– Вы Кирилла имеете в виду? – в голосе Корнилова сквозило сомнение. – Это вряд ли. Ему же без вас не жить.
– А больше некому. Петюне это на… не надо. Кто-то из ребят Михаила? Но ради чего?
– Ради денег, конечно. Вы представляете, сколько отвалит Мирослав Красич за спасение своей дочери? К тому же звонивший сообщил только о вашем доме, тогда как Кирилл прекрасно знает, где сейчас находится очаровательная мадемуазель Красич.
– Ну, не знаю, – проворчал Скипин, – разберемся. В любом случае Кирилла надо убрать из дома, чтобы его внешность не вызывала лишних вопросов. А кстати, тебе-то что за дело до Кирюши?
– Да… я на вашего Кирюшу, я крысу хочу найти, – Корнилов нервно заметался по кабинету. – Если завелась гнида, добра не жди. Сейчас не получится – потом застучит. Так и в места не столь отдаленные загреметь можно!
– Не очкуй заранее, – поморщился толстяк. – Разберемся. Сначала Кирюшу слегка попрессуем, а потом Михаил своих прошерстит. Так, дай прикину, что сейчас делать. Для начала – позвоню Пете.
Пропотелый затисканный смартфон снова пошел в дело. Вернее, поплелся. А откуда энтузиазм после противных липких объятий?
– Алло, Петр? К тебе едет Миша, он все объяснит. Кирилл где? Нет, в дом не ходи, пусть все будет как обычно. Запомни – я последний раз приезжал на прошлой неделе. А когда явятся непрошеные гости, при них позвонишь мне на мобильный и позовешь. Понял?…, не задавай кретинских вопросов! Что? Миша подъехал? Быстро он, молодец. Ладно, управляйтесь там. И спокойнее, спокойнее, все под контролем. Ты – всего лишь охранник, ничего не видел, ничего не знаешь. Все, на связи.
Скипин отбросил измученный аппаратик в угол дивана и обратил, наконец, венценосное внимание на вешалку для шляп. Или виновницу проблем, кому как больше нравится.
– Так, лапа, придется тебе поскучать, пока я разберусь с неприятностями. Как ты понимаешь, звонок папочке отменяется, упоминать обо мне сейчас не стоит. Но ничего, вместе придумаем что-нибудь, ты же у меня умничка, верно?
Умничка тренировала челюстные мышцы, стиснув зубы до испуганного визга. Зубов. Молчи, дура, молчи! Молчание в твоей ситуации не просто золото – жизнь. И не только твоя…
– Ну вот и ладненько! – толстяк кивнул Корнилову: – Игорь, отведи ее в «Жасмин».
– Вы уверены? Учитывая все обстоятельства, может, стоит поместить вашу даму в карантинный блок?
– Обстоятельства – мои проблемы. Я все улажу. А запирать Ланочку в карантинном блоке рядом с этими чучелами не надо, девонька все поняла и глупить не станет. Уродовать такое прелестное личико было бы настоящим преступлением. Да, кисуня, – взгляд вязко перетек на пленницу, – в коттедже найдешь полный ассортимент нашей продукции, выбери себе по вкусу. Без этого тебе теперь нельзя. Я вечерком загляну, отдыхай пока. Игорь, обед пусть принесут в коттедж.
– Дверь запирать? – уточнил Корнилов.
– Какую, эту?
– Коттеджа.
– Зачем? Пусть гуляет, знакомится с соседками. Тебе, лапуля, будет полезно пообщаться с нашими дамами. Все, идите.
Глава 30
Китайский иероглиф, означающий слово «кризис», имеет еще одно толкование – «перемены». И если для банды ублюдков во главе с господином Скипиным перемены в данном случае ничего хорошего не сулили, то Лана по пути в коттедж с трудом удерживалась от лихого перепляса с присвистом. Одно останавливало – неумение свистеть.
На этот раз господин директор был сдержан и суров, от игривой болтливости не осталось и следа. По озабоченному челу грозовыми тучами бродили мрачные мысли. Спотыкались, падали, тихо матерились и снова брели.
Можно, конечно, было потерзать паршивца дурацкими расспросами, но тогда даже неумение свистеть не спасло бы, Лана непременно сорвалась бы в перепляс.
Хотя, по большому счету (да и по малому тоже), повода для особой радости не было. Все получилось бы, не будь рядом с отцом скипинского стукача.
А так неведомый аноним рисковал напрасно, кто бы он ни был.
Себе-то не ври. Ты сразу поняла, кто звонил отцу. Ведь в памяти телефона, с которого пленница пыталась дать о себе знать, сохранился номер мобильника Мирослава Красича. А то, что он сказал только о доме, не упомянув о медицинском центре, вполне объяснимо. Кириллу нужны здешние препараты, чтобы жить. И разгрома лаборатории он не хочет.
А думать, почему этот странный изувеченный и физически и морально человек вообще решился на такой риск, не хотелось.
Коттедж, к которому Корнилов привел пленницу, был с трех сторон окружен тщательно подстриженными кустами жасмина. В конце мая и в июне здесь, наверное, от запаха цветов кружится голова. В крохотном дворике, сформированном душистыми зарослями, стояли диван-качели под тентом.
– Миленько тут у вас, – светским тоном сообщила Лана.
– Что? – послышался стук, шлепки и невнятная ругань – видимо, столкнулись от неожиданности мрачные мысли. – Где? Ох, простите, задумался. Вы что-то спросили?
– Нет.
– В общем, вот ваше временное жилье, – Корнилов поднялся по ступенькам, вытащил из кармана внушительную связку ключей и отпер дверь. – Проходите, располагайтесь, выбирайте любую комнату, коттедж в полном вашем распоряжении. Возможно, позже вам подселят еще одну даму, не возражаете?
– Нет, – Лана равнодушно пожала плечами. – Места здесь вполне достаточно, чтобы не мешать друг другу. К тому же я не собираюсь торчать здесь долго, у меня, между прочим, дела, бизнес.
– Ага, да, – похоже, снова пошел бродить. – Конечно. Через полчаса вам принесут обед, а пока – устраивайтесь.
И директор, бренча связкой ключей в руке, торопливо вышел.
Теперь можно было и песни попеть, и джигу сплясать, но почему-то не хотелось. Скипин, несмотря на комплекцию, существо верткое и скользкое. И звонок анонима наверняка представит происками врагов или конкурентов, подло воспользовавшихся бедой уважаемого Мирослава Здравковича.
Так что в этой ситуации гарантирован только один положительный бонус: вряд ли Виктор Борисович в ближайшие дни появится на «объекте». И ежу понятно, не говоря уже об одном из самых опасных животных – диком кабане, что Кравцов теперь будет следить за всеми передвижениями попавшего под подозрение хозяина концерна «Скиф».
Поэтому обещание пообщаться с пленницей вечерком господин Скипин вряд ли выполнит. Если только по телефону.
Осмотреть коттедж Лана не успела, потому что принесли обед. Вместо ожидаемой тетушки в колпаке, похожей на столовскую раздатчицу, появился очередной клонированный охранник с пирамидкой плотно упакованных в цилиндр металлических судочков.
Сразу повеяло казармой. Нет, носки у охранника не воняли, просто очень уж не сочетались эти судочки с хайтековским дизайном кухни.
Выставив судочки на стол, клон молча повернулся и, даже не взглянув на девушку, вышел. Наверное, в программе не заложено было пялиться по сторонам.
Готовили здесь неплохо, но с неведомым поваром Скипина изделия местных кулинаров сравниться не могли.
Ну вот, помяни нечистика, и он тут как тут. Собирался ведь проблему утрясать, а сам телесами трясет, ввалившись без стука в дверь.
Лана едва не поперхнулась сливовым компотом, когда дверь внезапно распахнулась и пол затрясся под могучей поступью разъяренного носорога.
Именно так и выглядел дражайший Виктор Борисович, явив себя в очередной раз пленнице: маленькие, затерявшиеся в складках жира глазки налились кровавой злобой, на морде… ох, простите, на лице – выражение тупого остервенения, руки опять судорожно тискают воздух.
Он подлетел к девушке и, выбив у нее из рук стакан с компотом, взревел:
– Говори, сучка, что еще вы с ним затеяли?!
В следующую секунду в раскалившуюся физиономию выплеснулся весь оставшийся компот. Холодненький такой, освежающий.
– Ах ты…! – оторопел пузан.
– Достаточно? – процедила Лана, не выпуская из рук опустошенный судок. Металлический все же, должен ощутимо врезать, если придется. – Или водички добавить?
– …! – поделился Виктор Борисович своим мнением по поводу инцидента. – …!
– Выговорились? – девушка отошла от мрачно сопевшего носорога за барную стойку. – А теперь, будьте любезны, объясните все цивилизованно и по существу. И в первую очередь, что означает вот это?
И она кивнула в сторону столпившихся в холле людей во главе с Михаилом. Вернее, нелюдей, швырнувших на пол зверски избитого Кирилла.
– Не понимаешь, значит? – криво усмехнулся Скипин. – И ты тут совершенно ни при чем?
– Где именно тут и при чем я должна быть? – холодно осведомилась Лана, подбираясь ближе к стоявшим в подставке ножам.
– Что ты пообещала этому… за помощь? Деньги? Себя?
– Я по-прежнему не понимаю, что вы несете.
– Ну да, ну да, – пузан подтянул поближе стул на металлических ножках и стек на него, тяжело отдуваясь. – Хорошо, поясню. Когда Михаил убирал следы твоего пребывания в моем доме, он совершенно случайно нашел за шкафом сверток с мылом, шампунем и зубной пастой, причем совсем не теми, что стоят в ванной. Не нашего, так сказать, производства.
– Я по-прежнему не понимаю, что вы несете.
– Ну да, ну да, – пузан подтянул поближе стул на металлических ножках и стек на него, тяжело отдуваясь. – Хорошо, поясню. Когда Михаил убирал следы твоего пребывания в моем доме, он совершенно случайно нашел за шкафом сверток с мылом, шампунем и зубной пастой, причем совсем не теми, что стоят в ванной. Не нашего, так сказать, производства.
– Шампунь? – подняла брови девушка. – Так эта истерика вызвана забытыми кем-то банно-прачечными принадлежностями? Боже мой, какая трагедия! С ума сойти!
– Хорошо держишься, – Виктор Борисович одобрительно хлопнул пару раз в ладоши. – Браво. Но вот какая штука, дорогуша, – в сочетании с выходкой вот этого урода случайностью шампуньку никак не назовешь. А ну, говори! – переход на ультразвук был настолько неожиданным, что Лана невольно отпрянула, словно сметенная звуковой волной. – Откуда ты знаешь Кирилла? Вы пересекались раньше? А может, это из-за тебя он мою сестру послал?
– Да с чего вы взяли, что мы знакомы? – сейчас удивление разыгрывать было не надо, поскольку оно было искренним. – Я никогда прежде не видела этого человека.
– Кирилл Витке? Финансовая группа «Монблан»? Ничего не говорит? – прищурился толстяк.
– «Монблан»? Слышала, – девушка пожала плечами. – Но интересы нашего холдинга с ними не пересекались, поэтому я никого из них не знаю.
– То есть ты пытаешься убедить меня, что этот… рискнул своей жизнью ради прекрасных глаз незнакомки? – нервная система у Виктора Борисовича все же ни к черту, его опять просто перекосило от злости. – Что он чуть было не сдал своего благодетеля бойцам Матвея Кравцова просто так?! Потому что злой дракон Скипин похитил прекрасную принцессу?! Да знаешь, сколько таких принцесс перебывало в моем доме?!
– Прямо половой гигант какой-то! – насмешливо фыркнула Лана.
– Заткнись, сука! – пузан смело мог претендовать на победу в соревнованиях по дальности полета слюны. – Думаешь, всех перехитрили со своим уродом?! Мыла он ей принес, заботливый кусок дерьма! Надеялись мордочку уберечь! Не получится! Не сегодня, так завтра твоя кожица познакомится с нашей продукцией! И либо ты станешь такой, как твой сообщник, либо приползешь ко мне в постель! Давайте его сюда! – приказал он помощникам.
Михаил кивнул двум здоровякам, и те подняли Кирилла, словно тряпичную куклу, и поволокли его к хозяину.
Лана невольно ахнула, прижав к губам ладонь. Кровь была повсюду: на голове, на разорванной рубашке, на джинсах, грудь и руки покрывали синяки и ссадины. Живого места на теле не было. Совсем.
– Ближе, – квакнул Скипин.
Тряпичную куклу подволокли почти вплотную.
– Ну, Кирюшенька, расскажи нам всю правду, и тогда умрешь быстро, – приторно засюсюкал толстяк. – Что она тебе пообещала? И чего еще следует ждать?
Молчание.
– Как же ты так лоханулся, а? Позвонил Красичу с моего домашнего! Хотя да, у тебя же своего телефона нет. Впрочем, если бы не мой человечек в стане врага, мне было бы не до телефона. Ты на это надеялся, да?
Кирилл медленно поднял голову и прохрипел:
– Надеялся. Дожить до того момента, когда тебя отдадут…
– Под суд? – заржал Скипин.
– Нет. Родственникам замученных тобой женщин. А что касается Ланы… – едва заметные в кровавой отбивной глаза посмотрели на девушку, и… сердце куда-то исчезло. – Мы никогда не встречались прежде. И это единственное, о чем я жалею. Никогда… – голос упал до шепота, но спустя мгновение висевший тряпкой человек вдруг пружинисто вывернулся из рук державших его качков и, схватив пузана за ворот рубашки, приблизил окровавленное месиво вплотную к побледневшему лицу Скипина:
– Запомни, жаба – все, что я сделал, я сделал сам. Никто ни о чем меня не просил. Я всего лишь хотел спасти женщину, ради которой, как оказалось, жил. И я…
Договорить он не успел, опомнившиеся качки оттащили Кирилла и принялись снова избивать его, но их остановил окрик хозяина:
– Хватит! Не так быстро. Он должен умирать долго и мучительно. Отвезите его как можно дальше в лес, свяжите руки и ноги и оставьте там. Пусть сгниет заживо без лекарств. На зверей…, не надейся, они вряд ли будут жрать смердящую гниль. Ишь ты, романтик…! Женщину своей мечты он встретил! Уберите эту мразь с глаз моих! Михаил, проследи. А мне пора ехать на встречу с уважаемым Мирославом Здравковичем, моим будущим тестем. С тобой, дорогуша, – сухо обронил он Лане, – мы после поговорим.
Но девушка толстяка не слышала. Она, побледнев до синевы, смотрела вслед Кириллу. И вдруг тоненько вскрикнула:
– Стойте!
Михаил оглянулся на хозяина, а тот, с интересом наблюдая за пленницей, сделал знак остановиться.
Лана, не замечая никого вокруг, приблизилась к напряженно замершему Кириллу, всем телом прижалась к нему и…
Оказалось, что губы у него были. Властные, твердые, нежные. И страстный, чуткий язык.
И глаза, в которых так сладко тонуть. Глубокие, шоколадно-карие, любящие…
– Довольно! – прилетел издалека булькающий окрик. – Уберите его! А девку – в карантин! С-с-сучка.
Глава 31
Лана не помнила, как на этот раз она оказалась в бункере смерти. Кажется, ее довольно бесцеремонно тащили, но кто именно и был ли сопровождающий один? Да и какая, к черту, разница?!
Ведь они повезли убивать Кирилла.
Девушка почему-то не могла вспомнить жуткую груду плоти на месте лица, а может, просто не хотела. В памяти остались только сильные руки, нежно прижимающие к груди драгоценную ношу, горячие губы и…
Да что же это такое, а?! Там, наверху, кому-то стало скучно, и этот кто-то решил перемешать человечков в бетономешалке судьбы? А потом посмотреть, что получилось.
Как там умненькая отличница Милана Красич, у которой разум всегда верховодил над чувствами? И даже страстный роман, случившийся в студенческие годы, не увлек девушку полностью, заставив забыть обо всем на свете.
Да, она влюбилась, сердце замирало и падало в пропасть, свидания были бурными, секс – сумасшедшим. Но всегда, в любой ситуации, даже на пике наслаждения, присутствовал слегка скучающий разум, контролирующий все и вся.
И Лана была абсолютно уверена, что так и должно быть. Терять над собой контроль при виде самца?! Вы люди или животные? И не надо сладких сказочек о половинках, четвертинках и осьмушках. Ты встречаешь человека, трезво оцениваешь его, решаешь – нравится он тебе или нет, а потом уже приходит и страсть, и нежность, и все такое.
Но оказалось, что все рассуждения и жизненные установки трезвомыслящей бизнес-леди Миланы Мирославовны Красич были бумажными домиками, склеенными из страниц умных книг, написанных не менее умными людьми в обсыпанных перхотью пиджаках. И платьях.
И меньше чем за сутки застроенный бумажными домиками привычный мир был сметен ураганом «Кирилл».
Безобразным уродом. Той самой половинкой, чей поцелуй выдернул душу девушки и унес ее, душу, с собой.
И теперь в маленькой комнатушке с зарешеченным окном сидела на кровати пустая оболочка. Оболочке было абсолютно безразлично, что с ней будет дальше.
Потому что ее душа умирает сейчас вместе с Кириллом, чувствуя все, что с ним происходит.
Его бьют. Долго, на протяжении всего пути. И хотя пинки ногами вялые, мальчонки подустали, но когда вместо тела сплошная рана, любой тычок взрывается болью.
А потом будет только хуже. Потому что без лекарств начнется разложение кожи. И, если верить словам Скипина, обострятся какие-то внутренние проблемы, и без того сковывавшие движения обезображенного человека. Адская боль, гниение заживо…
Ну, и чего ты расселась, дура?! Взгромоздилась кучей негатива и утираешь сопли депрессии. А кто, интересно, будет спасать человека, пожертвовавшего ради тебя собой, чучело ты пернатое?! Тоскливые рыдания, даже сопровождаемые постукиванием лбом о стену, Кириллу вряд ли помогут, понятно?
Ишь ты ее, оболочкой пустой прикинулась! А ну встать, осмотреться, провести, так сказать, рекогносцировку и в темпе разработать план дальнейших действий. У тебя в запасе сутки, максимум двое, пока процесс у Кирилла не станет необратимым.
Все-таки сила воли в тандеме с разумом – штука полезная!
Лана прекратила, наконец, изображать мешочек с пеплом и осмотрелась.
Итак, ее сунули в небольшую одноместную палату, где с трудом разместились узкая больничная кровать, тумбочка и небольшой столик с робко забившейся ему под пузо табуреткой. На окне – простые белые жалюзи, снаружи, естественно, решетка. Стены выкрашены светло-бежевой краской, за белой пластиковой дверью – тесный санузел. Там, толкаясь плечами, соседствовали умывальник, душевая кабина и все такое. Зеркала ни здесь, ни в палате не было.
Оно и понятно. Те, кто попадают в карантинный блок, не должны видеть свое лицо. Вернее, то, что от него осталось.
Лана подергала ручку входной двери. Заперто, конечно же, но попытаться стоило. А что там за окном?