Светлячок раздражал волкодлака. Он попытался сбить его когтистой лапой, но не сумел — магия нетронутой прошла насквозь, только слегка обожгла.
Волкодлак зарычал: свет слепил. Рош делал это нарочно, специально раз за разом подвешивал светлячок супротив глаз твари.
И вот волкодлак прыгнул, смазанной тенью метнулся к колдуну. Натолкнулся на защиту и отскочил. Только вот Рош не удержался на ногах от удара, упал, благо трава после дождя скользкая, потерял концентрацию. Защита, мигнув, исчезла. Может, и к лучшему: сил на неё много уходит, вечно за щитом не отсидишься, так что лучше в бой сейчас вступить, а не после, лишившись магии.
Он не увидел его — услышал, не раздумывая, чиркнув по воздуху мечом. Судя по тому, что оружие натолкнулось на преграду, — попал. Так и есть — ранил, но легонько.
Волкодлак тут же изменил тактику: гномий меч пришёлся не по вкусу. Начал прыгать туда-сюда, надеясь, что колдун когда-то не успеет развернуться, упустит из виду. Он и опустил, только волкодлак куда-то делся. Рош даже опешил.
Затаился? За спиной? Да нет, вроде.
Поисковый импульс и вовсе сбил с толку: волкодлак направлялся к деревне. Значит, колдун его не интересовал, сегодня он заприметил другую жертву. Только Рош отдавать её без боя не собирался.
Он надеялся перехватить волкодлака ещё до околицы, но не вышло: оборотень двигался быстрее. Кровавый след за ним не тянулся, только вначале ниточка капель — значит, не растерял силы. И это не радовало.
«Пожалуй, за такого можно и балл повысить», — подумал Рош, быстрым шагом следуя попятам за поисковым импульсом. Попутно он размышлял о том, как справится с возмутителем общественного спокойствия. Оставалось надеяться, что парочка пульсаров и сопутствующих заклинаний его упокоят.
Тихо. Значит, трупов ещё нет. Но это, увы, вопрос времени.
Колдун прибавил шагу, перейдя на бег. Он старался не пропустить подозрительную тень, едва различимый шелест травы, чавканье грязи под лапами. В одной руке меч, в другой — д'амах. Магия магией, но в темноте так надёжнее, потому как волкодлак в ней как рыба в воде.
Но оборотень будто сквозь землю провалился.
В то, что сбежал, Рош не верил: что-то он не припомнил, чтобы волкодлаки так быстро сдавались. Мало что может обратить их в бегство.
Испуганно заскулили собаки, завыли на разные голоса, а потом замолкли — верный признак того, что оборотень добрался до околицы. И хорошо, если только до!
Знать бы, куда он направится…
И тут Рош вспомнил об Ирис и её рассказах о неком волкодлаке, на территорию которого она забрела. Зело страшным, что оборотница боялась его столь же сильно, сколько и Радона с Всеславом. Если предположить, что волкодлак решил наказать чужачку, несомненно, напроказившую в его лесах, то становилось понятным, с чего вдруг он здесь объявился. Нюх у них отменный, упорности и настойчивости не занимать, да и злопамятность — одна из главных черт характера.
Его, Роша, не тронул. Потому ли, что колдун, или потому, что зубы не на него точил?
В любом случае, селян нужно предупредить, а харчевня — лучшее для этого место. Был бы набатный колокол… Может, и есть, только Рошу не до осмотра селения было.
Знакомая тень мелькнула в проходе между дворами. Едва уловимая, но пугающая. Чует, демон, что за ним следят, петляет!
Рош направился наперерез, но оборотень обхитрил его, ушёл из рук огородами. И не в сторону леса.
Колдун решил, что тягаться в ловкости с волкодлаком бессмысленно, таиться — тоже, поэтому затеплил над собой ещё один святлячок и, предвидя, чем это обернётся, направился к колодцу. Набата нет, но и ведро сойдёт.
Первая порция ругани из ближайших домов обрушилась на него незамедлительно, но сменилось пронзительным бабьим визгом, едва стоило обмолвиться о волкодлаке.
Захлопали двери и окна. Народ спешно баррикадировался, творя молитвы. Те, кто посмелее, либо под хмельком похватали вилы, топоры и прочие колюще-рубящие орудия и высыпали на улицу. Обступили Роша, загалдели…
Кое-как организовав эту толпу и заверив, что он применит все свои способности для избавления от поганой нечисти (не бесплатно, разумеется), колдун принялся прочёсывать деревню. Шёл там, куда не совались селяне. Впрочем, они не спешили лезть в пекло впереди батьки и предпочитали околачиваться вокруг своих домов, либо тенью следовать за Рошем.
Первая жертва оборотня обнаружилась неподалёку от харчевни — собака с перегрызенным горлом. Кровь ещё не остановилась — значит, только-только.
Раз — и народ в страхе разбежался, сбился в ощетинившуюся группку возле дома старосты на пригорке, озарённом краешком выглянувшей из-за облаков луной: дождь таки прекратился, распогоживалось. Этого и следовало ожидать. Наткнись они на человеческий труп — и вовсе за церковными дверьми забаррикадировались. И то верно: накой собственной жизнью рисковать, когда чужая колдуна имеется?
Амулет на груди нагрелся. Рош досадливо перекинул его поверх куртки — сам знает, что нечисть поблизости. Даже две нечисти. И одну придётся спасать.
Не обращая внимания на неодобрительный шёпоток и выкрики, что де не пить треба, а вулкудлака ловить, колдун толкнул дверь харчевни. Она не поддалась: чем-то подпёрли изнутри. Надавил плечом — не тут-то было! Пришлось обойти кругом, выискивая окно.
Слух уловил лёгкий скрежет — будто ножом по жести водили. Запрокинув голову, Рош так и отскочил, понимая, что размахнуться толком не успеет. Волкодлак угнездился на крыше, всё это время наблюдал за ним, а теперь решил покончить с надоедливым преследователем. Если бы не когти, предательски скользнувшие по жести жёлоба (хозяин заведения не поскупился на дорогую вещицу, берёг сруб), то колдун ничего и не заметил, прямиком угодил на тот свет.
Оборотень едва не задел Роша когтями и, мягко спружинив о землю, попытался исправить дело зубами. Клыки вонзились в плечо, подставленное, чтобы защитить шею. Захрустели кости. Но, падая, колдун успел выставить вперёд руку с д'амахом, на которую волкодлак и напоролся. Взвыв от соприкосновения с серебром, огнём опалившим кровь, он отскочил, завертелся волчком.
Рош рывком поднялся на ноги, перекинул меч в здоровую руку, а раненую кое-как приспособил для волшбы. Но оборотень не был настроен позволить ему чаровать. Увернулся от меча, зашёл за спину, изготовившись к прыжку…
Его отвлёк волчий вой, здесь, всего в паре шагов.
Ирис замерла у окна, прижавшись к нему лбом, и старательно выводила рулады. Внимание волкодлака тут же переключилось на неё, чем и воспользовался Рош, сумев пощекотать шкуру оборотня пульсаром.
Когда колдун снова, мельком, бросил взгляд на окно, оборотницы уже не было.
Гномий меч со свистом рассёк воздух, вторично обагрившись кровью. Но на этот раз обозлённый волкодлак не отступил, а перешёл в атаку, стремясь повалить противника, подмять его под себя. Что ему, собственно, и удалось.
По толпе селян прокатился испуганный вздох. «Не жилец», — перекрестившись, констатировала народная молва, и обладатели оной поспешили укрыться за стенами церкви: если колдун оплошал, то бог не подведёт. Рошу было не до мыслей. Не до чего вообще, лишь бы выжить. И не позволить зубам волкодлака вонзиться в горло.
Оборотень с остервенением рвал плоть противника, но пока не мог сломить его сопротивления. Не получалось ни разодрать шею, ни вскрыть грудную клетку. Оставалось довольствоваться малым: руками, боками, ногами.
д'амах раз за разом вонзался в волкодлака, ещё больше приводя того в ярость. Но Рош знал, что с каждым ударом оборотень слабеет. Главное, продержаться живым до тех пор, как удастся его скинуть. Это единственный шанс, другого не будет. И выпасть он должен в ближайшие пару минут, пока колдун сам ещё в состоянии бороться.
Рош изловчился и дал волкодлаку локтем в морду. Попал по носу — самому чувствительному месту. Редкая удача, когда всего-то навсего спасаешься от смертоносных зубов.
Оба застонали: оборотень — от удара, колдун — от вонзившихся в тело когтей. Будто десять ножей разом вошли под рёбра. И, слава богу, что десять, а не восемнадцать.
Воспользовавшись тем, что волкодлак всё ещё вертится, приходя в себя, Рош с трудом перекатился на живот, кое-как упёрся локтями в землю и поднялся на колени. Тут же затеплился в ладони пульсар. Метать его пришлось вполоборота, потому как времени не было, оборотень уже изготовился к прыжку. И промахнулся, с воем отлетев в сторону.
Окровавленный колдун, пошатываясь, поднялся на ноги. Куртка и рубашка превратились в лохмотья, на теле, казалось, не осталось ни одного нетронутого места, даже на щеке расползлась глубокая царапина. Но останавливать кровь Рош не стал, просто перетянул обрывками рубашки, будто жгутом, наиболее пострадавшую руку, чтобы хоть как-то задействовать её в волшбе.
Второй пульсар вышел не так легко, да и волкодлак увернулся. Зато не увернулся от меча.
Не обращая внимания на раны, слабость и головокружение, Рош раз за разом заставлял себя заносить оружие для удара, внимательно следил за передвижениями оборотня, не позволяя тому зайти за спину, либо вновь повалить себя на землю. Давалось это нелегко, колдун не отказался бы от помощи, вот только ждать её было неоткуда.
Волкодлак озверел, боль на него уже не действовала.
Произошло то, чего так опасался Рош: оборотень обхитрил его, повалил на живот, подмяв под себя.
Тяжёлое дыхание волкодлака слилось со стуком сердца колдуна — последними звуками, которые он запомнит перед смертью. Но оборотень почему-то не свернул ему шею, он отчего-то медлил. Зато не медлил Рош, который изловчился наполовину скинуть с себя нечисть, ухватить его за разверзнутую пасть и вонзить в неё д'амах. Ценой своих пальцев.
На большее колдун был не способен, обессилено откинулся обратно, вручив свою судьбу в божьи руки.
Прошла минута, другая, но ничего не происходило. Затем он почувствовал, что оборотень больше не давит на ноги. Либо жив, либо кто-то решился высунуть нос. Этим кто-то оказалась Ирис.
Оборотница коснулась когтистыми пальцами сонной артерии Роша и равнодушно констатировала: «Живой». Слизнула кровь с лица и ухватила за плечи. Колдун поморщился, хотя боль была невыносимой.
— Ничего, терпи. Если бы я его не отвлекла, то пошёл бы зверям на закуску. Волкодлак-то много не отъел бы, сам сдох через пару часиков, а я… Ей-ей не позволила бы такое лакомство зарыть. Но не судьба!
— Ты… Люди, они же видели…
— Да кто видел? Все по подвалам попрятались, глаз не высунут. Спасибо хоть скажи.
Уже аккуратнее ухватив подмышки, Ирис попыталась оттащить его к стене, но быстро выдохлась, сама села, держась за живот.
— И ты скажи. За тобой ведь… Тот самый?
Оборотница кивнула и крикнула, поглаживая низ живота:
— Эй, крысы, вылезайте! И за травницей сбегайте, а то ваш спаситель загнётся. То-то вас мракобесы по головке погладят.
Осторожно приоткрылась дверь харчевни, и оттуда высунулась испуганная физиономия хозяина. Огляделась и снова скрылась из виду.
Ирис, не вставая: подъём тяжёлого колдуна не прошёл даром, лучше бы не трогала, назвала селянина трусом и потребовала, чтобы Рошу заплатили втридорога. Тут уже не выдержал, показался староста, наотрез отказавшийся от «грабежа».
— Да какой грабёж? Ты его о чём просил? На речку сходить, русалок попугать. А тут волкодлак. Лучше б он тебе задницу надрал, а требухой закусил.
Они всё ещё препирались, когда появилась местная травница — согбенная годами старуха. Такой, наверное, ведьм и представляют. Медленно, с опаской, приблизилась к мёртвому волкодлаку, убедилась, что его оскал уже не сулит бед, и осветила Роша. Почему-то её просьба перенести раненого в харчевню нашла в людских сердцах больший отклик, нежели ругань Ирис. Оно и понятно: одно дело чужачка, а другое — своя, пусть и ведьма.
Ирис не последовала за скромной процессией селян, теперь, вылезя из своих укрытий, бахвалившихся друг перед другом мелкими выдуманными подвигами в эту ночь и так, мельком, благодарившие колдуна. Хотя, по чести, их куда больше интересовал труп волкодлака, нежели его убийца. Именно туда быстро отхлынула толпа из харчевни, несмотря на поздний час, не в силах угомониться. Нет, Ирис решила довести до конца разговор со старостой и уладить денежный вопрос. Она предполагала, что тот, воспользовавшись нездоровьем Роша, надует его, а то и вовсе замнёт вопрос об оплате. Но оборотница намеревалась выбить из него всё, до последнего медяка. Во-первых, потому что колдун честно заслужил эти деньги, во-вторых, потому что он должен был на что-то кормить её и малыша, и, в-третьих, она собиралась забрать часть монет себе — на чёрный день. Не вечно же ей жить в Караторе, не вечно продлится перемирие с Рошем, придётся уходить, опять скрываться, а уходить лучше не с пустой мошной.
Она преуспела в своих начинаниях и появилась у постели спящего колдуна, гордо позвякивая кошельком.
Часть 3. Чему быть, того не миновать
Рош прислонился к стене сарая. Он злился на повитуху, не пускавшую его в дом, но переубедить упёртую бабу не получалось. Не сказать же прямым текстом: «Там волкодлак рожает».
Колдун опасался, что роды насторожат повитуху — кто там знает, как там, у оборотней. Они вполне могут обнаружить свою сущность, а то и вовсе детёныш родиться волчонком. Словом, он предпочёл бы, чтобы рядом был Гнеш. Но человек предполагает, а бог располагает. Нападение волкодлака спутало все карты, заставило задержаться в Гнилушках, чтобы задечить раны. А потом было уже поздно куда-либо ехать.
Плечо всё ещё ныло, особенно болезненно реагируя на дожди и туманы. Последние лубки сняли всего неделю назад: местная травница опасалась, что кости срастутся неправильно.
Хуже всего дела обстояли с пальцами: они заживали плохо, временно сократив использование магии до минимума. Рош каждый день через силу разрабатывал их, надеясь вернуть былую подвижность.
С плечом тоже лучше было забыть о фехтовании.
Остальное побаливало иногда, но терпимо. Вот ещё месяц назад… А теперь раны затянулись свежей розовой кожей, постепенно обрастали жирком и мясом кости. Колдун особо не переживал по этому поводу: не в первый раз трепали, работа такая. Только вот невовремя.
Решив, что научная работа и безопасность жителей весомее этики, Рош, чуть прихрамывая, направился к двери и решительно распахнул её.
— Куда?! Нельзя!
Хозяйка попыталась преградить ему путь, но колдун отодвинул её, заявив, что будет присутствовать.
— Да где это видано, чтобы мужик…
— А я не мужик, я маг. Ты за водой шла? Так и иди!
Не обращая внимания на раздражённую хозяйку, Рош прошёл в комнату. На родах ему присутствовать не приходилось, им только мельком в курсе врачевания рассказывали, но ничего, переживёт как-нибудь. И запишет.
Направившись прямиком к столу, где остались записи: он как раз вносил туда дневные наблюдения, когда у Ирис начались схватки, колдун думал, что присядет на табурет, станет просто наблюдать, но зрелище не располагало к спокойному созерцанию. Теперь он понял, почему ему настоятельно советовали обождать на улице. Но уходить было уже поздно: поругавшись, травница пристроила его к делу.
Ирис, как и всем оборотням, не приходилось рассчитывать на чью-то помощь, обычно рожали сами в укромном убежище. Ну, разве что спутник был рядом. Поэтому природа позаботилась, чтобы процесс проходил максимально коротко, хотя всё же не так, как у чистокровных зверей.
Оборотница предпочла бы обойтись без услуг травницы, даже попыталась выставить её (нечего человеческой бабе к её ребёнку прикасаться), но потом отбиваться стало сложнее, хозяйка и травница взяли инициативу в свои руки.
Но принять ребёнка Ирис травнице не позволила, прохрипела, заметив бледного Роша:
— Выстави их вон! Вон, слышишь!
Рош попытался это сделать, но женщины уходить не собирались. Вылетели за дверь только после истошного хрипа оборотницы: «Прокляну, паршивки!».
Колдун тоже отошёл к двери, повернувшись спиной к Ирис. Облегчённо вздохнул, услышав крик ребёнка. Не вой — и то хорошо. Выждав пару минут, решил обернуться: наполовину перекинувшаяся оборотница уже перегрызла пуповину и вылизывала малыша.
— Можешь воды принести и чистых пелёнок. Только этих клуш не пускай: достали!
Для роженицы она выглядела удивительно бодро, Рош полагал, что женщина после такого должна пластом лежать. Впрочем, Ирис не женщина, а волкодлак.
Воду, вопреки желанию оборотницы, принесла травница: колдун банально не смог бы удержать лохань. И пальцы не зажили до конца, и руки дрожали. Одним глазом наблюдая за тем, как под недовольным, тяжёлым взглядом Ирис обмывают новорожденного, Рош добрался-таки до записей и сделав подзаголовок: «Роды» кратко описал то, что видел.
— И тебе совсем неинтересно, кто? Тоже мне, папаша!
Колдун вздрогнул. Только этого не хватало! Ещё бы по всему королевству разнесла… Хотя шила в мешке не утаишь. Придётся забыть о легенде с заботливым кузеном и надеяться, что местные не заподозрили в Ирис нечисть.
— Девочка, — с готовностью сообщила травница и протянула Рошу спеленатое кричащее нечто.
Но колдун брать это на руки не собирался, зато с любопытством рассмотрел сморщенное личико, выискивая признаки волкодлачьей породы. Даже в раскрытый ротик заглянул — нет ли зубов?
— Что, брезгуешь, папаша? — знахарка осуждающе покачала головой. — Твоё дитё-то.
— Не моё. А сестра у меня шутница.
Колдун сунул знахарке монетку, велев позаботиться об Ирис, и, подхватив свои записи, вышел во двор. Нужно было хлебнуть воздуха и разобраться, что делать дальше. Оборотница пока опасности не представляет, её можно без присмотра оставить. А потом опоить снотворным и связаться с Конклавом. Только вот за кристаллом связи придётся тащиться в соседнее селение: Гниоушки таким не располагали.