— Что с тобой такое? — интересуется Чжу Вон вместо приветствия.
— Что вы имеете в виду, господин исполнительный директор? — спрашиваю я.
Тот еще раз окидывает меня взглядом.
— Какая-то ты… не такая, — поясняет он после осмотра и пытается угадать, — сделала новую прическу?
Хм, примерно тоже самое сказали дома, когда я после недельного отсутствия появился на его пороге. Сказали, что я как-то изменилась. Как — не понятно, но что-то такое есть. Своим я напомнил, что у меня идет усиленный рост. Я задумался над этим. Подумав, предположил, что пока меня они видели каждый день, то это было не заметно, но стоило мне отлучиться, то после большого перерыва изменения стали заметны.
Мои этим объяснением удовлетворились, вспомнив, что говорил врач, но здесь я повторяться не стану, тем более, что дело тут в действии дара бодхисатвы, а не в банальном росте организма.
— Не знаю, о чем вы говорите, господин исполнительный директор, — улыбаюсь я в ответ.
— Наверное, голову помыла, — хмыкает Чжу Вон и командует, — ладно, давай за мной, разговор есть….
Идем, заходим в приемную, здороваюсь с сонбе и сопровождаемые ее любопытным взглядом заходим в кабинет.
— Я прошел конкурс, — небрежно произносит Чжу Вон, сев на свое место за столом, но оставив меня стоять столбом посреди кабинета, — меня зачислили в во вторую бригаду морской пехоты, «Голубые драконы».
Пффф… Ну и названьице…
— Поздравляю, господин исполнительный директор, — и дабы не показать что-нибудь ненужное на лице быстро наклоняю голову и кланяюсь.
— Мда? Что-то ты не очень рада, — говорит он, внимательно смотря на меня.
А что, мне до потолка положено прыгать при таком известии? Что-то я не помню такого в трудовых правилах. Может, нужно было ахнуть и поинтересоваться подробностями? Спросить, как было тяжело и как же это удалось? Наверное это была бы правильная реакция для девушки… Да ну его! Я может, тоже бы морпехом стал, не попади я в это попадалово…
— Я рада за вас, — повторяю я.
— Какая-то ты вялая, — констатирует Чжу Вон и говорит, — у нас осталось с тобой еще одно дело. Ты должна прийти на мои проводы в армию…
Фига оно мне сдалось?!
— Зачем? — коротко интересуюсь я.
— Меня проводить. Согласно нашей договоренности.
— Что-то я не помню, чтобы мы договаривались насчет проводов.
— Отказываешься от своего слова?
— Не отказываюсь, но слова такого я не произносила. Разве мы что-то говорили о проводах?
— Мы договаривались о том, что ты поможешь развеять всякие слухи обо мне. Проводы — заключительный этап. Девушка провожает парня в армию. Все это увидят и вопросов больше ни у кого не будет. Только не приди в своих любимых джинсах. У тебя платье есть, или нужно купить?
Блин! А что будет потом, когда он свалит в армию? Отбиваться от толп журналистов? Так гладко, как Чжу Вон я с ними вряд ли смогу говорить. С другой стороны, вроде да, договаривались, хотя про проводы конкретно ничего не говорили. Еще — я сейчас работаю в компании его семьи. И хотелось бы поработать здесь еще немного, а лучше, до тех пор, пока не заключу контракт с агентством. Да и потом, при случае, можно будет сказать, что знаком с Чжу Воном, а видео, которое наверняка снимут на проводах и покажут по ТиВи, будет доказательством. Мало ли как там жизнь карты раскинет? А фраза, что знаком с семьей власть имущих может оказаться джокером… Да и в принципе, парень он нормальный, пару раз крепко выручил. Ладно, черт с ним, схожу! Тем более, что это последний раз!
— Ну, чего губы надула? Чего молчишь? Не пойдешь?
— Не надо платье, — поднимаю я на него глаза, которыми буравил пол, пока размышлял, — обойдемся без откупного. Просто скажи, когда и где? И что нужно будет там делать?
— Ты что, обиделась? — удивленно смотрит на меня Чжу Вон.
На что?
Место действия: дом мамы Юн Ми. Праздничный стол, уставленный чашками и чашечками. Во главе стола сидит дядя. Семья, в полном составе, встречает дорогого гостя.
Сижу, никого не трогаю, испытываю неспешно усиливающееся внешнее воздействие семьи. По второму разу пересказал дяде занимательные истории, случившиеся со мною на Чеджу. Хоть они уже и рассказанные, мама и онни еще раз с удовольствием их послушали. Всей семьей посмеялись над забавными белыми вегугинами. Потом дядя заметил, что я почти не ем и озаботился — не болею ли я? И черт меня дернул сказать, что у меня диета. В отеле, на Чеджу, в ресторане можно было брать «европейский выбор», чем я с удовольствием воспользовался. Все, кому это совершенно не нужно, конечно, это сразу заметили, но я «отбоярился», сказав, что просто ставлю на себе эксперимент. Ведь переводчику придется есть ту пищу, которую принято есть в стране пребывания. Вряд ли кто там будет специально готовить для него блюда его национальной кухни. Вот я и хочу попробовать, смогу ли я питаться не так, как привык? Хотя бы неделю? Прокатило. Головами покачали, но прокатило. А приехав домой, сказал — «Баста, карапузики, кончилися танцы! Буду питаться теперь по рекомендациям врача!» Ну не прям так, конечно, сказал, но в этом смысле. Мама головой покачала, но возражать не стала. Врачей тут зело крепко уважают. Для дяди приготовили все по традиционным рецептам, а мне, мама сделала — немножко. Отложила.
Ну, я так самчон-ниму и объяснил, что теперь питаюсь правильно по науке, как она рекомендует. После этого народ вспомнил, для чего это мне и тема разговора перепрыгнула айдольство, учебу и мою дальнейшую жизнь. Сначала я вяло «отдакивался», в который раз выслушивая уже жеванную жвачку «умных советов», потом онни, спохватилась, что забыла, быстренько сбегала и принесла все мои сертификаты за иностранные языки, включая последний, по французскому. После этого напор резко усилился. Дядя, словно меня тут нет, взялся решать с мамой, куда я буду поступать и какой университет престижней из тех, которые недорогие. Мама, видно в традициях корейского общества, старшему мужчине не перечила, внимала, кивала, хотя не так давно, в приказном порядке требовала от дочери, чтобы та занималась музыкой. А вот Сун Ок, полностью взялась играть на стороне дяди, давая советы и рассказывая об университетах.
Меня эти все разговоры начали потихоньку бесить. Как-то устал я за эту неделю. В городе стало жарко. Еще не лето, а уже прилично так «придавливает». Что же будет летом? Прихожу с работы и как-то сил в себе не нахожу на дополнительные занятия по своей тематике. Приходится напрягаться, разгонять вялость с сонливостью. Может, это от того, что тело Юн Ми растет? Организм все силы вкладывает туда? Вполне возможно, но время-то тоже «тикает»! Кто его остановит? А я, вместо того, чтобы заниматься сейчас музыкой или зарабатывать деньги на фрилансе, на который, кстати, прислали два свежих текста, сижу и слушаю всякую фугню!
Дабы успокоится, взялся чесать шею Мурчат. Кошатина благополучно пережила мое отсутствие. С Сун Ок они друг с другом не убили, дом остался цел, но теперь она ходит за мною как нитка за иголкой. Онни, кажется даже, малость, взревновала. Она, значит, ее кормила, обиходила, а как только появилась я, «кормилицу» бросили, как будто ее и не было.
Сижу, глажу котенка, наблюдаю за течением разговора. Пытаюсь смотреть на него со стороны, как на неизбежное зло, но не получается. Бесит. Сун Ок рассказывает, что мне предложили учебу и работу в «Sea Group». Дядя в восторге. Может, он радуется, что Юн Ми слезет с его шеи? Не хорошо, конечно, так говорить, но все мы люди, все мы человеки, а дядя не железный, две семьи тащить. Ох, как же хочется послать этот разговор куда подальше и пойти полежать!
— Я отказалась! — громко говорю я, невежливо влезая в разговор старших, — отказалась и от работы и от учебы.
Пауза. Дядя озадаченно смотрит на меня. Потом на маму. Та кивает, подтверждая.
— Ну, может быть можно переиграть? — начинает искать пути самчон-ним, — Извиниться, сказать, что это было ошибкой. Смотри, какие у тебя результаты! Думаю, тебе легко пойдут навстречу. Я подумаю, может, можно будет, кого попросить об этом в «Sea Group»…
— Я отказалась, — жестко повторяю я, — отказалась в третий раз. Хё Бин на Чожду еще раз повторила свое предложение. Я сказала — нет!
Тишина… Офигевший дядя и родные, которым я об этом не говорил. Ну, маме и Сун Ок полегче, они уже тренированные, а дядя, считай, что первый раз участвует. Или, второй? Вроде мы общались уже по этому вопросу?
— Ну почему? — не понимает он.
— Малооплачиваемая и скучная работа, — лаконично поясняю я.
— Малооплачиваемая?! У переводчика? Почему она — малооплачиваемая?!
— На дом на Чеджу я накоплю только к пенсии, а я хочу сейчас!
Дядя «виснет». Сун Ок сердится. Мама, судя по выражению ее лица, где-то в «астрале» или рядом с ним. Созерцает оттуда.
— Малооплачиваемая?! У переводчика? Почему она — малооплачиваемая?!
— На дом на Чеджу я накоплю только к пенсии, а я хочу сейчас!
Дядя «виснет». Сун Ок сердится. Мама, судя по выражению ее лица, где-то в «астрале» или рядом с ним. Созерцает оттуда.
— Дом должен купить муж, — говорит «отглючивший» дядя, — это его забота.
— Никаких мужей! — отрезаю я, — любой сунувшийся будет сразу мною отправлен на обратную сторону луны!
— Ты не выйдешь замуж?! — поражается самчон-ним и переводит ошарашенный взгляд на маму. Типа — ты слышала? Из «астрала» в ответ «ни гу-гу». Только глаза. Смотрят.
— Я выйду замуж за сцену, — приоткрываю я свои планы самчон-ниму, — и никак иначе. Поэтому — никаких женихов!
В этот момент звенит дверной звонок. С удовольствием вскакиваю на ноги, сбегая от разговора, и несусь открывать. Мурчат, прыжками и, задрав хвост, мчится за мной. Открываю. За дверьми курьер с коробкой в руках. Посылка. Мне! Пффф…неожиданно. От кого? Вроде не от кого… Непонятно. Ладно, буду разбираться дома. Расписываюсь и отпускаю курьера.
….
Место действия: дом мамы Юн Ми. Гостиная. За праздничным столом тягостное молчание. Трое взрослых людей смотрят в разные стороны, но только не друг на друга. В гостиную входит Юн Ми. Одной рукой она прижимает к себе средних размеров картонную коробку, в другой руке держит перед собою бумажку, которую изучает, нахмурив лоб.
— Что это, дочка? — спрашивает мама,
— Не знаю, — отвечает та, садясь на пол и ставя коробку рядом с собой, — какую-то посылку прислали…
— От кого посылка? — спрашивает мама.
— Непонятное что-то понаписано… Но вроде мне…
— Дай! — говорит Сун Ок и выдергивает из рук сестры листок.
— Да, Пак Юн Ми… Наш адрес… Все правильно, — сообщает всем Сун Ок результаты его прочтения, — отправитель… Улица Гангман, бутик «LotteVirdgini»…
— Ты что-то купила в бутике?! — вытаращивается онни на Юн Ми, — На Гангмане?! Это же очень дорого!
— Да ничего я не покупала! — возмущенно отвечает та, — это какая-то ошибка!
Сун Ок, подтаскивает к себе по полу посылку и резким движением сдирает заклеивающую ее полоску скотча. Раз! И на свет появляется обувная коробка. Сняв крышку Сун Ок внимательно осматривает ее содержимое.
— Босоножки, — сообщает она всем, — красивые…
Закрыв коробку с обувью и отставив ее в сторону, она опять лезет в посылку и достает на этот раз небольшую узкую коробочку голубого цвета. Открывает.
— Сережки, колечко, браслет и цепочка с кулоном, — несколько мгновений спустя говорит она и, закрыв коробочку, кладет ее на обувную коробку.
Затем из посылки извлекается мягкий пластиковый пакет кремового цвета с надписью черными буквами — «LotteVirdgini». В пакете оказывается летнее легкое платье светло-голубого оттенка. Расстелив по полу, Сун Ок деловито его осматривает, затем складывает и убрав назад, в пакет, снова лезет в посылку. Самыми последними на свет появляются два конверта. В первом оказывается узкая полоска кассового чека.
— Итого, — пробежав глазами сверху вниз, зачитывает его окончание Сун Ок, — два миллиона, двести семьдесят пять тысяч вон…
— Брр! — трясет она головой и достает из второго конверта листок записки.
— «Оденешь на проводы», — вслух, читает она, — «Что не подойдет, поменяешь. Действуй, Звереныш!» Подпись… «Чжу Вон»…
— Что это такое? — зажав пальцами в отставленной руке записку, озадаченно спрашивает Сун Ок у сестры. Та в ответ молчит, сжав втянутые в рот губы.
— ЧТО? ОПЯТЬ?! — не верящие смотря на Юну, вопрошает Сун Ок, до которой «дошло», — ОПЯТЬ?! ТЫ ОПЯТЬ?!
— Тихо! — шикает на нее мама, уже знающая, что может последовать дальше и испытывающая страшную неловкость от присутствующего за столом брата мужа, — тихо, Сун Ок! Сейчас Юночка нам все объяснит… Юночка, что это за одежда? Что это значит?
Три пары глаз требовательно смотрят на девушку. Девушка в ответ зло прищуривается.
— Я тоже, хочу знать… что это значит… — зловещим голосом произносит она и добавляет, — И сейчас я это узнаю!
Она достает телефон и решительно отщелкивает его крышку.
Место действия: дом мамы Юн Ми. Гостиная. Мама, дядя и Сун Ок наблюдают за разговором Юн Ми по телефону. Разговор протекает весьма «живенько».
— Зачем ты это сделал?!..
— …О чем? О вещах из бутика! Я тебе что сказала?! Никаких платьев! Зачем так нужно было делать?…
— … Ну не ты же в лохмотьях будешь, а я!..
— … Ага, как ты будешь выглядеть, ты подумал, а то, что ты сейчас меня перед семьей подставил — это как?
— … Соврешь что-нибудь?! Да?! Это ты сказал?! Слушай теперь, что я скажу! Одевай на себя присланные обноски и сам себя провожай! Там соврешь что-нибудь! Понял, кусотарэ?![25]
— …Грубо?! Да плевать я хотела кто ты такой! Как хочу, так и разговариваю! Понял?!
— …Удзаттэ!..[26]
— Мичинном!![27] — уже разорвав связь, вдогон, громко хлопнув крышкой телефона, восклицает Юн Ми.
Действующие лица: Чжу Вон и его друг Чон Хан. Чжу Вон, держит в правой руке телефон. Отставив его перед собою, он ошарашенно смотрит на экран.
— Что такое, хён? — спрашивает Чон Хан, — у тебя странное выражение лица. Что-то случилось?
— Ушам своим не верю, — отвечает Чжу Вон, переводя взгляд с телефона на друга, — меня только что послали!
— Кто? — изумляется Чон Хан, — кто рискнул сделать такое, хён?
— Девчонка!
— А-а, — понимающе кивает Чон Хан, — эти могут. У них это просто. На что она разозлилась? Увидела тебя с другой?
— Да нет, — все так же прибывая в ошарашенном состоянии, отвечает Чжу Вон, — перед тем как расстаться, я решил ей сделать подарок. Купил в дорогом бутике вещи, послал ей, а она меня… обматерила…
— Хм, да-а, странная девушка… Может, она рассчитывала на большее, чем прощальный подарок? Или может, ты послал ей что-то не то? Что-нибудь с намеком? Вроде нижнего белья или чулок?
— Пссс… Да нет. Она еще маленькая для этого. Бренд, конечно, не самый дорогой, но вещи хорошие. Сам выбрал. Любая была бы рада…
— Маленькая? Это, случаем, не Юн Ми?
— Нуу, а что?
— Ты решил ей сделать подарок? Правда, хён?
— А что тут такого? Она забавная. Часто смешила меня. Вот только характер у нее… В сестру. Черт, я ведь забыл, что ее нуна ненормальная! Если она увидела мой подарок… Тогда понятно, почему Юн Ми так верещала!
— Ее нуна ненормальная?
— В ее семье, похоже, все не в себе! Представляешь, ее мама отказалась от предложения нуны оплатить учебу Юн Ми за рубежом. И от места для нее в «Sea group»!
— Да, ты мне уже говорил. Действительно, странная семья…
— Как эта мелкая девчонка посмела так разговаривать со мной? И почему она ругается на японском? Разве она — японка? Что у нее в голове? А, так ведь она… Ну да!
— Что, хён?
— Да так. Вспомнил одну вещь. Ладно, я с ней разберусь!
— Разберешься?
— Разберусь. Забудь! Это мои проблемы.
Время действия: в то же время
Место действия: дом мамы Юн Ми. Гостиная. Юн Ми, шипя себе под нос что-то непонятно-иностранное, зло запихивает вынутое из посылки обратно. Мама, дядя и Сун Ок онемев, наблюдают происходящим. Затолкав все назад и небрежно бросив сверху два конверта, Юн Ми, поднимается на ноги, подхватывает посылку на руки, делает два шага к дверям гостиной, и, с усилием размахнувшись, швыряет в них коробку. Та пролетает весь коридор и глухо бухает, приземлившись в районе входной двери.
— Я гулять, — не поворачивая головы, сообщает Юн Ми и уходит следом за улетевшей коробкой.
Громко хлопает выходная дверь. Тишина…
— А кто это, этот Джу Вон? — наконец нарушает ее вопросом дядя.
— Это ее бывший начальник… — смотря в стол, тихо сообщает Сун Ок, — Ким Чжу Вон, сын Ким Дон Вука. Его семья владеет «Sea group corporation»… Чжу Вон — младший наследник…
Дядины брови пытаются встретиться с волосами, но терпят неудачу. Дядя берет себя в руки и орет.
— И она так с ним разговаривает?!
Дядя поворачивается к маме.
— Невестка, что происходит в твоем доме? Что творит твоя младшая дочь? А?!
Время действия: значительно позже. Примерно четыре часа спустя.
Место действия: дом мамы Юн Ми. Гостиная. Мама, Сун Ок и Юн Ми. Дядя давно ушел, так и не дождавшись возвращения своей младшей племянницы. Перенервничавшая мама, сначала из-за Юны, затем из-за разговора с дядей, а потом уже из-за того, что ушедшая дочь не берет трубку, устало пьет зеленый чай, слушая, что Сун Ок говорит свой тонсэн. Та сидит в восточной позе, подвернув под себя ноги и положив руки на колени. Наклонив голову, и не поднимая взгляда, она слушает, что ей говорит сестра.