу поместить ее сюда.
Игорь Алексеевич вроде бы беседовал с Капланом, но Лана прекрасно понимала, что столь подробные воспоминания предназначены для ее ушей. Причем согласия ушей на прием этой информации, разумеется, никто не спрашивал.
– Ну так вот! – Вениамин Израилевич горделиво напыжился, пытаясь, судя по засунутой между пуговицами халата ладони, изобразить Наполеона. – Всего каких-то пять дней – и третью можно смело переводить в коттедж, на амбулаторное, так сказать, долечивание.
– Ну так вот! – Вениамин Израилевич горделиво напыжился, пытаясь, судя по засунутой между пуговицами халата ладони, изобразить Наполеона. – Всего каких-то пять дней – и третью можно смело переводить в коттедж, на амбулаторное, так сказать, долечивание.
Лана с трудом удерживала обезумевшую надежду, которая с упорством маньяка прорывалась сквозь выстроенную силой воли изгородь хладнокровия и сдержанности.
Господи, пожалуйста, пусть эта третья окажется Иришкой! Ну пожалуйста! Ведь все совпадает – подруга исчезла пять дней назад и тоже пользовалась всего лишь шампунем другой марки! А тот сломанный мизинец – просто совпадение.
Душа, сговорившись с надеждой, пыталась увести тело туда, к неведомой третьей. Стоит только попросить экскурсовода, и он не откажется показать очередной экспонат своей кунсткамеры.
Вот только как поведет себя Иришка, увидев подругу? Вряд ли сообразит не показывать, что они знакомы. А вручать в потные лапы Скипина возможность манипулировать ею было бы глупо.
– Хотите посмотреть, в качестве альтернативы, так сказать, на удачу нашего доктора? – Корнилов словно прочел мысли спутницы.
– Прямо сейчас вряд ли получится, – Каплан прекратил изображать из себя статую Наполеона и снова захлопотал вокруг обезображенного тела. – Третья сейчас на лазеротерапии, освободится через полчаса.
– Нет, это долго! – экскурсовод снова вцепился в предплечье пленницы. – К тому же самое полезное для нее Лана уже увидела, это мы удачно зашли. – Вот же скотина! – А с третьей, если захочет, сама познакомится. Мы, скорее всего, их в один коттедж поселим.
– В «Жасмин»?
– Да, только он свободен. Третью точно туда, а насчет своей невесты решит Виктор Борисович лично, – усмехнулся Корнилов. – Идемте, Лана.
Трудно устоять перед столь настойчивым приглашением, особенно когда предплечье словно в стальные тиски попало.
Правда, сопротивляться Лана и не собиралась, слишком уж трудно было дышать в этом переполненном болью и страхом помещении.
– Ну что ж, – закрыв дверь под номером шесть, директор преисподней направился к выходу из карантинного блока, – думаю, на этом основную часть нашей экскурсии можно считать законченной. Приятного, конечно, в происшедшем мало, но зато меньше чем за полчаса вы смогли увидеть и узнать почти все. И мой рассказ в страшненьких иллюстрациях больше не нуждается. Поэтому я сейчас введу вас в курс дела, которым вам предстоит заниматься. А потом вы позвоните отцу.
– Почему вы со Скипиным так уверены в моем согласии? – еле слышно проговорила девушка.
– Потому что вы умная, избавленная от излишка эмоций, хладнокровная, а главное – деловая женщина, умеющая трезво, без истерик, взвешивать все «за» и «против». Или я ошибаюсь?
– Допустим, нет, – хрустнула сухой веточкой голоса Лана.
– Потому что я никогда не ошибаюсь в людях. И завидую Виктору Борисовичу все больше. – Они уже миновали вход в бункер, и сейчас Корнилов вел свою спутницу в противоположное карантинному блоку крыло здания. – Давайте-ка мы с вами выпьем кофейку с коньячком, я вкратце ознакомлю вас с бизнесом, а потом мы прогуляемся по территории. Если, конечно, Виктор Борисович нас раньше не позовет. Я бы на его месте надолго от себя такую красавицу не отпускал, – к концу фразы голос Игоря Алексеевича снизился до бархатистого воркования.
– Вы что же это, – ехидно улыбнулась Лана, – пытаетесь подложить свинью шефу, отбивая у него невесту?
– А это возможно? – поиграл бровями Корнилов.
– Понимаете, какая штука, – больше всего хотелось врезать очередному возбудившемуся самцу по похотливой роже, но – нельзя. Все потом. – Ни вы, ни ваш дорогой шефуля не вызываете у меня положительных эмоций. Ну вот никаких. Отрицательные – сколько угодно.
– И какие же, позвольте полюбопытствовать?
– Рвотный рефлекс устроит?
– Для начала неплохо! – рассмеялся Корнилов, подводя пленницу к монументальной дубовой двери, надменно сообщающей всем плебсам, что она имеет честь служить самому ДИРЕКТОРУ! – Вот мы и на месте.
Он отпустил руку девушки и полез в карман. Давно пора, между прочим. Неужели они искренне опасаются, что пленница попытается сбежать и будет дурноватой молью носиться по переполненной охранниками территории? Это вроде никак не вяжется с образом хладнокровной и лишенной избытка эмоций, верно?
Выбраться отсюда без ощутимого ущерба для здоровья и внешности – вот наша задача. Как говаривал юный Володя Ульянов: «Победим, но пойдем другим путем». Как-то так.
Эта дверь тоже открывалась с помощью магнитной карточки. Видимо, устроители этой преисподней являлись фанатами всех «Невыполнимых миссий». Представив вместо Тома Круза тушу Виктора Борисовича Скипина, болтающегося над полом на корабельных цепях, Лана не удержалась и хихикнула. Наверное, больше подходит слово «прыснула», но уж больно ассоциации оно, слово, противные вызывает – раздавленный клоп, к примеру.
– И что именно вызвало веселье прелестной мадемуазель? – поинтересовался Корнилов, пропуская спутницу вперед. – Неужели увиденное в карантине?
Отвечать девушка не сочла нужным.
– Ну-ну, повеселитесь, но недолго. Нас в любой момент может вызвать Виктор Борисович. Прошу вас, – директор указал на довольно низкий разляпистый кожаный диван, и Лана снова порадовалась выбору наряда – в брюках можно садиться куда угодно и как угодно.
А вот в юбке, да еще и укороченной, на этом провокационном посадочном месте было бы не очень уютно. Пленнице вспомнился разговор насчет доступности здешних женщин, и сидеть на кожаном траходроме расхотелось совсем.
Поэтому Лана проигнорировала приглашение хозяина кабинета и села на один из стульев, стоявших вокруг Т-образного стола, намеренно дистанцируясь от Корнилова. Теперь в любом случае между ним и пленницей возвышалась офисная преграда.
– Господи, Ланочка! – укоризненно покачал головой Игорь Алексеевич. – Неужели вы всерьез полагаете, что я либо господин Скипин способны насильно добиваться женской благосклонности?
– Боже мой, какой слог! – фыркнула Лана. – Просто литературный салон девятнадцатого века.
– А почему нет? – пожал плечами Корнилов, занявшись кофеваркой. – Или вы думаете, что мы тут лаптем щи хлебаем?
– Ага, – кивнула девушка. – А еще – лыком шиты.
– О’кей, поупражняйтесь в остроумии, пока я занимаюсь приготовлением кофе.
Лана с гораздо большим удовольствием поупражнялась бы в метании дротиков, выбрав в качестве мишени тощий филей директора данного медицинского центра, но увы – в наличии имелась только мишень.
Долго переживать по поводу отсутствия метательных снарядов не пришлось, кофе был готов очень быстро.
Корнилов поставил перед девушкой чашку с ароматным напитком:
– Коньяк? Ликер?
– Нет, спасибо.
Но пить не стала, молча наблюдая за тем, как хозяин кабинета добавляет в свой кофе коньяк и чайную ложку ликера. И, едва тот закончил приготовления, перегнулась через стол и ловко цапнула его чашку, подвинув к нему свою:
– А это вам.
Корнилов усмехнулся:
– Вы что, боитесь…
– Боюсь, – невозмутимо кивнула пленница. – Вот так прощелкаешь клювом, а потом превратишься черт знает во что.
– Не бойтесь, вы, мадемуазель, скорее всего уже, как вы выразились, прощелкали клювом, – Корнилов холодно усмехнулся, наблюдая за реакцией пленницы. – Виктор Борисович у нас человек предусмотрительный, дело на самотек пускать не привык. Тем более находясь во временном цейтноте.
– Что вы имеете в виду? – включилась в игру Лана.
– Вы сколько времени находитесь в гостях у Скипина?
– Со вчерашнего дня.
– Вечером принимали душ или ванну?
– Допустим.
– И пользовались стоявшими в ванной комнате моющими средствами?
– Чем же еще? – надменно фыркнула девушка.
– Добро пожаловать в наши ряды! – ухмыльнулся Корнилов. – Теперь вы никуда от нас не денетесь.
– Это еще почему? – продолжала разыгрывать неведение Лана.
– Потому что в противном, в самом противном случае вы станете похожей на безвременно покинувшую нас Ксению Ильину.
Он еще и ерничает, скотина!
Лана промолчала, с трудом удерживая себя в рамках приличий. Вернее, соответствия выбранной линии поведения. Не забывай, ты – холодная и расчетливая бизнес-стерва.
Кофе оказался вкусным. В отличие от рассказа милейшего Игоря Алексеевича. И хотя Лана уже знала большую часть тошнотворного повествования господина Корнилова, ощущение, что на нее надвигается пузырящийся гнилью мрак, становилось все сильнее.
Потому что не могут, не должны люди творить такое!
Глава 28
– Смею предположить, – хозяин кабинета, поудобнее устроившись в эргономичном директорском кресле, с удовольствием отпил кофе, – что Виктор Борисович в общих чертах обрисовал вам историю создания косметического суперпродукта – линии под названием «Свежая орхидея»…