Это случилось, и читатель все понял.
Когда она так расслабилась? Когда решила, что она под защитой неких высших сил?
Но Оксана об этом не знала, потому, насупившись, сидела в своем углу. И завидовала.
Даша и Захар снимались голыми. Никаких трусов. Странно было предложить это именно «Космо» — «Максим» бы оторвал такую съемку с руками и ногами, но Даша, видимо, понимала, что делает.
Студия просто трещала от переполнявшего ее секса. Казалось, Даша и Захар не замечают никого вокруг.
А Аксенова, оказывается, профи. Едва очутившись перед объективом, перестала кукситься, расцвела…
Она бы, Оксана, так не смогла. Ее пугала даже обычная «мыльница» — Оксана напрягалась, лицо принимало выражение «без комментариев», на лбу сами собой образовывались грубые складки.
И вот посмотрите теперь на Дашу: сияет, глаза блестят — перед камерой стала еще красивее.
Хотя красоткой ее не назовешь. Если честно, она, Оксана, лучше. И это не зависит от самомнения — как раз самомнение у Даши такое, что все считают ее Афродитой, а вот Оксана шныряет серой мышкой, несмотря на то что ее лицо почти идеально.
Надо с этим что-то делать. Сходить в салон. Правда, она никогда не красила волосы, но готова к переменам.
— Даш! — Оксана окликнула Аксенову в перерыве. — Я тебе нужна?
Она была не нужна, и повезло ей дважды. Мастер Даши в салоне оказался не занят — и тут надо принять во внимание, что даже Аксенова записывалась к нему за неделю.
— Мне нужен стиль и класс, — объявила Оксана и смутилась.
Где она этого набралась? Стиль и класс! Ха!
Но мастер все понял. С оттенком неодобрения ощупал ее пепельные волосы ниже плеч, кивнул, оценив черты лица, состояние кожи, и принялся что-то смешивать в мисочках.
— Я же не стану радикальной блондинкой? — с нервным смешком поинтересовалась Оксана.
Мастер был занят и не услышал ее.
Спустя три часа Оксана очнулась от громких возмущенных гудков. Она стояла на светофоре, уставившись на себя в зеркало.
Ничего не изменилось. И за это «ничего» Оксана отдала почти шесть тысяч.
Он даже не покрасил ей волосы — так, сделал что-то вроде мелирования, после которого ее пепельные кудри приобрели теплый ржаной оттенок, а лицо выбралось из тени и засияло. Он всего несколько раз чиркнул ножницами — все осталось как было, но появилась чудесная небрежность, которой не добиться ни феном, ни пеной для волос, ни тремя часами колдовства с расческами разного калибра.
Наверное, он гений.
Когда Оксана вернулась, съемки только закончились.
— О боже! — воскликнула Даша и метнулась к ней. — Что ты с собой сделала?
— Да ничего… — краснела Оксана, которая и смущалась, и торжествовала.
— Слушай — слушай — слушай! — носилась вокруг нее Даша. — Тряпки! Надо что-то с этим делать!
Оксана насторожилась. А что такого в ее… «тряпках»?
Нормальная майка, нормальные штаны с карманами. Майка — розовая, брюки — хаки…
Но Даша уже оттащила ее в сторону.
— Ты во всем этом выглядишь как туристка!
— Но это нормальная одежда! Все так носят! — уверяла ее Оксана.
— Как американская туристка из Омахи! Ладно! — с шумом выдохнула Даша. — Это нормальная одежда для женщин, которые добровольно отказались от секса в пользу книг Татьяны Устиновой!
— Тебе же нравится Устинова.
— Оксан, не прикидывайся тупой! Сколько времени? — закричала она.
— Семь! — отозвался фотограф.
— Мы успеваем! — отозвалась Даша. — Захар! Одевайся! Оль, будь другом, собери мои вещи! — попросила она сотрудницу редакции, которая, конечно же, отнюдь не была девушкой на подхвате, а занимала важную должность. — Саша, я потом заеду заберу, ладно?
Все это Даша говорила, вытирая влажной салфеткой макияж, натягивая джинсы и запихивая в сумку телефон, сигареты и солнечные очки.
Минут через двадцать они парковались рядом с ЦУМом.
— Здесь пока еще отличные скидки! — возвестила Даша, схватила Оксану с Захаром под локотки и поволокла в магазин.
— Ты выйдешь или нет?! — заорала Даша с той стороны примерочной. — У тебя паралич, что ли?
Пока Оксана блуждала по этажу — она действительно не любила делать покупки, магазины ее утомляли, — Даша ветром пронеслась по рядам и приволокла какой-то странной одежды.
Вот, к примеру, майка. Вроде обычная футболка, но так сидит, что талия — самая тонкая, в декольте — хотя какое декольте у спортивной одежки? — грудь стала выше и больше, а рукава устроены так, что руки кажутся и тоньше, и мускулистее.
— Вот! — Оксана наконец отодвинула штору.
У Захара отвисла челюсть.
— На! — произнес он, протянув ей юбку мини.
— Ну нет! — замахала руками Оксана. — Это я не надену!
— Если ты это не наденешь, я тебя поколочу! — заявил Захар.
Взбудораженная реконструкцией Оксаны, Даша не заметила в его тоне ничего особенного. А Оксана заметила.
Поэтому покорно взяла юбку, задернула штору и переоделась.
Даша бесцеремонно влезла в кабинку.
— Обалдеть! — воскликнула она. — Ты создана для мини!
Внутри оказалась голова Захара.
— У тебя отличные ноги! — одобрил он.
Оксана с изумлением уставилась на девушку в зеркале. Ух ты! И еще раз: «Ух ты!»
Непонятно, как во всем этом себя вести, но это… удивительно. Она просто королева. И даже не жалко потратить большую часть зарплаты.
— Ну что, пойдем за обувью? — торопила Даша. — Не переодевайся. На кассе срежем ярлыки.
Как и после салона, вроде бы ничего не изменилось. Просто-напросто проступила Оксана. Настоящая Оксана. Девушка, пусть и не с такими накачанными, как у Даши, но чудесными ногами. Красивой грудью. Привлекательной внешностью.
Туфельки они нашли замечательные. На среднем каблуке, со спортивным уклоном, но просто шикарные.
— Я не могу себе это позволить! — заявила Оксана.
— И не надо! — поддержала ее Даша. — Это подарок!
— Даша, я не могу… — бормотала Оксана, но все же смогла.
Когда они вышли из магазина — Даша заставила ее купить еще несколько маечек и джинсы, Оксана чувствовала: на нее смотрят. Но главное — Захар вел себя как-то особенно. Более предупредительно. Внимательно.
— Черт! — выругалась Даша. — Я уже жалею! Ты стала такой красоткой, что на меня теперь перестанут обращать внимание!
Захар с Оксаной рассмеялись. Не потому, что смешно, а потому, что правда.
Оксана приоткрыла окно и раскинулась на заднем сиденье — насколько это позволяла новая юбка.
Раньше она приходила в магазин лишь тогда, когда старые джинсы трещали по швам. Она не любила магазины, и они отвечали ей взаимностью. Она не могла найти джинсы по фигуре, и нужного цвета, и в итоге покупала какие-нибудь штаны в спортивном отделе, потому что они хотя бы не так отвратительно сидели, как джинсы, которые в паху собирались жуткими складками, превращали задницу в пчелиные соты, да еще и шлейфом болтались по полу.
Ей встречались только тети-Мотины кофточки, которые Оксана, сдавшись в конце концов, покупала, туфли с длинными, как Транссибирская магистраль, мысами и бесформенные пуховики.
Сегодня выяснилось, что в магазинах полным-полно добра, которое ей подходит больше, чем кому бы то ни было, так как у нее, оказывается, хорошая фигура.
Даша была экспертом. Она могла бы зарабатывать этим деньги. Аксенова шла мимо кучи шмоток, смотрела в другую сторону и вдруг выхватывала из этой самой кучи нечто потрясающее.
— Опыт, подруга! — пояснила Даша. — Долгожданное дитя многолетних ошибок и разочарований.
Они провели чудесный вечер втроем — обмывали новый облик Оксаны, но Даша рано ушла спать — настроение у нее опять стало не очень, а Захар поплелся за ней.
«Останься! — гипнотизировала его Оксана. — Назад!» Но он ничего не почувствовал.
А на следующий день произошла катастрофа.
— А ты не мог меня заранее предупредить?! — возмущалась Даша.
— Что бы это изменило? — спокойно поинтересовался Захар. — Ну прости, я забыл…
— Черт! — Даша топнула ногой и отодвинула дверцу шкафа.
Она смотрела на его содержимое минут пять, прежде чем вытянула из гардероба белые шорты с лямками и карабинами, ярко-голубую рубашку и коричневые сандалии на низком каблуке, украшенные маленькими жемчужинами.
Даша готовилась не меньше часа — причесывалась, красила ресницы, мазалась кремом с мерцающими частицами.
Не то чтобы на нее произвела впечатление перспектива поездки к маме молодого человека, скорее то, что эта мама — дизайнер одежды.
А едва вернувшись, Даша упала на диван и выдохнула:
— …здец!
Для начала ее удивил сам дом. О том, что до сих пор существуют дачи с сортиром на улице, в который, если тебе приспичит ночью, нужно бежать сломя голову со второго этажа, через двор, а дальше морщиться от запаха, отмахиваться от мух и подставлять задницу комарам, Даша уже забыла.
— …здец!
Для начала ее удивил сам дом. О том, что до сих пор существуют дачи с сортиром на улице, в который, если тебе приспичит ночью, нужно бежать сломя голову со второго этажа, через двор, а дальше морщиться от запаха, отмахиваться от мух и подставлять задницу комарам, Даша уже забыла.
Впрочем, она, наверное, и не была на таких дачах — ее родители не имели загородного дома, так как никто не хотел заниматься строительством, ремонтом, а потом еще и срываться туда среди недели только потому, что местные гопники выломали дверь и украли банку тушенки.
Родители возили Дашу в дома отдыха писателей, отправляли на курорты или же отдавали дочь друзьям, у которых были просторные современные дома с нормальными ванной и туалетом.
Так что Даша привыкла к тому, что летом все ходят в белом, перечитывают в гамаке Льва Толстого, пока наемные рабочие окучивают клумбы, вечером сидят в антикварных креслах перед камином и лакомятся фаршированной уткой — коронное блюдо поварихи.
Она не могла оценить преображение «дачного домика» в каменный особняк. Не оценила драпированные шторы с цветочками, велюровые кресла и классическую стенку, перебравшуюся за город из Москвы.
Обстановка показалась ей глупой, мещанской и неуютной. Бумажные бордюры на обоях. Пластмассовые люстры. Линолеум на кухне.
Ну и, собственно, мама. Да, она хорошо выглядит. Да, стройная и ухоженная. И обед закатила ого-го! — котлеты по-киевски, картошка фри, домашняя выпечка и даже домашние чебуреки!
— То есть вы сами делаете чебуреки? — с недоверием переспросила ее Даша.
— Это очень легко! — улыбнулась Лена. — Я вас научу!
— Только не это! — Даша замахала руками и даже засучила ногами. — Я готовить не люблю!
— Ну, это приходит… — Лена метнула тревожный взгляд на Захара. — Ресторанная еда, в конце концов, надоедает.
— Не могу представить себя у плиты, — сопротивлялась Даша. — Готовка наводит на меня уныние. Тем более что у меня готовит Анастасия Владимировна. Прекрасную домашнюю еду.
— Женщина должна сама готовить, — твердо заявила Елена.
Даша растерялась.
— В смысле?
— Это не сразу понимаешь, — вещала Лена. — Но потом чувствуешь, что в своем доме надо кое-что делать своими руками. Кормить родных едой, которую готовишь сама. Поверь: это приносит радость.
— Да у меня и родных-то особенно нету, — Даша пожала плечами.
Разговор ее утомлял.
— Ну будут! — засмеялась Лена. — Выйдешь замуж, появятся дети…
— Не уверена, что собираюсь выйти замуж, — Даша опять пожала плечами. — Зачем?
Мать Захара уставилась на нее так, словно Даша призналась в том, что убила человека ради того, чтобы получить его кроссовки.
— А дети? — настаивала Лена.
— Насчет детей не знаю, пока не задумывалась, но ради них в наше время никто не выходит замуж, — резко ответила Даша.
— Захар, хочешь еще чебурек? — нервно обратилась к сыну Елена.
На следующий день их разбудили в десять утра. Обалдевшая Даша, которая до пяти смотрела кино, выползла из комнаты с закрытыми глазами, кое-как умылась, завернулась в махровый халат и вышла на улицу — завтрак накрыли в беседке.
Мать Захара удивленно воззрилась на нее. Она с утра пораньше уделила время укладке, легкому гриму и нарядилась в бледно-розовый брючный костюм.
Даша почувствовала себя голой, но решила не церемониться.
— Доброе утро! — поприветствовала всех она и плюхнулась на стул. — Можно кофе?
— Кофе на кухне, — ответила мама Захара.
Даша удивилась, но вернулась в дом, захватила кофе, смешала его с молоком и прикурила сигарету.
Елена уставилась на нее так, словно Даша достала ужа и съела его живьем.
Слава богу, лекции на тему «Никотин — медленный убийца» не последовало, но Елена все-таки заметила, что курить натощак очень вредно.
— А у меня с утра нет аппетита, — заявила Даша.
— Надо завтракать, — дрожащим голосом произнесла Елена.
И тут Даша оценила стол. Творог. Бутерброды. Яичница. Оладьи.
Елена все это приготовила с утра?!
Ладно. Можно и слопать пару оладушков. Утро все равно безнадежно испорчено.
Да, она курит! И догадывается, что никотин — это яд! Но не надо вот только ля-ля про пассивное курение! Пассивное… пассивный просмотр телевизора намного хуже!
И не стоит делать «кхе-кхе» — они на свежем воздухе. Она, Даша, привыкла пить кофе и при этом курить, а если кто-то привык жрать как борец сумо в такую рань, то ей лично на это наплевать — она же не таращит глаза на каждый кусок, исчезающий во рту у Лены, и не делает вид, что ее тошнит!
— Какие планы? — поинтересовалась мамаша — ненасытная обжора.
— Хотим съездить искупаться, — ответил Захар.
— Хорошо, — одобрила она. — Но только после обеда.
У Даши отвисла челюсть. Почему это «после обеда»? Она хочет купаться сейчас! Жара! Надо купаться и загорать!
— Съездите на рынок, купите мяса, курицу и рыбу, овощей, зелень… — перечисляла мамаша.
Вот тебе на! Они же гости! И вместо того, чтобы весело проводить время на пляже, они попрутся за едой на рынок!
— Вечером будут гости, — пояснила Елена.
Ладно, они потеряют час на этот дурацкий рынок. Сейчас только половина одиннадцатого. Вернутся за полчаса до полудня, а в двенадцать уже будут на озере.
Но вернулись они к двум. Рынок с приличным мясом оказался в пятидесяти километрах от дома — Елена настаивала, чтобы они отправились именно туда, а по дороге еще и попали в пробку в каком-то уездном городке.
— Почему она сама не поехала на рынок? — возмутилась Даша.
— Хотела навести в доме порядок, — пояснил Захар.
Порядок?! А то, что было, — это не порядок?
Лена решила, что Даше пятнадцать лет? Она могла бы отдыхать с друзьями на Пирогово — плавать на чьей-то яхте, загорать у бассейна, могла бы вообще улететь на юг! А вместо этого трясется по жаре ради того, чтобы гости этой тупой Лены обожрались каким-то там мясом, о котором в такую погоду даже думать страшно! Она, Даша, вообще не ест мясо!
Еще с полчаса они разгружали сумки, а потом Елена заявила, что оттравится с ними. Вот класс!
В итоге на пляж они притащились к трем.
— В половине пятого поедем обратно, — сообщила Елена.
Пообещав себе ее утопить, Даша с разбегу бросилась в воду.
— Собираемся! — распорядилась Елена ровно в шестнадцать тридцать.
— Я остаюсь, — заявила Даша. — Захар, приедешь за мной часов в семь?
Елена уставилась на нее как на помешанную.
— А кто будет мне помогать? — капризным тоном поинтересовалась она.
— Захар, — ответила Даша.
Елена фыркнула, собрала вещи и укатила с сыном.
Это были лучшие два часа за все выходные. Никто не говорил, что нельзя пить в жару холодную воду, никто не вынуждал мазаться кремом — солнце, мол, опасное, никто не смотрел на каждую сигарету как на шприц с героином…
Захар прислал сообщение: «Буду в восемь. Встречаю гостей на вокзале».
«Отлично», — ответила Даша.
Но все самое страшное было впереди.
— А вот феттучини — это что? — вопрошала полная брюнетка с вороньим гнездом на голове.
— Феттучини — это плоская широкая лапша, — Захар перебил желающего высказаться мужчину с военной выправкой, за что был награжден убийственным взглядом.
— А мы недавно ели эти… — Женщина с круглым лицом пощелкала пальцами и обратилась за помощью к мужу: — Как их?
— Тальялини, — буркнул он.
— А, ну это тоже плоская лапша, — встрял знаток с военной выправкой.
— А паппарделле? — поинтересовалась Елена и смущенно хихикнула.
Военный задумался.
— Яичная лапша! — торжественно заявил он. — А каппелини — совсем тонкая, тонкая и круглая! — объявил он, чем заслужил восторженные взгляды гостей.
— А мы тут такое тирамису попробовали! — напомнила о себе брюнетка. — Обалдеть!
— Как его подавали? — строго обратился к ней военный.
Брюнетка растерялась.
— Ну, в вазочке…
— Что в корне неверно! — Военный поднял указательный палец. — Тирамису готовится в поддоне и подается на тарелке кусками!
И так два часа! Даша уже два раза объелась с горя, даже напилась, но ничто не спасло от ужасной, невыносимой скуки. Это была самая настоящая пытка — терпеть столь идиотские разговоры о еде!
Но дальше было еще хуже.
— Ой! — взвизгнула брюнетка. — Это у вас татуировка?
Даша ушла так далеко в свои мысли, что не сразу поняла, что обращаются к ней.
— А? — очнулась она.
— Это настоящая? — допытывалась дама с вороньим гнездом.
— Конечно! — Даша даже обиделась.
— Да уж, она у нас такая! — не без ехидства заметила Елена. — Вот посмотрите, здесь у нее татуировка и на плече… Покажи, Даш! И на ноге! И вот… — Благо, сидели они рядом, Елена схватила Дашу за руку и показала всем ноготь, покрытый черным лаком, на котором был изображен белый череп с глазами-стразинами.