Вся эта сумятица делает невозможным точный анализ происходившего, однако, когда рассвело, стрельба ненадолго затихла, и положение прояснилось. После этого положение австралийцев резко ухудшилось, так как начали обстрел турецкие орудия, установленные на Габа Тепе и холмах к северу от плацдарма. «Трайэмф» и «Бекчент» сумели на время заставить замолчать батареи Габа Тепе, и это позволило высадить на берег еще четыре бригады, а также две батареи горных пушек. На участке Анзак к полудню 25 апреля собралось чуть ли не больше войск, чем на всех остальных участках вместе взятых, но развить первоначальный успех они не сумели. Их позиции образовали неправильный треугольник размерами полтора на полкилометра. Попытался было вмешаться турецкий броненосец «Тургут Рейс», который сделал по австралийцам 16 выстрелов, однако он попал под ответный огонь «Трайэмфа» и был вынужден отойти.
К этому времени в район высадки прибыли командир 19-й дивизии Мустафа Кемаль. Именно тогда произошел случай, который во многом прославил будущего турецкого лидера. Он лично повел в атаку 57-й полк своей дивизии, обратившись к солдатам с речью: «Я не ожидаю, что вы атакуете, я приказываю вам умереть! За время, которое пройдет до того, как мы все погибнем, другие войска и командиры займут наше место!» Подтянутые части 19-й дивизии остановили австралийцев, тем более, что плацдарм обстреливало множество орудий, включая тяжелые батареи форта Нагара. Ближе к вечеру на берег высадился командир корпуса генерал Бирдвуд и командиры дивизий. С наступлением ночи турки провели еще несколько контратак, однако австралийцы удержались, хотя и в этом месте намеченные цели не были захвачены.
Начало легенды. Подполковник Мустафа Кемаль-паша в окопах. «Я не ожидаю, что вы атакуете, я приказываю вам умереть! За время, которое пройдет до того, как мы все погибнем, другие войска и командиры займут наше место!»
* * *Следует упомянуть еще об одной операции, задуманной Гамильтоном. В залив Ксерос для ложной высадки были отправлены корабли, на которых находилась вся Морская дивизия за исключением одного батальона, использованного на участке У. Они должны были изобразить десант на перешейке Булаир. Но зачем для демонстрации использовать целую дивизию, при том, что высадка там не предполагалась вообще, генерал Гамильтон впоследствии так и не объяснил. Их сопровождали броненосец «Канопус» и эсминцы. 24 апреля эсминцы открыли огонь по берегу, а ближе к вечеру «Канопус» обстрелял укрепления Булаира, как бы готовя высадку. Турки не отвечали, но это не значило ровным счетом ничего. Единственным человеком, попавшим на берег, стал капитан-лейтенант Бернард Фрейберг, который поиграл в коммандос. Он вплавь добрался до берега, полюбовался на турецкие окопы, сигнальными ракетами указал эсминцам цель для обстрела и так же вплавь вернулся на корабль.
В целом сопротивление оказалось все-таки слабее, чем ожидалось. Это объясняется тем, что германский командующий Лиман фон Сандерс ожидал главную высадку в районе Булаира и держал там 3 пехотные дивизии, и только вечером он приказал перебросить резервы на полуостров Галлиполи. Но тогда возникает вопрос: а что могло произойти, если бы сопротивление оказалось таким, как его ожидали английские генералы?!
Состав сил на 25 апреля 1915 годаСоюзники
Англия: Средиземноморское экспедиционное соединение (генерал Иен Гамильтон)
29-я Морская дивизия, Анзак — 1-я австралийская дивизия, Австралийская и Новозеландская дивизия.
Франция: Восточный экспедиционный корпус (генерал д'Амад)
1-я дивизия.
Турция
5-я Армия (генерал Отто Лиман фон Сандерс)
III корпус — 7-я, 9-я, 19-я дивизии.
XV корпус — 3-я, 11-я дивизии.
Дарданелльский укрепленный район (генерал Джеват-паша).
Галлиполи — плацдармы
Итак, высадка 25 апреля провалилась с треском, поставленная задача выполнена не была, войска застряли на плацдармах, причем на участках V и У ситуация граничила с полной катастрофой. Спасла англичан, как ни странно, в общем-то правильная турецкая стратегия — держать основную массу войск вдали от побережья, неправильно реализованная, а также нехватка сил у противника. Ну никак не могла одна-единственная 9-я дивизия контролировать побережье половины Галлиполи. Но если бы на самых вероятных участках высадки в районе мыса Хеллес позиции занимали не отдельные взводы, а хотя бы роты, не говоря уже о батальонах, они наверняка утопили бы десант в крови. Главной причиной этого, как мы видели, была некомпетентность британского командования на всех уровнях, начиная от командира корпуса генерала Гамильтона и до командиров батальонов. Личная храбрость не компенсировала эти недостатки. Да, из трех командиров бригад 29-й дивизии один погиб, а двое остальных были ранены, но солдатам от этого лучше не стало. Генерал должен командовать, а не бежать впереди цепи, размахивая саблей.
Помогло англичанам и бездорожье, турки просто не успели перебросить подкрепления к мысу Хеллес, где решалась судьба операции. В результате положение англичан заметно улучшилось, хотя и оставалось сложным. Примерно в 01.30 застрявшие на «Ривер Клайде» солдаты сошли на берег. На рассвете корабли открыли огонь по замку Седд-уль-Бахр и соседней деревне, и поредевшие батальоны пошли в атаку, к 14.00 эти важные позиции были захвачены, англичанам удалось подняться на плато. Более того, наконец удалось установить связь с участком W, и теперь можно было сказать, что англичанам удалось зацепиться за берег. Хотя главной причиной этого было то, что турки сами отошли к деревне Крития, которую предполагалось занять в первый же день, и между линиями противников образовалась довольно широкая ничейная полоса.
Вечером 26 апреля и на следующий день на плацдарме начали высаживаться французские войска. Французы превратили злосчастный «Ривер Клайд» в постоянный причал, прочно связав его с берегом. 27 апреля вся линия союзников двинулась вперед, не встречая сопротивления. Однако Гамильтон, перепуганный понесенными потерями, не позволил своим войскам продвинуться слишком далеко, и они лишь выстроились поперек полуострова, поравнявшись с плацдармом S. Между союзниками и турками по-прежнему лежала ничейная земля. Но эта легкость вдохновила Гамильтона начать 28 апреля наступление на деревню Крития, странная смесь нерешительности и смелости. Видимо, генерал рассчитывал, что дезорганизованные турки по-прежнему не смогут оказать серьезного сопротивления. План операции был прост: войска союзников должны были совершить захождение левым флангом, словно бы вращаясь вокруг оси, установленной на участке S. Предполагалось взять деревню и начать штурм высот Ачи-Баба с юга и запада. Этакий план Шлиффена в миниатюре.
Вот в таком состоянии достался Седд-уль-Бахр победителям.
Французские солдаты в замке Седд-уль-Бахр.
Угольщик «Ривер Клайд» стал причалом. Обратите внимание на канатную переброску грузов.
Наступление, которое потом получило название Первой битвы за Критию, началось в 08.00 обстрелом с кораблей. По кому и зачем они стреляли — сказать очень сложно, союзники не имели ни малейшего представления о расположении турецких траншей и тем более артиллерийских батарей. 87-я бригада 29-й дивизии наступала на крайнем левом фланге вдоль берега залива Ксерос и лощины Гулли, которую в день высадки англичане могли пройти совершенно спокойно. Бригада продвинулась примерно на 3 километра, пока не встретила линию турецких пикетов. Правее наступала 88-я бригада, а 86-я, которая ранее понесла самые тяжелые потери, оставалась в резерве.
Но все в который раз пошло наперекосяк, причем виновато в этом было командование дивизии. Хотя генерал Хантер-Уэстон подписал приказ еще в 22.00 накануне, штаб не справился со своей работой, и детали не были доведены до многих батальонов. Как и в плане Шлиффена, не было учтено множество факторов, вроде местности, по которой предстояло двигаться войскам, теперь бездорожье обернулось против англичан. Сам Хантер-Уэстон находился слишком далеко от фронта и не мог командовать войсками.
Атака высот Ачи-Баба. Картина художника Криса Коллингвуда.
Мыс Хеллес. Первые турецкие пленные.
Генерал Хантер-Уэстон и его штаб во время битвы за Критию.
План начал разваливаться с самого начала, так как неожиданно французский 175-й полк тоже пошел вперед и сумел продвинуться примерно на полкилометра, прежде чем был остановлен турками.
Англичанам пришлось хуже. Они встретили три глубокие лощины, о существовании которых никто не думал: Гулли, Крития Нуллах и Ачи-Баба Нуллах. В результате их фронт раскололся на отдельные участки, батальоны потеряли связь друг с другом. Два батальона 87-й бригады завязли в кустах на дне лощины Гулли и попали под плотный пулеметный огонь. Впрочем, туркам тоже приходилось нелегко — оборону держали остатки 26-го и 25-й полк 9-й дивизии. Их солдаты тоже были измучены до крайности, в какой-то момент судьба боя повисла на волоске. Вот что пишет командир батальона 26-го полка: «Командир полка отдал приказ отступать к Соганлидере, но я ответил, что мы должны подождать, и что высоты Ачи-Баба имеют важное значение. Поэтому он сказал, что мы должны отправиться вместе к командиру 25-го полка обсудить это, что мы и сделали. Как раз в это время подошла из резерва 9-я рота и встретила противника вместе с 12-й на левом фланге. Остатки 10-й и 11-й рот стояли на правом, и превосходящие силы противника были остановлены. Бой затянулся на 3 или 4 часа. В результате, хотя 10-я рота понесла большие потери, противник не сумел захватить командные высоты на Ачи-Баба. Через 4 часа на наш левый фланг прибыл 19-й полк 7-й дивизии».
Как раз в тот момент, когда продвижение союзников начало замедляться, свежие турецкие силы контратаковали французов. Те начали отступать, обнажив фланг 88-й бригады. Англичане также начали отходить, зацепившись лишь на крайнем левом фланге. Но даже там они так и не дошли до участка У, где были три дня назад. К 18.00 атака заглохла сама собой. Хотя союзники имели двойное превосходство в силах, они так и не добились ничего серьезного, только потеряли около 3000 человек. Потери турок оказались меньше, но ненамного — около 2400 человек.
Теперь настал черед противника ошибаться. Лиман фон Сандерс начал перебрасывать на полуостров подкрепления, но это были разрозненные полки 5-й, 7-й и 11-й дивизий. Чтобы хоть как-то объединить войска, Лиман фон Сандерс создал специальный штаб и назначил полковника фон Зоденштерна командовать фронтом Седд-уль-Бахр, тогда как командир III корпуса Эсат-паша принял участок Анзак. На фронт поступили свежие подкрепления, и 20 апреля Энвер отдал приказ атаковать и уничтожить противника. Лиман фон Сандерс опасался, что в дневное время корабли союзников сметут огнем своих орудий атакующие колонны и приказал наступать ночью. 1 мая в 22.00 фон Зоденштерн попытался это сделать. Для начала был отдан напыщенный приказ: «Атаковать противника штыками и полностью уничтожить его!
Мы не отступим ни на шаг. Если мы сделаем это, наша религия, наша страна и наша нация погибнут. Солдаты! Весь мир смотрит на вас!»
Штаб генерала Лимана фон Сандерса. Подготовка турецкой контратаки. Панорама из Музея Аттатюрка.
Пулеметчики с линейного крейсера «Гебен».
Особенно сильный удар обрушился на французов, которые не выдержали и начали отходить, но кое-как тыловые подразделения и артиллеристы сумели поддержать и остановить отступающую пехоту. А утром действительно вступила в дело корабельная артиллерия. Вспоминает командир броненосца «Виндженс» капитан 1 ранга Смит: «Снялись с якоря, пошли на помощь. Ничего не смогли различить. Запросили информацию у французов. Ответом были только призывы о помощи. Стреляли вслепую. Офицер береговой партии сообщил, что французы бегут, возможна погрузка на корабли. Подошли ближе к батарее де Тотт, чтобы прикрыть погрузку. В 04.30 рассвело. Двинулись дальше. Французы начали наступать. Открыли огонь из 12-фн орудий шрапнелью. Оказалось, что находимся в 1500 ярдах от фланга. Турки отходят. Проводили их 6-дюймовыми. Увидели живую изгородь. Прошли дальше, чтобы видеть, что за ней. В 05.15 увидели, что противник перегруппировывается под прикрытием изгороди. Затем им дали сигнал к атаке. Позволили немного пройти и обстреляли. Они сразу остановились и побежали назад. 06.25 — новая попытка. Прикончили их 6-дюймовой шрапнелью».
И действительно, утром 2 мая французы под прикрытием английских кораблей сумели восстановить положение. На их участок была переброшена бригада Морской дивизии, находившаяся в резерве. Положение стабилизировалось. Ночью 3 мая турки повторили атаку, бросив в бой части только что прибывшей 15-й дивизии, но тоже не добились успеха. Зато в районе боев появилась пулеметная команда, укомплектованная моряками «Гебена».
Два полезных изобретения, впервые массово примененных в Галлиполи. Перископ для обзора и перископическое приспособление для стрельбы из винтовки. Это позволяло хотя бы как то бороться с «турецкими снайперами».
Перегруппировка сил. Генерал Иан Гамильтон инспектирует Морскую дивизию.
* * *Не менее жестокие бои шли в это время на плацдарме Анзак. В том районе находилась 19-я дивизия, которая нанесла несколько ударов по позициям австралийцев. Поэтому в качестве первой меры туда направился линкор «Куин Элизабет», утром 26 апреля он открыл огонь по турецким войскам, используя чудовищные 381-мм шрапнельные снаряды, каждый из которых содержал 13700 50-граммовых пуль. Разрыв одного такого снаряда вполне мог положить на месте батальон пехоты. К линкору присоединились «Трайэмф» и «Бекчент». Австралийцы, отбив ночные атаки принялись лихорадочно окапываться и наконец получили хоть какое-то укрытие. На берег вытащили несколько 18-фн орудий (83,8 мм) и поставили их на прямую наводку — ничего другого местность и расстояние до противника не позволяли. Однако контратаки турок продолжались и 26 и почти весь день 27 апреля.
Кстати, именно 27 апреля состоялась вторая стычка линкора «Куин Элизабет» с турецким броненосцем, теперь это был «Тургут Рейс». Линкор стрелял из залива Сарос, корректируя огонь с помощью аэростата. Броненосец находился в проливе возле Майдоса. 381-мм снаряд попал в турецкий пароход «Ускюдар» и потопил его, но командир броненосца, видя это, поспешил уйти. Вообще в период с 26 по 28 апреля линкор израсходовал 121 снаряд 381 мм и 406 снарядов 152 мм, поддерживая австралийцев.
Турецкие снайперы прятались в кустах даже на территории, вроде бы занятой Анзаком. Особенно они досаждали австралийцам в Шрапнельной лощине и на узком хребте, соединяющем плацдарм с массивом Сари-Баир. Уже в первый день там погибли командир 1-й бригады полковник М'Лорин и его начальник штаба, а всего за первые два дня боев Анзак потерял 4500 человек, к 28 апреля потери достигли 20 процентов личного состава. К счастью, австралийские дивизии имели 10-процентный перекомплект для восполнения потерь, но вот английским дивизиям Военный совет такой роскоши не позволил. К 28 апреля 1-я австралийская дивизия была настолько измотана, что генерал Гамильтон просто вынужден был отправить на плацдарм Анзак 4 батальона Морской дивизии.
1 мая в 04.00 подполковник Мустафа Кемаль провел очередную атаку, используя темноту как прикрытие от огня корабельных орудий. Один из австралийцев вспоминал: «На рассвете турки атаковали в огромном количестве, и положение сразу стало критическим, но, не дойдя до траншей, они отступили с большими потерями. Мой второй номер у пулемета был убит, во время атаки он стрелял из винтовки и получил пулю в голову. Я взял перископ у одного из субалтернов, чтобы попытаться обнаружить вражеский пулемет, который постоянно беспокоил нас. Как только я поднял его из траншеи, пуля выбила перископ у меня из рук. Я пошел сообщить об этом офицеру, однако он тоже был убит. Снайперы стали серьезной угрозой, они находились повсюду и очень умело прятались».
Такой же безуспешной оказалась попытка атаки, которую предпринял вечером генерал Бирдвуд. Ее должны были провести новозеландцы в 19.15 после короткой артподготовки. Но турки просто расстреляли их из пулеметов, не подпустив к своим траншеям.
В ходе этих боев проявилось четкое отличие от таких же кровопролитных и безуспешных атак на Западном фронте. Там артиллерийская подготовка велась по несколько дней, это заранее обнаруживало участок атаки, но зато хотя бы первая линия обороны была перепахана десятками тонн снарядов. На Галлиполи артпоготовка была очень слабой и совершенно неэффективной, артиллерии не хватало обоим противникам. Даже кратковременная стрельба могла быть эффективной, если бы велась по заранее разведанным целям, однако союзники, которые пытались наступать несколько чаще, даже не пытались вести разведку, хотя могли использовать для этого авиацию. Результат получался наглядным. На Западном фронте войска продвигались на пару километров, пусть даже далее они не могли развить этот скромный успех. На Галлиполи продвижение исчислялось метрами, ведь солдаты фактически пытались атаковать совершенно целую линию обороны, и потери при этом были ничуть не меньше. Ну а эпохальную фразу генерала Хантер-Уэстона вы помните, генералы-мясники имелись практически в любой армии.
Штаб генерала Бриджеса перед 2-й битвой за Критию. Уже несколько больше порядка.
Перед 2-й битвой за Критию. Передовые посты АНЗАК на подходах к высотам Ачи-Баба. 3 мая 1915 г.
* * *Достаточно быстро уже обоим командующим стало понятно, что без подкреплений не обойтись, ведь за первые 10 дней боев к 5 мая союзники потеряли 13979 человек. Однако ни Гамильтон, ни Лиман фон Сандерс пока еще не представляли, что полуостров Галлиполи превратится в бездонную воронку, засасывающую солдат десятками тысяч. Впрочем, англичане уже стянули туда 4 своих и 1 французскую дивизию, хотя ранее намеревались обойтись партиями подрывников. Теперь Гамильтон уже отдал приказ перевезти из Египта 29-ю индийскую бригаду и готовить к отправке 42-ю дивизию, однако на это требовалось время, поэтому индийцы появились на плацдарме 12 мая, а дивизия еще позже. В июне прибыла 52-я дивизия, в первой половине июля — 13-я дивизия. В первую неделю августа высадились сразу две дивизии — 10-я и 11-я, а буквально следом за ними — 53-я и 54-я. Французы направили на помощь союзнику 2-ю дивизию Восточного экспедиционного корпуса. Да, недаром Черчилль потом заметил, что подозревай он, что потребуется отправить на Галлиполи 100000 солдат, он ни за что не начал бы операцию. Отправить пришлось в конечном счете полмиллиона солдат, половина из которых была убита или ранена.