Туфли должны быть без застежек, что символизирует легкое рождение ребенка в будущем. Шведские жены носят три кольца — подаренное на помолвку, обручальное и еще одно кольцо, символизирующее материнство.
Армения
В Армении гости вообще не нуждались в приглашении на свадьбу. На праздник мог прийти любой, кто услышал праздничную музыку.
АФРИКА
Традиционные африканские свадьбы сопровождаются звуками барабанов и национальных инструментов (что-то вроде гитар). Танцевальные движения, традиционные для жителей Африки, символизируют соединение мужа и жены, а также их семей. Существует церемония, во время которой хозяева дома молятся предкам, прося их о покровительстве и достатке, на что гости хором отвечают «Ауе!», что на суахили означает «Да будет так!». После этого по всему полу разливается освященная вода. Злых духов, которые могли бы проникнуть на церемонию, удерживают на пороге, окуривая их дымом специальных растений.
В Кении невесте раскрашивают руки и ногти ритуальными узорами черно-красного цвета; краска держится целый год, символизируя новый статус женщины.
Африканцы, увезенные в рабство в Соединенные Штаты, как могли, отстаивали право на свои национальные свадебные ритуалы. Так, к примеру, африканцы привезли в США традицию, по которой невеста и жених во время церемонии должны были перепрыгивать через метлу, декларируя тем самым свой союз. Метла у многих народов Африки символизировала начало создания молодоженами своего домашнего очага.
У племени кгатла в Южной Африке существовал обычай, согласно которому невеста на следующий день после свадьбы должна была помочь другим женщинам семьи вымести дочиста внутренний двор. Этим она как бы демонстрировала свою готовность помогать им в домашних делах в своем новом доме, пока не обзаведется собственным. Этот мучительный для женского пола ритуал все еще соблюдается многими чернокожими парами как часть церемонии брака.
Брачные обряды в Руанде требуют, чтобы молодожены питали друг к другу ненависть. Каждую ночь после свадьбы жена должна приходить в дом к мужу и старательно избивать его. Как только ненависть сменяется любовью, женщина может переехать в общий дом. А вот в соседней Кении новоиспеченного мужа принято наряжать в женскую одежду. Делается это, чтобы мужчина мог проникнуться сложной и тяжкой женской долей, а заодно и проникнуться уважением к женскому полу. Ходить кенийским мужчинам в женском платье приходится иногда до недели.
В Тунисе по традиции свадебные торжества продолжаются семь дней. При этом брачующиеся и их родственники празднуют раздельно. Этот свадебный обряд заканчивается общим грандиозным пиром. У бедуинов принято готовить на свадьбу жареного верблюда, фаршированного жареным бараном, внутри которого дичь, в свою очередь, начиненная рыбой, а рыба — яйцами.
В Марокко за пять дней до свадьбы невеста принимает церемониальную ванну, потом женщины разукрашивают ее ноги и руки хной, украшают драгоценностями.
После этого ей нужно три раза обойти вокруг дома, в котором она с мужем будет жить.
АЗИЯ
Индия
Чтобы не было в семейной жизни никаких бед и горестей, какой-нибудь член семьи мужского пола (обычно брат жениха) по окончании церемонии осыпает жениха и невесту лепестками цветов.
Китай
Невеста получает в подарок от своих родственниц маленькие коробочки с золотыми украшениями. В Китае цвет любви и радости — красный, поэтому красным бывает обычно все: платье невесты, свечи, коробки с подарками и конверты с деньгами. Во время свадебной церемонии невеста и жених пьют вино и мед из кубков, связанных вместе тоже красной тесьмой.
Корея
На свадебной церемонии всегда присутствуют утки, потому что утки верны друг другу всю жизнь. В старые времена вместо уток брали гусей.
Тибет
А вот в Тибете женщинам разрешается иметь двух мужей.
Таиланд
Пожилая пара готовит постель новобрачным и оставляет талисманы на удачу — мешки или коробки с рисом, кунжутными зернами, монетами, с пожеланиями богатства.
Япония
В Японии жених и невеста по традиции выпивают девять глотков саке. Считается, что их брак становится законным уже после первого глотка. В Японии главой семьи всегда считается мужчина, и все домашние должны беспрекословно подчиняться ему.
В день свадьбы невеста со своей семьей едет в гости к жениху. По традиции невеста надевает на голову треугольную косынку, чтобы спрятать «рожки ревности», которые, как говорят, есть у каждой женщины.
Индонезия
А в Индонезии девушка вообще сама выбирает себе жениха. По прошествии трех месяцев, если он по каким-то причинам ее не устраивает, она может выбрать себе нового.
АВСТРАЛИЯ, НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ И ОСТРОВНЫЕ ТУЗЕМЦЫ
В Австралии, например, самым ярким проявлением уважения к теще со стороны зятя является… ее избегание. Зять обязан всячески уклоняться от контактов с тещей, а увидев, что та к нему приближается, должен спрятаться, выбежать из дому или, на худой конец, отвернуться.
А вот невесты из Новой Зеландии животных использовали по-иному, в качестве подвенечной фаты традиционно использовали вывернутый наизнанку свиной желудок.
Никобарские острова
Свадебные традиции Никобарских островов предписывали молодому человеку становиться рабом девушки, на которой он хотел жениться. За время этого рабства, которое могло длиться до года, невеста определялась, нужен ли ей такой муж.
АМЕРИКА
Среди жителей племени навахо (одного из крупнейших индейских народов США: свыше 150 тысяч человек) традиционное платье невесты состоит из четырех цветов, каждый из которых представляет сторону света: черный цвет — север, синий — юг, оранжевый — запад, и белый — восток. В течение церемонии пара стоит лицом на восток: по направлению туда, где восходит солнце, что символизирует начало новой жизни.
Мексика
Романтичная свадебная традиция от мексиканцев: прежде чем пара станцует свой первый танец как муж и жена, гости встают вокруг них, образуя сердечко.
Пуэрто-Рико
По пуэрто-риканским традициям молодоженам на стол сажают куклу как символ изобилия.
Бермуды
Жители островов украшают верхний ярус свадебного пирога крошечным молодым деревцем. После этого они сажают это деревце напротив своего дома в знак того, что их брак будет длиться до тех пор, пока растет дерево.
НЕРАВЕНСТВО В НЕВЕРНОСТИ
ОДИССЕЙ И ПЕНЕЛОПА
Одиссей, он же хитроумный Улисс, провоевавший и пропутешествовавший 20 лет вдали от семьи, провел свою лучшую, активную часть жизни в борениях, страданиях и походах, свершив то, что было не под силу простому смертному. Жена же его совершила подвиг пусть малый и незаметный, но зато более великий: она сохранила верность мужу.
Прождав 20 лет, не имея ни единой весточки с полей Троянской войны, тем более с безымянных островов, населенных колдуньями и чудовищами, Пенелопа стала символом верности.
Ни раньше, ни позже литературе не удавалось создать образа столь же высокого и неотразимо привлекательного.
Однако что же сам Одиссей, именем которого названа поэма о верности Пенелопы? Изменял.
И осужден за это не был.
А мог бы: ведь, как мы помним, исчезнувший муж, оставивший жену на столь долгий срок, аннулировался всеми государственными законами. Но! Одиссей, как мы помним, царь, и сам по себе источник права. И обязанности, которые он наложил своей рукой на собственную жену, снять мог, видимо, единолично.
Женихов Пенелопы он застреливает так же — единолично, из своего лука, который (странно!) не взял с собой на войну, а будто специально оставил дома на случай, если явятся крушить его дом и образ жизни.
Отсюда, из глубочайших гомеровских и вообще античных представлений на планете стартовали мужские века, в которые нахождение выше в социальной иерархии определялось в том числе правом не столько даже изменять и быть прощенным за это, но вступать в связи законные и незаконные столько, сколько хочется. Привилегии человеческие вообще легко предсказуемы: это права альфа-самцов (или альфа-самок, но в общем смысле — лидеров) делать то, что хочется.
Всего один примечательный диалог XX века. Автор Александр Исаевич Солженицын. Диспозиция следующая: заключенные сталинской поры, дети своего времени, а впрочем, всякого мужского — такой полилог мог бы состояться и 1000 лет назад в крестовом походе, например, рассуждают о любви, женщинах и неверности.
— Нельзя, Глебка, мужчине знать одну только женщину, это значит — совсем их не знать. Это обедняет наш дух.
— Нельзя, Глебка, мужчине знать одну только женщину, это значит — совсем их не знать. Это обедняет наш дух.
— Даже — дух? А кто-то сказал: если ты хорошо узнал одну женщину…
— Чепуха.
— А если двух?
— И двух — тоже ничего не дает. Только из многих сравнений можно что-то понять. Это не порок наш и не грех — это замысел природы.
* *
Нержин засмеялся:
— Редчайший случай, когда Лев и Митя сходятся во мнениях! Не упомню другого.
— Нет, почему, Глебчик? А помнишь, как-то на Новый год мы со Львом сошлись, что жене простить измену нельзя, а мужу можно?
Абрамсон устало усмехнулся:
— Увы, кто ж из мужчин на этом не сойдется?
— А вот этот экземпляр, — Рубин показал на Нержина, — утверждал тогда, что можно простить и женщине, что разницы здесь нет.
— Вы говорили так? — быстро спросил Кондрашев.
— Ой, пижон! — звонко рассмеялся Прянчиков. — Как же можно сравнивать?
— Само устройство тела и способ соединения доказывают, что разница здесь огромная! — воскликнул Сологдин.
— Нет, тут глубже, — опротестовал Рубин. — Тут великий замысел природы. Мужчина довольно равнодушен к качеству женщин, но необъяснимо стремится к количеству. Благодаря этому мало остается совсем обойденных женщин.
— И в этом — благодетельность дон-жуанизма! — приветственно, элегантно поднял руку Сологдин.
— А женщины стремятся к качеству, если хотите! — потряс длинным пальцем Кондрашев. — Их измена есть поиск качества! — и так улучшается потомство!
* *
— Этот бред тебе можно простить только за твой юный возраст, — присудил Сологдин. (Он был на шесть лет старше.)
— Теоретически Глебка прав, — стесненно сказал Рубин. — Я тоже готов сломать сто тысяч копий за равенство мужчины и женщины. Но обнять свою жену после того, как ее обнимал другой? — бр-р! биологически не могу!
— Да господа, просто смешно обсуждать! — выкрикнул Прянчиков, но ему, как всегда, не дали договорить.
— Лев Григорьич, есть простой выход, — твердо возразил Потапов. — Не обнимайте вы сами никого, кроме вашей жены!
— Ну, знаете… — беспомощно развел Рубин руками, топя широкую улыбку в пиратской бороде.
Как вам? По-моему, великолепно. И русские, и евреи, и украинцы — потомки одной технократической цивилизации практически единогласно сходятся на том, что ИМ — МОЖНО, а ЖЕНЩИНАМ — НЕТ.
Так думали и продолжают думать в глубине души практически все мужчины и теперь, опираясь не на моногамию как идею, но скорее на простительность греха как такового, и лишь потому, что в жизни мало есть наслаждений действительно настоящих.
ВЕЛИКИЕ НЕВЕРНЫЕ: ДОН ЖУАН И КАЗАНОВА И ИХ НАСЛЕДНИКИ
Несмотря на то что общество в целом — не без давления извне, конечно, — приняло институт брака в его предельно жесткой форме («один раз и на всю жизнь»), одними из первых героев новейшего западноевропейского эпоса стали двое мужчин, всей своей жизнью протестующие против брачных уз.
Мифический Дон Жуан и вполне реальный Джакомо Казанова.
Что касается первого, это типичный городской герой, охотящийся за женщинами и видящий в этом смысл жизни — познание всех оттенков красоты. За неуемность в познании такого рода этого персонажа больше мужчин возлюбили сами женщины: само существование Дон Жуана убеждало их в собственной уникальности, отличности от других. Логика на поверхности: если человек терпит лишения ради познания очередной из нас, значит, мы чего-то стоим. И это правда. Похожих друг на друга женщин не было и нет, как бы их ни хотела стандартизировать современная зрелищная культура.
Показательна эволюция журнала «Плейбой»: если в 1950-х годах каждая полуобнаженная фотосессия была исключительно индивидуальной, то уже начиная с 1980-х, особенно со второй их половины, отличить одну модель от другой чрезвычайно тяжело. Одни и те же позы, вплоть до неразличимости похожие друг на друга тела, выражения лиц…
Дон Жуан имел дело с замужними и девицами, противореча не патриархату, но патриархальности. Рутина расчисленного бытия самим его присутствием в массовом сознании гарантирует каждой из домохозяек: придет час, и огненный перст судьбы может коснуться любой из них.
Изящное, неповторимое ухаживание, считанные часы предельно напряженного чувства, поклонение сделались подлинной женской мечтой. Фигура плейбоя, восходящая к Джеймсу Бонду в исполнении, конечно же, Шона Коннери — относительно новое воплощение Дон Жуана, посланца истинно куртуазного (эротически настроенного, обходительного и веселого) XVII столетия.
Имя Джакомо Казановы (1725–1798) давно стало нарицательным для характеристики мужчин вольного поведения и ассоциируется с бесконечными любовными победами. В отличие от своих литературных «братьев», Казанова — персонаж реальный, итальянский авантюрист, писатель и путешественник, он поначалу даже учился в духовной семинарии. Однако так запутался в своих любовных похождениях, что был исключен из нее за богохульство, позже попал в тюрьму.
Его мемуары «История моей жизни» обессмертили имя Казановы, принеся ему всемирную славу. Позже появились литературные и музыкальные произведения, где распутниками, сексуальными мачо были Дон Жуан, Ловелас и Фоблаз. Казанова слыл не только авантюристом любовного фронта, но и умным политиком, однако история оставила потомкам его яркие эротические приключения, сделав легендой мировой культуры.
Стал ли подобный персонаж образцом для подражания? Скажем так — далеко не для всех.
Светский герой сегодня и впрямь испытывает определенную склонность к раздваиванию: с одной стороны, он хочет казаться неотразимым, но с другой — больше не может быть просто самцом, вечно готовым к соитию. Он претендует на сложность чувств. Он или брутальный (грубый до первобытности) «мачо», или более смягченный, «кастрированный урбанизмом» «метросексуал», мужчина выраженной гетеросексуальной ориентации, но слишком холеной для нее внешности.
Эту породу вывела сама цивилизация. Городские пижоны (от французского слова — «голубь», то есть «расфуфыренный и глуповатый») долго лелеяли свой облик (в XX веке на Западе их называли «моды», в России — «стиляги»), и наконец, их вековая эволюция привела к появлению метросексуализма, который есть «не идеология, но путь».
Метросексуал — это мужчина века тотального потребления. Рыночный образец, вроде Кена, друга всемирно известной куклы Барби.
Метросексуал желанен и недоступен одновременно, поскольку следит за собой так же, как женщина, представляя собой высшее достижение своей половины человечества в уходе за собой и, следовательно, внешности.
Женщины редко верят подобным мужчинам, но рассматривают их в качестве нежданного, но оттого наиболее желанного «подарка судьбы». Подарками в новейшей парадигматике (здесь — ценностной системе) считаются даже стриптизеры, подаренные на день рождения…
МАЧИЗМ КАК ПЕСНЬ СЕНТИМЕНТАЛЬНОГО ДИКАРЯ
Мачо — агрессивный, прямолинейный мужчина, обладающий ярко выраженной сексуальной привлекательностью.
Слово происходит от испанского слова macho (самец) — бык; в самом испанском используется machista.
В испанском macho в применении к животным имеет нейтральное значение мужского пола, в противоположность hembra — женскому полу или самке.
В применении к человеку, в зависимости от интонации, контекста, говора и региона это слово может иметь самые разные оттенки значения, как достаточно нейтральное слово «мужчина», так и более эмоциональные «кобель», «мужлан», «женоненавистник». Может употребляться нейтрально, презрительно, иронично.
В испаноязычных странах термин «мачо» возник для описания мужчины ярко выраженного мужского типа средиземноморской или латиноамериканской внешности (обязательно шатен или брюнет) и сексуальности, проявляющего стереотипические мужские качества.
Термин распространился в Средиземноморье, а затем и по всему миру (в том числе попав в русский язык), где значение слова исказилось и переняло качества вышеперечисленные, в том числе агрессивность, плодовитость, брутальность, которые свойственны мачо.
Нередко это слово используется с иронией (как в финско-немецком документальном фильме «Мачо на досуге») или сарказмом. Не последнюю роль в популяризации образа мачо сыграли испанская литература и латиноамериканские телесериалы (так называемые теленовеллы).
Этих мужчин невозможно не заметить в толпе — их манера поведения выдает в них природного самца, профессионального охотника за женщинами.
Мачо всем своим видом намекают на то, что с ними женщина почувствует всю прелесть утраченной в процессе христианизации и урбанизации дикой жизни. Именно они обещают женщинам неземную страсть… правда, на короткий срок, в который они едва успевают рассмотреть черты его лица. Хорошо, если останется на память нечеткое фото…