«Я предал людей, которые приняли меня в свой круг, делились радостями и печалями, — каялся Широков. — Я отгородился от них стеной непонимания. Я хочу чего-то необыкновенного, стремлюсь в заоблачные дали и не умею ценить обыкновенные житейские вещи — желание быть рядом, заботу, преданность».
Мысль о Лене мелькнула и пропала. Она была не такой, как все, — запутавшаяся и неприкаянная. Они оба похожи на занесенные неведомо откуда семена, которые никак не прорастают на чужой почве. Но для чего тогда они здесь?
«Всему есть причина, мой мальчик, — говорил ему когда-то Зубров. — У всякого муравья, у всякой букашки есть задача. Мы можем лишь догадываться о великом ходе развития. А уж человек… и вовсе ларчик с секретом».
Казалось, с самого рождения в жизнь Широкова пришло ожидание, поселилось в душе и лишило покоя. Чего он ждал? Павел Иванович очень удивился бы такому вопросу. Как чего? Хотелось заработать денег, приобрести власть и авторитет. А на самом деле… он всегда понимал: не для того он, Широков, существует. Есть у него тайное предназначение. Это убеждение прочно укоренилось в его сознании.
— Вот и Харлампий сказал, что я ключ, — прошептал он. — Ключом что делают? Замки открывают. Знать бы, где тот замочек…
В дверь постучали.
— Кто там еще?
— К вам пришли, — просунулась в кабинет голова охранника. — Господин Калитин. Впустить?
Широков кивнул. Этот зря беспокоить не станет. Значит, у него что-то важное.
— Извините за поздний визит, — улыбнулся Калитин. — У меня к вам просьба.
Он уселся без приглашения, заложил ногу на ногу, чувствуя себя, как дома.
— Валяйте, излагайте, — кивнул Павел. — Деньги нужны?
— Деньги тоже не помешают. Хотя в данный момент… я пришел по другому поводу. Я изучил материалы, оставленные Багировым. У меня появились вопросы.
— Задавайте.
— Помните нож, оставленный злоумышленником в вашей квартире? Он у вас?
— В сейфе. Показать?
— Если вас не затруднит…
Широков нажал на кнопку, и панель из красного дерева отодвинулась, открыв дверцу маленького сейфа.
— Швейцарский, — сказал Павел Иванович. — Стоит уйму зеленых. Я его намертво в стенку вмуровал.
— Разумно…
Посетитель усмехнулся. Никакие меры предосторожности не казались ему абсолютно надежными. То, что придумал один человек, может разгадать другой.
Широков достал из сейфа коробку, раскрыл ее, торжественно произнес:
— Тот самый нож! Вернее, кинжал.
— Мило… Очень мило…
Марат рассматривал кинжал, — тонкое прочное лезвие, рукоятка из поделочного камня, в виде рыбы. Кинжал был прекрасен.
— Потрясающая штука, — заметил бизнесмен. — Вы не находите?
— Нахожу. Музейный экспонат, а не нож.
— Багиров показывал его экспертам. Они ничего конкретного не сказали. Ни где, ни когда, ни кем изготовлен. Только один старичок, — его фамилия Войтич, — предположил, будто бы этот нож сделан не где-нибудь, а в самой Атлантиде. Представляете? Интересно, как он уцелел во время потопа? Ведь Атлантида затонула, не так ли?
— Не совсем так, — покачал головой Марат. — Впрочем, какая разница? Нож из Атлантиды, по логике вещей, никак не мог оказаться в вашей квартире.
Широков в изумлении поднял брови.
— Вы верите в эти басни?
Господин Калитин неопределенно повел рукой в воздухе — то ли верю, то ли нет, решай сам, приятель.
— Вам известен часовой мастер Христофор Граббе? — вместо ответа спросил он.
— Граббе? Нет… Никогда не слышал о нем. А что? Он имеет отношение к этому ножу?
И опять Марат не ответил.
— Что вы скажете о Лене Слуцкой?
— Слуцкая? — совсем растерялся Широков. — Она-то тут при чем? Это моя соседка по дому.
— И только?
— У вас отвратительная манера задавать встречные вопросы, — разозлился бизнесмен. — Ну, ладно. Лена… в некотором роде… спасла мне жизнь. Я ей благодарен. Она… немного взбалмошна, но… в общем милая женщина.
Калитин уже не слушал. Изогнутая рукоятка ножа вдруг напомнила ему золотую рыбу на крыше Храма Хели. Далекий старина Хелион[6]…
— Вы меня не слушаете! — возмутился Павел Иванович.
— Да, простите… На ваши заправки больше не нападают?
Воинственный пыл Широкова сразу угас.
— После смерти Багирова все остановилось, — признался он. — Ничего не происходит. Я имею в виду нападения… Это затишье мне не нравится. Каков ваш прогноз?
Калитин ответил быстрее, чем следовало.
— Неутешительный. Сдается мне, вы влипли в скверную историю, Павел.
Широков не стал возражать…
Глава 25 Сольгер Двенадцать тысяч лет назад
Ния потеряла счет времени.
«Вечная пленница Храма!» — вспыхивало в ее сознании.
Когда снаружи постоянно одно и то же, невольно переключаешься на свой внутренний мир.
Золотая Маска появлялась внезапно, без предупреждения, и так же внезапно исчезала.
— Мне скучно, — жаловалась Ния. — Я собиралась перенимать магические навыки, а не изнывать от безделья.
— Маги не знают скуки, — бесстрастно отвечала Маска. — Они — вне времени и событий. Скука — удел смертных. Люди нуждаются, чтобы их постоянно развлекали. Маги же развлекают себя сами. Научись существовать вне времени, маленькая фея, и тогда мы приступим к занятиям.
Ния старалась.
— Воображение странствует повсюду, оно не знает границ, — объясняла Маска. — В конце концов, трехмерный мир тоже его плод. Он не очень-то удобен для нас, магов. Поэтому мы научились проникать за его пределы. Главное — не заходить слишком далеко.
Впрочем, Ния перестала отличать собственные размышления от поучений Маски. Что-то в привычном восприятии вещей сдвинулось и потеряло прежнюю непоколебимость. Явь и сон, дрема и бодрствование перепутались. Воображение уводило Нию то на берег океана, то на снежные вершины гор. В предгорьях цвели луга. По утрам на них опускался молочный туман. В этом тумане Ния брела куда глаза глядят…
Однажды она заблудилась и долго петляла. Ноги и подол ее платья намокли от росы.
— Кто ты? — спросило ее маленькое существо, которое пряталось под кустом жимолости. — И что здесь делаешь?
— Путешествую… — ответила девушка. — А ты кто?
Существо захихикало и потупилось.
— Вот мой дом, — показало оно на отверстие в земле, обложенное камешками. — Хочешь быть моей гостьей?
— Но как я смогу войти туда? — удивилась Ния. — Я такая огромная!
Существо всплеснуло маленькими ручками и снова захихикало.
— Превратись в облачко и ступай за мной, — пропищало оно.
Ния только хотела попробовать, как сразу нырнула в темное отверстие и оказалась внутри уютного домика.
— Это Окно, — заявило существо, отдергивая бархатные занавески. — Куда тебе не терпится заглянуть? Ты гостья, а гостям все можно.
Ния подумала, что из окна подземного домика много не увидишь. Может быть, чью-нибудь норку или подземный ход, прорытый кротом.
— Ну, я…
— Тогда заглянем в твое прошлое, — пропищало существо и захлопало крошечными ладошками. — Смотри сюда.
Поверхность Окна покрылась разноцветными бликами, потом потемнела. Ничего, кроме блестящей черноты, не появлялось. Существо испугалось и задернуло занавеску.
— В твоем прошлом кроется какая-то важная тайна. У меня нет доступа.
Ния вздохнула. Она знала, что за окнами нет ничего, кроме земли. Но обижать маленькое существо ей не хотелось, поэтому она предложила заглянуть в будущее.
— Смотри сюда, — пискнул хозяин домика, указывая на другое Окно.
По окну побежали искры. Внезапно искристую поверхность сменила яркая голубизна.
— Да это же океан! — воскликнула Ния.
Над синими волнами появилась грозовая туча. Она надвигалась на цветущий зеленый остров… Небо и земля пошатнулись. Громадная волна вздыбилась и понеслась к острову…
— Нет! — закричала Ния. — Нет!..
Небо заволокла кромешная тьма. Из-под воды взметнулся столб огня. Все рушилось, исчезая в пламени и кипящей воде. Океан взбесился, он ревел, вздымая к небесам могучую грудь. Волны и тучи соединились, смешались…
Вдруг картинка в Окне поменялась. Безжизненные воды, покрытые слоем пепла, мутное небо, ледяная пустыня…
Ния оцепенела от ужаса.
— Не бойся, — спохватилось существо. — Это всего лишь видения.
Ния оцепенела от ужаса.
— Не бойся, — спохватилось существо. — Это всего лишь видения.
Оно взмахнуло ручками, и картинки быстро замелькали.
— Постой! — попросила Ния. — Подожди…
Мелькание картинок замедлилось. Люди, одетые в железную одежду, сражались не на жизнь, а на смерть. На горе пылал замок с остроконечными башнями. Лошади скользили копытами в траве, мокрой от крови…
— Это средние века, — сообщило существо. — Ничего интересного. В эти времена нас уже почти не осталось. Мы, духи земли, воздуха и огня, стали невидимы для людей. Мы превратились в призраков и остались жить в сказаниях.
Вдруг кто-то черный и огромный закрыл собой проем Окна. Ледяной сквозняк пронизал Нию, дохнул на нее гибелью.
— Посланец… — прошептало существо и попятилось. — Он не хочет, чтобы мы смотрели.
Ния, как зачарованная, не могла оторваться от темноты за Окном.
— Посланец? — спросила она. — Кто это?
Существо приложило маленький пальчик к губам.
— Шш-ш-ш-ш… Не говори, не думай. Он слышит, он чувствует. Он никогда не забывает. Он бесшумно крадется в темноте. Он наделен страшной силой. Он пытается дотянуться до нас…
Ния застонала и… проснулась? Ничего не изменилось. Она была в своей комнате одна-одинешенька. Лежала на полу и дрожала от страха.
— Маска! — закричала она. — Что это было? Зачем ты меня пугаешь? Где ты? Отзовись!
Тишина. В неподвижности этой тишины было что-то жуткое. Время остановилось.
Постепенно Ния сумела ощутить присутствие вокруг себя незримых существ. Оказывается, они не «где-то-там-не-знаю-где». Они рядом. С ними можно общаться и взаимодействовать, их можно увидеть, наконец. Не глазами, разумеется.
«Они — одной природы со мной, — поняла Ния. — И с другими людьми тоже. Произошла странная вещь: тонкий мир, населенный духами, потерял для людей очертания, краски и энергию. А потом перестал существовать вовсе. Эти миры пересекаются только в реальности Магов».
Пустота комнаты перестала тяготить Нию. Одиночество — величайшее из заблуждений. Теперь она навсегда от него избавилась. Никакие стены не являются препятствием для нее, никакие барьеры не могут ее удержать. Она свободна…
Ния осмелела. Все чаще она устремлялась к Энару, без труда проникая в «неприступную цитадель» Воинов. Под маской военачальника скрывался красивый и сильный мужчина, подверженный, однако, сомнениям и даже некоторой растерянности. Что-то происходило в закрытой наглухо душе Энара — смятение, жажда власти, борьба с самим собой…
«Возможно ли пробудить в нем любовь?» — гадала Ния.
Являясь Энару в облике «бесплотной девы», она окутывала его нежностью, которую он едва замечал. С каждым таким визитом его колебания становились для Нии яснее. Воина занимали две вещи: некое тайное предназначение и притязания императорской дочери. Рейя подталкивала его к завоевательным походам. Тайное предназначение связывало нынешнего Энара с его прошлым. Он устал от борьбы и не хотел ввязываться в противостояние с кем бы то ни было.
— Поздравляю тебя, маленькая фея! — прошелестел Ольвиус. Казалось, он потирает руки от восторга. — От чего ты бежала, к тому и пришла. Храм Света не спас тебя от пагубных мыслей, моя дорогая. Зато ты получила величайшее озарение: бегство — движение по кругу. Эта дорога будет приводить тебя в одну и ту же точку до тех пор, пока ты не станешь сильнее.
— Сильнее чего? — прошептала застигнутая врасплох Ния.
— Сильнее собственных страстей…
Глава 26 Москва. Наше время
В эту пятницу Калитин явился к ужину вовремя. По кухне распространялся запах жаркого из индюшки, а хозяйка в прекрасном расположении духа накрывала на стол.
— Я думала, ты раньше одиннадцати не придешь, — улыбнулась она. — Приятно, что ошиблась.
— Голодного волка ноги не носят, — пошутил Марат. — Мне сегодня не удалось ни позавтракать, ни пообедать. У нас вино есть?
— И белое, и красное. К мясу лучше красненькое.
За едой самое милое дело обсудить прошедший день.
— Ты виделся с Широковым? — спросила Ангелина Львовна. — Он показал тебе нож?
Калитин кивнул с набитым ртом.
— И что ты об этом думаешь?
— Дивная штуковина…
История с Широковым занимала их обоих. Что-то в ней было зловещее.
— Лучше тебе не связываться с этим человеком! — не выдержала Ангелина Львовна.
— Я только консультирую его. Охраной занимается Демин, мой бывший сотрудник из «Барса». Так что… не волнуйся. Павел Иванович не похож на зарвавшегося дельца. Он мне нравится. Вежливый, спокойный, знает себе цену и не любит суетиться. Не терплю суетливых мужчин. Если бы он прятался и дрожал от страха, я бы не стал ему помогать. То, что с ним приключилось — довольно необычно.
— Нож красивый? — полюбопытствовала она.
— Уникальный. Настоящая редкость. Лезвие, орнамент, рукоятка — все выполнено с блеском, мастерски. Такая вещь стоит уйму денег, а преступник оставляет кинжал в квартире Широкова. Зачем? Значит, он вкладывает в свои действия некий смысл. Еще вопрос: почему он осквернил портрет Эльзы Малер, бывшей подруги Широкова? Ведь ее уже нет в живых. Хотел показать свою осведомленность? Мол, знаю о тебе все — каждый твой вздох под моим контролем.
— Может быть, — кивнула Закревская. — Это здорово подавляет психику, когда кто-то следует за тобой по пятам, след в след, дышит в затылок.
— Слишком просто! — не согласился Марат. — Тут кроется что-то более тонкое. Кто такая Эльза? Что связывало ее с Широковым? Только ли чувства? Надо ехать в Латвию, к родителям девушки.
— В Латвию?
— Только туда и обратно, — улыбнулся он. — Неизвестно, живы ли они.
— Эльза была их единственной дочерью?
— Кажется, да.
— Отчего она умерла?
— Вроде болела. По крайней мере, в бумагах Багирова причиной смерти девушки указана болезнь.
— А сам Широков что говорит?
— Я предпочел обсудить это с бывшим участковым врачом. Тот подтвердил, что здоровье у нее с детства было хрупкое, а потом… простудилась, ну и… в общем, врач считает, что смерть Эльзы Малер наступила по естественным причинам. Он уже на пенсии, внуков нянчит у дочери в Мытищах. Еле разыскал старика. Но Эльзу он вспомнил.
— Видно, незаурядная была девушка, — заметила Ангелина Львовна. — Или случай необычный. Я своих пациентов далеко не всех запоминаю. Зачем ты встречался с врачом? Сомневаешься, что Эльза умерла своей смертью? Думаешь, Широков ее убил? И теперь кто-то решил ему отомстить?
Марат пожал плечами.
— У Широкова неприятности. Должен же быть повод?
— Зачем ему убивать Эльзу Малер? — удивилась докторша. — Судя по всему, они любили друг друга.
— Любовь — штука коварная. С ней об руку идут обида, ревность, неутоленная страсть, измена… Множество поводов для мести.
— Сколько лет прошло…
— Ненависть и жажда возмездия срока давности не имеют.
Закревская покачала головой.
— Не думаю, чтобы Широков стал убивать Эльзу. Ты же сам говоришь, что он тебе нравится. Будь он душегубом, ты бы почувствовал.
— Широков далеко не прост.
— Но убить девушку, с которой у него случилась первая любовь… нет, — возразила Ангелина Львовна. — Откуда такая жестокость у обычного паренька с городской окраины?
— Это Павла Широкова ты считаешь «обычным пареньком»? Жаль, что вы не знакомы. Очень интересный персонаж, уверяю тебя. Он не похож на «нового русского», вышедшего из криминальной среды. Широков — настоящий вельможа.
— Вижу, он очаровал тебя.
— Не стану отрицать.
— И все же ты подозреваешь его в убийстве любимой девушки?
— Я обязан все проверить, — вздохнул Марат. — Хотя согласен, что-то тут не вяжется.
— Вот видишь? Покушение на Широкова скорее имеет отношение к его бизнесу, чем к личной жизни.
— А вот тут позволь тебе возразить, дорогая. Кинжал, который мне показал Павел Иванович, путает все карты. Это уникальная, эксклюзивная вещь. Боюсь, она не имеет аналогов. Этот нож — пришелец из другого мира.
— Откуда ты знаешь?
— Я догадываюсь, — сказал Марат. — Поэтому буду помогать Широкову, чем смогу. Я хочу раскрыть его тайну. А она есть, поверь! Возможно, она важна для меня. Наши пути пересеклись не зря.
Ангелина Львовна промолчала. Молчал и Калитин.
— Кстати, о Казакове, он ходит на твои сеансы? — после паузы осведомился он.
— Нет. Уже две недели не показывался.
— Эта его невеста, Лена, — интересная дама. Оказывается, она знала убитого Христофора Граббе. В словах Казакова есть доля правды. Лена Слуцкая посещала мастерскую реставратора: она сдавала в починку старинные часы. Если предположить, что она убила старика… Но зачем? Куда ни кинь, везде клин! — с сердцем произнес Марат. — Вернемся к Широкову. Происходит немыслимое: всплывает какой-то Пилин, — хулиган и пьяница с Заводской улицы, — и «заказывает» Павла Ивановича. Смешно? Багиров пытается разыскать Пилина и погибает.