— Спасибо. Я это запомню. Но разговор с ней ничего не даст.
— Может дать… если это будешь ты.
— Что я?
— Ты можешь сказать ей, какой я была хорошей и что если она немного подождет… пока я выйду замуж… Я буду очень богатой и тогда что-то сделаю для нее. Я сделаю. Обещаю!
— Я не думаю, Лавиния, что она поверила бы твоим обещаниям.
— Пообещай от моего имени. Скажи ей, что ты будешь своего рода гарантом того, что она получит деньги. Все дело в том, чтобы подождать.
— Я думаю, что ты должна пойти к своей матери или брату, или к Дугалу и рассказать всю правду.
— Как я могу? Дугал может отказаться жениться на мне.
— Я полагаю, что он очень разумный молодой человек.
— Он не сможет понять. Он будет в ярости. Он верит, что я — совершенство.
— Его ожидает удар, когда он женится на тебе.
— Я собираюсь постараться быть для него хорошей женой.
«Какой же он дурак, — подумала я. — Он хочет жениться на Лавинии, не зная ее. Даже деревенский дурачок догадался бы! И Дугал еще считается умным! Ну ладно, он узнает ее, — с некоторым удовлетворением подумала я, — и Лавиния не такая, чтобы измениться только потому, что она вышла замуж за терпимого мужа, каким он, по-видимому, и будет».
Лавиния умоляюще продолжала:
— Мы были такими хорошими подругами… всегда, с первой встречи.
— Я хорошо помню то время. Ты была не самой гостеприимной хозяйкой. С твоей стороны довольно неразумно вспоминать тот случай, если ты пытаешься найти подтверждения любви в наших отношениях.
— Перестань, Друзилла. Ты слишком умная и рисуешься этим. Мужчины этого не любят. Я так никогда не делаю.
— Ты рисуешься, как ты это называешь, все время.
— Но только так, как надо. Друзилла, перестань ходить вокруг да около. Скажи, что поможешь мне. Я знаю, что в конце концов ты поможешь. Ты просто заставляешь меня страдать.
— Но что я могу сделать?
— Я сказала тебе. Поезжай и встреться с Джанин. Объясни ей.
— Почему не ты?
— Как я могу поехать в Лондон? А ты просто можешь сказать, что поедешь навестить Полли.
Я заколебалась. Съездив к Полли, я всегда чувствовала себя лучше. Она бы поняла, что я испытала, узнав о помолвке Дугала. Ей мне не надо было ничего объяснять. Я могла говорить с ней как с собой. Я увидела бы Флер. Ребенок начал привязываться ко мне. Она уже начинала немного лопотать. Полли написала: "Ты бы слышала, как Эфф повторяет: «У кого такая милая тетя Друзилла? Чья тетя Друзилла скоро приедет к нам в гости?» Да, с Полли, Эфф и Флер встретиться было бы чудесно. Кроме того, мне было очень любопытно увидеть с Джанин.
Лавиния догадалась о моих колебаниях.
— Ты любишь Флер, — сказала она. — Она такая милая малышка.
— Откуда ты знаешь? Ты никогда ее не видела.
— Я собираюсь… когда все приведу в порядок. Когда я лучше узнаю Дугала, я скажу ему. Действительно, скажу. Я знаю, что он позволит взять ее к себе.
— Это самое последнее, что хотела бы Флер. Ты что, не понимаешь, что дети — это не вещи, которые люди передвигают так, как им удобно?
— Ты опять становишься гувернанткой.
— Кто-то же должен наставлять тебя, как следует поступить в той или иной жизненной ситуации.
— Знаю. Я злая. Но я не могу удержаться. Я пытаюсь быть доброй. Как только я выйду замуж за Дугала, я успокоюсь. О, пожалуйста… пожалуйста, Друзилла.
— Где она живет?
— У меня это записано. Я ездила туда отдавать пятьдесят фунтов. Я тебе скажу, как туда добраться. Это не очень далеко от того места, где живет Полли, Я взяла адрес.
— Фидддерс-Грин, номер 20, — сказала Лавиния. — Это легко найти.
— Ты брала кеб?
— Да, брала. Кучер выглядел очень удивленным, но я заставила его подождать, чтобы ехать с ним обратно. Я не хотела, чтобы кто-нибудь знал, где я была. Это было ужасно… и затем… Она насмехалась надо мной, называя меня графиней. Затем она сказала, что я должна найти деньги и если не привезу их, она всем объявит о том, что я сделала. Она сказала, что я бросила своего ребенка, и наговорила много других неприятных вещей. Я отрицала, напомнив, что нашла для ребенка хороший дом. Она не успокаивалась: «Друзилла нашла его. Ты, вероятно, бросила бы ее на чьем-нибудь пороге, чтобы продолжить свои приключения». Я сказала ей, что она ошибается. Я заботилась о Флер и, когда выйду замуж, собираюсь взять ее к себе. Я знаю, что, как только выйду замуж, все будет в порядке.
— Лавиния, я не приду к тебе на свадьбу. Это действительно такая насмешка. Ты думала о том, как обманываешь Дугала? Ты будешь стоять в девственно белом…
— Ох, замолчи. Ты собираешься помочь мне или нет? Ты что, не видишь, как я несчастна?
— Я ничего не могу сделать. У меня совсем нет денег.
— Я и не прошу их у тебя. Я просто знаю, что, если ты с ней поговоришь, она прислушается к твоим доводам.
— Нет, она не станет.
— Станет. Она всегда обожала тебя. Я знаю, что ты можешь убедить ее. Друзилла, пожалуйста, поезжай в Лондон. Ты же любишь навещать Полли и Флер. Пожалуйста, Друзилла.
И тогда я поняла, что должна ехать.
Мне необходимо было что-то придумать. Свадебные приготовления продвигались быстро, поскольку леди Харриет не видела причин, почему бы их следовало отложить. Я не была на самом деле влюблена в Дугала, но не хотела слышать о них. Я сказала своему отцу:
— Я думаю поехать и навестить Полли.
— Я знаю, — он улыбнулся. — Ты хочешь поехать и увидеть удочеренного ими ребенка. Ты от нее в восторге, не так ли?
— Ну, да… и я очень люблю Полли.
— Хорошая женщина, — сказал он. — Немного прямолинейная, но с добрым сердцем.
Я поехала и, как всегда, Полли была очень рада меня видеть. Я не сообщила ей, куда собираюсь поехать, потому что знала, что она попытается меня отговорить. Она считала, что мне не следовало бы дальше влезать в дела Лавинии. Однажды я это сделала, и в результате у них оказалась Флер. Она не сожалела об этом, но, как она сказала, одного раза достаточно.
Я взяла кеб до Фиддлерс-Грин. Кучер посмотрел на меня с удивлением, но от комментариев воздержался. Я попросила его подождать меня — не рядом с домом, а на некотором расстоянии.
Он еще раз посмотрел на меня так, как будто подумал, что я направляюсь туда с какой-то гнусной миссией. Я подумала о том, приходилось ли подобное испытывать и Лавинии.
Я нашла дорогу к дому № 20 по Фиддлерс-Грин. Это был высокий дом с остатками великолепия; теперь штукатурка поотбивалась и то, что должно было быть белым, выглядело грязно-серым. Четыре ступеньки, ведущие к парадной двери, были разбиты, по обеим сторонам стояли на страже два убогих льва. Лавиния велела мне постучать три раза. Это означало, что мне нужна Джанин, жившая на третьем этаже.
Я так и поступила и стала ждать. Прошло, казалось, много времени, прежде чем появилась Джанин.
Несколько секунд она в изумлении смотрела на меня. Затем она вскричала:
— Друзилла! Что заставило тебя прийти сюда? — Она выпрямилась:
— Тебе лучше войти, — добавила она.
Мы оказались в плохо освещенном проходе прямо перед лестницей. Ковер на ступеньках был поношенным и местами протерся.
Мы поднялись по трем пролетам, и по мере нашего подъема ковер становился все более вытертым. Она распахнула дверь, открыв довольно большую комнату, очень скудно обставленную. Состроив гримаску, она повернулась ко мне:
— Теперь ты видишь, как живут в нужде и бедности.
— О, Джанин — сказала я, — Мне так жаль.
— Такое мое счастье. У меня все пошло вкривь и вкось.
— Когда я услышала о пожаре, я хотела знать, что случилось с тобой.
— Все было потеряно, Тетя Эмили погибла… и вместе с ней все те люди. Этот глупый Джордж. Знаешь, это он был виноват. Я говорила ей о том, что он опасен и что однажды ночью мы все сгорим в своих кроватях.
— Да, он определенно был опасным.
— Опасен! Для тети Эмили он разрушил все, и для меня тоже. Я собиралась выйти замуж за Кларенса, .. О, я знала, что он придурковатый, но он обожал меня. Он дал бы мне все… все, что я попросила. И вот он погиб… убит этим дураком Джорджем.
— Он не понимал, что делает. О, Джанин, какое счастье, что тебя там не было той ночью.
— Иногда мне почти хотелось, чтобы я была там.
— Я могу так говорить. Как бы тебе понравилось жить в таком месте, как это?
— А ты должна?
— Что ты имеешь в виду… должна ли я? Я стала бы я здесь жить, если бы не была вынуждена?
— Действительно, можешь ли ты что-нибудь делать? Образованные люди обычно становятся гувернантками.
— Ну, я не собираюсь.
— Что же ты тогда будешь делать?
— У меня есть планы. Когда я увидела всю эту суматоху вокруг Лавинии Фремлинг, я пришла в ярость. Когда подумаешь о ней… и об этом ребенке… и как она там царила над всеми. Это несправедливо.
— Надо понять, что жизнь всегда несправедлива.
— Во всяком случае я собираюсь кое-что из нее вытряхнуть.
— Она мне сказала, что ты просила у нее деньги.
— Ей придется сделать это! И почему бы ей не дать мне какую-то сумму? Я ей помогла. Где бы она была без меня? Я уверена, что благородный граф не был бы так увлечен, если бы знал, что ему подсовывают подпорченный товар.
— Ей придется сделать это! И почему бы ей не дать мне какую-то сумму? Я ей помогла. Где бы она была без меня? Я уверена, что благородный граф не был бы так увлечен, если бы знал, что ему подсовывают подпорченный товар.
— Не будь такой ожесточенной, Джанни.
— Это звучит не горше, чем мысли. У нее есть все. У меня — ничего. Ну что ж, думаю, настало время ей со мной поделиться.
— Джанин, ты пожалеешь об этом.
— Уверена, что нет. Я хочу начать дело. Я уверена, что смогла бы делать шляпы. Я думаю, что очень искусна в этом. Я знаю кое-кого, у кого есть небольшой магазинчик. Если бы я могла найти деньги, я вошла бы с ней в долю. Я должна изыскать деньги и не понимаю, почему бы мисс Лавинии Фремлинг не обеспечить меня некоторой суммой.
— Тебе потребуется больше чем пятьдесят фунтов.
Она хитро посмотрела на меня:
— Я надеюсь их иметь.
— Ты знаешь, что это шантаж и что это преступление?
— Она что, привлечет меня к суду? Это было бы мило, не так ли? Мисс Лавиния Фремлинг предъявляет обвинение тому, кто знает, что у нее есть незаконнорожденный ребенок, существование которого она держит в секрете. Хотелось бы мне видеть, как она это сделает, а?
— Джанин, это не способ.
— Подскажи мне другой.
— Я подумала, что ты могла бы работать… работать и спастись. Таким способом ты была бы счастливее.
— Совершенно нет. Друзилла, в некоторых вещах ты простофиля. Способ, к которому ты прибегла для сохранения этой истории в тайне… Она намеренно эгоистична. Ты думаешь, она стала бы помогать тебе таким же образом?
— Нет.
— Тогда чего волноваться? Пусть она платит или получает по заслугам.
Она выглядела жестокой и очень сердитой, и я знала, что мне нечего сказать, чтобы отговорить ее от этого. Я оглядела комнату, она заметила мой взгляд.
— Отвратительно, не так ли? — сказала она. — Можешь понять, почему я хочу выбраться отсюда.
— Я понимаю, конечно, и мне очень жаль. Где ты была той ночью?
— Ты помнишь герцогиню?
— Да, помню.
— Ее семья решила, что им следовало бы забрать ее обратно. Возможно, им стало стыдно, что они вот так бросили ее на тетю Эмили, но, я думаю, вероятно это было что-то, связанное с деньгами. Они хотели иметь ее у себя под носом, чтобы она не задумала оставить все кому-то другому. Они не доверяли тете Эмили. И были недалеки от истины. Я должна была доставить ее домой. Кроме меня, было некому. Это оказалось слишком долгим путешествием, чтобы уложиться в один день, поэтому мне пришлось остаться на ночь в их величественном фамильном доме. Могу тебе заметить, что он несколько отличался от этого. — Я кивнула. — Понимаешь, вот так все и случилось. Все съел огонь. Дом должен был стать моим. Это было что-то. Я смогла бы начать заниматься бизнесом. Но я не стала этого делать, потому что должна была выйти замуж за Кларенса. Я была бы устроена в жизни, а теперь… ничего. Страховка не была оформлена. Как тетя Эмили могла быть такой глупой с таким сумасшедшим, как Джордж?
— Но тебе повезло, что тебя там не было.
— Если это можно назвать везением.
— Я пришла просить тебя еще подумать.
Она покачала головой.
— Нет, ей придется заплатить мне. Она должна дать что-то из того, что получила.
— Ее денежное пособие невелико.
— Тогда я хочу получить часть из того, что она имеет, а выйдя замуж за своего благородного лорда…
— Ты имеешь в виду, что будешь продолжать требовать деньги? Ты ей сказала, что тебе хватит тех пятидесяти фунтов, которые она уже отдала тебе.
— Ну что же, это не так. Я не так безрассудна, Друзилла. Я не собираюсь упускать такой шанс.
— Джанин, тебе не следует этого делать. Я знаю, ты прекратишь. Что бы ты ни чувствовала — и я вполне понимаю твою горечь — это дурно.
— Это как раз по мне. Настало время преподать урок Лавинии Фремлинг. Она всегда считала себя выше всех остальных из-за этих рыжих волос.
— О, Джанин! Послушай. Я опять приеду к тебе. Я возьму тебя с собой в пасторский дом. Ты можешь отдохнуть у нас. Мы подберем для тебя какую-нибудь работу. У нас много знакомых, и рекомендация пастора помогла бы тебе. Ты могла бы жить у нас, пока все не уладится. Оставь это место…
Она покачала головой.
— Ты добрая, Друзилла, — сказала она довольно тихо. — Ты стоишь двадцати Лавиний.
— Моя цена растет. Лавинии ты говорила двенадцати, — улыбнувшись, проговорила я.
— Я переоценила ее. На самом деле она не стоит ничего. Мне жаль этого графа. Ему придется помучиться с ней. Она из тех, кто не оставит мужчин в покое. В свое время я знала одну-две таких.
— Я думаю, что она может успокоиться, когда выйдет замуж.
— Я знаю, Друзилла, что ты была в классе на первом месте, но когда дело касается жизненных ситуаций, ты сущий ребенок.
— Послушай меня.
— Я слушала.
— Итак, ты собираешься продолжать с этим… шантажом.
— Пока не устроюсь, я собираюсь добиваться денег.
— Это ошибка.
— Мне об этом судить. Ты оставила кеб ожидать тебя?
— Да.
— Тогда тебе лучше идти. Кучер может не дождаться, так как не очень верит в то, что тот, кто приезжает сюда, способен заплатить ему. Он подумает, что ты сбежала.
— Вряд ли он так подумает, и он обещал, что будет ждать.
— Я ценю твой поступок.
— Если я что-то услышу, я приеду и дам тебе знать.
Она улыбнулась мне и покачала головой.
Это было все, о чем я могла в то время переговорить с Джанин Флетчер, но я не теряла надежды.
Я не хотела рассказывать Полли, где была. Я знала, что она не одобрит и посоветует держаться в стороне. Но мне было жаль Джанин. У нее была такая странная жизнь; оказалось, что она видела мало любви со стороны тети Эмили. Джанин была послана в дорогостоящую школу потому, что у тети Эмили были планы выдать ее замуж за богатого, и она собиралась выбрать для нее кого-то из своих клиентов. Бедный Кларенс был идеальным молодым человеком для такого случая. Не понимающий, к чему идет дело, испытывающий привязанность к любому, кто проявил к нему доброту, и к тому же богатый. Им можно было манипулировать как куклой, и тетя Эмили проделывала это с большим искусством. Атеперь… вместо желанного замужества Джанин осталась одна и без копейки в кармане; поэтому она прибегла к этому самому презренному преступлению — шантажу.
Я написала Лавинии и сообщила ей, что мало продвинулась в переговорах с Джанин. Она была непреклонной.
Можно вообразить смятение Лавинии при чтении этого письма. Она, должно быть, разозлилась на Джанин, а возможно, и на меня, за то, что я неудачно выполнила свою миссию. Но она должна была узнать правду.
Полли спросила меня:
— Дорогая, что-нибудь не так?
— Нет. Почему же?
— Ты кажешься… задумчивой. Ты знаешь, что можешь рассказать мне. Этот Дугал… он кажется мне немножко глупым… одураченным Лавинией. Должна сказать, что мне нравится настоящий мужчина, такой, который способен понять, что к чему, и не позволит делать из себя дурака. Мне кажется, что ты немного влюблена в него.
— Он очаровательный человек, Полли, и умный.
Она фыркнула.
— Если спросить меня, то мне кажется, что он немножко болван.
— Масса мужчин не может устоять перед красотой! Лавиния действительно красивая. Поездка ко двору многое ей дала, и у нее есть изысканные наряды.
— Мужчины не женятся на модницах… если только не захвачены чувством.
— Полли, я не была влюблена в Дугала Каррузерса и он не бросал меня, женясь на Лавинии. Он никогда не просил меня выйти за него замуж.
— Я думала…
— Значит, ты ошибалась. Лавиния будет графиней. Можешь ты представить меня в такой роли?
— Почему бы нет? Я тебя уверяю, что могла бы представить тебя даже королевой Англии.
— Я не думаю, чтобы этого захотел принц Альберт. Впрочем, я не мечтала о нем… даже если бы Ее Высочество отказывалось в мою пользу.
— Ох, уж ты, — улыбаясь, вздохнула она. — Но ты знаешь, что можешь рассказать мне все.
Я старалась забыть о делах Лавинии. Я сосредоточилась на Флер, которая стала еще более очаровательной. Вечерами я садилась на кухне у огня, и ни Полли, ни Эфф не упускали случая отметить, как хорошо горит огонь, бросая взгляд на стоящие рядом мехи. Я слушала их болтовню, в то время как они нагревали кочергу и красную от жара совали ее в портер, и тогда я действительно ощущала спокойствие. Где-то в глубине моего сознания теплилась мысль, что есть дом, где меня любят и ценят. У меня были Полли, Эфф и Флер. И в самые мрачные моменты своей жизни я не должна этого забывать.
Однажды Эфф сказала:
— "Второй этаж, № 32", отметила, что ее родственница — достопочтенная миссис Такая-то.
— Достопочтенная, так я и поверила, — возразила Полли. — Эта всегда распространяется о своих высокопоставленных родственниках.
— Она получила хорошее воспитание, — сказала Эфф. — Я знаю толк в этом.
В этих вопросах Полли полностью уступала Эфф.
— Ну, ладно, так что с ней? — заинтересовалась она.