При проведении одной из операций Ангелу пришлось использовать свою чернявую волосатую внешность, доставшуюся ему от папы-болгарина, и выдавать себя за чечена по отцу. Естественно, с помощью Зураба ему пришлось и чеченский язык изучать. Это знают все в бюро, и потому вопросов относительно общих знакомых не возникает. Понятно, что это чечены.
– И засиделись в гостях до утра? – предполагает Басаргин. – Потому требовалось время, чтобы привести себя в порядок и выглядеть утром не совсем побитыми…
– Не так, чтобы очень уж до утра, но во втором часу ночи я Зураба все же отправил домой. И заехал за ним в семь утра, чтобы продолжить интересный ночной разговор в другом месте и с другими людьми.
– Ну и болтливый же ты, – ворчит Доктор Смерть. – Говори короче – что у тебя по этим «летящим шпорам».
Брови Ангела снова взлетают на самый лоб.
– Откуда вы знаете про эти «Бентли»?
– Уже по радио передавали. – Доктор Смерть кладет руку на компьютер, намекая на то, что его техника знает все и доносит вести чуть раньше, чем они свершатся.
– А если серьезно?
– А если серьезно, – объясняет Басаргин, менее других склонный к бестолковой пикировке словами, – то все остальные, кроме меня и Сохатого, самостоятельно вышли на этих парней, что купили себе по «Бентли». Но информации по самим парням у нас практически нет. Вся надежда на тебя и Зураба. И еще чуть-чуть на генерала Астахова. Он тоже сейчас собирает на них сведения. Хотя… Относительно Сохатого я, может быть, поторопился. Он еще не показывался.
– В том-то и дело, – говорит Зураб, – что парни ничего собой не представляют. Не им иметь такие машины… Им можно только на «жучках» ездить… Да и то на таких, что одометр по третьему кругу крутят. Другую никто им не доверит…
– Мне они именно такими и показались, – соглашается Пулат. – Я удивился внешнему несоответствию хозяев и машин.
– Отобрать у пацана сотовый телефон, вырвать у женщины сумочку – это их работа… – продолжает Зураб. – До войны галоши у соседей воровали. Просто мелкая шпана, которая всегда была на подхвате у серьезных людей. Если что-то предстояло, их брали на роль статистов, чтобы в стороне постояли и изображали собой поддержку. И никогда у них не было в руках серьезных денег. Достаточно серьезных, чтобы простейшую машину себе купить. Ну, на права они, предположим, набрать в состоянии, потому что получить права законно они не смогут никогда… И только на права, но не более.
– Стоп-стоп! – Доктор гудит, как маневровый тепловоз. – По нашим данным, оба зарегистрированы как индивидуальные предприниматели и имеют какое-то отношение к нефтеперерабатывающим заводам в Татарии и Башкирии. Прошу заметить – тоже нефтеперерабатывающие предприятия, как и в случае с Азербайджаном. Допускаю случайность. Допускаю, но предлагаю проверить эти данные.
– Они? Предприниматели? – удивляется Зураб. – Не поверю, и никто из местных чечен не поверит. Оба по шесть классов не закончили. Здесь какая-то путаница…
– И достаточно удачливые предприниматели, – добавляет Тобако. – По крайней мере, по данным финансовой разведки, деньги у них всегда водились. Не очень большие, но водились. Приходили на счет, уходили со счета. Большинство платежей осуществлялось «по безналичке». Но это вовсе не говорит о том, что они наличных не имели. Временами деньги снимали и тратили, сколько им надо. В пределах, вполне достаточных для покупки приличной «жучки».
– Не знаю… Не знаю… – качает в сомнении головой Зураб. – Мне их представили совсем в другом виде. Единственная зацепка – Халил Мадаев племянник эмира Абдула Мадаева, не очень крупного и ничем не примечательного, кроме своей осторожности, полевого командира. Но Абдул Мадаев воюет в горах. То, что он делает, хотя и характеризуется как террористический акт, по сути дела, является обыкновенной партизанской войной. По большому счету, его трудно отнести к откровенным террористам. О связи Абдула и Халила я ничего не знаю. Что касается предпринимательской деятельности, я опять утверждаю, что здесь какая-то путаница.
Все переглядываются, понимая, что в ситуациях, где начинается путаница, как правило, больше возможности ухватиться за нить поиска, чем в простейших ситуациях. Несоответствие естественных сопоставимых всегда вызвано внутренним несоответствием. И это требует дополнительной проверки.
– Нам нужны фотографии этих парней. Генерал сказал, что они сейчас оформляют документы на машины.
– Кстати, если человек покупает такую машину, – поясняет Пулат, – ему уже в автосалоне предложат оформить номер. В сравнении с первой покупкой это стоит копейки… Еще одно несоответствие…
– Доктор, позвони генералу, – настаивает Басаргин.
Доктор Смерть не успевает набрать номер, когда раздается очередной звонок в дверь.
– Вот и Дым Дымыч пожаловали-с. – Пулат идет открывать. – Интересно, что он нам расскажет о «летящих шпорах»?
Доктор прекращает набор в надежде на дополнительные сведения.
Сохатый выглядит совсем не запыхавшимся, и не видно по нему, что он очень спешил к началу рабочего дня. В руках обычные для него цветные четки, и вид смиренный, почти отстраненный, но совсем не углубленного в какие-то думы. Он сразу проходит в свой привычный угол, ставит стул поудобнее, потому что Александра, делая вечером уборку в офисе, стул передвинула, и садится, вольно забросив ногу на ногу. Его словно бы не интересует общее внимание к своей персоне. Он, похоже, даже наслаждается этим вниманием, затягивая общее ожидание.
– Тяжелая ночь выдалась? – первым не выдерживает Басаргин.
– Я выносливый, – словно бы отмахивается Сохатый.
– Не будем терять время… Есть что-то?
– Есть. Я вчера вечером старого знакомца встретил. Навестили с ним других знакомых…
– Наш общий знакомый? – уточняет Доктор Смерть, имея в виду бывших сослуживцев по спецназу ГРУ.
– Нет. Это персональный. Оттуда, куда никому из вас отправиться не желаю [18]…
Сохатый выдерживает паузу, словно не уверен, что его сообщение заинтересует сотрудников бюро, тем не менее все понимают, что он вообще не стал бы рассказывать об этом, если бы не видел общий интерес в сообщении.
– И что дальше? – теперь уже Ангел торопит товарища.
– Дальше просто. Эти ребята полны решимости изменить свою жизнь в лучшую сторону. Тюремной романтикой сейчас лишь сопливые недоумки грезят, из тех, что в магнитофонах только уголовное творчество крутят, не понимая, что это так называемое творчество к уголовному миру никакого отношения не имеет… Короче, мои знакомцы, памятуя мое прошлое и не зная моего настоящего, предлагают мне «пойти на дело».
– И ты предлагаешь нам присоединиться? – с радостной улыбкой спрашивает Пулат, словно он всегда был готов к принятию подобного предложения.
– Примерно это я и думаю вам предложить, поскольку возможно, это один из путей поиска, которым нас вчера озадачил командир.
– Конкретнее, – просит Басаргин.
– И переходи сразу к «летящим шпорам», – настаивает Пулат.
Невозмутимое лицо Дым Дымыча возмущается удивлением.
– Вы что-то знаете?
Ответом ему служит только общий смех.
– Рассказывай-рассказывай, – гудит Доктор Смерть. – Мы потом объясним…
– Все очень просто. Есть группа не очень решительных ребят, но хронических рецидивистов. Всю жизнь они работали по мелочам, а теперь вдруг решили на пустяки не размениваться, и в «бакланы» [19] они, как говорят, больше не пойдут, поскольку им есть, что терять. Я не уверен, что есть, но им так кажется. Вообще-то они не так, чтобы слишком серьезные. Но решили начать новую жизнь, присматривают хорошую добычу, анализируют ситуацию, и только после этого начинают работать. Говорят, пару раз заработали неплохо. Так и в этот раз. Хотя этот раз – особый… Зураб не даст соврать, он лучше других знает репутацию своих земляков, и знает, что с ними не каждый решится связываться… Так вот, мои знакомцы решились связаться. Опять же, не полностью еще решились, но настойчиво ищут, кто бы их к этому продвинул.
– Потрясти чечен? – уточняет Доктор Смерть.
– Именно.
– Они получили «наколку»?
– «Наводку». Если ты всерьез занимаешься честным разбоем, то работать без «наводки» сложно. И все группы и группировки стараются иметь таких «наводчиков». «Наводчики» вербуются в местах, где совершаются наиболее крупные покупки – элитные квартиры и дорогие автомобили. При этом необходимо только иметь смелость ударить, если уж решился замахнуться. Потому что люди, имеющие солидные средства, как правило, имеют и средства защиты. В худшем случае, имеют солидную «крышу», которая защитит от наездов, но никак не от разбоя. Разбой, по сути дела, это обыкновенный беспредел, ни с кем и ни с чем не считающийся. И этим обстоятельством мои знакомцы с успехом пользуются.
– Крутые ребята, – усмехается Ангел.
– Крутые. – Сохатый, судя по интонации, не полностью согласен. – Дважды они по депутатам работали. Депутаты много денег получают ни за что, и потому трясти их, сами понимаете – одно удовольствие… А вот сейчас поступила «наводка» на пару соотечественников Зураба. Два чечена купили себе по «летящей шпоре». При этом расплачивались наличными и при себе имели суммы еще на несколько таких же машин… Это «наводчика» очень заинтересовало. Он им оформлял покупку и имел возможность узнать все необходимые данные – имена, адреса, телефоны…
– А на тебя зачем вышли? Случайно?
– Случайностей в мире не бывает. В компании возникли сомнения. Чечены с такими крупными деньгами на карманные расходы? Значит, ребята не просты… Легко предположить, что они и за спиной кого-то имеют, и сами не постесняются «ствол» достать. И, наверное, пользоваться оружием умеют… А мои старые друзья по оружию спецы небольшие. Они больше запугать умеют, чем эффективно действовать. И им понадобилась серьезная поддержка, на случай предполагаемого осложнения. Тогда и вспомнили про меня с моей репутацией. Мы с ними на «зоне» так ведь и познакомились. Пытались на меня наехать, я их тогда отправил в санчасть. Надолго… Потом примирились, потому что я не злобный от природы человек, и только злобных не прощаю… Вчера вечером подъезжаю к дому, меня уже ждут и приглашают для разговора… Поговорили… Обсудили… Пока я выразил только согласие подумать, но не больше.
– Но это вчера, а сегодня? Долго же ты отсыпался после ночной беседы.
– А сегодня я «пролетел» по другим знакомым. Из тех, что с бандитами из чечен имеют дело. Выяснял ситуацию.
– Выяснил?
– Выяснил. Эти парни ничего не стоят. И денег у них серьезных быть не должно.
– А почему ты нам это рассказываешь, а не прокурору? – спрашивает Зураб.
Дым Дымыч смотрит на бывшего мента с сожалением.
– Это можно не объяснять, – улыбается Басаргин. – Это все вы знаете лучше нас с Зурабом. И я не намерен спорить со спецназом.
2
– Недолго, ребята, вам веселиться осталось. Могу пообещать это с полной ответственностью российского офицера…
Боевики на склоне горы что-то обсуждают и смеются над здоровенным неуклюжим детиной, который никогда не сможет при всем желании спрятаться от «оптики» снайпера. Спрячет маленькую голову, выставит тяжелый зад, и наоборот…
Кордебалет через прицел «винтореза» внимательно следит за боевиками у входа в пещеру, иногда бросая взгляд и в лесную чащу, и видит, что там группа во главе с эмиром дело закончила и уходит в подъем. Только тогда Кордебалет натягивает на прицел меховой чехол и спускается из своего наблюдательного пункта. Момент самый подходящий, и никто не наблюдает за открытым местом, которое Кордебалету предстоит преодолеть. И он преодолевает его, безостановочно сдвигаясь от камня к камню, почти переползая, и не смущаясь тем, что грязь липнет на его «камуфляжку». Только цвет «камуфляжки» меняется, мимикрируя к окружающей обстановке – и все… Передвигаться быстрее Шурик не желает, потому что хорошо знает, как периферийное зрение улавливает даже далеко в стороне стремительное движение и привлекает к нему внимание. А так, если не присматриваться внимательно с биноклем в руках, он остается невидимым среди камней, грязи и остатков снега.
Согрин тоже покидает место своей засады. Сбрасывает с головы и с плеч мешающие свободно передвигаться еловые лапы и встречает подполковника на первых подступах к ельнику. В этом месте для взглядов сверху они предельно закрыты, потому что еловая чаща по опушке относительно низкоросла – чуть поднимается верхушками над головой человека – и при этом достаточно густа и способна спрятать любого от самого внимательного наблюдателя.
– Сеанс связи был? – интересуется полковник.
– Все нормально. Горы хорошие, экранируют мало. Я быстро принял, быстро передал ответ и только потом расшифровал.
– Когда ждать гостей? – полковник спрашивает, а сам не забывает по сторонам поглядывать. Пусть и ушли боевики в гору, но беречь себя лучше самому, не надеясь ни на кого. Это святое правило каждого разведчика.
– Пока их ведут с разных сторон, не высвечивая наблюдение. Конкретно время не оговаривают. Предположительно, во второй половине дня должны прибыть сюда.
– Когда следующий сеанс?
Кордебалет смотрит на часы.
– Через два часа сорок минут.
Полковник смотрит в небо, где кружит в стороне друг от другу пара величественных орлов. Круги широкие. Размашистые крылья только изредка чуть-чуть подрагивают, направляя полет и регулируя высоту.
– Скоро и перелетные птицы пожалуют. Надо успеть подготовить гнезда.
– Для птиц? – ухмыляется Кордебалет.
– Для себя. Гостей, думаю, первоначально будем сверху наблюдать. В нору полезем перед общей атакой. Но… Сначала – поработаем на земле, надо как следует протоптать тропинку.
– Мадаев протоптал ее тщательно, претензий нет. Не понимаю только, как он не боится своих по этой тропе пускать?
– Не боится. Значит, договорились о крышках заранее. Но протоптал он не совсем тщательно. Так, по крайней мере, мне кажется. Много ошибок допустил. Вот и надо их исправить… – Согрин показывает на первую крышку от консервной банки.
– Понял! – кивает Кордебалет, поднимает крышку и перекладывает ее на два метра вперед, не забыв с осторожностью переступить место, где установлена в снегу растяжка. – Самим бы не запутаться потом.
– Не запутаемся. – Согрин наносит на свой план новую отметку. – Во время сеанса предупреди наших о минировании тропы и о крышках. – Идем дальше…
Крышек оказывается много. Кордебалет следил не за группой Мадаева, а за боевиками у пещеры, поэтому не знает, сколько растяжек и ловушек установлено на тропе. Но Согрин заносил каждое опасное место в план, и сейчас спецназовцам не составляет труда отыскать очередную крышку, чтобы переставить ее все на те же два метра вперед.
– Наших наверху видел? – за работой расспрашивает полковник.
– Сидят над главным входом, как папарацци. Ждут интересного момента.
– Мне их было не видно… Позиция удобная?
– Лучше не придумаешь. Почему Мадаев не распределяет посты? По идее, он должен перекрыть еще два входа в пещеры.
– Думаю, предполагает, что кто-то появиться здесь может только после основной группы боевиков. И свою позицию планирует выставить только так, чтобы отразить нападение, если такое произойдет… И отсечь преследователей минометным огнем, чтобы дать прибывшим время уйти в пещеры…
– Возможно. Позицию он занял сильную. Оттуда простреливаются все подходы. Должно быть, для того он и минировал «зеленку», чтобы потом еще накрыть ее минометным огнем. Другие входы в пещеру меньше и не имеют площадок. Возможно, он сам их заминировал. Мадаев не может предположить массированную атаку с применением авиации.
– Едва ли. Только если будет преследование основной группы, он заминирует все три входа. После того, как группу пропустит. Или сам их взорвет…
– Взорвать надо раньше.
– Макаров с Сохно справятся.
* * *Макаров с Сохно относят себя к тем людям, которые от безделья устают больше, чем от самой тяжелой работы, но оба прошли хорошую и длительную школу боевого опыта, и уж чем-чем, а терпением-то бог их не обидел.
– У тебя веревка крепкая? – интересуется Макаров, рассматривая скалу, с которой он желает произвести выстрел из подствольного гранатомета.
– Даже если весь джамаат повеситься вздумает, выдюжит. Альпинистское снаряжение… А вот надо ли тебе туда забираться? – Сохно сомневается.
– Мы сразу всю задачу решим. Одним выстрелом…
– Я боюсь, что тебя самого накрыть может – это первое. Взрывная волна будет слишком мощная. Второе – скала нависает над входом. У меня нет гарантии, что от такого взрыва она не свалится на них.
– Так ведь нам именно это и надо!
– Тогда уже будет не надо. Взрыв уже их уничтожит. А вот закроет ли скала проход – неизвестно. И два других прохода оставит…
– Но пока это самый эффективный наш ход на будущее.
– Самый эффектный – соглашусь. Насчет эффективности я сомневаюсь. Давай представлять себе общую картину, – предлагает Сохно.
– Давай. – Макаров согласен, хотя взгляда от скалы, которую он облюбовал для выполнения своей задумки, все же не отрывает.
– Наша задача какая? Не дать возможности основной группе уйти в пещеры. Что для этого требуется? Взорвать и завалить входы в момент приближения противника.
– И что? После уничтожения джамаата Мадаева – уничтожения одним выстрелом! – мы сможем без помех выполнить все остальное.
– Общую картину, – тоном настаивает Сохно. – Не конкретно нашу задачу, взятую отдельно. Общую картину представляй. Там, внизу, уже будут боевики. Они могут уже и на склон выйти, и ты станешь мишенью для любого их снайпера.