— Ее с Иннокентием Скляров познакомил. Он тут же взял ее горничной. Девка оказалась с большой хваткой. Но самое интересное, что ни я, ни ты не замечали ее. Ходит по дому тень и никому невдомек, что твой муж с ней какие-то планы строит. Покупка яхты. Шенгенская виза. Так морем можно и до Европы добраться. И они бы добрались, если бы не активы банка, которые Иннокентий решил продать. Поторопился, дурак. Мог продать их из-за границы. И дом, и все остальное.
— Значит, что-то его здесь держало? — спросил женский голос.
— Не ты, разумеется. Соня. Она не закончила свои дела.
Григорий вздрогнул, услышав знакомое имя.
— Вот и я хочу понять. Что ей нужно?
— Продолжай ее не замечать. Она никто. Ты ничего не знаешь, и прислуга тебя не интересует. Пусть живет как жила. Я постараюсь узнать больше. Но ты не лезь. Эта женщина может быть очень опасной.
Опять заговорила женщина:
— В то время яхты купил не только Иннокентий, но и Кузьма, а также Егор. Деньги им дал Кеша. Яхты оформил на свой клуб. Мол, казенные. А ты помнишь, когда шухер поднялся, обе яхты исчезли из клуба, а с ними и генералы. Кузьма наверняка что-то знал. Иначе Кешка его не подкупал бы. Они рванули на Кипр. Удирали в такой спешке, что все вещи оставили.
— Кузьма через забор жил, — холодно ответил мужчина. — Обыск у меня на глазах делали. Ничего они там не нашли. И я не верю, чтобы Кузьма хранил компромат в своем доме. Во всяком случае, с ходу не найдешь. Генерал был хитрым лисом.
Гриша глянул на дом слева. В нем горел свет, а в доме справа стоял мрак. Даже крыльцо не освещалось. Сейчас он услышал то, чего не ожидал услышать. В доме адвоката находилась жена погибшего Иннокентия Суконникова. Они говорили о чем угодно, но только не о детях, будто их этот вопрос не интересовал. Впервые он услышал имя Соня. Но мало ли Сонь? Со слов Елены, эта горничная ничем не походила на девушку, которую он когда-то знал. Пока он думал, свет в окне погас. Гриша спрыгнул с бочки и лег на землю.
Похоже, они любовники. А если так, то Рубен Лангемак мог предупредить мать, что Ксения собирается приехать к нему вечером, и организовать ей достойную встречу на дороге. Не сам, конечно. Для такой работы всегда люди найдутся.
Окно оказалось в очень удачном месте. Не успел Григорий приподняться, как услышал голоса. Но теперь они раздавались из-за угла дома. Потом появилась известная ему пара. Его скрывали кусты роз, и, лежа на земле, он оставался незаметным. Женщина села в машину. Хозяин поцеловал ей руку. Никаких страстей и эротических сцен. Все вполне пристойно. Скорее всего, он себе нафантазировал вероятный роман между Еленой и адвокатом. Их сближало общее дело. Разговор-загадка не давал ему покоя. Рубен открыл ворота, и шикарный «Майбах» выехал. Удивительно и другое. Мачеха Ксюши разговаривала красивым ровным голосом. Никаких признаков дурмана он не заметил. Люди, подсевшие на наркотики, в частности на кокаин, имеют раздражительные нотки в голосе. Они требовательны, нетерпеливы и очень суетливы. Ее голос из окна звучал ровно и спокойно.
Адвокат вернулся в дом. Складывалось впечатление, будто его вовсе не интересовал разговор с Еленой.
Есть люди, которые сначала делают, а потом думают. Григорий был из их числа. Парню просто везло в жизни. Он уцелел. Случайность, судьба, стечение обстоятельств — не имеет значения. Он над этим вопросом не задумывался.
По-пластунски он начал двигаться к забору, но не к выходу, а в гости к соседу, к тому дому, где не горели окна. Забор, разделяющий два участка, оказался неприступным. Металлические копья высотой в три метра с острыми позолоченными наконечниками на верхушке. Проще забраться через улицу, где проходил тот же забор с кирпичными выступами. Григорий пригнулся и, держась за прутья, как за упор, ринулся в сторону улицы. Тут произошло непредвиденное. Один из прутьев остался у него в руках. Это был примитивный подпил, сделанный наискосок, а держался на обычном пластилине. Такой очень трудно заметить, если специально не дергать за прут ограды. Значит, не только его интересовал участок соседа. Подпил мог сделать только Рубен Лангемак.
Благодаря высоким деревьям Гриша мог не пригибаться. Правда, ночь стояла лунная и выходить на открытую площадку не рекомендовалось. Участок кончался обрывом, с тыла к нему не подойдешь. Там даже забор не требовался, а лишь бетонные плиты для укрепления почвы от осыпания. Высота обрыва определению не поддавалась. Гриша подобрался к дому. Оба входа — парадный и черный — были оклеены ленточками с печатью прокуратуры. Пришлось лезть через окно на кухне, которое забыли закрыть на шпингалет.
Он действовал автоматически, не задумываясь о последствиях. Даже газетку постелил на подоконник, куда поставил кроссовки. Фонаря у него не нашлось, но в двух метрах от него на кухонном столе стоял подсвечник. Гриша выглянул в окно. Соседний дом погрузился в темноту. Адвокат лег спать. Он выждал еще полчаса, а потом зажег свечи. Что искать, он не знал. Просто хотел понять, о ком шла речь. Некий Кузьма, генерал, который спешно удрал. Предположительно на Кипр. Чем примечателен этот остров? Офшорными банками. В них можно держать счета, которые невозможно проверить. Далее. По Черному морю можно выйти в Средиземное, а там рукой подать. Надо лишь иметь шенгенскую визу. Для любителей морских путешествий получить визу проще простого. Все морские страны любят мореходов. Одна стоянка в порту чего стоит. Далее. Генерал не зря купил яхту. Здесь эта роскошь не нужна. Он готовился к отъезду.
В спальне на втором этаже он наткнулся на фотографию хозяина дома. Это был солидный мужчина с седыми висками и светлыми глазами. Генерал полиции. Увозить с собой снимок не имело смысла. Фотографии имеются в личном деле в министерстве. Скорее всего, и место его пребывания известно. Просто за ним никто не гоняется. Искали бы — нашли. Он попросту уехал в отпуск. Точка.
Выше второго этажа — чердак. Там искать нечего. Юг, Кавказ и даже Крым — вотчина подземелий. Всех боевиков, которых они взяли, всегда находили в подвалах. А главное, что тут твердая каменистая почва. Дом на доме можно строить. И второе. В доме генерала он не нашел погреба. Небывалый случай. Погреб нужен хотя бы для вина.
Он спустился вниз и начал ползать на коленках по полу из комнаты в комнату, задирал ковры и ощупывал доски. В гостиной он замер. Из щели между досками шел воздух. Гриша зажег спичку и поднес ее к месту сквозняка. Она тут же погасла. Под полом находилось помещение. Вскрывать доски он не собирался. Здесь должен быть вход. Легкий, доступный, но только не для всех. Внимание привлекал камин. Но это был самый примитивный вариант. Такие вещи всегда изучают с особой тщательностью. Надо помнить, что обыск здесь уже проходил и к результатам не привел. Стол и кушетка легко сдвигались. Их наверняка переставляли. Нужен неподвижный предмет. Тот, который никого не заинтересует и в то же время легко доступный.
Такой предмет нашелся. Стоящий на книжном стеллаже чернильный прибор. Где-то он уже видел такой же. Книги настоящие, не бутафорские, а вот прибор, прижатый к стене, не двигался. Две чернильницы, папье-маше, золотые ручки, статуэтка нимфы и по бокам держатели, похожие на большие резные ушки ключей, но слегка сплющенные. Они блестели ярче, чем все золоченые детали прибора. Значит, их чаще всего трогали руками. «Ушки» никак не вписывались в общий рисунок. Они казались лишними и ненужными. Григорий попытался повернуть одно из них и услышал щелчок, похожий на завод механических часов. Часы тут были, но электронные и в заводе не нуждались. Завод уперся в стопор. Дальше ни с места. Ничего не произошло. Он взялся за второе «ушко», которое тоже повернулось с тем же щелчком. Шкаф медленно начал утопать в стену. Гриша отпрянул назад. Шкаф двигался по полозьям, которые сверкали, как рельсы. Этим ходом часто пользовались, на металле осталась смазка, и механизм работал бесшумно.
Потайной вход открылся. Но есть ли выход из этой ловушки? Войти внутрь очень соблазнительно. Но надо еще и выйти. Пришлось рискнуть. Он вошел. Три свечи в подсвечнике осветили стену. Отесанный камень. На нем обычный выключатель. Гриша посмотрел на часы. Четверть второго. У него вся ночь впереди. Он нажал на кнопку, и дверь-шкаф встала на свое место. Чуть ниже находился силовой щит и мощный тумблер. Он поднял его вверх, и помещение озарилось ярким светом. Гриша стоял на железной лестнице с перилами, а внизу располагался широченный коридор с множеством дверей по правую сторону. Как он смог догадаться, с левой стороны находился утес, а там крутой обрыв. Один человек не мог вырыть такие катакомбы. Арочный коридор уходил в темноту, и здесь когда-то находился важный объект. Но только не бомбоубежище. Левая стена не толще метра. Любое попадание снаряда со стороны моря разнесет это укрытие в пух и прах.
Гриша поднял подсвечник над головой и спустился вниз. Глубина метров в семь. Погреба на такие глубины не роют. Скорее всего, у соседей в эти катакомбы входа нет. Удивительно, но здесь не веяло подвальным холодом. Температура стояла вполне комфортная. Григорий оставил подсвечник на нижней ступеньке и загасил свечи. Они ему еще пригодятся. Катакомбы не внушали ни малейшего ужаса, наоборот, выглядели очень экзотично со светильниками на стенах, имитирующими горящие факелы. Тут не было сырого запаха. Вероятно, помещение продувалось кондиционерами. Ему казалось, будто он попал на страницы приключенческого романа. Вдоль глухой стены, где не было дверей, стояли картонные коробки. Не меньше двух десятков. На крышке одной из них стоял номер и надпись «Архив УВД за 2008 год». Там были и другие года. Но бумаги его не интересовали, хотя, если их спрятали от нового руководства, они должны содержать в себе немало любопытного. Двери по другую сторону арочного коридора привлекали Гришу больше полицейских тайн.
Первая же дверь, которую он открыл, привела его в небольшой зал размером в тридцать или чуть больше метров. У порога Гриша оторопел — перед ним простирался пляж. Песочек, море, закат. И только подойдя ближе, он увидел натянутый холст, закрепленный на растяжках. Песок под ногами был настоящий. Человек, работавший над пейзажем, не халтурил. Работа выполнена великолепно, вот только волны не качались, а шум прибоя можно изобразить. Одно понятно, пейзаж служил фоном определенного действия, которое происходило на песке. Григорий огляделся — повсюду съемочная аппаратура, софиты и треноги с прожекторами. Григорий подошел к видеокамере. Аппарат серьезный и стоит больших денег. На съемки боевых действий такие не давали. Слишком велик был риск лишиться дорогостоящей игрушки. Он отодвинул крышку кассетного отсека. Пленка осталась на месте. Гриша осторожно ее вынул и положил в карман.
Следующая комната тоже представляла собой мини-студию, но без пейзажей, а с обычным квартирным интерьером. Задник был разрисован под стену с окнами и тоже сделан качественно. Впрочем, здесь все выглядело грамотно и профессионально. В этой студии не было камеры. Тренога стояла пустой. На столике в углу — бокалы, выпивка и частички порошка. По всей вероятности, кокаина, который не успели стряхнуть. Гриша попробовал его на язык. Похож, но не на сто процентов. Шкафы ломились от женской одежды. Латекс, сапоги, бикини и множество игрушек из секс-шопов. Похоже, здесь снималась эротика. Костюмы это подтверждали, да и само расположение студии говорило об этом. А некий генерал полиции по имени Кузьма прикрывал шарашку собственным авторитетом. Поди додумайся. Вход в подземелье так и не нашли. Все продумано до мелочей. Но у Гриши складывалось впечатление, будто он сюда попал в обеденный перерыв. Даже запах духов ощущал в воздухе. Будто люди ненадолго вышли и скоро вернутся и продолжат снимать свое кино.
Следующая дверь оказалась запертой. С учетом того, что все двери были сделаны из хорошей стали, Гриша мог лишь осмотреть замок и сообразить, какой ключ к нему подойдет. Фирма «Zolten». Такие замки есть в каждом магазине. Значит, запертая дверь условность. Следующая дверь тоже оказалась запертой. Тот же замок. Гриша взглянул на часы. Четверть пятого. Пора уходить. На дворе уже рассвело. Ему не хотелось попасться. Да еще не в те руки.
Он вернулся к лестнице, поднял подсвечник, зажег свечи и направился к выходу. Дверь открылась тихо. В доме ничего не изменилось, только смотрел Гриша на все уже по-другому. Вынув фотографию из рамки в спальне, он заметил штамп фотоателье Ефима и надпись: «Кузьма Астахович Боровой. Юбилейный портрет». Снимок сделан качественно. Каждая морщинка на лице видна. Допустим, что генерал удирал в спешке. Даже дорогостоящую видеокамеру с собой не взял. Вряд ли он нуждался в деньгах. Но в доме царил полный порядок. В шкафу все вещи аккуратно уложены, костюмы на вешалках. На беспорядочный побег не похоже. Конечно, Боровой и его приспешники знали заранее о замене всего руководства в управлении. Ушли тихо. Сели на яхты и вышли в море покататься. С концами. Одного Григорий не мог понять. Генерал был крышей. Кино снимал не он и декорации тоже не сам делал. Существует главное звено. Костяк. И вот тут стоит подумать о директоре стриптиз-клуба Михаиле Колпакчи. Чем же он кому-то не угодил? Лучшие девочки на побережье работают на него. Он им хорошо платит… Сплошная каша в голове.
Гриша тихо вышел из дома. Его встретил прекрасный восход. Гриша уже плохо понимал, какой день наступил и сколько времени он занимается этим делом. День, пять, три? Но будучи человеком выносливым, он еще держался на ногах. И что важно, оставался внимательным и умел не пропускать деталей. Это ему всегда помогало в деле. Так и сейчас случилось. От ворот до крыльца шла прямая широкая аллея. Григорий присел на корточки и всмотрелся в землю. То, что ему удалось разглядеть, поразило его. На земле остались следы от машины. Четкие и не размазанные. Похоже, она здесь стояла. Эти следы ему были хорошо знакомы. Он их уже видел, когда искал Ксюшу. Они принадлежали тому самому «уазику», на котором похищенную девушку отвезли на цементный завод.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — пробормотал Гриша.
Находка не вписывалась ни в какие рамки. Не рождала ни одной версии. Он даже голову не стал ломать, а убрался восвояси. Все им увиденное требовало осмысления.
6
Когда Гриша ехал в город, внезапно перед глазами встала яркая картина. Он вспомнил и вздрогнул. Парень двигался уже на автопилоте. Мозги закипали от напряжения. Самое время все бросить к чертовой матери и сделаться обычным курортником. Солнце, пляж, море, ну что еще нужно простому смертному? Но, как говорится, свинья везде грязь найдет!
Он резко повернул в сторону стриптиз-клуба. Несмотря на раннее время люди еще гуляли. Отпуск есть отпуск. Он заглянул в окно. Под утро зажигательные ночные ритмы сменил блюз, но у шеста все еще ломались девушки. Одна чернокожая, вторая азиатка. Самых вкусных уже разобрали. Да и публики оставалось не много. Трезвых вовсе не сыскать.
Заходить в клуб Гриша не стал. Немного покачиваясь, изображая из себя подвыпившего гостя, он вошел в тот самый двор, с которого началась его одиссея. Охранников на месте не оказалось. Все правильно. Охранять-то некого. Он поднялся по железной лестнице к скрытой двери кабинета Колпакчи.
Дверь была заперта и опечатана. Замочек хлипкий, для видимости. С охраной можно не думать о запорах. Надавив на дверь, Гриша услышал треск, а потом замок вылетел и остался болтаться на одном шурупе.
В комнате стоял полумрак, Гриша подошел к столу и включил лампу. В кабинете царил порядок. Либо обыск производили интеллигенты, либо тут сделали уборку после визита полиции. Григорий обошел стол и сел на директорское кресло. Сейчас его интересовал только один предмет. Бронзовый чернильный прибор. Он обратил на него внимание в первый свой визит, когда нашел хозяина мертвым. Похожий прибор видел сегодня в доме Кузьмы Борового. Оба прибора делал один мастер. Об этом говорили перламутровый циферблат на часах, башни-чернильницы. Работа уникальная, а не обычная штамповка. Различия имелись. Здесь пятиглавый храм с крестами, а там нимфа, восседающая на троне. Общими были только резные «ушки». Они утопали в глубоких гнездах и, вероятно, имели особое назначение, как и у Кузьмы. У генерала они открывали вход в катакомбы. А почему бы и этому прибору не иметь своего секрета?
«Ушко»-ключ было очень удобным, и в кольцо с завитушками пролезало три пальца. Гриша протянул руку и начал поворачивать «ушко» вправо. Прибор слегка приподнялся. Тогда он провернул его до упора.
И выскочил обоюдоострый нож. Башня-чернильница играла роль ножен. Длина ножа составляла около двенадцати сантиметров, а кончик заострялся, превращаясь в иглу. Самым страшным в этом оружии была запекшаяся кровь на лезвии.
Второй ключ не поворачивался. Гриша хотел вытереть свои отпечатки, но вспомнил, что орудие убийства не найдено, а значит, он мог стереть и следы убийцы, если они там остались.
Он поднял прибор за боковины и осмотрел дно. Никелированная табличка размером со спичечный коробок гласила: «Сделано мастером Данилой Соболевским».
Тут возражений не возникало. Сделано мастером, да еще каким! То, что он держал в руках, напоминало штопор, но только с лезвием.
Гриша опустил прибор. Вряд ли полиция будет повторно снимать отпечатки пальцев, если это уже было сделано сразу после убийства. Но теперь он знал, где спрятано орудие убийства. А это серьезный шаг вперед. Но самое главное — убийца знал о ноже. Мало того, он смог его вынуть из ножен, подойти к хозяину со спины и полоснуть того по горлу, а потом положить нож на место. Даже если бы его застали на месте преступления, у него ничего не нашли бы.