Кит не знал, что он должен делать. Он перевел взгляд на другие предметы на письменном столе настоятеля: глобус, окруженный звездными сферами, компас и квадрант, и набор математических таблиц.
О настоятеле ходили ужасные слухи: будто бы он держит у себя в комнате головы трупов и пьет из них кровь. Кит видел комнату, отражавшуюся в камне, но не заметил ничего. Полки были уставлены томами Боэция,[2] Коперника и Парацельса.[3] Malleus Maleficarum[4] стоял рядом с De Revolutionibus Orbium Coelestium[5] Коперника. Кит никогда прежде не видел столько книг. «Сколько же все это стоит?» — подумал он.
Настоятель по-прежнему молчал. Затылок Кита начал ныть, и он хотел было отойти от стола, но тут настоятель заговорил:
— «И в небе, и в земле сокрыто больше, — цитировал он, стоя за спиной у Кита, — чем снится вашей мудрости».[6] Невиданные миры, другие плоскости, измерения, виды реальности, о которых никогда прежде не слыхивал человек. Есть более высокий уровень знаний, Кит, нежели тот, что мы получаем из книг. Наконец-то, с помощью науки, человек готов получать их напрямую.
Кит почувствовал, как закаменели его плечи.
— Погоня за знаниями — дорога к вечным мукам в аду, — смело произнес он.
— Кто тебе это сказал — мастер Грингольд? — спросил настоятель с нескрываемым презрением. — Да, именно это он бы и сказал. Вот чему они учат мальчиков.
Кит осторожно наблюдал за ним. Настоятель обращался к нему по имени, тогда как другие учителя называли его мастер Морли. Кит не знал, что и подумать. Казалось, он намекает на какие-то неофициальные отношения между ними.
— Так говорится в Библии, — настаивал Кит.
— Ах, в Библии, — повторил настоятель с непроницаемым выражением лица. — Древо познания, которое явилось причиной грехопадения. А что, если существуют и другие книги, Кит, — книги столь же священные, как и Книга Бытия, — которые преподают другой урок? Книги, которые никогда не были включены в Библию?
Интересно, уж не пытается ли настоятель поймать его в ловушку?
— Какие книги? — спросил Кит.
— Книги, которые учат противоположному: что Бог создал человека как равного себе, выше ангелов и более свободного. Книги, которые открывают дорогу к мудрости, — их предусмотрительно скрывали от простых людей. Я употребил слово «предусмотрительно», потому что это опасные книги, Кит.
Кит чувствовал, как бешено колотится его сердце. Он знал, каково наказание за ересь.
— В этих книгах зашифрована ангельская мудрость, — продолжал настоятель.
Кит потряс головой, чтобы в ней прояснилось, так как настоятель зажег ароматическую свечу. «Стой возле двери», — вспомнил он слова Лэнгли.
— Почему вы мне все это говорите? — спросил Кит, отступая от камня.
Доктор Ди отвернулся.
— Я не могу сейчас объяснить тебе все, — сказал он. — Но то, что я предлагаю, — это шанс постичь Знание. Знание такого рода, что доступно лишь немногим. Мое Знание, Кит. Я предлагаю тебе мое Знание.
Киту хотелось бы, чтобы сердце у него перестало так колотиться.
Что скажет директор? И остальные мальчики?
Но существовало кое-что, чего не знали ни директор, ни другие мальчики. Тайна, которую Кит хранил так долго, сколько себя помнил, из-за которой просыпался по ночам весь в холодном поту. А вдруг во всех этих еретических знаниях есть что-то такое, что поможет ему?
— Итак? — спросил настоятель. — Возможно, это будет означать несколько часов дополнительных занятий в неделю.
Кит наконец обрел дар речи.
— Я не знаю, — ответил он. — Я и так уже занимаюсь по многу часов.
Настоятель прикрыл глаза. Он был недоволен.
— Ты видишь этот гобелен? — сказал он, и Кит вздрогнул оттого, что тот сменил тему.
Он взглянул на гобелен, который висел на стене, протягиваясь от потолка до самого пола. На нем были изображены единорог и ангел.
— Приподними его, — велел настоятель.
Удивляясь, почему так легко подчиняется, Кит приподнял гобелен. Под ним были такие же дубовые панели, как и в остальной части комнаты.
— Подними руку и передвинь ее чуть левее.
Кит поднял руку.
— Нажми на панель, — сказал настоятель.
Кит выполнил его приказание. Вздрогнув от удивления, Кит осознал, что перед ним дверь. «Тайник священника», — подумал он, вглядываясь в темноту. Он и раньше слышал о таких местах, где богатые католики прятали своих священников во времена гонений.
— Открой ее, — сказал настоятель.
Кит оглянулся, но настоятель сидел неподвижно, прижав кончики пальцев ко рту, его темные глаза блестели. Кит толкнул дверь, и она бесшумно отворилась. За ней была лишь темнота.
— Ты видишь лестницу? — спросил настоятель.
— Нет, — ответил Кит.
— И тем не менее она там есть, — сказал настоятель. — Протяни руку, и ты нащупаешь перила.
Кит пошарил в потемках. «Вот и все», — подумал он. Сейчас настоятель столкнет его с лестницы и закроет за ним дверь. Не так ли он добывает свои трупы?
— Ступай дальше, — велел настоятель.
Сколько времени пройдет, прежде чем его хватятся? А если его найдут, что он скажет? «Ну, знаменитый Черный Колдун велел мне войти в темный шкаф, что я и сделал».
— Еще дальше, — снова сказал настоятель. Рука Кита схватилась за шпагу, но настоятель лишь сказал мягким тоном: — Твои глаза скоро привыкнут к темноте.
Ноги Кита нащупали первую ступеньку лестницы.
— Посмотри, куда она тебя приведет, — напутствовал его настоятель. — А потом возвращайся. Поторопись.
Он вернулся в комнату, и Кит резко обернулся, ожидая, что он захлопнет дверь, но настоятель не двинулся с места.
Ругаясь себе под нос, Кит начал на ощупь спускаться по лестнице. Винтовая лестница круто уходила вниз. Глаза Кита медленно привыкали к темноте, и откуда-то забрезжил слабый свет. Несмотря на страх, Киту было любопытно. Вскоре он услышал шум реки. Когда лестница закончилась, он увидел над собой решетку и что-то вроде выступа, по которому он мог выбраться наружу. Встав на выступ, он толкнул решетку. Она легко поддалась.
Когда он вылез наружу, его оглушил рев реки и ослепил свет. Он стоял на берегу, удивленно моргая. Рядом он увидел дверь старой судомойни при кухне, которой больше не пользовались. Лишь кухарка иногда проходила по этой тропинке.
Кит забрался обратно, пока его никто не увидел, и прикрыл за собой решетку. Через несколько минут он уже стоял в комнате настоятеля.
— Две с половиной минуты, — констатировал настоятель. — Иногда я буду просить тебя тайно приходить на наши встречи и так же уходить. А порой буду посылать за тобой. Что ты думаешь?
— Есть ли еще такие ходы? — осведомился Кит. — Вы попадаете в церковь таким путем?
Он вспомнил, как настоятель много раз появлялся в церкви и исчезал, и все считали, что он делает это с помощью своего колдовства.
Но настоятель лишь улыбнулся.
— Довольно, — сказал он. — Тебя интересует мое предложение или нет? Это должен быть наш секрет.
«Еще секреты», — подумал Кит.
Настоятель продолжал:
— Директор должен знать только то, что я предлагаю тебе дополнительные занятия по математике, чтобы подготовить к поступлению в Оксфорд. Что скажешь?
— Я не знаю, — ответил Кит. — Я подумаю об этом.
Настоятель вздохнул.
— Что-то я не вижу особого энтузиазма, мальчик, — заметил он. — Я предлагаю тебе дополнительные занятия по математике и астрономии, а также по другим, более тайным наукам. Разве ты не хочешь учиться? Разве ты никогда не задумывался о секретах и тайнах мироздания?
Лицо Кита вдруг вспыхнуло — так ему захотелось рассказать о своем собственном секрете! Настоятель смотрел на него с любопытством.
— Итак? — произнес он, но Кит молчал. — Я пошлю за тобой завтра, после уроков, — продолжил он, собирая бумаги на столе.
Кит открыл было рот, но именно в этот момент в дверь постучали. Настоятель нахмурился.
— Кто там? — спросил он, и из-за двери послышался низкий голос Чабба.
— Это мастер Чабб, сэр. С вашего позволения, сэр, хору пора идти в церковь.
Настоятель снова нахмурился, затем кивнул.
— Ты можешь идти, — обратился он к Киту и повернулся к своим бумагам. Но, видя, что Кит не трогается с места, добавил: — Ступай. Что тебя удерживает?
И, не произнеся ни слова, Кит вышел из комнаты.
4
— Ну давай же, — сказал Чабб, когда они выбежали во внешний двор.
— О чем ты?
— Расскажи нам, зачем ты понадобился старому колдуну. — И когда Кит ничего не ответил, он продолжил: — Я же пришел тебя спасать, не так ли? Пока он не превратил тебя в такое, что даже кухарка не положит в жаркое.
Кит взглянул на него. Уильям Чабб был коренастым парнем со смуглым цветом лица. Его не интересовали уроки, но он отличался в спорте, особенно в боксе. Они оба поступили в эту школу маленькими мальчиками, обоим было очень одиноко, и они остались друзьями, когда выросли. Но Уилл не понял бы, что предлагает настоятель, а тем более не уразумел бы великий секрет Кита. Но он не оставит Кита в покое, пока тот не скажет.
Кит взглянул на него. Уильям Чабб был коренастым парнем со смуглым цветом лица. Его не интересовали уроки, но он отличался в спорте, особенно в боксе. Они оба поступили в эту школу маленькими мальчиками, обоим было очень одиноко, и они остались друзьями, когда выросли. Но Уилл не понял бы, что предлагает настоятель, а тем более не уразумел бы великий секрет Кита. Но он не оставит Кита в покое, пока тот не скажет.
— Ничего особенного, — в конце концов сказал Кит. — Просто он предложил мне дополнительно позаниматься математикой.
У Уилла отвисла челюсть.
— Еще больше математики? Значит, двадцати часов в неделю им недостаточно? Надеюсь, ты его отшил.
— Я полагаю, это из-за стипендии, — ответил Кит.
— Но ты же не сказал ему, что согласен? — воскликнул старший друг. — Как будто и без этого мало дел: дополнительные занятия хора, дополнительный греческий — как же ты все успеешь? — Тут он подтолкнул Кита. — Я же говорил, что моя девчонка в таверне позаботилась о подружке для тебя.
От необходимости отвечать Кита избавило появление регента, который остановился у входа в церковь и рассеянно озирался.
— Ах, вот и вы, мастер Морли, — сказал он. — Вы заставляете нас ждать. Я вынужден буду доложить, если вы еще раз опоздаете.
Кит поспешил присоединиться к хору на крыльце, в то время как Чабб, у которого уже ломался голос, с самодовольным видом присоединился к другим школьникам, образовавшим очередь у школы.
Хористы гуськом вошли в церковь и уселись за деревянной перегородкой. Пальцы Кита машинально нащупали надпись, которую Уилл вырезал ножом на подлокотнике между двумя сиденьями. «УЛЧ, 1604», — гласила она. Он всегда сидел здесь, рядом с Китом, пока у него не начал ломаться голос, так что он смог уйти из хора.
— Ничего, Кит, — подбодрил он приятеля. — Я уверен, что и у тебя в один прекрасный день начнет ломаться голос.
Чабб был всего на пару месяцев старше Кита, и он всегда дразнил последнего из-за гладкого лица и стройной фигуры. Несмотря на это, Киту не хватало его в хоре: они всегда обменивались записочками и жевали табак, который присылали Чаббу родители. А теперь Киту приходилось сидеть рядом с Чарльзом Ли, братом регента.
Члены церковной коллегии потянулись в церковь за мальчиками и заняли свои места. Последним из всех появился настоятель, Кит отвернулся, но все равно чувствовал на себе его взгляд — казалось, одной щеке вдруг стало жарко. Однако когда он взглянул на настоятеля, оказалось, что тот вообще не смотрит в его сторону. Глаза настоятеля были опущены, как будто он молился.
Кит попытался сосредоточить взгляд на откидных стульях, на которых были вырезаны разные сценки. На одной из них женщина бранила мужчину за то, что тот разбил горшок для стряпни, на другой трое мужчин играли в триктрак. Лиса с большой палкой в лапах учила двух лисят читать, а обезьяна стояла на коленях возле спеленатого младенца. Эта резьба была очень старой, и Кит знал эти картинки на ощупь — он изучил их за то время, что сидел на разных местах за перегородкой для хора. Если он не смотрел на них, то ощущал пальцами биение в них жизни. Мужчина яростно сражался с драконом, охотник вспарывал брюхо оленю, а обезьяны воровали одежду у спящего коробейника.
Церковь была полна, и звериный дух конгрегации проникал даже через перегородку для хора. Новый проповедник из Сэлфорда вел первую службу. Это был низенький, не располагающий к себе мужчина, который не был облачен в рясу священника. Он разгуливал среди конгрегации, и его не было видно. Кит попытался сосредоточиться, потому что завтра его будут опрашивать по этой проповеди, но мысли его перескакивали на предложение настоятеля. Что бы оно могло значить? У него и так уже было несколько дополнительных часов занятий с целью добиться стипендии в Оксфорде; кроме того, были еще и дополнительные уроки по фехтованию, поскольку король издал указ, согласно которому все ученые должны искусно владеть шпагой. Хорошо Чаббу, чьи родители будут платить, но за стипендию Кита школе придется выложить сорок фунтов, так что директор был исполнен решимости, чтобы Кит поступил.
Словно почувствовав, что Кит думает о нем, настоятель встретился с ним взглядом, когда поднялся, чтобы прочитать свою часть службы. В его глазах был иронический блеск, как будто он знал, что у Кита на уме. А когда он направился из алтаря, то слегка наклонил голову, как будто говоря: «Скоро увидимся».
«А вот и нет, если только я замечу тебя первым», — мысленно возразил Кит, хотя если тот пошлет за ним, идти придется.
Наконец началось причащение, и хор тоже поднялся, хотя было известно, что проповедник из Сэлфорда это не одобряет и запретил бы всякое пение в церкви, если бы мог. Если бы этот хор запретили, невелика была бы потеря, подумал Кит: не больно-то они хорошо поют. Амос Тернер, который пел в хоре более шестидесяти лет, оглох и всегда отставал в пении от остальных. Чарльз Ли, крупный сонный человек, совершенно непохожий на своего жилистого брата, по-настоящему храпел, сгорбившись над своей псалтирью.
После причастия конгрегация потянулась из церкви, зазвонили колокола, и прибыла следующая конгрегация. Весь день шла церковная служба. Пламя свечей дрожало в воздухе, как листья в лесу. Время от времени нагар со свечи падал на бронзовый подсвечник, и нота, подобная колокольной, сливалась с завываниями ветра под дальними сводами, а голоса молящихся заглушали эхо. Зеленоватый свет мерцал в окнах, тускло освещая лица собравшихся. От дыхания образовывался пар — совсем как у лошадей в стойле.
Когда закончилась последняя служба, у Кита разболелась голова, и стало как-то беспокойно в животе. Он знал, что это означает, но не с кем было поделиться. Ему удалось ускользнуть от Чабба, и, вернувшись в дортуар, он улегся на свою кровать. Но едва он успел начать читать «Краткое введение в грамматику», как в комнату ворвался Чабб.
— Что ты делаешь? — воскликнул он. — Мы же идем в таверну!
— Ну что же, иди, — сказал Кит. — Я тебя не держу.
— А ты не идешь?
— У меня болит голова, — начал Кит.
— Да — от всего этого чтения! — сказал Чабб. — Пинта эля тебя вылечит.
— У меня нет времени, — возразил Кит. — Мне нужно заниматься. — Он с унылым видом взглянул на Чабба, который мог позволить себе отдохнуть.
— Ну, ничего страшного, если ты пропустишь один вечер, — уговаривал его Чабб. — Что бы там ни говорил этот надутый проповедник — неужели ты слушал его проповедь?
— Знаешь, меня будут опрашивать по ней завтра, — заметил Кит.
— Пошли со мной, — не сдавался Чабб. — Еще успеешь всем этим заняться. — И он довольно похоже изобразил сильный акцент проповедника:
— «Я принес вам благую весть. Возрадуйтесь! Все вы попадете в ад, кроме меня». Да я бы предпочел оказаться в аду, нежели с ним вместе на небесах. Что это ты читаешь? — спросил он, присаживаясь на край кровати Кита, и издал стон, когда Кит показал ему книгу.
— Дорога в ад вымощена риторикой, — сказал он. — Я никогда не поверю, что тебе хочется лежать здесь, читая о сорока восьми частях речи, вместо того чтобы отправиться с нами в таверну. Может быть, у тебя под кроватью девчонка?
— Даже две, — ответил Кит.
— Ах, вот как! Тогда одну — мне!
— Мы ждем — не дождемся, когда ты уйдешь.
Чабб ухмыльнулся и начал подпрыгивать на кровати.
— Простите, девочки, — сказал он. — Не обращайте на меня внимания.
Кит покачал головой, через силу улыбнувшись. Когда-то они с Чаббом были лучшими друзьями — почти что братьями, как сказал Чабб. Но у родителей Чабба были деньги, и разница между ними становилась все более явной. Чабба никогда не наказывали, что бы он ни сделал, и ему обязательно нужно было верховодить в любой компании. Но он питал к Киту некоторое уважение, поскольку тот был единственным из мальчиков, кто побеждал его в поединках на шпагах. Порой старая дружба между ними возобновлялась, как было и сейчас.
— Ну вставай же, пошли с нами, — упорствовал Чабб и сделал вид, что хочет вырвать у Кита книгу, но тот убрал ее подальше.
— Может быть, завтра, — сказал он.
Чабб досадливо покачал головой, но в конце концов ушел. Кит лежал на кровати, глядя на стену. Когда настоятель за ним пошлет, он скажет, что у него нет времени для дополнительных занятий. Но если Кит никому не откроет свой секрет, ему придется отправиться в Оксфорд или Кембридж, чтобы изучать там право или теологию, и это ужасное бремя по-прежнему будет его отягощать.
Позабытая книга лежала у него на груди. Он бы выбрал право, а не теологию. Бывшему католику негде изучать теологию. И вообще, если вспомнить этого нового проповедника, то Киту не нравится то, что происходит с церковью. Но для того чтобы практиковать право, нужны деньги, а их у Кита нет. Какой же у него выбор? Он может стать учителем и работать в такой школе, как эта. Это самая худшая перспектива из всех, решил Кит. Уж лучше прямо сейчас прыгнуть в реку.