Они поднялись на смотровой этаж телебашни и с большим интересом осматривали панораму Берлина — как Восточного, так и Западного, хотя сами не знали ни того, ни другого. Андрей не брал с собой фотоаппарат, о чём сейчас очень сожалел. Работая в Калуге, он посетил ресторан со смотровым залом Останкинской телебашни и знал, что там строго-настрого запрещалось фотографировать. Тем экскурсантам, у кого имелись фотоаппараты (а они ещё и совершили экскурсию по Москве), пришлось сдавать их в камеру хранения на первом этаже башни. Андрей вообще решил в первый раз не привлекать к себе внимание как к туристу. К огромному удивлению Морозевичей фотографировать со смотровой площадки телебашни не воспрещалось, и они очень жалели о своём упущении — вряд ли они второй раз совершат экскурсию на телебашню, в Берлине и без неё много интересных мест. В конце осмотра они поднялись в телекафе и там пообедали — время этому как раз уже и соответствовало. В период нахождения на смотровой площадке они узнали много интересного о самой телебашне и всему ей сопутствующему.
Берлинская телебашня (Fernsehturm) высотой в 365 м являлась самым высоким сооружением Германии и вторым по высоте строением в Европе — после Останкинской телебашни в Москве (540 м). На стволе башни из железобетона располагалась её шарообразная часть со смотровым этажом и телекафе. Телебашня была сдана в эксплуатацию в октябре 1969-го года и стала одной из достопримечательностей Берлина. Ежегодно на смотровую площадку телебашни поднималось свыше миллиона посетителей.
Основные параметры башни таковы:
Высота с антенной: 365 м;
Длина антенны: 115 м;
Средняя высота шара: 212 м;
Диаметр шара: 32 м;
Смотровой этаж находится на высоте 203,78 м;
Телекафе находится на высоте 207,53 м и делает 2 оборота в час.
После возведения телебашни появилось много слухов и легенд. По одной из легенд, когда власти Восточного Берлина решили построить телебашню, они специально решили расположить её так, чтобы башню наблюдали и завидовали в западной части города, чтобы западные капиталисты обзавидовались тутошней крутости и технической продвинутости. Правда, с символом благополучия социалистической столицы получился небольшой казус идеологического характера: когда солнце освещало шар из нержавеющей стали, на нём появлялось отражение в виде креста. Тогда остроумные берлинцы, намекая на атеизм социалистического правительства и дискриминацию церкви в ГДР, прозвали этот крест "местью папы". Согласно уже другой легенде архитектор башни побывал на допросе в органах госбезопасности ГДР по подозрению в намеренном проектировании этого оптического эффекта. Были и такие предположения, что один из членов правительства завершил дискуссию о кресте словами: "Это не крест, это плюс социализму!".
Они узнали также (правда, значительно позже), что кроме этой башни в Берлине в районе Берлинского "Олимпиаштадиона", расположенного в западной части города между районами Шарлоттенбург (Charlottenburg) и Грюневальд (Grunewald), имеется ещё одна телебашня с названием Функтурм (Funkturm). Она была построена ещё в 1926-м году и имеет высоту всего 150 м, но тоже оборудована смотровой площадкой на высоте 125 м и рестораном на высоте примерно 55 м. Эта башня построена в виде ажурной металлической конструкции подобно Эйфелевой башне.
Как бы в тени башни Восточного Берлина расположена единственная действующая средневековая церковь в городе Мариенкирхе (Marienkirche), 1270-го года постройки, внутри которой находится уникальная позднеготическая фреска с изображением пляски смерти.
Вблизи телебашни, напротив церкви расположена сооружённая из не вполне привычного для Берлина красного кирпича Красная ратуша (Rotes Rathaus). В послевоенные годы она тоже стала одним из объектов для насмешек: в ней заседала мэрия социалистического Берлина, и западные немцы, произнося "Rotes Rathaus", обычно имели в виду не цвет ратуши, а политику. При этом, можно сказать, политический смысл ратуше дополнительно придавали и расположившиеся в сквере напротив Маркс и Энгельс (их скульптуры, естественно). Авторы "Манифеста" взирали на социалистическую телебашню поверх имперского фонтана Нептуна (Neptunbrunnen), спроектированного в конце XIX-го века по образу и подобию римских фонтанов Бернини. Установленные на нём четыре аллегорические фигуры, окружающие морского бога, олицетворяли четыре главные реки Германии того времени — Рейн, Вислу, Одер и Эльбу.
Выйдя после осмотра из телебашни, Андрей с Валерией вновь прошли на Александерплац и ещё долго сидели и обменивались впечатлениями о своём первом, таком удачном, посещении Берлина. Затем, взглянув на часы Weltzeituhr, они вздохнули и направились к вокзалу — нужно было уже возвращаться в Белитц. Но даже сидя затем уже в поезде, они продолжали разговаривать о Берлине, который вызвал у них много положительных эмоций.
— Вот и закончилось наше первое знакомство со столицей ГДР, — вздохнул, глядя в окно, Андрей. — Мало мы, конечно, посмотрели — уж очень быстро пролетело время.
— Да, маловато, — поддержала его Валерия. — Но зато обстоятельно и узнали очень много интересного.
— Вот в этом ты права, интересного мы узнали много, — заключил Андрей.
Их поездка уже близилась к завершению.
ГЛАВА 27. Цецилиенхоф и концерты
В первое воскресенье октября у Валерии намечался день рождения. Поскольку об этой дате в госпитале практически никто не знал, то решено было отметить эту дату в узком семейном кругу, пригласив только соседку Ингу. Никаких особых застолий не намечалось, в воскресенье до обеда они на пару приготовят нехитрую снедь. Поскольку, таким образом, суббота была практически свободна, то Морозевичи решили совершить ещё одну поездку. Это была недалёкая экскурсия — во дворец Цецииенхоф в Потсдаме, где прогодила конференция глав 3-х государств в 1945-м году. Потсдам как раз знаком советским гражданам в первую очередь в сочетании "Потсдамская конференция", которая и проходила в этом дворце Потсдама. Морозевичи сам Потсдам уже неплохо знали, но в этом районе города им бывать ещё не доводилось. А побывать здесь было интересно, ведь в Бабельсберге (район Потсдама с одноимённым парком) на берегу озера Большое Ванзее во время Потсдамской конференции 1945-го года в отдельных виллах, носящих теперь неофициально их имена, жили Сталин, Черчилль и Трумэн.
Чтобы попасть во дворец Бабельсберг Морозевичи проехали електричкой до станции "Wannsee", затем немного автобусом до остановки "Glienicker Brucke", а далее проследовали уже пешком. Маршрут был коротким, но очень живописным. Сначала шли маленькие уютные домики, а затем они уже подошли и самому дворцу.
Дворец Цецилиенхоф (Cecilienhof) расположен в северной части Нового сада Потсдама, недалеко от озера Юнгфернзее. Эта резиденция Гогенцоллернов была построена Вильгельмом II для своего сына кронпринца Вильгельма и его супруги Цецилии (из герцогов Мекленбург-Шверинских). Здание в английском деревенском стиле было возведено в 1914-1917-м годах.
Сам дворец состоит из 176 комнат. На первом этаже центрального здания находились представительские жилые помещения. Выше находились спальни, гардеробные и ванные. Интерьеры дворца, в которых отразился высокий уровень культуры быта начала XX-го века, отличает скромная элегантность дорогих материалов.
Мировую известность Цецилиенхоф получил, став в 1945-м году местом проведения Потсдамской конференции.
При подготовке к Потсдамской конференции всё имущество семьи кронпринца, покинувшего дворец в начале 1945 года, было вывезено из дворца на близлежащую ферму на берегу озера Юнгфернзее, где было уничтожено пожаром в июле 1945-го года. Недостающие предметы обстановки для конференции были заменены другими предметами в стиле той же эпохи. Из близлежащих замков уполномоченными службы тыла была доставлена мебель и предметы интерьера в угоду вкусам руководителей делегаций. Например, в угловой комнате, где останавливался И. В. Сталин, установили тёмную кожаную кушетку и великолепный письменный стол. В свою очередь комната Гарри Трумэна был оформлена изящной мебелью в стиле классицизма из Мраморного дворца Потсдама. Комнату Уинстона Черчилля украсила неоготическая мебель из дворца Бабельсберг.
В основном здании находится высокий — в два этажа — Большой зал длиной 26 м и шириной 12 м. При кронпринце это было жилое помещение с уютной мебелью. Деревянная обшивка стен, декоративные конструкции из деревянных балок по потолку и большие фронтальные окна, украшенные кессонами, отражают английский стиль дворца. Лестница из тёмного дуба, которая вела в личные покои кронпринца, выполнена в стиле "данцигского барокко" и передана в подарок городом Данцигом.
В Большом зале проходили заседания Потсдамской конференции. Специально для неё в Москве на мебельной фабрике "Люкс" был изготовлен круглый стол диаметром 3,05 м. За ним вели переговоры главы государств и правительств антигитлеровской коалиции: Трумэн (США), Черчилль (позднее Клемент Эттли) (Великобритания), Сталин (СССР) и другие ответственные лица делегаций. Именно находясь на конференции в Цецилиенхофе, Трумэн отдал по телефону приказ о сбросе атомной бомбы на Хиросиму.
В Большом зале проходили заседания Потсдамской конференции. Специально для неё в Москве на мебельной фабрике "Люкс" был изготовлен круглый стол диаметром 3,05 м. За ним вели переговоры главы государств и правительств антигитлеровской коалиции: Трумэн (США), Черчилль (позднее Клемент Эттли) (Великобритания), Сталин (СССР) и другие ответственные лица делегаций. Именно находясь на конференции в Цецилиенхофе, Трумэн отдал по телефону приказ о сбросе атомной бомбы на Хиросиму.
После Потсдамской конференции дворец и прилегающий парк были открыт для доступа публики. Дворец использовался сначала в качестве учебного центра Демократического союза женщин (DFD).
Экскурсия по территории дворца не заняла много времени. Морозевичи перед поездкой в Цецилиенхоф узнали, что в Бабельсберге есть ещё одно памятное место — замок-резиденция Вильгельма Первого. Находится он в довольно симпатичном парке, одноимённом с этим районом. Правда, парк Бабельсберг — не так уж часто посещаемое туристами место: находится оно далеко от стандартных маршрутов, сам парк почти что пустынен, а от Цецилинхофа туда идти пешком добрый час, если не больше. Не так уж далеко находится и русская колония Александровка. Посовещавшись, Андрей с Лерой всё же решили посетить и это место, пока ещё не очень устали. И, в общем-то, не пожалели об этом. И сам парк и замок Вильгельма І-го были очень красочными. Как и многое другое в Берлине и его окрестностях, эту резиндицию для кайзера строил Шинкель. Главное здание замка — резиденция Вильгельма Первого — самая шикарная из всех построек. Сам замок стоит прямо на берегу реки, а из окон открывается шикарный вид на мост Глинике и лежащие по другую сторону реки окрестности города Потсдама.
А вот уже после осмотра этих достопримечательностей, уже значительно устав от пеших экскурсий, Морозевичи направились домой в Белитц-Хальштеттен. Хотя ранее они планировали прогулятся ещё и по центру Потсдама, но они уже значительно устали от пеших экскурсий. Окончание дня они практически только отдыхали дома. А вот в воскресенье они немного посидели за столом, приятно провёв время. Валерия при этом наслушалась много хороших слов в свой адрес.
А далее начало октября вновь отметилось поездками, только уже не развлекательными, а деловыми. Андрею нужно было привозить из КЭЧ комплектующие для котлов и запасаться новыми радиаторами. Слесари сообщили начальнику теплохозяйства, что зимой основные их работы — это замена старых радиаторов или добавление секций в отделениях госпиталя и жилых домах. Поэтому привезенные из КЭЧ радиаторы никогда не будут лишними. Этой работой слесари-ремонтники занимались и сейчас в тёплый период года по заметкам, которые они взяли на вооружение ещё в отопительный период. Это, естественно, было наиболее удобно — не нужно из-за замены одного радиатора в доме (или отделении) отключать на время отопление всего здания. Но, к сожалению, уже в отопительный период заявки (и в большинстве своём обоснованные) поступали всё новые. И тогда приходилось заниматься этой не совсем удобной процедурой и зимой. Кроме того, пришло сообщение от немецких товарищей о том, что для их котельной выделены обратные клапаны, водоуказательные стёкла к умформерам и колосники к топкам котлов. Письмами в КЭЧ и договором с немцами Андрей занимался ещё в первые дни своего пребывания в госпитале. Теперь всё это нужно было забирать. В общем, Морозевич уже достаточно хорошо ознакомился с хозяйством и пошли обыкновенные рабочие будни.
Правда, в промежутках между этими буднями, по выходным дням, Морозевичи продолжали знакомство с городами Германии. После поездки в Берлин Андрей с Лерой в последнюю субботу сентября ещё раз съездили в Потсдам — сначала зашли в пару магазинов (завтра у Валерии был день рождения), а потом вновь знакомились с парком Сан-Суси. В Потсдам по субботам можно было (если сможешь втиснуться) съездить и школьным автобусом. Детей из госпиталя возили в русскую среднюю школу? 3 в самом Потсдаме. Андрей и раньше часто видел по утрам, направляясь к котельной (или уже из неё), довольно новый автобус "Прогресс-12" с табличками "Осторожно дети!" и молодым водителем, который и отвозил детей в школу. Однажды по делам проскочил со школьниками в Потсдам и Андрей. Школу он видел только издали, туда подъезжали подобные автобусы, а также школьные автобусы марки "ПАЗ-67". Располагалась школа в здании какого-то древнего замка и не так уж далеко от Сан-Суси. Некоторые ученики, как услышал как-то Андрей в госпитале, порой в хорошую погоду даже убегали с уроков в знаменитый парк — как они говорили, исключительно ради знакомства с прекрасным. Ещё Андрей узнал, что в Потсдаме был хороший Дом офицеров, куда с концертами нередко приезжали звёзды Советской эстрады. И вот в начале октября в госпитале прозвучала новость о том, что в Потсдаме, в этом Доме офицеров даёт концерты Иосиф Кобзон. И в городке начали распространяться билеты на концерт известного певца. Конечно, не могли остаться равнодушными к такому событию и Морозевичи. Одно дело самодеятельные концерты, которые, кстати, в госпитале пока не проводились, и совсем другое дело концерт такого исполнителя. Билеты на концерт Иосифа Кобзона Анатолий с Лерой приобрели на воскресенье 8 октября. А в субботу они таки посмотрели концерт художественной самодеятельности, посвящённый первой годовщине новой Конституции. Концерт был неплохой, но в Борстеле почему-то, как казалось Морозевичам, концерты были лучше. Или же это они уже были в предвкушении настоящего концерта, который им предстояло увидеть, концерта одного исполнителя (в чём они, правда, не были уверены), но зато какого!
Месяц назад известному певцу, кстати, родом из Украины (Донецкая область), исполнился 41 год. Андрею и Лере нравился голос, непринуждённость и сценическая манера Иосифа Давыдовича — строгая и мужественная, с минимумом мимических движений и жестов. И хотя Андрей не очень следил за творчеством этого советского эстрадного певца, он знал, что ещё в 1964-м году Кобзон стал лауреатом Всероссийского конкурса артистов эстрады и лауреатом Международного конкурса в Сопоте (Польша) и в том же году ему присвоили звание "Заслуженный артист Чечено-Ингушской АССР". В 1965-м году Кобзон принял участие в международном конкурсе "Дружба", который проходил в шести социалистических странах и завоевал первые места в Варшаве, Берлине и Будапеште. В начале же 70-х годов он получил также звания "Заслуженный артист РСФСР" и "Народный артист Дагестанской АССР". Этого певца любили и уважали в любом уголке бескрайнего СССР. Его баритон, манера исполнения и разнообразие репертуара покоряли сердца слушателей. И. Кобзон в 1960-1970-е годы часто ездил с концертами на ударные комсомольские стройки, и посещал зарубежные страны с визитами дружбы. Он постоянно выходит в финалы фестиваля "Песня года".
Репертуар этого певца был необыкновенно широк и всеобъемлющ. Это были, в первую очередь, патриотические, гражданские советские и комсомольские песни, повествующие о трудовых и воинских подвигах советского народа и руководящей роли КПСС и ВЛКСМ. Обширна была также программа лирических песен и романсов (в 1977-м году у него, как слышала Лера, была их целая программа). Пел он и так называемые "песни-плакаты" и баллады ("Балладе о красках" О. Фельцмана), "Песня остается с человеком", песня-воспоминание о Родине из телефильма "Семнадцать мгновений весны" (муз. М. Таривердиева, сл. Р. Рождественского) и другие. При этом И. Кобзон разнообразно использовал интонацию: отдельные мелодические обороты выделял, подчёркивал, другие же — как бы убирал на второй план, порою даже не пропевал, а речитативно проговаривал их.
Интересны были в исполнении Иосифа Кобзона и песни "ретро", которые появились в его репертуаре совсем недавно: "Старинное танго" Э. Колмановского, танго О. Строка и другие, а также популярные довоенные мелодии: "Утомленное солнце", "Счастье мое", "В парке Чаир" и т. п. Эти песни Кобзон исполнял как бы с некоторым "отстранением", а порой и с долей иронии по отношению к мелодической архаике. Но в его интерпретациях ощущалась высокая и печальная любовь к поколению отцов ("Это танго садов городских, это танго отцов молодых…" — из "Танго для всех" А. Журбина), к наивности, чистоте и простодушности этой старой музыки.
Выступал Иосиф Давыдович только под аккомпанемент рояля — никаких музыкальных групп или других аккомпаниаторов. Но от этого его пение не становилось хуже, а наоборот — он своим голосом как бы ещё лучше подчёркивал и слова, и мелодию песен. При этом его живые, чёрные, блестящие и страдающие глаза в наиболее проникновенные и порой трагические моменты песни часто затуманивались слезами. Благодаря этому выступление Кобзона произвело на всех искреннее и глубоко прочувствованное впечатление.
Во время возвращения в госпиталь все делились своими впечатлениями о прекрасно проведенном вечере в зале Дома офицеров. Конечно же, все были в восторге от концерта Иосифа Кобзона. Давно они не слушали такого количества популярных советских песен. Русские программы на немецком телевидении порой транслировали отрывки из концертов звёзд отечественной эстрады, но это были именно отрывки. К тому же и сами такие передачи шли по телевидению в ГСВГ не так уж часто. А здесь за два с половиной часа выступления известного певца они услышали множество любимых песен, к тому же общение с певцом было, как говорится, "живым", не с экрана телевизора.