Документы мы с мамой подавали в питерском филиале. Там же проходили собеседования и экзамены. Сюда даже во время обучения родителей пускали неохотно. Здесь был свой, особый мир.
Я бы решила, что попала в девятнадцатый век, если бы не заметила обширный автопарк на площадке перед центральной лестницей. Дорогие иномарки были припаркованы практически у самых ступеней. Влад не соврал, похоже, все старшекурсники имели здесь личный транспорт. Я замерла на тропинке, не заметив, как сзади ко мне подошла девушка, рядом с которой я сидела в автобусе.
– Ксюша, – представилась она и тихо произнесла: – Впечатляет, скажи?
– А то! – уважительно выдохнула я и запоздало назвала свое имя: – Алина.
– Интересно, где мы будем жить? – задумчиво протянула Ксюша, поправив на плече массивную холщовую сумку. Я такие не любила, считая их слишком мальчишескими, но новой знакомой она шла – к ее широким джинсам с заниженной талией, водолазке болотного цвета и армейским ботинкам на массивной подошве.
– Не знаю. – Вопрос проживания меня тоже интересовал. А еще меня интересовали люди. Я увлеченно разглядывала группу старшекурсников, обступивших ярко-красную, маленькую и, судя по всему, дорогую машинку. Именно туда устремился наш сопровождающий, совсем забывший про новичков.
– Владик! – взвизгнула девица с копной черных волнистых волос и прямо с капота машины, на котором сидела, кинулась в объятия парня. – Я так соскучилась.
Девица была красивой и яркой. Такие никогда не остаются незамеченными. Стройная, поджарая фигура, узкие, плотно сидящие на бедрах джинсы и короткий, легкий не по погоде белый топик, открывающий загорелый живот с блеснувшим камушком пирсинга. Да и с Владом они смотрелись очень гармонично. Парень притянул к себе девушку за талию и, не стесняясь, поцеловал. Я поспешила отвернуться, подглядывать за чужими поцелуями как-то неловко.
– И куда нам идти? – раздавались перешептывания со всех сторон. Скоро нас с Ксюшей окружили такие же растерянные, как и мы, вновь поступившие, которых было не так уж и много – человек двадцать пять – тридцать максимум.
Недовольный гомон слышался со стороны сбившихся в кучку парней, которые в толпе чувствовали себя смелее, и от присоединившихся к ним девчонок. Мне не очень понравилась эта компания, я смотрела и понимала, что если сейчас примкну к ним, меня примут, но придется постоянно бороться за выживание и доказывать, что ты лучшая. Я не любила никому ничего доказывать.
Наконец Влад, наобнимавшись с черноволосой подружкой, скрылся в главном здании, и через пять минут нам навстречу вышла высокая, статная дама с рыжими волосами, в строгом деловом костюме. На вид ей было лет тридцать с небольшим.
– Следуйте за мной, – скупо улыбнулась она и лениво махнула рукой. Женщина говорила и вела себя, словно королева. Прямая спина, царственная осанка и презрительный взгляд. Рядом с ней самые симпатичные девчонки казались общипанными воробьями подле лебедя.
Нас поселили в левом крыле в комнате с рыжеволосой бледной девушкой. Она сидела за столом у окна, когда мы с Ксюшей, смеясь, притащили свои необъятные чемоданы из коридора.
– Меня зовут Маша, – отозвалась наша соседка, даже не подняв глаз от толстой книги.
– Ты давно сюда приехала? – жизнерадостно поинтересовалась Ксюша и, сияя улыбкой, плюхнулась на облюбованную кровать у окна.
– Неделю назад, – Маша нехотя подняла покрасневшие глаза от страниц книги. Девушка не была красивой – слишком бледная кожа, синяки под глазами и яркие веснушки.
– Ух ты! А неужели можно так рано?
– Я учусь на втором курсе. Нам многое можно, – устало пояснила Маша. Если бы она распустила собранные в хвост кудрявые волосы и чуть подкрасила тушью бесцветные ресницы, могла бы стать симпатичной, но так – просто сливалась с окружающей обстановкой.
– Здорово! – восхитилась Ксюша. – Значит, ты нам все тут расскажешь и покажешь!
Я бы не стала на это надеяться. Маша в лицее явно аутсайдер, иначе с чего ей жить не со своими? А аутсайдер – не лучший провожатый в новом мире. Но вслух я ничего не сказала, только поймала ее печальный взгляд и подтащила чемодан к старинному двухстворчатому шкафу рядом с оставшейся свободной кроватью. Я поняла, что симпатизирую обеим своим соседкам, но Машу мне немного жаль. Она слишком погружена в себя, чтобы приспособиться к жизни в коллективе. Зато вот Ксюша, вероятнее всего, везде будет своей.
На потемневших от времени деревянных дверцах шкафа были вырезаны змеи. Они сплетались в причудливый рисунок – герб лицея. Когда мы с мамой приезжали в питерский офис несколько недель назад, картина с изображением этого символа висела над столом в кабинете. Директор пояснил, что герб лицея выбран не случайно, змея – символ мудрости, знания. По мне, змея – символ хладнокровия и мерзости, но свои мысли я оставила при себе.
– Алин, ты распаковалась? – спустя полчаса поинтересовалась Ксюша, которая успела переодеться в форму, выданную нам на входе.
– Почти, – отозвалась я, пытаясь распределить вещи по полкам. – А что ты хочешь?
– Найти столовую, нас же должны здесь кормить? А потом, мне просто интересно осмотреться. Тут так здорово!
– Кормить будут через час, – поделилась информацией Маша. – Если хотите, я вам покажу дорогу.
Эта мысль пришлась нам с Ксюшей по душе, и в ожидании обеда мы решили заняться своими делами. Я собралась, как и обещала, подробнее отписаться Наташке о симпатичных мальчиках. Точнее, об одном симпатичном мальчике, а Ксюша улеглась на кровать, воткнув в уши наушники.
Глава 2 Первый конфликт
После того как мы с Ксюшей разложили свои вещи по местам, комната стала намного симпатичнее. Сначала я расстроилась из-за того, что кровать стоит в самом углу, за массивным трехстворчатым шкафом, но угол быстро оброс дорогими сердцу штучками и стал по-домашнему уютным. К массивному изголовью кровати, рядом с подушкой, я посадила подаренного Данилом мишку Тедди – серого, смешного и со стразиком в носу. Копатыча я нежно любила и брала с собой даже на отдых. Сюда без него я приехать тоже не могла. На стену повесила две фотографии: одну – улыбающихся мамы и папы, а другую – себя с Данилкой на фоне Дворцовой площади – и посчитала, что теперь могу чувствовать себя как дома. Массивный ноутбук, не чета легкому походному планшетнику, лежал на самом дне сумки, мне пришлось попотеть, доставая его. Он занял почетное место на письменном столе, правда, очень быстро перекочевал на подушку – родителей здесь не было, и никто не мог мне запретить просматривать новости «ВКонтакте», лежа в кровати. Это первое преимущество самостоятельной жизни, которое я оценила.
Постельное белье – снежно-белое и накрахмаленное, с вензелями в виде золотых змей на пододеяльнике и в уголках наволочки – нам выдали на месте, как и покрывала для кроватей. Видимо, лицейское начальство помешалось на змеях. Кобры, раскрывшие свой капюшон, с хищно оскаленными мордами были в лицее везде. На дверных ручках, витражах в окнах, на мозаике на полу и в качестве нашивки на лицейской форме, которая напомнила мне просмотренное летом анимэ. Я не поклонница этого жанра мультипликации, но короткие плиссированные юбочки школьниц запомнила хорошо. Теперь у меня тоже имелись такие – целых две, красные в бело-зеленую косую клетку. К юбке прилагалась классическая белая блузка и красная жилетка с V-образным вырезом и эмблемой лицея на нагрудном кармане.
Дверь открылась без стука. Я даже подпрыгнула на кровати, едва не уронив ноутбук на пол. В комнату вошла та самая женщина, которая совсем недавно провожала нас в этот корпус.
– Ну, как устроились, девочки? – Ее глубокий бархатный голос завораживал.
– Добрый день, Елена Владленовна! – выпрямила спину Маша. Мне показалось, что она сейчас отдаст честь.
– Добрый день, Мария, – едва улыбнулась женщина, но в ее холодных, змеиных глазах не отразилось ничего. – Как мило. – Она подошла ко мне и приподняла с подушки за лапу Копатыча.
Я попыталась улыбнуться, а женщина, швырнув медвежонка обратно, тихо заметила с улыбкой:
– Но если ты хочешь достичь успеха… Придется повзрослеть. Все эти мишки, фотографии в рамочках с сердечками, безусловно, умиляют, но не помогут тебе стать сильной. А слабым у нас не место.
Женщина, развернувшись, вышла, оставив после себя шлейф дорогих терпких духов.
– Ничего себе, стерва… – против воли выдохнула я, а Маша, вытаращив глаза, прижала к губам палец.
– Кто это? – хрипло отозвалась со своей кровати Ксюша, которая весь визит женщины провела, спрятавшись за экраном нетбука.
– Елена Владленовна…
– Ну, это мы поняли!
– Здесь не такой большой штат преподавателей. Каждый занимает сразу несколько должностей. Она завуч, преподаватель этики и делового этикета, а также старший воспитатель. Типа, следит за тем, чтобы девочки вовремя ложились спать, не хулиганили и у них всегда были заправлены кровати. К ней мы должны идти, если у нас возникают какие-нибудь проблемы.
– Ничего себе, стерва… – против воли выдохнула я, а Маша, вытаращив глаза, прижала к губам палец.
– Кто это? – хрипло отозвалась со своей кровати Ксюша, которая весь визит женщины провела, спрятавшись за экраном нетбука.
– Елена Владленовна…
– Ну, это мы поняли!
– Здесь не такой большой штат преподавателей. Каждый занимает сразу несколько должностей. Она завуч, преподаватель этики и делового этикета, а также старший воспитатель. Типа, следит за тем, чтобы девочки вовремя ложились спать, не хулиганили и у них всегда были заправлены кровати. К ней мы должны идти, если у нас возникают какие-нибудь проблемы.
– Полагаю, не ходит никто, – задумчиво протянула я.
– И как ты догадалась? – с сарказмом заметила Маша и снова уткнулась в книгу, дав понять, что разговор закончен. Мы с Ксюшей последовали ее примеру.
Час до обеда пролетел быстро, я даже не успела поделиться новостями с Наташкой, все время потратила на переписку с Данилом. Послав ему три смайлика-поцелуйчика, я следом за девчонками вышла в коридор. То, что Маша согласилась проводить нас до столовой, мы Ксюшей оценили практически сразу же. Коридоры лицея были длинными, мрачными и запутанными, а столовая ко всему прочему находилась в соседнем корпусе. Там же располагались учебные классы и актовый зал.
Гулкое эхо шагов раздавалось по коридору. Туфли на каблуках оказались неуместны. В них я чувствовала себя подкованной лошадью. Ступать тише не получалось, хотя я и старалась. Моим спутницам повезло больше. Ксюша, похоже, не расставалась с кедами, а Маша носила мягкие удобные балетки.
Чтобы попасть в главный корпус, необходимо было пройти по узкому и длинному подземному переходу. Жутковатое место – обычный наливной бетонный пол, кирпичные ничем не обработанные стены, плавно переходящие в низкий сводчатый потолок, и слабое освещение. На голых стенах местами сохранился толстый слой штукатурки, исписанный всевозможным студенческим креативом. Я шла медленно, с интересом читая особо яркие надписи. Преобладали четыре темы: «Я хочу есть», «Я хочу домой», «Скоро сессия» и «Я люблю…»
– Я как-то немного иначе представляла себе элитный лицей, – произнесла Ксюша, рассматривая кирпичную кладку и местное граффити. – Аутентичненько тут все, однако…
– Аутентичненько? – удивилась Маша и снисходительно взглянула на Ксюшу. – Что ты подразумеваешь под этим?
– Ну, готично… старое все тут. Больше напоминает подворотню, где собираются гопники…
– Аутентичный – значит подлинный. Стыдно этого не знать, – поучительно отозвалась Маша. – А коридор просто очень старый, сохранился с восемнадцатого века. В главном корпусе все иначе. Он выглядит намного современнее. Ремонт сделали всего пару лет назад.
– Да? – пожала плечами Ксюша, проигнорировав слова Маши о главном корпусе. – А мне больше нравится собственное толкование. Аутентичненько – это противоположно гламурненько. Вот Алинка у нас – гламурненькая, а я – аутентичная.
Увидев, как побагровела от подобного заявления Маша, я не удержалась и прыснула в кулак, но почувствовала, что сейчас девушка разразится гневной тирадой. Пришлось примирительно заметить:
– Ну хорош вам спорить! Страшненько тут все! С этим-то вы обе согласны?
Ксюша примирительно кивнула, решив не спорить, а Маша возразила.
– Вы новенькие и не знаете, каково здесь учиться! Угроза отчисления висит над каждым. Поэтому нельзя так легкомысленно относиться к знаниям и толкованию слов. Вам-то ничего, мелочи будут прощать, а вот со второго курса намного сложнее!
– А что начинается со второго курса? – мигом ожила я.
– Спецпредметы. Текущий контроль по ним бывает раз в месяц, а в конце первого семестра – экзамены. К ним допускают пятьдесят процентов учащихся, из них проходят испытания тоже пятьдесят.
– А остальные?
– Те, кого не допускают до экзаменов вообще, просто продолжают учиться до лета. Остальные пятьдесят процентов сдают экзамен, те, кто сдали успешно, переходят на новый уровень, несдавшие – вылетают.
– Получается, выгоднее вообще быть недопущенной?
– Выгоднее сдать зимой. Те двадцать пять процентов, которые успешно сдают зимнюю сессию, тут на особом счету. Они элита. Вы их увидите, они даже сидят отдельно. Это те, кто обеспечил свое будущее, их берут под особое покровительство, и они учатся по своей программе.
– Странная система обучения, – выдохнула я.
– Зато эффективная, – пожала плечами Маша. – Я сделаю все возможное, чтобы успешно сдать зимнюю сессию. Если понадобится, буду учить круглосуточно.
– Я уж теперь сомневаюсь, хочу ли догонять второкурсников… – задумчиво протянула я, ни к кому конкретно не обращаясь, но девчонки тут же встрепенулись и заинтересованно уставились на меня.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Маша, а Ксюша просто подвинулась ближе, готовясь выслушать секрет.
– Понимаете, – нерешительно начала я, ощущая неловкость. Неудачами делиться всегда тяжело. – В прошлом году я не прошла по конкурсу и уже рассталась с мечтой учиться здесь, а в этом году мне неожиданно пришло письмо с извинениями, там было написано, что результаты моих прошлогодних тестов пересмотрели, и оказывается, я могу начать обучение. Общеобразовательные предметы я сдала в школе, и мне их зачли. А вот те предметы, которых в школе не было, мне придется учить сразу и с первым, и со вторым курсом.
– Погоди, – остановила меня Ксюша. – Спецпредметы же начинаются со второго курса! Маша говорила об этом минуту назад.
– Тут все равно немного иная программа, – пожала плечами я. – Больше культурологических дисциплин. Они есть и у первокурсников. Потом, тут нет физкультуры, зато есть бальные танцы, верховая езда и еще много всего разного.
– Для мальчишек фехтование или восточные единоборства на выбор.
– Короче, я сомневаюсь, что хочу сдавать зимнюю сессию вместе с второкурсниками. С одной стороны – терять год не охота, а с другой – если тут все так серьезно, может, имеет смысл сидеть тихо и не высовываться.
– Тут все очень серьезно, – поджала губы Маша, но я не была склонна верить ей на сто процентов. Я хорошо усвоила в жизни – есть определенное количество людей, для которых тяжело абсолютно все. Я к ним не относилась. Я училась всегда хорошо и прилежно, но не тратила на уроки много времени. Просто пыталась найти в каждом предмете интересное, тогда и запоминался материал на порядок проще. Поэтому я решила задать Маше несколько наводящих вопросов.
– А что именно здесь сложно? Строго спрашивают?
– Строго спрашивают, некоторые предметы уж очень своеобразные. Иногда устаешь физически. Многие к концу семестра чувствуют себя словно выжатый лимон. Концентрация просто колоссальная. Не понимаю, о чем только эти думают! – Она раздраженно кивнула головой в сторону направляющейся в столовую веселой компании.
– А они второкурсники? – с интересом спросила я, разглядев в толпе Влада.
– Сынок директора, невысокий парень рядом с ним – Ян, и его сестра Яна, та самая элита, о которой я тебе говорила, – неприкосновенный третий курс. Черноволосая подружка директорского сына – Вероника Лин – змея. Таких еще поискать. Учится со мной на втором курсе. Впрочем, не столько учится, сколько делает вид. Парень рядом с ними – Тема, не знаю, как он прибился к их компании. Его привечают парни и жалеют девчонки. Он тоже учится с нами.
– Так Влад, выходит, сын директора… – задумчиво протянула я, против воли разглядывая его красивую сильную спину. Ни на Владе, ни на других старшекурсниках не было школьной формы – они и правда находились тут на привилегированном положении.
– Если ты запала на Влада, – с усмешкой бросила Маша, – брось эту глупую затею. Он не смотрит ни на кого, кроме Вероники. Она его прочно захомутала!
– С чего ты взяла! – возмутилась я, выискивая свободный столик. – Больно надо, у меня есть парень.
– И как ты с ним встречаться будешь? – хмыкнула рыжая. – Через Интернет? Так долго не навстречаешь. – Мне стало неприятно. За ее презрительным тоном скрывалась зависть, и мне это не понравилось. Не люблю, когда мне завидуют. Ничего хорошего из этого не выходит. Зависть порождает глупые обиды и нелепые ссоры на пустом месте.
– Расстояние настоящей любви не помеха, – отрезала я, ловя себя на том, что продолжаю исподтишка разглядывать Влада. Я даже перестала обращать внимание на трескотню девчонок, только безразлично кивнула в ответ на самоуверенное Ксюшино заявление:
– Ну, раз тебе не нужен Влад, с ним попытаю счастья я. Он такой красивенький…
Если бы я вникла в эту фразу, может быть, и засомневалась, стоит ли давать добро, а так кивнула не раздумывая, не в силах отвести взгляд от черноволосого красавца.
Из всей их веселой компании именно он неизменно притягивал взгляд. Во-первых, Влад был самым высоким. С прямой мускулистой спиной под тонкой черной майкой. Со своего места я могла видеть лишь его плечи, наслаждаться горделивой осанкой, а иногда и точеным профилем. У парня был прямой, чуть длинноватый, но зато идеально вылепленный нос.