«Что стоит за геройством Сидорова, необходимо ли оно?» – вопрошает Воронецкая. С точки зрения человека, который самоотверженный подвиг своих предшественников называет «ложным героизмом», в таком подвиге и в самом деле проку мало. Как и в подвиге Александра Матросова, который погиб на вражеском дзоте. А ведь мог, например, отлежаться в стороне и подождать, пока у немцев закончились бы патроны. Но Матросов выбрал единственный вариант – пожертвовал своей жизнью.
То же самое сделал летчик Виктор Талалихин – одним из первых в годы войны совершил таран своим самолетом самолета противника. Опять может возникнуть вопрос: а было ли это так уж необходимо? Не лучше ли было постараться посадить свой самолет на землю, после чего опять вернуться в строй и сражаться с врагом. Но Талалихин выбрал героическую гибель. Как и девушки-зенитчицы из повести «А зори здесь тихие…», которые многократно уступали в силе, выучке и вооружении отборным немецким диверсантам, но ни секунды не колебались в своем выборе: пропустить врага на свою территорию или сразиться с ним, не имея практически ни малейшего шанса выйти живыми из этой схватки. Поэтому не случайно в 1943 году в одном из секретных докладов нацистского руководства Гитлеру говорились следующее:
«Большевизм, неважно какими средствами, вселил в большую часть русского населения непреклонное упорство, которое никогда не встречалось в Первую мировую войну. За боевой мощью врага стоит своеобразная любовь к своему отечеству, своего рода мужество и товарищество, безразличие к жизни, которые надо признать».
Думаете, это разные вещи: подвиг ученого Сидорова и подвиги Матросова, Талалихина или девушек-зенитчиц? Нет, они одного помола. Это тот самый помол, который до сих пор остается не разгаданным ни одним заморским стратегом. И название ему: русский характер. Это во многом иррациональный, неправильный характер, но именно в этой неправильности и заложена огромная сила, которая всегда была и будет не по зубам тем, кто пытается стреножить его, обуздать и сделать ручным. Именно такой характер и играл Леонид Филатов в фильме «Иванцов, Петров, Сидоров…» Когда его герой возвращается в институт, зритель не сомневается, что, случись еще раз такая же критическая ситуация, как с Сидоровым, и он тоже не раздумывая пожертвует своей жизнью ради науки. И пусть им движет патетика, романтизация героизма – лучше уж они, чем голый рационализм, за которым легко спрятать ту же трусость.
Но вернемся в август 1979 года, к съемкам «Экипажа».
5 августа снимали эпизод «аэропорт в Африке» с участием Жженова, Филатова, Васильева и каскадеров.
13 августа в Звездном городке сняли эпизод «встреча с космонавтами».
20 августа на заводе № 400 во Внукове сняли комбинированные кадры с участием Филатова.
3 сентября 1979 года фильм смотрела генеральная дирекция «Мосфильма». В целом картина понравилась, однако без ЦУ не обошлось. В частности, Митту заставили «воскресить» командира экипажа Тимченко, которого он умертвил в финале. Было предложено доснять еще ряд других эпизодов. Но это случится через три недели, а пока 6 сентября Филатов в компании своих коллег по «Таганке» Владимира Высоцкого и Валерия Золотухина отправился с концертами в Тбилиси (через несколько дней туда же приедет и вся труппа театра).
Вспоминает Л. Филатов: «В Тбилиси нас снимало несколько фотографов. Володя (Высоцкий. – Ф.Р.) трогательнейшим образом надевал на меня рубашку, примерял сам: «Нет, не эта…» Я говорю: «Ну вот у меня нормальная». Он говорит: «Какая нормальная, ты что, с ума сошел, рвань! Босяк! Я тебе даю парижскую рубашку, а ты не можешь даже отличить. А ты, Валер, надень вот это…» Одевал как кукол в свои рубашки. «Нет, у тебя штаны не те, это тебе не нужно. Ну притащи, что у тебя еще есть? Нет, у тебя нет ни одной рубахи – это гадость… И брюки у тебя ужасные…» Короче говоря, он нас в свое переодел, мы поснимались и так и эдак… А потом – какие страшные бывают совпадения! – одна из этих фотографий висела на похоронах Володи, висела над гробом в театре. Там, где Володя такой сосредоточенный… А в ту пору я этого не заметил, он был весел, и мы вроде бы как позировали… То ли это так совпало, то ли действительно у гениальных людей, у провидцев всегда есть наряду с весельем и беззаботностью ощущение чего-то трагического впереди. Но почему эта фотография так страшно прозвучала?
А спустя какое-то количество дней пришел фотограф в театр. «Вот, Владимир Семенович, пожалуйста, это вам… А теперь, пожалуйста, не откажите в любезности… У вас есть время?» – «Есть, минут десять». – «Тогда будьте любезны, подпишите мне, пожалуйста». Ну Володя подписал. «Спасибо большое. А теперь, – достает пачку, – будьте любезны, подпишите товарищу такому-то… Это мой товарищ… один – из обкома, второй – с мясокомбината, третий…» Володя бросил ручку и сказал: «Нет, я этого делать не буду, я не знаю этих людей…» – «Ну для меня». – «Нет, ни для кого не буду». – «Как вам не стыдно, я вам столько сделал». И Володя его выгнал, причем выгнал очень резко, сказал: «Не смейте так со мной разговаривать!» И вот по иронии судьбы именно эта фотография оказалась последней… Эту историю я знаю с Володиных слов, а закончилась она, когда вышел потный фотограф… Я пробегаю мимо и говорю: «А где же мои фотографии?» – «Я сделаю, сделаю». Так он и исчез…»
«Мы выступали во Дворце спорта. Но это было очень невыгодное время – шел футбол (19 сентября 1979 года тбилисское «Динамо» встречалось у себя дома с «Ливерпулем» в розыгрыше Кубка европейских чемпионов и выиграло 2:1. – Ф.Р.). Поэтому Дворец спорта был заполнен наполовину… Публика разнородная, все хотят разное, но ходили все-таки на Высоцкого, и он это понимал. Мы просто ему помогали, грубо говоря, отвлекали внимание на себя, давали ему передохнуть… Но работал в основном он. И, естественно, его огорчало то обстоятельство, что зал был не битком, хотя он понимал причину этого…»
Выкроив «окно» в гастролях, Филатов слетал в Москву, чтобы принять участие в досъемках «Экипажа». Так, 24 сентября он вместе с Жженовым снялся в эпизоде «в машине». 28 сентября сняли комбинированные кадры эпизода «перед рейсом» с участием Жженова, Филатова, Иванес и Павлова. Затем Филатов вернулся в Тбилиси.
В начале октября Филатов вернулся в Москву и 12-го на «Мосфильме» были сняты инфракадры для «Экипажа» с участием его, а также Жженова, Васильева, Иванес и Павлова.
16 октября снимали эпизоды на улицах Москвы с участием Филатова, Иванес, Акуловой и Потапова.
25 октября запечатлели на пленку инфракадры с участием Филатова, Иванес и Васильева.
29 октября сняли эпизод в «Ту-154» с участием Филатова и Иванес.
31 октября, в пять часов вечера, директор «Мосфильма» Сизов смотрел полностью смонтированный «Экипаж». Увиденным остался доволен. Но один эпизод все же попросил доснять – в кабине самолета. Эта съемка прошла в воскресенье 11 ноября в Шереметьеве. В ней участвовал весь «экипаж». На этом съемки фильма были благополучно завершены. В тот же день вечером (19.55) Филатов смотрел премьеру по ТВ – 1-ю серию фильма «Место встречи изменить нельзя». Игрой своего товарища и коллеги Владимира Высоцкого он остался очень доволен, о чем и сообщил ему на следующий день.
Между тем 16 ноября фильм «Экипаж» посмотрел председатель Госкино Филипп Ермаш. У него никаких претензий к увиденному не оказалось. А министр гражданской авиации Бугаев и вовсе был в восторге от картины, которую он увидел 29 ноября. «Такого кино у нас еще не было!» – воскликнул он после сеанса.
Согласно финансовым документам, Леонид Филатов за участие в этой картине был удостоен гонорара в сумме 2230 рублей. Это был самый высокий гонорар актера за всю его предыдущую творческую карьеру. Он равнялся его… 18 театральным зарплатам.
Остальные участники съемок получили следующие гонорары: Георгий Жженов – 5063 руб., Анатолий Васильев – 2775 руб., Александра Иванес – 1678 руб., Ирина Акулова – 694 руб. Олег Даль за те несколько смен, которые он провел на съемочной площадке, получил 762 рубля.
Глава двенадцатая Между кино и театром
Тем временем 20 декабря в Театре на Таганке состоялась очередная премьера: был показан спектакль «Турандот, или Конгресс обелителей». Филатов в нем занят не был, но, когда спустя несколько месяцев эту постановку запретили к показу, был возмущен вместе со всей труппой. Запрет был связан с событиями в Афганистане (в конце декабря в эту страну были введены советские войска).
«Турандот…» оказалась очередной антисоветской выходкой Юрия Любимова. Как пишет А. Гершкович: «В ней театр зло разыграл фарс коллективного руководства неким вымышленным государством, где фарисеи всем ошибкам и благоглупостям правителей находят законное оправдание, соревнуются в славословии и награждают один другого всевозможными орденами и званиями…»
«Турандот…» оказалась очередной антисоветской выходкой Юрия Любимова. Как пишет А. Гершкович: «В ней театр зло разыграл фарс коллективного руководства неким вымышленным государством, где фарисеи всем ошибкам и благоглупостям правителей находят законное оправдание, соревнуются в славословии и награждают один другого всевозможными орденами и званиями…»
Скажем прямо, тема спектакля была и в самом деле актуальная. К тому времени советский режим выглядел весьма непрезентабельно: больной и старый Брежнев в окружении не менее больных и старых соратников, которые только и делают, что награждают друг друга орденами и медалями по любому поводу (от собственных дней рождений до великих праздников). В стране свирепствовала коррупция наверху, воровство внизу и всеобщая апатия (несмотря на победные реляции средств массовой информации). Еще несколько лет назад ситуацию можно было выправить, если бы Брежнев уступил место более молодому и энергичному руководителю, но он этого не сделал. Короче, Любимов своим спектаклем бил не в бровь, а в глаз. Другое дело, что время для своего удара он выбрал не самое удачное (или, наоборот, все было специально им просчитано).
Скандал был вопиющ тем, что разразился накануне 110-летия со дня рождения В. Ленина. В те дни большинство советских театров выполняли госзаказ: ставили юбилейные спектакли. Практически все ведущие столичные театры были заняты этим: Олег Ефремов во МХАТе ставил «Так победим!», Галина Волчек в «Современнике» реанимировала «Большевиков», Георгий Товстоногов выпустил спектакль «Перечитывая заново». Это была совершенно новая «лениниана», которая показывала вождя Октябрьской революции не в образе доброго дедушки, изрекающего правильные истины, а живым человеком со многими присущими ему слабостями и сомнениями. Этими спектаклями их создатели пропагандировали тот самый постулат, который спустя несколько лет возьмет на вооружение Михаил Горбачев: что есть еще возможность построить социализм с человеческим лицом, надо только вернуться к истинному Ленину.
Однако Любимов, судя по всему, этот постулат разделять не хотел, поэтому ничего юбилейного ставить не стал. А может, ему и не дали этого сделать, памятуя о том, как он отметил прошлый юбилей, 100-летний: поставил спектакль «На все вопросы отвечает Ленин», который так и не увидел свет. И Любимову вполне сошло бы с рук его нынешнее неюбилейное молчание, если бы он действительно промолчал. Но ведь он «выстрелил» «Турандот» – спектаклем с очевидным антисоветским уклоном.
Как ни странно, но даже после этого власть не сочла возможным убрать его из «Таганки», ограничившись только запретом спектакля, причем не сразу, а только спустя несколько месяцев. Воистину Юрий Петрович был непотопляем!
Между тем скандал в театре не долго занимает внимание Филатова, поскольку его кинематографическая карьера начинает набирать обороты, и аккурат в те самые дни его приглашают сниматься сразу в два художественных фильма. Оба снимаются в Москве: боевик из времен Гражданской войны (истерн по-советски) «Кто заплатит за удачу» мосфильмовца Константина Худякова и мелодрама для юношества «Вам и не снилось…» Ильи Фрэза с киностудии имени Горького.
В первом фильме у Филатова была главная роль, что вполне закономерно: со времен «Иванцова, Петрова, Сидорова» между Худяковым и Филатовым установились дружеские отношения и они с удовольствием согласились вновь поработать вместе. Поэтому, когда в середине октября 1979 года начался подготовительный период в работе над картиной и Худяков начал подыскивать подходящих актеров на главные роли, кандидатура Филатова была утверждена одной из первых.
Сюжет фильма был типично «вестерновый». В годы Гражданской войны в одном из южных российских городов большевики провели неудачное покушение на главу белогвардейской контрразведки Конькова (на эту роль был утвержден штатный злодей советского кинематографа Александр Филиппенко, кстати, бывший актер «Таганки»). Была арестована участница покушения молодая подпольщица Антонина Чумак (актриса БДТ Наталья Данилова). В целях выявить всю подпольную сеть, Коньков идет на хитрость: через прессу объявляет о дне казни Антонины с тем, чтобы ее товарищи попытались ее спасти. Но на помощь девушке приходят трое совершенно других людей: матрос Кусков (Виталий Соломин), который думает, что Антонина – это его погибшая возлюбленная, карточный шулер и авантюрист Федор (Леонид Филатов) и казак Дмитрий (Василий Бочкарев) (оба последних персонажа полагают, что Антонина – это их родная сестра, связь с которой они потеряли в горниле Гражданской войны). Эти трое приезжают в город и, объединившись, совершают дерзкую попытку освобождения Антонины. Естественно, со стрельбой, драками и погонями – всеми необходимыми для жанра истерна элементами.
В фильме Ильи Фрэза «Вам и не снилось…» у Филатова была второстепенная роль: он играл возлюбленного учительницы Татьяны Николаевны (Елена Соловей) по имени Михаил. Его герой искренне любит эту женщину, но она сомневается в своих чувствах, поскольку всю себя посвятила школе и не уверена, что Михаил это поймет и примет. В эту картину Филатов попал благодаря телевидению: Фрэзу нравились работы Филатова в телеспектаклях и он решил попробовать поработать с талантливым актером на одной съемочной площадке.
Что касается самого Филатова, то он согласился сыграть у Фрэза не раздумывая, поскольку чрезвычайно уважал этого режиссера, по праву считавшегося мэтром советского кинематографа (Фрэз пришел в большое кино еще в 1932 году, и детство Филатова, как и миллионов советских людей, прошло под такие его фильмы, как: «Слон и веревочка» (1946), «Первоклассница» (1948), «Васек Трубачев и его товарищи» (1953), «Отряд Трубачева сражается» (1957) и др.). Кроме этого, в фильме Фрэза у Филатова была роль из разряда не героических, а это для актера было немаловажно после того, как он сыграл плейбоя Скворцова в «Экипаже» и согласился сыграть лихого авантюриста в истерне «Кто заплатит за удачу».
Между тем первым Филатов стал сниматься у Худякова.13 января 1980 года в Ялте начались съемки «Кто заплатит за удачу». Однако с самого начала дела не заладились. Дело в том, что в те дни в Ялте установилась очень плохая погода, которая, по словам старожилов, не выпадала в этих местах последние 30 лет. В результате сбои в съемках происходили постоянно: самолеты с актерами садились в других городах, а когда они все-таки добирались до Симферополя и хотели добраться до Ялты на попутках, им это сделать не удавалось из-за того, что был закрыт перевал. Поэтому актеры не попадали вовремя на съемки, а если все-таки добирались до съемочной площадки, то всего на 2–3 часа, поскольку потом им опять приходилось садиться в машину и на всех парах мчаться в аэропорт на последний самолет, поскольку надо было успеть в Москву на спектакли (все четверо главных исполнителей – Филатов, Соломин, Бочкарев и Данилова – играли в театрах). Все эти простои «сожрали» у киношников почти 30 тысяч рублей.
Когда Филатов давал согласие сниматься у Худякова, он был уверен, что лишнего времени у него в театре будет предостаточно. Но он ошибся. В начале 1980 года Любимов неожиданно ввел его в несколько спектаклей и назначил на одну из ролей (Неизвестный) в новой постановке – «Дом на набережной» Юрия Трифонова. Поэтому сниматься Филатов никак не мог и почти два с половиной месяца (февраль, март, начало апреля) на съемки «Удачи» не выбирался. И сцены с его участием пришлось перенести на более позднее время, а пока снимать другие.
29 апреля съемки в Ялте закончились (по плану они должны были завершиться 15 апреля), и группа вернулась в Москву для павильонных съемок. Они продлились до 23 мая, но Филатов в них почти не участвовал – он в те дни снимался в «Вам и не снилось…»
Съемки этой картины начались 26 февраля, однако Филатов включился в них позже всех исполнителей, поскольку а) был занят и б) роль у него была второстепенная. В итоге в этом фильме у него выпало всего 11 съемочных дней, в то время как в «Кто заплатит за удачу» их у него было 35. У Фрэза Филатов снимался в мае—июне, успев выкроить время для гастролей в Польше («Таганка» была там в конце мая).
Вернувшись на родину, «Таганка» сыграла (12 июня) очередную премьеру – «Дом на набережной» Юрия Трифонова. Это было второе обращение Любимова к прозе этого писателя. Обращение не случайное, поскольку речь в этой повести шла об обитателях знаменитого Дома правительства на Берсеневской набережной в Москве. За эту прозу Любимов взялся с одной целью: в очередной раз разоблачить советский образ жизни. По словам А. Гершковича:
«Этим Любимов принял вызов, брошенный ему советской бюрократией. Новый герой спектакля – Вадим Глебов – „лысоватый, с грудями, как у женщины“ и „опавшими плечами“ воплощал собой тип советского конформиста, циника и приспособленца. В спектакле содержалось много острых моментов из недавней истории советского общества (аресты 1937 года, кампания борьбы с „космополитами“ в 1949 г.), на которые в советском искусстве были наложены табу. Любимов не посчитался с этим. Единственная уступка, которую он сделал цензуре, касалась упоминания имени сталинского палача наркома Ежова. В спектакле Любимова была сцена, в которой пионеры 30-х гг. читали стихи в честь Ежова. Чиновники Министерства культуры, принимавшие спектакль, запротестовали. Чтобы спасти постановку, Любимов согласился убрать имя Ежова из текста пьесы: пионеры декламировали стихотворение до того места, когда рифма „Ежов“ была у всех на слуху, а потом делали многозначительную паузу, актеры прихлопывали рот ладонью, насмешливо поглядывая при этом в зал. Получалось вдвойне зло…»