Случай из практики - Кира Измайлова 12 стр.


– Скупить земли, а потом продать втридорога, – вздохнула я. – Как банально!

– Все зарабатывают, как могут! – окрысилась Илана и повернулась к Шлоссу: – Слышите, вы? Теперь вы все знаете! Вы сидите на мешке с деньгами, осталось только руку протянуть! Не хотите продавать имение, так наймите рабочих, пускай копают… Рыть надо с северо-запада на юг, аккурат вдоль того большого оврага!

– Под моим садом? – удивленно приподнял брови Шлосс.

– Да, под вашим дурацким садом, которым вы мне все уши прожужжали!

– Но, чтобы… э-э-э… копать, как вы говорите, придется выкорчевать деревья?.. – усомнился Шлосс.

– Ну конечно! – Илана посмотрела на Шлосса, как на душевнобольного. – До вас наконец дошло? Слушайте, Верен, мы ведь неплохо поладили… – Сейчас она снова выглядела великосветской дамой, созданной соблазнять. – Мы с Далли возьмем вас в долю, тут на всех хватит. – Илана зазывно улыбнулась. – Вы ведь простите мне этот маленький спектакль? Простите, я знаю, вы великодушный человек! Только отошлите эту ищейку, ведь расследование инициировали по вашей просьбе, так? Если вы откажетесь от своего заявления, его прекратят! Сделайте это… ради меня… – Под таким взглядом и статуя бы расплавилась, что уж говорить о мужчине, но Шлосс не дрогнул. Он о чем-то усиленно думал. – Так вы согласны? – позвала Илана и торжествующе взглянула на меня. Я терпеливо ждала, чем закончится дело.

– Нет, – твердо ответил Шлосс. – Мой сад я тронуть не позволю.

Илана на мгновение онемела, а я залюбовалась Шлоссом.

– Да поймите, дурацкий вы человек, вы же озолотитесь! – предприняла новую попытку Илана. – Сколько там приносит этот ваш сад? Сущие гроши в сравнении с тем, что вы могли бы получить!

– Озолотиться? – недоуменно спросил Шлосс. – Но зачем? Мне хватает, дети обеспечены, чего же еще?

Илана снова потеряла дар речи, а я решила, что пора заканчивать этот фарс.

– По-моему, здесь все ясно, – сказала я. – Вы, именующая себя Иланой Тен, а также ваш сообщник, поименованный Далли и выдающий себя за вашего слугу, арестованы и будете содержаться под стражей до решения суда. Имение нейра Шлосса, а также земли его соседей с этого момента находятся под защитой Его величества и вплоть до особого его распоряжения не могут быть проданы или переданы в дар кому бы то ни было.

– Не выйдет! – торжествующе воскликнула Илана. – Вы сами говорили, что ваш ранг позволяет вам выносить решения только по общегражданским делам, не затрагивающим интересы короны! А это – затрагивает, и еще как! И вы не можете говорить от имени короля!

– Вы правы, – спокойно ответила я. – Чиновница третьего ранга Флосси Никс не имеет права принимать решения по этому делу. Но, к счастью, компетенции независимого судебного мага Флоссии Нарен для этого хватает с лихвой.

Я замолчала, наслаждаясь произведенным впечатлением. С независимым судебным магом, работающим по заданию короля, мало кто отважится поспорить. А то, что король об этом расследовании ни сном ни духом, я афишировать не собиралась. Впрочем, думаю, Арнелий не очень обидится, узнав, что я решила побыть его голосом. Наши мнения по большинству позиций полностью совпадают.

Илана пыталась что-то еще говорить, но я перебила:

– Нейр Шлосс, если не хотите смущать даму, лучше отвернитесь. Я намерена ее обыскать.

При обыске у очаровательной Иланы обнаружилось шестнадцать магически заряженных безделушек, в общей сложности тянущих года на три заключения за нарушение закона о хранении и применении боевых артефактов. Хорошо еще, она ни один не успела активировать, не то бы имению не поздоровилось. Что ж, отягчающее обстоятельство – это хорошо. Думаю, у господина Далли тоже найдется нечто, что поможет утопить эту парочку окончательно…

…Как я рассчитывала, так и вышло. На следующее утро Шлосс лично проводил меня в город. Илана и Далли путешествовали под охраной нескольких дюжих слуг Шлосса. В столице я передала их с рук на руки своим коллегам из заведения для особо опасных преступников, а сама отправилась испросить аудиенции у Его величества и, конечно, немедленно ее получила. После взаимного расшаркивания и поздравлений с прошедшими праздниками Его величество осведомился, чтó привело меня к нему, а я изложила ему историю с имением Шлосса во всех подробностях. По мере течения моего рассказа Его величество несколько раз менялся в лице, но когда я дошла до заключительной сцены, заметно успокоился. Как я и предполагала, мои действия были полностью одобрены, а полчаса спустя после моего доклада свет увидел указ, согласно которому подробно перечисленные земли уже официально переходили под защиту короны. Конечно, теперь нелегко придется наследникам Шлосса и его соседей: продать эти угодья абы кому или же самим начать разработку теперь не получится, на это потребуется личное разрешение Его величества. Думаю, когда-нибудь все эти имения перейдут в собственность короны, но это произойдет еще не скоро. Тем не менее Арнелий и особенно его казначей теперь не упустят из виду эту маленькую сокровищницу, так неожиданно обнаружившуюся прямо под боком. Сдается мне, об этом месторождении все же знали, но предпочли позабыть из тех же соображений, которыми руководствовалась я.

Что до Иланы и Далли, их судьба меня мало интересовала. Несколько лет заключения – вот все, что им грозило, больше за мошенничество и хранение боевых артефактов не дают. Хотя… с учетом того, что им известно… Полагаю, на волю они выйдут еще не скоро, если вообще выйдут. Но это уж совсем не мое дело…

…Шлосс встретил меня у дворцовых ворот.

– Я хотел бы еще раз поблагодарить вас, госпожа Нарен, – сказал он. – Кто бы мог подумать… Все началось с привидения, а закончилось делом государственного масштаба…

Я только улыбнулась.

– Ах да, чуть не забыл, – спохватился Шлосс и протянул мне какой-то сверток. – Эрих просил передать вам вот это…

Я развернула плотную оберточную бумагу – под ней таился рисунок, изображающий… меня. Хм… На портрете я получилась несколько привлекательнее, чем являюсь на самом деле. Должно быть, Эрих все-таки не удержался и приукрасил действительность. Впрочем, моя кривая улыбка (тоже семейная черта) ему удалась на славу.

– Передайте Эриху мою благодарность, – сказала я. – Очень мило с его стороны.

Шлосс кивнул и собрался было уходить, но неожиданно вернулся.

– Госпожа Нарен, – произнес он. – Я хотел бы узнать: вы не возражаете, если я опишу эти события в своей новой книге?

– Никаких имен, – предостерегла я. – И никаких упоминаний об этом месторождении.

– О, конечно, – взмахнул руками Шлосс. – Да и потом, я же известный выдумщик, никто не примет это всерьез! А охотиться мошенники будут, скажем, за спрятанным в подземельях под старинными имениями кладами…

«Что ж это за подземелья такие, – подумала я, – что простираются на несколько дней пути?» Впрочем, зная фантазию Шлосса, я могла с уверенностью сказать, что книга получится более чем занимательной.

– Пишите, – сказала я. – Только сделайте милость, позвольте мне быть первым читателем. Я хочу иметь возможность исключить любые намеки на реальные события.

Шлосс клятвенно заверил меня, что я увижу рукопись первой, с чем и отбыл в свое имение, а я отправилась домой.

Дома на столе для корреспонденции меня ожидала записка от деда, гласящая, что ежели мне впредь придет в голову оповестить престарелого родственника о своих планах, то пусть я делаю это лично, а не присылаю какого-то недоумка в гвардейской форме, который двух слов связать не может, не говоря уж о том, чтобы ответить на дедовы вопросы. Я только усмехнулась. Бедный Лауринь! Похоже, попался деду под горячую руку, тот по привычке учинил ему натуральный допрос, а Лауринь, конечно, ничего не знал сверх того, что я ему соизволила сообщить. Вот уж точно, попал словно кур в ощип…

Кроме записки, на столе обнаружился небольшой подарок к празднику, зимний букет, традиционный как минимум для трех-четырех наиболее известных религий. Мне доводилось видывать роскошнейшие сооружения, а уж какие букеты украшали королевский дворец, и описать трудно. Этот же букетик был очень прост: две изящно изогнутые веточки «вдовьих слез», украшенные алыми ягодами, особенно яркими на фоне темной хвои черноигольника, и засушенное нежно-золотое соцветие шароцветника. Букет был составлен просто и со вкусом, хотя ни в одну цветочную лавку его бы не приняли: такие плебейские растения впору дарить крестьянкам, а не знатным дамам. С чего бы это деду вдруг вздумалось посылать мне подарки, да еще исполненные собственноручно? Или букет вовсе не от него? Тогда от кого? Эта загадка мне оказалась не по силам, я наказала себе спросить у деда, не он ли прислал мне букет, когда в следующий раз его увижу, после чего злосчастный подарок перекочевал в медную вазочку на каминной полке, а я отправилась к себе…

Шлосс сдержал обещание, написав новый роман поразительно быстро, и прислал рукопись мне, чтобы я, если захочу, могла что-то вымарать или исправить. К его чести стоит отметить, что особенных правок вносить не пришлось, Шлосс очень удачно и с присущей ему выдумкой обошел участие в истории судебного мага. Конечно, готовящееся преступление и на этот раз разгадывал его любимый персонаж, по причине бурана застрявший в поместье скромного писателя. Интриговала, разумеется, несравненная Элейна Дор (а не никому не известная Илана Тен), которая опять ускользнула от правосудия, чтобы и дальше иметь возможность портить жизнь герою, а в зловещих подземельях таились несметные сокровища. Но менее увлекательной из-за этого отступления от истины книга не стала, о чем я не без удовольствия и отписала Шлоссу. Еще больше украшали повествование иллюстрации Эриха Доржа – и вот за эту-то идею, случайно подаренную Шлоссу, мне стоило потребовать посвящения себе на титульном листе и проценты с продаж, но я решила, что не стану мелочиться…

Вот так закончилась история с небольшим поместьем, вокруг которого разыгрались нешуточные страсти. Праздники кончились, после них, как водится, осталось немало мусора, и выносить этот мусор, фигурально выражаясь, пришлось не только дворникам, но и мне с коллегами. Дворникам, к слову сказать, было проще: мишуру и ломаные ветки можно сгрести в кучу, вывезти подальше за город и сжечь, а вот с человеческим мусором так, увы, поступить нельзя, хотя порой и очень хочется… Так или иначе, но скучать мне было некогда, и продолжалось это чудесное время аккурат до весны…

Глава 5 Весна в Арастене

Весна, как обычно в наших краях, выдалась сырая и холодная. Снег еще не стаял, с неба сыпалось невнятное подобие дождя, щедро перемешанного со снежной крупой, под ногами хлюпала жидкая грязь, деревья еще стояли черные и голые, и, если честно, более всего от такой погоды тянуло удавиться. Стоило ли удивляться, что именно по этой весенней мерзопакости в городе и разразилась эпидемия, да не чего-нибудь, а красной лихорадки, которой уже лет двадцать как нигде не было замечено!

По правде сказать, у красной лихорадки имеется научное название, длинное и зубодробительное. Однако обыватели по привычке классифицируют болезни по их внешним признакам, невзирая на принципиальные различия в их природе, и в результате у нас имеются лихорадка красная, лихорадка серая и лихорадка черная. Последняя, несмотря на устрашающее название, наиболее безвредна, просто больной ею выглядит так, словно извалялся в грязи. Самое серьезное осложнение после черной лихорадки – некрасивые обесцвеченные пятна на коже. Серая лихорадка уже серьезнее, отвратительного вида гнойники – еще самое безобидное ее проявление. От этой болезни без надлежащего ухода и лечения вполне можно протянуть ноги.

Ну а красная лихорадка – самая гадкая и прилипчивая болезнь из всех вышеперечисленных. Если хоть один человек в городе заболел – все, пиши пропало, эпидемии не избежать. Оставалось только гадать, откуда взялась эта мерзость: на всех въездах в столицу дежурили не только стражники и солдаты, но и маги-медики, для которых это – обязательная цеховая повинность. Любого подозрительного приезжего моментально отправляли в карантин, так что извне зараза пробраться вряд ли могла: период развития у красной лихорадки – меньше шести часов, заболевшего видно сразу, а если учесть, что в карантине у нас мог насидеться и богатый купец с банальнейшим насморком, и заезжий аристократ, то становилось ясно – халатность стражи тут ни при чем. С другой стороны, никто никогда не ставил себе целью разобраться, откуда возникает сия зараза, внимание все больше уделялось методам борьбы с нею. Вернее, так: когда возникала эпидемия, естественно, все силы бросались на ее подавление, и тогда уж было не до первопричин, а когда удавалось от болезни избавиться, все облегченно вздыхали и забывали о ней до следующей вспышки. Кроме исследования подобных заболеваний, обычно находилась масса более насущных проблем, да к тому же красная лихорадка стояла далеко не первой в списке смертельно опасных болезней. От нее, видите ли, можно было излечиться, например, с помощью квалифицированного мага-медика. А кроме того, многие выживали и так и после уж приобретали устойчивость к этой болезни. В общей сложности из сотни заболевших самостоятельно выживали около половины, правда, из этой половины часть оказывалась инвалидами – у кого напрочь отказывали мозги, кто слеп, кто глох, а у кого ноги переставали слушаться. Что и говорить, куда более привлекательная картина по сравнению, скажем, с эпидемией чумы. Той, правда, тоже уж давно не случалось, но зарекаться я бы не стала.

Итак, город мгновенно замкнул ворота, король Арнелий с семейством и приближенными забаррикадировался в своей загородной резиденции, которую очень удачно решил навестить за два дня до того, как разразилась эпидемия: туда никого не впускали, а оттуда никого не выпускали. В распоряжении короля имелись лучшие маги-медики, а потому бояться ему было нечего. Город же словно повымер – дома настороженно примолкли, люди спрятались за наглухо затворенными ставнями и запертыми дверьми, хотя это препятствием заразе не являлось. По улицам ходили только вовсе уж отчаянные горожане, ну и маги-медики. В первые дни постигшего столицу несчастья цены на их услуги взлетели было до небес, однако быстро вмешалась Коллегия магов, обязавшая обнаглевших медиков оказывать услуги по обычным (ну разве что самую малость увеличенным) расценкам и не отказывать никому из страждущих. Тем не менее магов не хватало – больных было слишком много, поэтому ситуация не сильно изменилась к лучшему после оглашения распоряжения Коллегии.

Бороться с этой заразой – занятие почти бессмысленное, поэтому оставалось только пережидать. Через несколько недель в городе останется примерно половина жителей, которым придется заняться уборкой трупов. Но и после того долго еще будут жители подозрительно приглядываться к любому, на кого вдруг нападет почихота!

Эпидемии красной лихорадки всегда заканчивались так же неожиданно, как начинались. Известно было, что болезнь не передается ни через пищу, ни через воду, ни через предметы, только от человека к человеку. Город, в котором отбушевала болезнь, переставал представлять опасность для приезжих довольно скоро, хотя, полагаю, Его величество Арнелий перенесет от греха столицу в другой город. А может, и не перенесет, с него станется. Этот человек на редкость непредсказуем в своих поступках, а кроме того, скуп. После того как он угрохал столько средств на перестройку своего дворца, вряд ли он оставит сие здание из-за какой-то там лихорадки…

В свое время высказывались предположения, что красная лихорадка – болезнь магического происхождения, а не естественного. Однако могу со всей убежденностью сказать – это не так. У природы еще немало тайн от нас, посему непонятно, как возникает и почему прекращается эпидемия, но магии в этой болезни ни на грош. А что до распространения болезни магическим путем (скажем, для нейтрализации вражеских сил), то ни один мало-мальски приличный маг, будучи в здравом рассудке, не свяжется с такой непредсказуемой заразой.

Мне по понятным причинам заняться было совершенно нечем. В город никого не впускали, да и в любом случае потенциальные мои клиенты, скорее всего, предпочитали обходить столицу десятой дорогой. Ну а горожанам определенно было не до проведения расследований, так что я сидела без дела. Ну, не вовсе уж без дела, наконец-то дошли руки разобраться кое в каких бумагах и привести в порядок самые ценные из своих записей (это благое намерение я пыталась было осуществить зимой, но бросила, как только нашла другое занятие; сейчас же делать было решительно нечего). Почерк у меня до такой степени скверен, что я порой сама с трудом его разбираю, когда же пишешь в буквальном смысле слова на ходу или же на собственной коленке – тут уж и вовсе заметки выглядят замысловатой тайнописью.

Болезнь ни меня, ни моих домочадцев не страшила. У магов в принципе повышенная устойчивость к любой заразе, я могу пройти по зачумленному городу и пообщаться с его жителями безо всяких для себя последствий. Ну а свое подворье я обработала определенным образом, чтобы не пришлось потом возиться с заболевшими слугами. К сожалению, на всю улицу, а тем более на весь город такие чары наложить было нельзя, для этого потребовались бы совместные усилия сотни магов моего уровня. Увы, необходимого количества коллег в наличии не имелось, поэтому пришлось ограничиться собственными владениями, в которых я и сидела безвылазно которые сутки.

Кухарка неслышно молилась каким-то богам в своей комнатушке, конюх пребывал там, где ему и было положено – на конюшне, доглядывая за лошадьми. Припасов в погребе нам троим, людям крайне неприхотливым, хватило бы до следующего лета, поэтому высовывать нос на улицу не находилось никакого повода, тем более что было там неуютно. Судя по дымным столбам, возникающим в небе то с одной, то с другой стороны, еще не заболевшие или, наоборот, уже выздоровевшие горожане принялись за уборку города, совершенно справедливо полагая, что заразу лучше всего выжигать огнем. Главное, чтобы весь город не спалили по своей ретивости. Хотя по нынешней погоде, пожалуй, дома так просто не загорятся – такое впечатление, будто все насквозь пропитано водой, дождь все не прекращается, мелкий, гадкий и холодный.

Назад Дальше