Оно увернулось от его неловкого удара, и атаковало в ответ, прижав к статуе. До того, как Карлаен успел пошевелиться, повелитель выводка бросился вперёд так быстро, что ни органический, ни бионический глаза не успели за ним уследить. В грудь капитана погрузился коготь, пробив броню и прорвавшись в тело. Карлаен выдохнул от боли. Тиранид выдернул коготь и отскочил, чтобы не попасть под любой ответный удар. Он осматривал космодесантника и лизнул кровь на когте своим длинным языком. Затем он исчез, растворившись в предрассветной мгле.
Карлаен подался вперёд, прижимая руку к ране, в бесполезных попытках найти какой-то след врага. Его сверхчеловеческий организм уже начал останавливать кровотечение и заживлять рану. В воксе раздались щелчки. Он слышал остальных и по тону их голосов понял, что они находились на грани, их почти подавили числом. Рискованный план провалился, но трагедии ещё можно было избежать.
Он перестал обращать внимание на боль и двинулся в сторону битвы, набирая скорость.
— Я иду, братья, — сказал он по воксу.
— Ты убил существо? — спросил Алфей сквозь помехи.
— Нет, — нехотя ответил Карлаен. Он не стал вдаваться в подробности, а Алфей не давил на него. Капитан краем глаза заметил отделение, продвигаясь через обломки. Они вновь отступили к статуе Императора, встав к ней спиной, пока рой инопланетных ужасов пытался уничтожить их за счёт численного превосходства.
Вокс щёлкнул, и он услышал знакомые голоса. Капитан повернулся и увидел на ступенях во дворец Закреала. Болтеры выживших из его отделения начали расчищать путь в орде. Также он увидел Мелоса и Иосию. Они, как и Закреал, вели остатки отделений на помощь Алфею и остальным. Из двадцати терминаторов, телепортировавшихся на поверхность, осталась едва половина, а выжившие выглядели так, будто прошли все круги ада. От этой мысли у Карлаена внутри всё сжалось.
Как в прошлый раз, — подумал он. Капитан отбросил воспоминания и продолжил движение. Время для самобичевания придёт позже.
Перед Карлаеном вырос воин тиранидов, его кость-мечи устремились к капитану. Существо было покрыто ранами, из всех его суставов тек ихор, но даже полумертвый воин был опасен. Ангел блокировал удар, скривившись из-за боли, которую это вызвало в ране, и отстрелил тираниду ногу. Существо упало с криком, который тут же прервался от резкого удара молота.
Площадь была заполнена шипящими когтистыми силуэтами. Генокрады цеплялись за все поверхности, сидели на каждой статуе и поваленной колонне. Они собрались по всей длине упавшей статуи Вознесения Императора и окружили оставшихся терминаторов отделения Алфея со всех сторон. Огневая дисциплина какое-то время удерживала орду на расстоянии, но теперь всё свелось к грязной работе мечей и кулаков. Карлаен услышал голоса Закреала в щелчках вокса и произнес.
— Всем отрядам, двигаться на сигнал передатчика Алфея. Мы должны отбросить чудовищ. Мы не подведем…
— …Императора! — в вокс-соединение ворвался новый голос, резкий и грубый. Воздух вокруг наполнился ревом турбин и скрежещущим воем цепных мечей. Сквозь пространство над площадью на огненных крыльях пронеслись черные силуэты, отмеченные красным. — Мужайтесь, братья! Покажем этим предателям, что сыны Сангвиния сделают с теми, кто посмел осквернить Терру!
Рота смерти пронеслась мимо Карлаена, и об его броню ударилась окровавленная голова генокрада, отделенная от шеи. Там, где проходили облаченные в черную броню берсеркеры, ксеносы умирали.
Карлаен застыл, шокированный и ощущавший легкое отвращение от того, как новоприбывшие прибыли на площадь со страстными криками. Их слова были бессмысленным, они вызывали на бой невидимых врагов и обращались к друзьям, которые были живы только в памяти. Это была рота смерти — необратимо обезумевшие жертвы «черной ярости», скрывающейся в сердце каждого Кровавого Ангела. Карлаен сам множество раз чувствовал её притяжение, восходя на гребень своего гнева, но ни единожды не поддался.
Рота смерти была воплощением рока ордена. Дикость «красной жажды», смешанная с безумием, от которого не мог скрыться ни один воин. Таких поглощали огни древней войны, и они были потеряны в тени великих крыльев, возрожденные в мире, состоящем только из ярости и ненависти.
Карлаен слышал, что поддавшиеся «изъяну» были поглощены видениями и древними воспоминаниями и не могли отличить прошлое от настоящего. Они сражались с тенями древних врагов и думали, что они находятся на Святой Терре, в бою с силами Архипредателя. Несмотря на это, такие Ангелы были несравненными воинами. Как будто вместе с безумием они получали небольшую часть силы самого Сангвиния. Воины роты смерти будут сражаться, пока не погибнут, и только так можно было усмирить их ярость.
Корбулон желал очистить орден от проклятия «черной ярости», и Карлаен знал, что его миссия на Асфодексе была связана с этим желанием. Вид обезумевших космодесантников только напомнил ему о важности обнаружения Августа Флакса как можно скорее. С каждым столетием всё больше братьев становились жертвами «черной ярости» и если не предпринять мер, Кровавые Ангелы могут впасть в безумие и горечь, оставив за собой только эхо того, что могло бы быть.
Карлаен увидел лидера отделения роты смерти, по крайней мере, так ему показалось из-за обозначений на броне, сражающегося широким громовым молотом. Новоприбывший бросился вниз, сделав круг над упавшей статуей Императора. Его тело дергалось и дрожало, когда он падал с воздуха. Кладка площади потрескалась от приземления, а навершие молота окружила искрящаяся энергия, когда он ударил по широкой дуге, отгоняя генокрадов.
За ним последовали остальные воины роты смерти. Они нисходили с небес посреди генокрадов, подобно воплощенному гневу Императора. Проклятые атаковали едва приземлившись, и заполняли воздух вражеской кровью, в какую бы сторону ни направились. Адамантиевые зубья цепных мечей разрывали на части хитин, а кулаки и молоты разбивали чужацкие кости. Жестокость генокрадов бледнела в сравнении с яростью обезумевших от битвы Кровавых Ангелов.
Рота смерти не придерживалась дисциплины, каждый воин был отдельным вихрем смерти, но, несмотря на это, генокрады начали отступать. Когда поблизости не было повелителя выводка, они стали жертвой собственных инстинктов. Генокрады не были существами, предназначенными для открытой битвы, как выводки воинов тиранидов, а зверями теней и тесных пространств. Отступление в подобной ситуации было в самой их природе.
Карлаен крутанулся, услышав предупреждение по воксу и сбил в воздухе прыгнувшего генокрада. Он увидел, как к нему торопятся Закреал и остальные. Терминаторы были похожи на кроваво-красный клин, загнанный в массу вражеских тел, возглавляемый Закреалом, Мелосом и Иосией. Лицо и черные волосы последнего были в крови, левая сторона челюсти практически лишена плоти и на ней проглядывала кость. Один его глаз превратился в красное месиво, но он продолжал сражаться, стреляя из штурмболтера. Броня Мелоса почернела и покрылась пятнами, чистым остался только череп спереди, а доспех Закреала был покрыт сотнями глубоких отметин когтей.
— Капитан, я успешно обследовал верхние палубы, — прогремел Закреал, чей выстрел пробил дыру в теле генокрада.
— И что ты готов доложить? — спросил Карлаен, сбивая на землю ксеноса.
— Полны генокрадов! — ответил Закреал с громким смехом, разносящимся над грохотом битвы.
Иосия проигнорировал веселье другого сержанта. На него прыгнул генокрад, и Ангел поймал его за грудь. Пока генокрад щелкал челюстями, космодесантник ударил головой ему в морду, разбив кости, и отбросил мёртвое существо. Черты лица Иосии были покрыты ихором, но Карлаен увидел его широкую, пусть и лишенную веселья, ухмылку. Он всегда был диким, вспомнил капитан. Большая часть Кровавых Ангелов пыталась отдалиться от своих жестоких корней, развивая чувство прекрасного, но некоторые оставались верны примитивным верованиям чистокровных племен Ваала и его лун.
— Отбросив в сторону сомнительные шутки Закреала, капитан, у врага преимущество, — сказал Мелос. — Мы сражаемся с целой армией.
Он развернулся, чтобы направить огонь на генокрадов, старающихся повалить его. Медленно, но верно терминаторы пробивались к отделению Алфея.
— Да, но на какое-то время эта армия лишена лидера и не организована, — ответил Карлаен. Он не стал упоминать, откуда ему это известно, и, к чести остальных, они не спрашивали. — Мы должны добраться до остальных. Вместе мы отбросим чудовищ.
Капитан присоединился к трем отделениям, заняв место на острие клина. Вместе они пробивались к упавшей статуе Императора. Алфей и близнецы были похожи на цепь островов в бурлящем океане, едва видимую над водой. Впрочем, когда Карлаен и остальные начали приближаться, генокрады стали сбегать с площади.
Алфей зарубил одного из не успевших сбежать ксеносов. Его изборожденное шрамами лицо скривилось в улыбке, когда он заметил Карлаена. Сержант вытянул руку, и капитан ответил ему воинским рукопожатием.
— Я думал, ты не вернешься. Не хотелось бы объяснять командору Данте, как я позволил тебе оказаться убитым, — сказал он.
— Тебе, возможно, ещё придется это делать. Миссия далека от завершения, — ответил Карлаен.
— По крайней мере, мы получили подкрепления, — произнес Алфей, указывая мечом. Карлаен повернулся и увидел, что рота смерти собралась вокруг подобия лидера в грубой имитации построения. Они неслись через площадь, перескакивая через груды мертвых ксеносов, по пути отрубая конечности цепными мечами и стреляя в оскалившиеся головы.
Воины в черной броне гнали перед собой большую часть генокрадов. Чудовища лезли на ступени и скрывались во дворце, будто бежали от роты смерти. Сержант, вооруженный молотом, перепрыгнул через мертвого генокрада, одновременно активируя прыжковый ранец, и понесся в стороны визжащего воина тиранидов. Зверь развел руки в сторону, будто приглашая, и космодесантник врезался в него, а затем пролетел сквозь, разрывая чудовище напополам в точке столкновения.
— Очень эффективные подкрепления, — пробормотал Карлаен. Он удивился неожиданным изменениям в ситуации. Ещё недавно Кровавые Ангелы собирались дать последнее сражение, а теперь в руины бежали уже тираниды.
— Но они неконтролируемы, — мрачно проворчал Мелос, — почему Данте отправил их сюда, если только…
Он замолчал. Карлаен знал, что он имеет в виду. Подкрепления в виде роты смерти означали, что Данте посчитал, что ими можно было пожертвовать. Только смерть могла окончить их страдания, а в руинах дворца было достаточно мест, чтобы её найти.
— Это неважно, — резко ответил Карлаен. — Они уже здесь, и мы должны использовать любое доступное оружие, чтобы достичь цели. Тираниды хотят не пустить нас во дворец, братья, так войдем же, хотя бы для того, чтобы показать, насколько глупа такая самоуверенность.
До того, как кто-то смог ответить, по площади разнесся оглушительный рёв, и Карлаен понял, что у генокрадов, возможно, были и другие причины для отступления, кроме прибытия роты смерти. Одно из разрушенных зданий на другом конце площади взорвалось, будто в него попал выстрел мортиры. На мгновение воздух заполнился обломками камней и шрапнелью, возвещая прибытие огромного силуэта. Второй рёв был ещё громче первого, и эхом прокатился по площади.
На неё вошел карнифекс, вооруженный бритвенно-острыми когтями размером с человека и огромной биопушкой под аметистовым панцирем. Чудовище громыхая устремилось вперёд, разбрасывая с тела обломки здания. Его тяжелая клинообразная голова медленно покачивалась, будто оценивая стоящие перед ним бронированные фигуры. Затем карнифекс распрямился во весь свой внушительный рост и вызывающе заревел, перед тем, как прогромыхал вперёд, сотрясая землю с каждым шагом.
Глава девятая
Карнифекс шагнул вперед, его ужасные когти снесли разбитые статуи, а каменные плиты площади трещали и гнулись под его весом. Громадный биозверь навел свою биопушку на ближайших воинов роты смерти, устремившихся к нему на струях пламени, ревя кличи во имя Императора. Органическое артиллерийское орудие напряглось и выплюнуло живой снаряд, одновременно выпустив газ из располагавшихся по всей длине ствола жаберных щелей.
Снаряд взорвался стягивающимся клубком шипастых лоз, что набросились на космодесантников и схватили их, увлекая на землю. Они безрезультатно рубили лозы, и карнифекс проигнорировал их усилия и прошел мимо, намереваясь вступить в схватку с остальными врагами. Его крошечные глаза остановились на массивных фигурах терминаторов, и он издал ещё один вызывающий рев.
— Что же, теперь началось веселье, — пробурчал Иосия. — Только посмотрите на его размеры. — Он держал свой силовой меч наготове. — Придется потрудиться, чтобы завалить его.
— На это понадобится ещё и время, — сказал Карлаен. — И его нам явно не хватает. — Он поднял свой молот. — Построится, фаланговая схема сигма. Сомкнуть сектора обстрела, не останавливаться. Если он попадет в нас…
— Я разберусь с ним, — произнес Иосия, для пробы взмахнув силовым мечом.
— Прослежу за этим, — ответил Карлаен. У них не было времени на споры. Чудовище приближалось к ним быстрее, чем любое другое существо такого же размера, способное передвигаться. Ещё один воин роты смерти бросился наперерез существу, сжимая в обеих руках цепной меч. Карнифекс повернул к нему свою чудовищную голову, и воздух вокруг его челюстей замерцал жирным светом. Затем раздался рев кипящей плазмы, и воин в чёрной броне испарился на половине прыжка во вспышке перегретой желчи.
Карнифекс двинулся дальше, неуклюже пробираясь через дымку, оставшуюся после смерти воина. Его биопушка повернулась, извергая на площадь ещё больше удушающих шипов, а его косоподобные когти описали смертоносные дуги, сбивая берсеркеров роты смерти на землю в облаках крови и внутренностей. Их силовая броня раскололась, а мучения закончились. Гигант плюнул плазмой, испепеляя всех, кто осмелился оказаться у него на пути. А когда этих орудий оказывалось недостаточно, он просто пробивался через препятствие, будь то живой воин или бесчувственная статуя. Его было не остановить, и он направлялся прямиком к Карлаену и остальным.
Все как один, терминаторы открыли огонь. Карнифекс отмахнулся от разрывных снарядов и продолжил переть напролом. Карлаен знал, что чудовище не остановить, пока оно не умрет, либо нечто ещё более крупное не попадется ему на пути. Несмотря на это, он продолжал стрелять, его матрица наведения пыталась выявить слабое место в панцире твари. Земля затряслась у него под ногами, когда карнифекс приблизился к ним. Иосия приготовился встретить чудовище, его лицо расплылось в широкой, дикой усмешке. Карлаен почувствовал в беспокойстве другого Кровавого Ангела зарождающуюся жажду крови, а затем увидел её в его глазах. Капитан колебался, не зная, стоит ли ему приказать сержанту отойти. Остановит ли это его? Будет ли он слушать? Или он зашел уже слишком далеко?
Прежде чем он нашел ответ на этот вопрос, в приближающегося карнифекса врезалось что-то чёрное и перебросило его через колонну. В облаке пыли карнифекс вскочил на ноги, однако его противник оказался рядом прежде, чем он смог двинуться. Сверкнули металлические когти — каждый длиной с лезвие меча — прорезав кровавые дорожки в плоти карнифекса. Чужак встал на дыбы, гневно вопя. Его противник ответил ему.
— Ну же, предатель. Подойди к Кассору. Подойди и дерись, подойди и умри, главное — подойди, — протрещали вокс-передатчики, установленные в корпусе дредноута. — Подойдите и встретьте свою судьбу, омерзительные псы. Подойдите и почувствуйте гнев ангела, шавки Ангрона. Подойдите, вопя или молча, главное — подойдите, чтобы Кассор мог сложить ваши сердца к ногам Сангвиния. Стены Дворца держатся, Врата Вечности по-прежнему заперты, а Кассор сломает ваши кривые хребты о колено.
Дредноут, чей чёрный корпус был отмечен красным, занял устойчивое положение, когда карнифекс бросился к нему. Установленные на поршнеобразных руках когти завращались и согнулись. Затем один из них поднялся, открывая закрепленный под клешней штурмболтер. Оружие плюнуло огнем, и карнифекс вздрогнул, когда на его уже и так потрепанную плоть обрушилось новое наказание. Он врезался в дредноута и отбросил его к статуе. Дредноут отмахнулся от удара и протаранил карнифекса в брюхо, из-за чего чудовище, прежде чем рухнуть на землю, на мгновение поднялось в воздух.
— Крылья Ангела, это Кассор, — выдохнул Алфей, наблюдая за развернувшимся перед ними сражением. Карлаен не спросил, как он узнал дредноута, потому что был только один Кассор.
Кассор Скованный, Кассор Безумный, Кассор Проклятый — под каким бы именем его не знали, он был одним из величайших воинов, когда-либо взращенных Кровавыми Ангелами, даже до того, как был похоронен в саркофаге дредноута, чтобы восстать и снова сражаться после своей смерти на каком-нибудь обширном поле боя.
Но он также был и предупреждением, свидетельством той тёмной истины, что даже мёртвые не были застрахованы от проклятия, мучившего Сынов Сангвиния. На протяжении почти трёх столетий после своей смерти Кассор служил Кровавым Ангелам из саркофага машины войны, до того решающего, рокового дня в Лоуфанге. В первые же часы боя его сознание было разбито, хотя никто не мог сказать, почему. Некоторые клялись, что дело было в тени крыльев сангвинарных гвардейцев, упавшей на него, когда они пролетали над ним. Карлаен подозревал, что на воина повлияло нечто большее. Как бы то ни было, Кассор теперь принадлежал роте смерти и был слишком опасен, чтобы спускать его без причины. Он едва мог отличить друга от врага, и был, по-своему, столь же чудовищным, что и тиранидская тварь, с которой он теперь сражался.