Даша же была довольно обычной девицей со слегка вьющимися темными волосами, с тяжелыми скулами, не самой удачной верхней губой, и только глаза представляли интерес — зеленые, миндалевидные, зато с короткими ресницами.
И если у Оксаны был полный третий размер груди, то Даша с трудом дотягивала до первого с половиной. Лифчики носила только с поролоном. И у нее даже был целлюлит, с которым отчаянно боролась массажистка.
Но Даша, казалось, понятия не имела о том, что не выиграла бы конкурс красоты даже в женской зоне строгого режима. Считала себя неотразимой.
Наверное, Оксана была к ней несправедлива.
Но если есть Бог на свете, то как можно объяснить с позиции добра и зла тот факт, что Даше успех сам идет в руки, а она, Оксана, заблудилась в трех соснах?
Они знакомы с детства. Не то чтобы их родители дружили, просто года два они жили в одном доме.
Оксана таскалась со скрипкой в музыкальную школу, пока Даша прыгала с тарзанки. Оксана приносила домой пятерки, а Даша — ссадины на коленках и щенков с помойки.
Оксана помнила, что Даша всегда считалась оборванцем — когда другие девочки щеголяли в юбках с воланами и майках с котятами, Даша слонялась по двору в засаленных джинсах и стоптанных кроссовках, причем не потому, что ее родители не могли позволить большего, а потому, что она не признавала другой одежды.
У Оксаны тогда была роскошная коса, а Дашу стригли под Мирей Матье.
Оксана училась в шестом классе, увлекалась оригами и Шарлоттой Бронте, а Даша перешла в девятый, слушала «Кино» и «Алису», ездила с хулиганом Костей на мотоцикле «Урал» и курила травку.
На местном тотализаторе на Дашу не поставили бы и копейки, а вот Оксану считали «подающей надежды» — если она не станет моделью, звездой журналистики или женой миллионера, значит, мир перевернулся.
Но когда Оксана поступала на журфак, Даша уже писала в «Афишу», ездила на старом полосатом «Жуке» и считалась модной московской девицей.
Родители Даши переехали с метро «Аэропорт» на Остоженку, но связь осталась — Москва маленькая, все друг друга знают.
— Ну и что тебе даст образование? — поинтересовалась как-то Даша, встретив Оксану на показе Петлюры и пани Брони.
Даша была в узких черных джинсах, которым не изменила по сей день, в черной майке и в шляпе «котелок».
Оксана тогда собиралась работать в глянцевом журнале, наверное в «Космо», поэтому не могла точно сказать, зачем ей диплом. Иллюзии на предмет того, что придет она в журнал с дипломом на груди и ее, отличницу, написавшую в газету «Вестник студента» статью о вреде курения, тут же возьмут редактором (может, даже главным), развеялись. Она знала — в штат новоиспеченных выпускников вузов не берут, гонорары платят крошечные, заданий не дают. На предложение: «Вы скажите мне тему, а я вам напишу» — сотрудники изданий отвечают оглушительным смехом.
Но учиться ей нравилось. Нравилось жить с мамой и папой. Нравилась студенческая жизнь «понарошку».
Она даже побывала в гостях у Даши — в жуткой двушке на Рязанском проспекте, в доме без лифта, которую Аксенова снимала с какой-то «поэтессой».
Потом Даша вернулась на «Аэропорт» и квартиру снимала уже с моделью, позже забеременевшей от рок-звезды, но тогда Оксана просто ужаснулась бедности жилища, которое скорее напоминало муниципальную больницу, чем обитель двух молодых девушек.
Это была одна из тех квартир, что могли все рассказать о хозяевах: отчаянные лень и жадность мешали им даже поменять обои, забуревшие у потолка, а в сочетании с глупостью сделали их одними из тех рантье, которые после каждого скачка цен на недвижимость бегут повышать цену в три раза, с расчетом на то, что в их халупе возжелает поселиться нефтяной миллионер, а не какие-то там студенточки.
Она, Оксана, не променяет свою родную комнату с антикварной мебелью и подлинником Коровина на что-то в этом духе.
Бабушка умерла, Оксана переехала на Никитскую, а Даша купила квартиру на «Китай-городе» и построила дом на Ярославке.
— А ты давно работаешь у… с Дашей? — поинтересовался Захар.
— Работаю меньше месяца, но мы давно знакомы. Можно сказать, с детства, — объяснила Оксана.
— Тебе нравятся ее книги?
Он застал ее врасплох.
Признаться в том, что она читает Дашины книги? Нормальное признание для личной помощницы, но для человека ее круга…
Конечно, она прочитала все, что та написала, — пыталась узнать секрет успеха, но это не доставило ей ни малейшего удовольствия, ведь Оксана так и не решила загадку: почему она, Даша?
Почему она, с ее жалкими (будем честными) книжками, так популярна, почему ее знает в лицо вся страна, почему у нее столько денег?
— Ничего, — Оксана пожала плечами. — А тебе?
— Я всего одну прочел. Мне очень понравилось. Такой драйв!
— Драйв? — переспросила Оксана.
— И в жизни она точно такая же. Удивительно, да?
— Да, она такая… — промямлила Оксана.
Драйв? Ха! Что за драйв? Ну истеричка. Может, это и есть тот самый драйв?
— Ну а ты занимаешься пиаром, да?
Оксана растерялась.
Чем, собственно, она занимается?
Она работала в женском журнале, и в одно ужасное мгновение на нее обрушилось понимание, что жизнь ее льется сквозь пальцы.
Отличница? И что?! Красный диплом? Ей это надо?! Изящная фигура, хороший вкус, аристократические манеры? И что ей с этим делать?!
Где она сама? Где ее «я»?
Оксана уволилась.
Рассчитывала с месяц думать, искать себя, но ничего не вышло — она только поздно просыпалась, ела, таращилась в телевизор (даже увлеклась «Домом-2»), перестала стирать одежду, так как ходила в единственных спортивных штанах, и поругалась с домработницей, которая требовала, чтобы Оксана съездила в «Ашан» и купила там какие-то особенные тряпки для полирования мебели.
Она была не готова посвятить свою жизнь статьям о качестве наращенных ногтей. Иногда это было увлекательно, но стоило ей представить жизнь в перспективе, как бессмысленность сущего становилась настолько очевидной, что даже убирать улицу казалось более полезным.
Она пошла бы в корпус мира или в Гринпис, но Оксане хотелось признания.
— До поры до времени, — произнесла она. — Вообще-то я собираюсь написать книгу.
— О! — удивился Захар. — Здорово. Это для тебя хороший опыт — поработать с Дашей.
Оксана его возненавидела. Хороший опыт? Он это серьезно? И как он себе это представляет: Толстой, Чехов, Диккенс, Аксенова?
Чему можно научиться у графоманки?
Ладно, нет никаких сомнений в том, что она, Оксана, завидует, но как можно не завидовать Аксеновой, Донцовой, Робски, если они… Что такого есть в их книгах? Ну ладно, Устинова еще туда-сюда, хотя бы пишет человеческим языком, а успех Робски чем объяснишь? А популярность Аксеновой? Про Донцову и вспоминать страшно!
Оксана вспомнила, как чуть не опи?салась (покраснела-то уж точно) во время интервью с журналом «Эксперт». Дашу спросили, в чем она видит задачу искусства вообще и литературы в частности, и та ответила:
— Мы делаем мир лучше.
Мы. Делаем. Мир. Лучше.
Мы, Достоевский и Даша Аксенова, по матери Решетюк.
Все дело в том, что Оксане уже предложили написать книгу. Одно издательство. У нее была колонка в «Большом городе» — сейчас ее уже сняли, вот на нее и вышли через газету. Оксана согласилась, только пока не очень понимала, о чем будет книга.
Наверное, Захар тупой. Хоть и красивый. А тупые мужчины — не ее профиль.
Девицы за соседним столом зашушукались. Оксана обернулась и увидела ее. Дашу. Все те же черные рокерские джинсы в облипку. Черная шелковая рубашка. Тяжелые черные бусы с металлическими вставками. Готический макияж. То же мне, звезда танцпола!
Захар поглупел лицом.
— Уф! — Даша уселась за стол, схватила меню с десертами и принялась им обмахиваться. — Ну и жара! Я потная, липкая и мерзкая! Захар, возьми мне водички. Со льдом! — бросила она ему вдогонку.
Что за идиотская привычка?
Если домработница ехала в магазин, Даша могла ей раз сто позвонить: «Ой, я забыла — купи эклеров!», «Ой! Тампоны „мини“!», «Прости, совсем вылетело из головы — возьми соленых огурцов, бочковых!»… И так до бесконечности.
В музыкальный магазин Даша приходила со списком, но каждые пять минут названивала либо сотрудникам, либо знакомым:
— Помнишь тот диск, который мы слушали в прошлом году, когда ехали в Шереметьево? Ну когда улетали на Кипр! Третья с конца песня — там кто поет?
— Алло, Оксан, не могла бы ты зайти ко мне в комнату и посмотреть во второй слева или в первой кучке дисков на шестой полке — красная такая обложка с черепами?
— В Интернете посмотри хит-парад «М-радио», группа на букву «Z», в названии песни есть слово «faith»…
Конечно, это была ее, Оксаны, работа, но когда тобой крутит взбалмошная ровесница (почти ровесница), которая не хочет напрячься, чтобы хоть на минуту облегчить тебе жизнь…
Конечно, это была ее, Оксаны, работа, но когда тобой крутит взбалмошная ровесница (почти ровесница), которая не хочет напрячься, чтобы хоть на минуту облегчить тебе жизнь…
— Спасибо! — Даша вырвала из рук Захара стакан с минералкой. — О-ооо… У меня все тело обезвожено… Слушайте! — воскликнула она, не отрывая стакан от губ. — Нам нужно показаться на одном мероприятии.
Оксана пролистала органайзер. Никаких вечеринок.
— Не! — отмахнулась Даша. — Меня только что Малахов позвал. День рождения одного журнала. В саду. Будет Баста Раймс. Пойдем?
Это приказ?
Она это назло?
Оксана была в черных брючках и бежевой майке — удобно носиться по городу, высунув язык, но уж никак не оттенять Дашу на вечеринке, где будет петь сам Баста Раймс.
— Отлично! — обрадовался Захар.
— А тебе нравится Баста Раймс? — прищурилась Даша.
Если вами не расшифрован какой-нибудь там Джонни Фармер, о котором никто не слышал, — ей не о чем с вами говорить. Детский сад.
— Мне нравится все, что нравится тебе, — усмехнулся Захар.
— Садись, два, — улыбнулась Даша. — Ну честно?
— Не все, — признался Захар. — Но некоторые песни даже очень.
— И мне! — обрадовалась Даша. — Обожаю, когда он с Эрикой Баду…
— …с Эрикой Баду! — одновременно произнесли они и рассмеялись.
— Поехали? — Даша поднялась со стула, не обратив внимания, что Оксана еще недоела торт. — Извини! — Она вернулась на место, когда помощница отложила ложку. — Ну что ты, доешь сначала!
— О чем было шоу? — спросил Захар.
Даша посмотрела на него, ничем не показав понимания вопроса.
— А! — очнулась она. — Да!.. Бред какой-то. О чем? — спросила она Оксану. — О сериалах.
— И что ты сказала? — полюбопытствовал он.
— Ну слямзила у Михалкова цитату насчет того, что раньше актеры были кумирами, потому что кино было единственным развлечением, а сейчас сериальные звезды — почти члены семьи, ты видишь их каждый день в телевизоре. Этот… Астрахан очень обиделся.
Глава 3
На вечеринке Даша произвела сенсацию. Ее фотографировали с Захаром, который профессионально улыбался в камеру. Как выяснилось позже, в юности он подрабатывал манекенщиком.
Захар — в белой рубашке, Даша — в черной, отличный контраст, красивая пара, завтра их поженят.
А потом случилось нечто ужасное.
Они подоспели прямо к началу концерта. Даша выпила три коктейля «Куба либра». Держалась мило. Обнималась с Захаром.
Потом Даша встретила девицу, которая увела у нее друга. Не любовника — друга.
От друга ушла жена — причем к какому-то сантехнику, или электрику, или вообще дальнобойщику. Друг жил с женой двенадцать лет, нарожал троих детей — и все это вопреки всеобщему мнению, что его жена мерзкая, склочная мегера.
Чего можно ждать от женщины, которая двенадцать лет назад заявила: «Если мы завтра не подадим заявление в загс, я приму предложение Вадика!»?
Это и есть любовь?
В общем, жена выпила не меньше трех литров его еврейской крови, которая под конец их союза наполовину состояла из водки, прежде чем отняла у него ключи от квартиры.
И тут у друга, который вопреки не только здравому смыслу, но оптическим свойствам контактных линз видел в этой растолстевшей злыдне умницу и красавицу, произошел нервный срыв.
Он купил красный «Порше», квартиру-студию с черными стенами и где-то подобрал совершенно никчемную девицу, которую тут же объявил смыслом своей жизни.
Девица, достоинства которой были, наверное, очевидны разве что в постели (или где там они занимались сексом), но проверить это было сложно, оказалась гадким, плохо воспитанным существом с интеллектом кассового аппарата.
Однажды девица с кодовым названием Существо даже испортила Даше каникулы, а этого Аксенова простить не могла. Они с другом и его Новым Смыслом Жизни отправились в Марбелье, в его дом, куда он уже лет шесть приглашал Дашу, и вскоре выяснилось, что теперь там нельзя курить, смотреть кино на звуке после одиннадцати (Существо было жаворонком, то есть ложилось в десять, просыпалось в шесть), на море всем вменялось приходить в восемь… И вот тут-то Даша и сорвалась.
Неделю она поясняла Существу, что ни физически, ни морально не готова к подъему в семь, так как ложится в пять, иногда пьяная. Но Существо упорно скреблось в ее дверь, заявляя, что завтрак готов.
И однажды Даша, едва заслышав в коридоре царапанье, сорвалась с кровати, распахнула дверь, схватила Существо за грудки и закричала:
— Ты, …дь, что, по-русски ни хрена не понимашь? Я сплю, и у меня нервный срыв, так что если я тебя убью — меня оправдают! Идиотка! Пошла вон!
Она схватила сумку и прямо в халате перебралась в гостиницу, куда ей позже прислали чемоданы.
Друг страдал. Пил и плакал. Но Существо, несмотря на заверения Даши в том, что она готова к перемирию и больше никого бить не будет, устроило любовнику скандал — лишь за то, что он виделся с Дашей, и на этом их дружба закончилась.
Для мира Существо было Юлей…
— Привет! — дерзко произнесла Юля.
— О! Пацаки! Чего без намордников? — выдала Даша.
Оксана, не ведающая тонкостей их отношений, чуть не упала в обморок.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Юля, до которой, видимо, тонкий юмор создателей «Кин-дза-дза» не доехал — не долетел.
— Ну пробралась через дыру в заборе, чтобы пожрать на халяву, — отрезала Даша. — А тебя, наверное, пригласил по меньшей мере главный редактор?
— Я здесь работаю.
— Официанткой? — усмехнулась Даша.
— В журнале, — Юля все-таки покраснела. — В отделе маркетинга.
— О-о! — восхитилась Аксенова. — Как Володя?
— Мы собираемся пожениться. — Глаза у Юли заблестели. — В октябре.
— Да ладно? — Даша расхохоталась. — Друг на друге? Я, конечно, не приглашена? — уточнила она на всякий случай.
Юля пожала плечами и злорадно улыбнулась.
— Минутку… — Аксенова подняла вверх указательный палец. — Никуда не уходи!
Она отошла к бару, взяла бутылку виски, налила полный стакан, вернулась к Юле, Оксане и Захару, залпом выпила, после чего размахнулась и швырнула стакан на землю. Не успели все удивиться, как Даша уже вцепилась Юле в волосы и стала макать ту головой в пруд.
Как нарочно для музыкального сопровождения драки включили Билли Айдола, что, казалось, Дашу еще больше завело. Захар очнулся раньше всех и отбил Юлю у писательницы, которую оказалось не так-то просто отцепить от жертвы.
— Не попадайся мне на пути! Сиди дома! — орала Даша, и все это снимали фотографы.
Ух ты! Завтра снимки точно будут на первых полосах!
Оксана так и стояла, открыв рот, пока Даша не дернула ее за руку и не сказала:
— Ну?! Идем!
И она поплелась за хозяйкой, которая выглядела так, словно не подралась в людном месте, а узнала, что получила Нобелевскую премию по литературе.
— Я сделала это! — гордо заявила Даша в машине. — Ура!
Захар неожиданно расхохотался, а Оксана решила, что лучше держаться от Даши на безопасном расстоянии.
Минут через пять зазвонил телефон. Даша взглянула на определитель и протянула трубку Оксане.
— Ответь, пожалуйста, — попросила она.
— Да, — сухо отозвалась Оксана.
— Даша! — завопила трубка.
— Это Оксана, ее помощница, — быстро представилась она.
— Дашу позовите! — волновался мужской голос.
— Кто ее спрашивает?
— Это Вова!
— Вова… — прошептала Оксана.
— Да я знаю, — хмыкнула Даша. — Орет?
Оксана кивнула.
— Не буду говорить, — заявила Аксенова.
— Простите, она сейчас не может…
— Дай мне Дашу, твою мать!
Оксана отключила телефон и вернула его хозяйке.
— Что?! — Даша уставилась на нее как на букашку.
— Я не могу вести такие разговоры, — отрезала Оксана.
— А я могу?!
— Это твое личное дело.
— А если бы я была твоей подругой? — завелась Даша. — Ты бы могла?
Оксана молчала.
Аксенова задумалась.
— Ну ладно, извини. Без обид?
Оксана вздохнула.
— И что, ты теперь будешь плевать мне в чай?! — рассердилась писательница.
— Даша, мне просто не хочется, чтобы наши отношения выходили за рамки рабочей этики…
— О боже! — возопила Даша. — Оксан! Я ничего не знаю о рабочей этике, рамках и отношениях! Но тебя я знаю с пятого класса! Какая-то жопа с ушами скоро выйдет замуж за хорошего несчастного человека, с которым я дружу пятнадцать лет, а тебе трудно двадцать секунд потрудиться буфером! Может, его жизнь от этого зависит, а ты ведешь себя так, будто я прошу тебя постирать мои трусы!
«Так оно и есть!» — подумала Оксана, но лишь вздохнула и пожала плечами.
Даша надулась, Оксана уставилась в окно, а Захар обнял буянку и погладил по голове.
— Я не права? — Даша вырвалась из объятий и посмотрела ему в глаза.