Впрочем, флирт она обычно сводила к выразительным взглядам, которые можно было трактовать однозначно: «Я тебя хочу! Прямо сейчас!»
Как это увязывалось с тем, что Даша никогда не ложилась в кровать на первом свидании, Оксана до сих пор не поняла.
— Мне нужно отъехать на пару часов, — сказала она.
— Хорошо, — кивнула Даша. — Мы пообедаем в «Твин Пикс», так что звони, когда освободишься. Валера тебя отвезет.
Оксана действительно была ей благодарна. Даша ведь могла не то что не предположить, а даже и отказать, если бы помощница попросила у нее водителя. Кто она такая? Доедет на такси! Но нет — она сама позаботилась.
Странная она.
Захар ждал Оксану у входа в ЦУМ. Курил. Одет был в черную рубашку с закатанными рукавами и черные джинсы, но выглядел при этом не так, как любит Даша — брутально, а очень по-среднеамерикански, рутинно.
Правда, такому красавчику нет необходимости разряжаться в пух и прах. Короткая стрижка привлекала взгляд к идеальному черепу. Рубашка подчеркивала крепкие руки. А уж про джинсы лучше всуе и не упоминать. Девицы на него заглядывались. И дело было даже не в идеальных пропорциях, а в том, что Захар обладал редкой сейчас особенностью — он пробуждал желание.
Ладно, это не ее идея.
Это на днях Даша заявила.
— Нас лишили секса, — сообщила она. Вообще-то Даша зашла спросить, как там дела с «Космо», но, видимо, по дороге ее осенило. — Секс стал чем-то вроде мармеладных мишек: вкусно, но не очень вписывается в мою новую фитнес-программу. Посмотри, как много красивых мужиков, но все они то ли геи, то ли роботы. Нет в них того, ради чего можно бросить все на свете и послать ему свои трусы в бандероли. Вот тебя кто последний раз поражал до глубины души?
Оксана задумалась.
— Бред Питт? — неуверенно предположила она.
— Ну, он еще туда-сюда, но вот такого, чтобы огонь внутри — этого нет. Последний раз это было со мной… гм… в тринадцать лет. Билли Айдл. Да. Ну, Джимми Моррисон, Мик Джаггер, и все, пожалуй. Ну, еще Титомир, ха-ха! Где секс? Нет больше в воздухе электричества! Я не понимаю, это что, как-то связано с глобальным потеплением? Что происходит?
Ну да. Оксана и по себе замечала — если в былые времена и фильмы (да хоть «Основной инстинкт»), и книги (Генри Миллер, «Сексус») бередили воображение, то сейчас самой сексуальной сценой можно смело считать обнаружение голого тела старенького профессора в «Коде Да Винчи».
А вот Захар был до неприличия сексуален. Какая-то девица подошла к нему, попросила зажигалку. О-о… Как он улыбается! И смотрит!.. Смотрит так, будто она одна для него в целом мире!..
У девицы, наверное, по ногам потекло.
Оксана чуть было на полном серьезе не рванула в ближайший мазагин купить что-нибудь неприхотливое, но сексуальное (на всю зарплату), так как на ней сегодня были черные брюки — не в облипочку, а широкие такие, спасибо что не спортивные, штаны и заурядный серый топ. Очень изысканно.
— Привет! — заявила о себе Оксана.
— Привет, — теперь он и ей улыбался. — Ты голодная?
— Немного, — сказала она, хотя вряд ли сейчас кусок полезет в горло. Можно заказать суп — с этим-то она справится. — А тебе не надо на работу?
— Все в порядке. — Он прищурился, отчего у Оксаны взмокли ладони. — Давай пообедаем, а то я умру с голоду.
И они пошли в «Елки-палки».
Оксана, конечно, хотела, чтобы он пригласил ее в какое-нибудь элегантное кафе, но Захар так жадно набросился на еду, что она успокоилась — он не жадничал, просто хотел быстро перекусить.
Оксана же ковыряла свой суп, не в силах проглотить ни кусочка. С ней что-то случилось. Затаив дыхание, она смотрела, как он ест, — и этот несложный обряд казался ей таинством. Он живой! Он существует!
Она попробовала посмеяться над собой, внести немного юмора в собственные рассуждения, но не смогла — ей хотелось просто смотреть на него, и плевать на предрассудки! Видимо, она все-таки не взрослый, зрелый человек, а глупая девчонка, которая рядом с сексуальным красавчиком превращается в беспомощную медузу.
— Спасибо, что приехала, хоть мне и неловко: я оторвал тебя от дел, — произнес Захар, проглотив кусок котлеты. Судя по выражению его лица, неловко ему не было.
— Я не просто приехала — я тебя от смерти спасаю, — усмехнулась Оксана. — Я ведь уже видела, что происходит, если Даша получает в подарок какую-нибудь муру.
— Ну, спасибо за «муру»! — хмыкнул Захар. — Ты же еще ничего не знаешь!
— Я знаю одно: если Даше не понравится цвет, размер или форма, нам всем настанет кабздец, — закивала для пущей убедительности Оксана.
— Ладно, не такая уж она баба-яга! — вспыхнул он.
— Но характер у нее… гм… несдержанный, — уточнила Оксана. — Кто предупрежден, тот вооружен.
— Да ладно, моя бывшая чуть меня не задушила!
— Что?! — Оксана не донесла ко рту ложку супа. — Как это?
— Ну, она много пила и очень ревновала, так что однажды я чуть было не умер во сне. — Захар пожал плечами. — Проснулся, а она меня душит: потом сказала, что всю ночь сидела, смотрела на меня и вдруг перестала себя контролировать.
— Это было… ну… просто так? На ровном месте? — опешила Оксана.
— Что-то ей там показалось… — Захар неопределенно махнул рукой.
— И сколько вы после этого встречались?
— Двадцать минут! — расхохотался он.
Глава 6
К большому сожалению Оксаны, рассиживаться в кафе они не стали. Захар пообедал, расплатился и потащил ее в магазин.
— Вот, — он ткнул пальцем в стеклянную витрину.
Оксана уставилась на потрясающий браслет — глазированный черный пластик, внутри которого запаяна золотая колючая проволока.
Это было красиво. Очень-очень.
— Э-э… — пробормотала Оксана. — Ну-у… Думаю, это ее размер.
Захар рассмеялся и потрепал ее по плечу.
— Тут все ясно! — воскликнул он. — Просто я хотел тебе показать. Нравится?
— Потрясающе.
— Тогда давай я сейчас расплачусь, а потом пойдем смотреть джинсы, хорошо?
Ему упаковали браслет (Оксана заметила, что у Захара есть тридцатипроцентная скидочная карта — где он ее заполучил?), и он отвел ее на этаж молодежной одежды.
— Ну как?
Оксана медлила. Он что, влюблен в Дашу?
Это же надо так угадать!.. Черные, вроде как слегка выцветшие, чуть расклешенные джинсы, с потрясающей, тоже черной, вышивкой от заднего кармана до колена — дракон в несколько старомодном стиле.
Аксенова будет в восторге.
— Какой размер нам нужен? — спросил Захар.
«Нам»?! Вот уж нет! Лично ей не нужен никакой размер, так как делать Дашу счастливой — не ее забота! Ее забота всего лишь не злить (о, Захар, прости, но ты ошибся!) эту бабу-ягу!
— Ну, сорок два — сорок четыре, но вообще-то размер у нас одинаковый, так что я могу померить.
— Валяй! — обрадовался он.
Они были великолепны… Даже на ее немного ватной заднице джинсы сидели так, словно Оксана сплошь состояла из литых мыщц. Попка — ягодка, длинные стройные ноги… Ух ты!
— Вот… — Оксана вышла из примерочной, и ею тут же овладела безумная надежда: а вдруг Захар сейчас лишится чувств от ее красоты и купит эти штаны ей?
Она ведь посмотрела на ценник. Одиннадцать тысяч. За джинсы. И еще восемь за браслет. Ни много ни мало — скромный дар, девятнадцать тысяч минус тридцать процентов.
Да никогда она не купит джинсы за такие деньги! Это же аморально! За какие-то куски парусины!
— Супер! — оценил Захар. — Берем!
Хорошо быть Дашей Аксеновой. Что ей, Оксане, подарил на день рождения кавалер? Духи «Ланвин», пятьдесят миллилитров, это где-то тысяча рублей, розочку (стольник?), маечку с надписью «СВОБОДУ ОЛИГАРХАМ!» — в сети шестьсот рублей.
Конечно, «кто же считает?», но все-таки быть известной писательницей — очень и очень приятно. И выгодно. И роскошно. Вот Ксении Собчак, если верить слухам, анонимный поклонник подарил кольцо в четыре карата от «Графф», а Оксане в лучшем случае подсовывают предложения на скидку в «Мир кожи и меха». В почтовый ящик. Равно как и всем жителям района.
Она чуть не заплакала. Она дура? Бездарь? Урод? Тупица? Клуша?
Да?
Почему другие живут полной жизнью, выбирают среди лучших яхт мира — на которой отдохнуть летом? — веселятся на промовечеринках «Баккарди» где-нибудь в Греции, живут в пятизвездочных отелях, знакомятся в Каннах с Вентвортом Миллером или там Джорджем Клуни, а она, Оксана, ездит на старом «Гольфе», работает на психопатку и мечтает оторвать болт от джинсов самого красивого парня на свете, которого эта психопатка считает не больше чем сексуальным животным, и спать с этим болтом под подушкой!
— Оксан, это тебе, — произнес где-то за спиной Захар.
Он протянул ей пакет, в котором она обнаружила потрясающее колье от «Джуси Кутюр» — толстые звенья позолоченной цепи перемежались с пластмассовыми, прозрачно-коричневыми, и все это украшал такой же коричневый кулон в виде пухлого сердечка с золотым логотипом фирмы. Очень красиво. И неожиданно. И так мило…
— Как красиво… — пробормотала Оксана. — Спасибо большое, не стоило…
Захар поднял руки вверх ладонями.
— Стоп! Я рад, что тебе нравится, и больше ничего не хочу слышать!
Наверное, если бы на ее месте была Даша, она бы уже бросилась дарителю на шею, а через пару секунд целовалась бы взасос — исключительно в виде благодарности и из-за переполняющих ее чувств. Но Оксана в отличие от Аксеновой боялась показаться… неловкой. Нелепой. Навязчивой.
Захар сам обнял ее, похлопал по спине. По-дружески.
По телу побежали мурашки. У него был «сексапил» — сексуальное обаяние, причем в таких масштабах, что он бы мог им торговать, как виагрой, только для женщин, лечить от фригидности прикосновением…
И пах он чем-то горьким и свежим — это был не заурядный мужской запах вроде «Босс» или «Келвин Кляйн», а нечто особенное, будто естественное.
На Петровке они распрощались, и Оксана еще какое-то время озиралась ему вслед.
Хотелось любить весь мир.
И это было ужасно. Она влюбилась.
Чудовищная ошибка. Глупая платоническая любовь, которой вроде не существует. Но она была счастлива, так как состояние влюбленности чудесно само по себе. А тем более такой наивной, идеализированной влюбленности в человека, которого придумала сама, который как бы не существует, так как ты ничего о нем не знаешь — ну, кроме того, что он принадлежит другой женщине.
Оксане было и хорошо, и плохо одновременно.
Она страдала от неразделенных чувств, но радовалась и тому, что способна на такие переживания — в чем давно сомневалась.
Ощущение детской, безнадежной, абстрактной влюбленности приятно волновало взрослую, рассудительную Оксану, которая научилась отказывать себе в том, что может причинить ей боль и страдания.
Чем больше сегодня наслаждений, тем горше будут последствия — это она давно уяснила. Сегодня — бутылка текилы, завтра — похмелье, лет через десять — цирроз.
Так?
А если мужчины и текила — это не совсем одно и то же? А если мужчины стоят того, чтобы из-за них умереть счастливой, а не здоровой и несчастной?
Вопрос: это все нужно для размножения или есть тут искра божья?
Оксана витала в облаках, пока не уперлась в стройку и не поняла, что идет неизвестно куда.
У нее появилась цель. Не Захар. Хотя может быть, но…
Она вдруг распахнула глаза и заметила прелесть окружающего мира. Мира, в котором ей хотелось быть бабочкой, а не молью. Мира, которому она могла бы представить свою собственную книгу. Свою душу. Это было озарение. Она знала, о чем писать. Как писать. Для и ради кого…
— Оксан, я тебя жду уже полчаса! — укорила ее Даша.
Рому Зверя сменила Маша Царева, писательница.
Писательниц Аксенова не любила. Но с некоторыми поддерживала приятельские отношения — чтобы быть в курсе событий.
Даша искренне думала, что она выше соперничества, так что с коллегами была мила — правда, считала их всех либо выдрами, либо клушами. Исключением были разве что Царева и Робски, которой Даша симпатизировала не как автору, а скорее как деловой женщине.
Оксана поняла за то недолгое время, что работала у Аксеновой: писательницы любят друг друга так же, как «Пепси-Кола» «Кока-Колу». Им ничего не оставалось, как приветливо отзываться о коллегах, но в душе они все друг друга ненавидели и искреннее радовались чужим неудачам.
Даша было проще — она никого не считала равным себе. Поэтому не ревновала к чужому успеху.
Но дружить с кем-либо она не то чтобы не любила — она просто не умела привязываться, не способна была заботиться о другом человеке.
— Хочу собаку! — заявила Даша.
— Собаку? — переспросила Оксана.
— Ну, мы тут с Машей обсуждали… В общем, она хочет тойтерьера, а я — ротвейлера.
— Ротвейлера? — ахнула Оксана.
— А что?!
— Ну, они злые…
— Сама ты злая! — отмахнулась Даша. — Отдам в школу, будет как шелковый.
Ротвейлер! А гулять с ним кто будет? Оксана?
Хорошо жить, осознавая, что есть люди, которые могут сделать что-то за тебя. Выбрать джинсы нужного размера. Послать к чертовой бабушке редакцию «Без комплексов». Погулять с собакой. Присмотреть за ребенком.
— Даш, а ты не боишься выдохнуться? В смысле книг? — поинтересовалась Оксана в машине.
— Да плевать! — отмахнулась та. — Лет через пять у меня будет столько денег, что я смогу заняться чем угодно. Открою хоть салон красоты. К тому же я всегда могу писать сценарии. Ты же понимаешь, я мало трачу. Всегда кто-то угощает, вот полгода назад я встретила в Италии одного поклонника, так он мне в Милане купил шмоток на тридцать тысяч евро. Тряпки, обувь, украшения. Я ведь жадная, Оксан. Никогда не упущу случая поживиться за чужой счет! — И она улыбнулась.
Широко, честно, простодушно.
Подкупающая улыбка.
— О боже мой! — кричала Даша, подпрыгивая и время от времени закрывая глаза руками. — Как круто, мать твою!
Браслет она нацепила тут же, расстегнула было ширинку на брюках, но огляделась, одумалась, выбежала в другую комнату, а вернулась уже в обновке — раскрасивых джинсах за одиннадцать тысяч.
— Я тебя обожаю! — воскликнула она и запрыгнула на Захара.
Оксана совершенно точно не была ханжой. Но вот именно сейчас ее вывела из себя эта демонстрация чувств.
Та-ак! Если она что-то с собой не сделает, то свихнется, глядя на любовные игрища Даши с Захаром.
— Захарчик, а пойдем сегодня в мир? — воодушевилась Даша.
— Ну-у… — Захар нахмурился. — Я не думал… Вообще-то я надеялся поплавать, поужинать и посмотреть кино. С тобой.
— А как же мои новые джинсы? — Даша расстроилась. — Мне же нужно вывести их в люди!
— Э-э-э… — мялся Захар.
Даша поникла.
— Ладно, только я окунусь в бассейн! — согласился он без особого энтузиазма.
— Ура! — Даша подпрыгнула. — Я с тобой! Купальник надену… — И она умчалась наверх.
За полночь Оксана курила на улице, в шезлонге, когда услышала шум подъезжающей машины. Приветствовать никого не хотелось — рабочее время закончилось. Она и так частенько жалела, что согласилась здесь жить, но, с другой стороны, сейчас лето и она за городом, а во-вторых, мотаться каждый день в Москву и обратно хотелось меньше всего на свете. Ничего, в сентябре они вернутся в город. Хотя собственная квартира вдруг показалась Оксане убогой — у Даши есть вкус, этого не отнять, и ее дом был красивым, уютным, изысканным. Гнездо. Убежище.
В гостиной послышались голоса.
— Не надо было ехать, если не хочется! — возмущалась Даша. — Я бы и сама справилась!
— Даша… — начал было Захар, но та его перебила:
— Захар, запомни: меня раздражает, когда кто-либо живет с таким лицом, словно его заставляют нюхать какашки! Не хотел на вечеринку — так бы и сказал, и не надо было портить мне настроение!
— Даша…
— Ну что, что «Даша»?! Меня это бесит! Я что, волокла тебя? Остался бы здесь, посмотрел кино, трахнул бы Оксану…
Оксана подскочила на шезлонге и выронила сигарету.
— Что ты несешь?! — расхохотался Захар.
— Да какая разница?! — Даша, кажется, уже топала ногами. — Никогда так больше не делай! Пожалуйста! Ненавижу лицемерие!
— Ну, так уж и лицемерие, — нежно укорил ее Захар. — Даш, сбавь обороты. Все хорошо…
Но он пока не знал, что на Аксенову всякие там увещевания действуют как кокаин — ей еще больше хотелось поругаться, а не успокоиться.
— Да ну на хрен! — воскликнула она и хлопнула дверью.
Оксана поспешно отползла подальше — чтобы никому и в голову не пришло, будто она могла подслушивать. Даже случайно.
Через окно пробралась к себе в спальню и сидела, страшась включить свет, пока не вздрогнула, испугавшись пронзительного сигнала — на телефон пришло сообщение.
«Спишь?» — интересовалась Даша.
«Да!!!» — ответила Оксана. «Хороший был бы вопрос, если бы я спала».
«Я зайду?»
Оксана поспешно запихнула одежду в шкаф. Конечно, Даша ее за беспорядок не отругает, но это привычка: раз гости — уборка.
Даша заявилась через пару минут. В черных трикотажных шортах и майке с символом «Роллинг Стоунз» — губы с языком.
— Поругалась с Захаром! — заявила она, села на подоконник и закурила сигарету. — Приехали, а он ходит по стеночке с таким видом, словно весь день разгружал пианино, с прямо-таки мученическим выражением лица! Там так весело было! Мы час потусовались, а он уже: «Не хочешь домой?» Черт! Ненавижу такие обломы!
— Ну ладно, Даш, он тебе такие штуки подарил, старался… — уговаривала Оксана, мысленно ругая себя за то, что делает.
Пусть, пусть они прямо сейчас разругаются! У нее ведь есть телефон Захара!
— По-моему, он ведет себя как самый настоящий зануда! — серчала Даша. — Это недопустимо!
— Даш, может, он всю ночь, чтобы сделать тебе подарок, подрабатывал в «Красной шапке», устал, а ты к нему цепляешься!