– Это ты меня бросил. Ты же со мной поссорился.
– Но ведь это ты не пришла в «Макдоналдс». Я тебя ждал сто часов.
– А ты и не предлагал встретится. Откуда мне было знать, что ты придешь? Я думала, ты меня больше не хочешь видеть.
– Я хочу.
– И я тоже хочу.
– О, Элли. – Рассел внезапно притягивает меня к себе – прямо посреди улицы.
Мне плевать – пусть на нас смотрят. Я обвиваю рукой его шею.
Раздается автомобильный гудок.
– Элеонора Аллард!
О боже! Из окна машины высовывается миссис Хендерсон.
– Немедленно отодвинься от этого мальчика! – выкрикивает она, закрывает окно и уезжает.
– Ого! – смущается Рассел. – Кто это? Мамина подруга?
– Миссис Хендерсон, моя классная, – хриплю я.
– Твоя учительница? Она у вас молоток.
– Пожалуй, – соглашаюсь я.
Но на следующий день миссис Хендерсон добрых полчаса читает мне лекцию о том, как нужно себя вести в школьной форме на улице. Еще хорошо, что она не наткнулась на нас с Расселом позднее на огородах.
– Значит, у вас с ходячим альбомом опять любовь-морковь? – спрашивает Надин.
– Не называй его так, Надин. У него есть имя – Рассел, – говорю я, слегка подталкивая ее локтем. Потом я подталкиваю Магду: – Ты зачем называешь Рассела сопливым придурком?
– Я? – Магда просто возмущенная невинность. – Это ты говоришь Купидону, который вновь вас соединил?
Как же все-таки легко на душе, оттого что у меня опять есть Рассел! И Магда с Надин.
– Я так сча-стли-ва, счастлива, счастлива, – пою я в ду́ше в день концерта Клоди. Эту глупую песенку она прицепила в самом конце альбома. Клоди поет: «Мне не нужна любовь хорошего парня, мне не нужна любовь плохого парня, мне вообще не нужна мужская любовь, потому что я и так сча-стли-ва», и т.д. Но я переделала песню на собственный лад. Придумала такой вариант: «Мне нужна любовь хорошего парня, но мне не нужна любовь плохого парня, мне нужна любовь моего парня Рас-села – потому что я сча-стли-ва, счастлива, счастлива».
Душ включен на полную мощность, и я уверена, что меня никто не слышит.
Но я заблуждаюсь.
– Я такой грязный, грязный, грязный, – завывает отец под дверью ванной. – Меня надо намылить хорошим мылом, меня нужно намылить любым мылом, совершенно любым мылом – потому что моя дочка моется в душе и не пускает меня в ванную, а я грязный, грязный, грязный!
– Папа! – я возникаю в дверях, завернутая в банное полотенце. – Ты зачем подслушиваешь?
– Элли! – Отец аккуратно поправляет мне мокрую прядь. – Тебя не мудрено подслушать, потому что ты орешь во всю глотку, о дива душевой кабинки. Но я рад, что ты счастлива. Какие планы насчет сегодняшнего концерта? Чей отец вас подкинет – Надин или Магды? Я, к сожалению, занят – у меня дурацкое совещание.
– Нас отвезет папа Магды, – говорю я.
– Бедняга, – вздыхает отец с благодарностью. – Я его должник.
Но когда я прихожу в школу, Магда говорит, что ее папа отпадает, потому что у их машины сломалась колесная ось и она пару дней пробудет в гараже.
Мы вопрошающе смотрим на Надин.
– По пятницам папа возит Наташу с мамой на танцы в стиле кантри.
– А у моего папы совещание, и ему понадобится машина, так что Анна не сможет нас отвезти. Все равно она привязана к Цыпе и к своим дурацким джемперам – она их вяжет по девятьсот девяносто девять штук за вечер.
Мы задумываемся.
– Я вам вот что скажу, – нарушает молчание Магда. – Мы поедем своим ходом. На поезде, а потом на метро. Проще простого.
– Это тебе так просто. А меня мама не отпустит, – заявляет Надин.
– Анна тоже меня вряд ли отпустит, – говорю я. – Ну, туда мы еще доберемся. А возвращаться-то ночью. Как на это посмотрит твоя мама, Мэг?
– Плохо. Но она ничего не узнает. Она будет думать, что нас отвез твой папа, Элли. И твои родители, Надин, будут думать то же самое. А Элли может сказать, что нас повезет мой папа. Тогда никому не придется волноваться, а мы развлечемся в свое удовольствие.
– Отличная мысль, – говорит Надин, хотя вид у нее при этом взволнованный.
– Великолепно, – поддакиваю я, хотя на душе у меня неспокойно – опять придется городить кучу лжи.
– Значит, все решено, – Магда довольна. – Встречаемся в шесть. На станции. Элли, насчет денег не волнуйся, я тебе одолжу. С ума сойти! У нас будет настоящий девичник.
Мы все сделали так, как договаривались. Надин первой явилась на станцию. Выглядела она сногсшибательно. Вся в черном и в новых черных туфлях на высоких каблуках, которые делали ее еще выше.
– Придется приставлять к тебе раскладную лестницу и залезать на нее, чтобы с тобой поговорить, – жалуюсь я. – Рядом с тобой я кажусь еще меньше и еще толще.
– Не глупи, Элли. Ты отлично выглядишь, – говорит Надин.
Естественно, я очень старалась – перемерила полгардероба, прежде чем влезла (зловещее слово) в черные брюки и серебряно-серый топ. По-моему, я все-таки жирная. Если бы я только была гибкой, высокой и худой, как Надин! Хорошо, что Рассела устраивают мои габариты. Он мне позвонил, когда я одевалась.
– Я тебе звоню пожелать удачно сходить на концерт.
– Попаду ли я туда – еще вопрос… Не могу решить, что надеть. Сейчас стою в одной брючине.
– Не надо подробностей, а то я весь горю.
– Успокойся, Рассел, тут не на что смотреть.
– Еще как есть. Думаю, ты чудесно выглядишь в брюках, и еще чудеснее – в одной брючине. Какая она там у тебя – правая или левая?
– Да замолчи ты. Хотя, конечно, ты очень милый. Я надену твои заколки. Они замечательные. Ты замечательный, Рассел.
Внезапно раздается отвратительный звук. Сзади ко мне подполз Цыпа. Он кряхтит и рыгает, делая вид, что его тошнит.
– Элли? Ты в порядке? – в голосе Рассела звучит тревога.
– Со мной все отлично. А вот моему младшему братцу Цыпе через миллисекунду я откручу голову! Счастливо тебе повеселиться на дискотеке. Жалко, что я не иду с тобой.
– Я знаю, куда тебе надо со мной пойти, чтобы я тебя совсем простил, – он загадочно посмеивается.
– Я с тобой пойду хоть на край света, – говорю я, а Цыпа так усиленно имитирует приступ рвоты, что его чуть было не тошнит по-настоящему.
Я не отрываю ему голову. Мне так хорошо, что я ему даже улыбаюсь.
Мне хорошо. И меня не волнует, как я выгляжу (в плане габаритов).
– Я так счастлива-а-а-а, – напеваю я снова, и Надин вторит мне. Проходит десять минут, и наш дуэт разлаживается. Магды до сих пор нет – а у нее билеты на концерт Клоди.
– Почему она вечно опаздывает? – сержусь я.
– Наверное, заигрывает с каким-нибудь парнем, – предполагает Надин. – Ты ведь ее знаешь.
– А ты больше не переживаешь из-за Лиама? Готова встречаться с другими парнями?
– Конечно, – говорит Надин уверенно. Но тут из здания вокзала прогулочной походкой выходит темноволосый парень с чертовскими глазами, обнимая за плечи девушку. Надин дергает головой и бледнеет.
Я тоже смотрю на парня.
– Это не Лиам, – говорю я.
– Я знаю. Мне показалось, – отзывается Надин.
– О, Надди, ты ведь знаешь его как облупленного. Выкини его из головы. Найдешь себе другого парня.
– Вряд ли я найду такого, как Лиам, – шепчет Надин. – Может, это и к лучшему.
Надеюсь, Надин правда так думает. Она выглядит понуро, и я меняю тему разговора:
– Ну где же Магда? Почему она все время так поступает?
– Привет, девчонки!
Это Магда. Она бежит к нам, покачиваясь на высоких каблуках, и на ходу машет двум ухмыляющимся мальчишкам, которые меряют ее взглядом.
– Простите! Я немного опоздала? – как ни в чем не бывало спрашивает Магда. – Просто к нам зашел Уоррен – одолжить галстук у одного из моих братьев. Вы же знаете, я всегда была немного в него влюблена. Он учился с братом в одной школе. Так вот. У него такие волосы – это надо видеть. Он классно подстригся и выглядит форменным красавчиком, и когда он увидел меня в вечернем наряде, у него точно глаза открылись. Теперь я для него уже не глупая маленькая школьница. Никогда не догадаетесь, куда он сегодня идет! Он получил стипендию в школе Халмера и отправляется на дискотеку. А еще он поссорился со своей подружкой пару месяцев назад и собирался идти один, но мы с ним разговорились, и Уоррен спросил, не хочу ли я составить ему компанию! Представляете? Честно говоря, у меня было сильное искушение…
– Что? – настораживаюсь я.
Магда ухмыляется:
– Но я немного подумала и решила, что это будет не по-товарищески. Я ему объяснила, что не могу подводить подруг. Он огорчился, но сказал, что понимает меня. Но это еще не все – он предложил мне встретиться завтра вечером. Настоящее свидание с походом в ресторан «Террасу» – вы знаете, итальянское заведение. Все так шикарно. Это вам не гамбургер в «Макдоналдсе».
– Счастливица, – тяну я кисло.
– Ну ладно, об этом потом, – говорит Надин. – Ты помнишь про билеты на Клоди?
– Конечно! Выше нос, девчонки! Это наш вечер!
В поезде мы вовсю веселимся, дурачимся и распеваем песни Клоди. На вокзале Ватерлоо попадаем не на ту ветку метро, так что приходится возвращаться назад, а потом со всего маху налетаем на бизнесменов средних лет и дружно хихикаем. Потом мы выходим на улицу и не знаем, куда идти, наконец Магда обращается к полицейскому, и он сопровождает нас до нужной дороги.
– Ну ладно, об этом потом, – говорит Надин. – Ты помнишь про билеты на Клоди?
– Конечно! Выше нос, девчонки! Это наш вечер!
В поезде мы вовсю веселимся, дурачимся и распеваем песни Клоди. На вокзале Ватерлоо попадаем не на ту ветку метро, так что приходится возвращаться назад, а потом со всего маху налетаем на бизнесменов средних лет и дружно хихикаем. Потом мы выходим на улицу и не знаем, куда идти, наконец Магда обращается к полицейскому, и он сопровождает нас до нужной дороги.
Время стремительно летит, и мы начинаем волноваться, как бы не опоздать к началу концерта. Я предлагаю бежать бегом, но они обе ковыляют на своих каблуках как на ходулях, так что прибавить скорости нам не удается. Наконец мы сворачиваем на главную улицу и видим толпу народа в майках с портретами Клоди. Мы радуемся, что на верном пути, но через какое-то время понимаем, что поток людей движется от концертного зала.
– Вы куда? Разве концерт Клоди не здесь? – спрашивает Магда группу девчонок.
– Концерт отменили, – печально отвечает одна из них.
– Что? Почему? Клоди заболела?
– Заболела на голову, – со злостью цедит другая.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Надин.
– Что с Клоди? – заволновалась я.
– Помните, у нее был бойфренд? Ну, об этом писали газеты весь прошлый месяц. Какой-то занюханный футболист, недостойный целовать даже кончики ее пальцев, – вступает третья девочка, в отчаянии дергая майку с портретом Клоди так, что лицо певицы складывается в комическую гримасу.
– И что с того? Разве это преступление – иметь бойфренда? Его вроде бы зовут Франки Добсон. На мой вкус, он вполне ничего, – говорит Магда.
– А знаешь, как он показал свой характер – приказал Клоди прекратить петь, – продолжает девочка в майке.
– Прекратить петь?
– Потому что ему так приспичило?
– Но почему?
– Вчера он явился на концерт Клоди в Манчестере. Успех был огромный. Там была моя приятельница, и она мне позвонила и все рассказала. Зал был битком набит фанатами. Клоди пела свои самые популярные песни – ну, которые за душу берут. И все вопили от радости как ненормальные. И этот придурок Франки взбеленился. Он подумал, что песни Клоди – плевок ему в душу, потому что она много поет о женской независимости и о том, что женщинам не нужны мужчины, – и он предъявил ультиматум. Если она не прервет гастроли и не прекратит петь свои лучшие песни, он ее бросит.
– Так почему же она не послала его куда подальше? – удивляется Магда.
– Вот именно! Но она заявила, что он слишком много для нее значит и что ради него она готова пожертвовать карьерой.
– Клоди не могла так сказать, – протестую я. – Она кумир феминисток. Это идет вразрез со всем, о чем она поет в своих песнях.
– Я тоже так думала – хотя сегодняшний таблоид опубликовал новость о ней на первой странице. Вот мы и пошли на концерт в надежде, что все это глупые слухи и рекламные трюки. Но оказалось, все правда. Концерт отменили. Она прервала гастроли, как он того потребовал.
Невероятно. Мы направляемся к концертному залу, чтобы самим во всем убедиться. Видим на афишах Клоди маленькие наклейки «Концерт отменен ввиду болезни исполнительницы».
– Может, она действительно заболела, – говорю я. Клоди – моя героиня, я все ее песни знаю наизусть и прислушиваюсь к каждому ее слову – и теперь чувствую себя так, будто она меня бросила.
Магда идет в билетную кассу, чтобы попробовать сдать билеты, и парень за стойкой подтверждает все, что нам рассказали девчонки.
– Вам придется послать запрос в письменном виде. Клоди поставила нас в тяжелое положение, и у нас нет столько наличности. Девушка явно не в своем уме – из-за этого Франки ломать свою карьеру. Он не может спокойно пройти мимо любой юбки. Она и глазом не успеет моргнуть, как он подцепит новую блондинку – и где она тогда окажется?
– Что же это за издевательство над самой собой! – я едва не плачу.
– Выше нос, Элли. Мы найдем тебе другого кумира, – утешает меня Магда.
– Ну что будем делать? – говорит Надин. – Хочется где-нибудь послушать музыку.
– А как насчет послушать нас?
Мы дружно оборачиваемся. На нас пялится компания мальчишек, довольно стильных. Один – типичный гот, с длинными черными волосами и массивными серебряными украшениями. Надин не сводит с него очарованного взгляда.
– Вы… группа? – спрашивает Надин.
– Само собой.
Меня гложут сомнения.
– Пойдем, Надин, – зову я, но мои слова падают в пустоту. Магда тоже улыбается, склонив голову набок:
– Значит, группа? А как вы называетесь?
– Ну, у нас было много названий. Сейчас мы просто небольшая инди-группа[11]. Нам нравится название «инди», потому что я Дейв, он Иэн, а вот он – Иван, так что это почти что наши инициалы. Я соло-гитара, он бас, Иван ударник. Остается только найти солиста – парня по имени Невил, или Нейл, или что-нибудь в этом роде.
Он бросает взгляд на Надин:
– Или девушку. По имени Надин.
Совершенно избитый трюк. Но Надин, кажется, попадается на удочку. Она отбрасывает волосы назад и смотрит на Дейва сквозь длинные ресницы.
– Вы действительно ищете певицу? – спрашивает она.
– Ну да! Почему бы нам не пойти ко мне домой и не устроить джем-сейшн?
– У меня нет голоса! – говорит Надин.
Это точно. Я стою рядом с ней на уроках пения, так что кому, как не мне, это знать.
– Я умею петь, – говорит Магда.
– Тебя мы тоже приглашаем, Краснушка, – говорит симпатичный парень по имени Иван, ударник.
– А как у тебя с вокальными данными, детка? – интересуется Иэн, бас-гитарист, и смотрит на меня.
Терпеть не могу парней, которые называют меня деткой – как будто я поросенок из детского фильма «Бейб». Иэн сам немного смахивает на поросенка – у него курносый нос и округлый живот.
– Нам надо домой, – говорю я твердо. – Пойдем, Магда. Пойдем, Надин.
Магда пожимает плечами и машет парням, Надин с прежним благоговением смотрит на гота Дейва.
– Классные кольца, – она кивает на большой серебряный череп.
– Хочешь померить? – он протягивает Надин кольцо.
– Ух ты! Супер! Я бы все на свете отдала за такие украшения, – восхищается Надин.
– У меня дома куча всего – кресты и разные цацки. Придешь – увидишь. Заодно проверим твой голос. Видок у тебя точно что надо, правда, ребята?
Надин смотрит на меня умоляюще:
– Можно, Элли? Совсем ненадолго.
Я в изумлении качаю головой.
– Поехали. Тачка прямо за углом.
– Мой фургон, – уточняет Иван, словно думает, что мы сейчас запрыгаем от счастья. Он с надеждой смотрит на Магду:
– Десять минут – и мы на хате у Дейва. Ты едешь?
У Магды наступает просветление:
– Ничего не выйдет, ребята.
Она подхватывает меня под руку и кивает Надин:
– Пойдем, Нэд.
Надин смотрит на нас. Затем переводит взгляд на Дейва. В нерешительности кусает губы. Опускает голову, длинные волосы падают прямо на лицо.
– Надин! – зову я.
– Ты всегда слушаешься подружек? – Дейв аккуратно отводит ей волосы назад, чтобы видеть глаза.
– Не всегда, – Надин заливается краской. – Я поеду к тебе, Дейв.
Она с вызовом смотрит на нас с Магдой:
– Встретимся на станции в одиннадцать. Идет?
Мы глядим на нее как на полоумную. Неужели она всерьез собирается сесть в машину к трем совершенно незнакомым парням и куда-то ехать?
– Ну пожалуйста, Надин, – шиплю я, хотя знаю, какой она бывает упрямой. К тому же она помешана на инди-группах. Ей, наверное, кажется, что сбылась ее мечта. Только сладкие грезы легко могут обернуться кошмаром.
– Нельзя отпускать ее одну, – шепчет мне на ухо Магда. – Она явно не в себе. Придется ехать всем вместе.
– Мэг, это безумие.
– Согласна: безумие! Но если мы будем держаться друг за дружку, с нами ничего не случится. Надеюсь.
– Магда!
– Все-таки раз в жизни выпадает такой шанс. Вдруг они прославятся. И Надин будет у них солисткой. Или… я.
Ума не приложу, что делать. У обеих моих подруг помутнение рассудка. Надин уже удаляется с Дейвом Черепом, а Магда вовсю улыбается Ивану Ударнику и спрашивает его, далеко ли до фургона. В упор не замечая Свинтуса Иэна, я плетусь следом.
Фургон оказывается старой развалюхой, сильно помятой и до безобразия грязной. Магда слегка тушуется, и даже Надин колеблется. Я быстренько хватаю Надин за руку:
– Надин, нельзя с ними ехать. Мы ведь понятия не имеем, кто они такие, – шепчу я.
– Как – кто такие? Парни из группы, – отвечает Надин.
– Может, они все врут. И даже если у них группа, они все равно тебя не возьмут певицей, идиотка.
– Не понимаю почему, – обижается Надин. – В любом случае, я хочу посмотреть украшения Дейва. Фантастический парень. Я от него без ума.
– Ты его знаешь ровно две минуты.
– Слушай, Элли, ты ведь сама говорила, что скоро у меня появится парень моей мечты! Ты все это предсказала!