Усобицы в стане наследников и восстания подвластных племен развалили созданную Аттилой державу. При этом часть гуннов вместе с ругами ушла к Днепру и Черному морю – к низовьям Дуная, а также, видимо, в район Восточного Крыма и Тамани, где следы их просматриваются археологически. «Сообщения Иордана о возврате гуннов и ругов к Днепру и Черному морю чрезвычайно важны, и можно лишь сожалеть, что должного внимания они не привлекли. Между тем, как видно из списка русских городов конца XIV в., и почти тысячу лет спустя нижнедунайские приморские города Болгарии считались «русскими» (на них претендовал митрополит Киприан, уроженец Болгарии), а на Днепре с VI в. просматривается та самая культура, которую некогда А.А. Спицин (известный советский археолог. – А. А.) определил как «древности антов», а Б.А. Рыбаков – как «древности русов». Дунайский след здесь отчетливо просматривается в материальной культуре, в частности, в пальчатых фибулах (застежках для плащей. – А. А.), являвшихся характерной для населения римского порубежья одежды. Примерно к этому времени относится и один из мощных этнических выбросов из области Среднего Подунавья: очередная волна расселения славян на восток и северо-восток (культура «пражской керамики»). Но у славян была иная одежда, и пальчатых фибул они с собой не приносили» (Кузьмин А.Г. Руги и русы на Дунае // Средневековая и новая Россия. СПб., 1996).
Рим выдержал и отбил натиск гуннов. Но это лишь ненадолго отсрочило его гибель. В 455 г. в устье Тибра вошла эскадра короля вандалов Гейзериха. В Риме началась паника. Император Петроний Максим решил тайно бежать, но был узнан и убит своими же подданными, возмущенными трусостью своего правителя. Гейзерих беспрепятственно занял Рим и отдал его на двухнедельное разграбление. Но он запретил поджигать город, разрушать здания и истреблять население. Св. Августин с удивлением писал: «Но что было необычным, так это то, что варварская дикость чудесным образом обернулась такой мягкостью, что в самых больших базиликах (церквях. – А. А), выбранных и назначенных для спасения народа, никто не был избит и никого не тронули, никто оттуда не был уведен в рабство жестокими врагами, а многих сочувствующие враги сами препровождали туда, чтобы сохранить им свободу». Точно так же под властью вандалов – хоть вовсю пиратствовавших по Средиземноморью – Северная Африка оставалась цветущим краем, а в результате ее «освобождения» Византией превратилась в выжженную пустыню с руинами городов.
После развала империи гуннов руги в основном сосредоточились в Верхнем Норике, откуда направляли вспомогательные отряды для борьбы с Римом. В 469 г. они вместе с союзниками попытались отвоевать у готов Паннонию, но неудачно. В 476 г. их король Одо-акр, возглавив коалицию дружественных ругам племен, низложил последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа.
Почти неизбежно, что в результате похода Одоакра в 488 г. отдельные русские роды из Подунавья переселились куда-то в северном и восточном направлениях. Может быть, тогда и возникли их поселения на землях лужицких сербов (Лужица – историческая область на юго-востоке Германии), где названия «Русь» и «Русская земля» на границе Тюрингии и Верхней Саксонии, известные в Средние века, дожили до XX века (графства Ройс и Ройсланд просуществовали вплоть до 1920 г.).
Но значительная часть ругов все-таки осталась на старых местах или же обосновалась в ближайшем соседстве с ними. За территорией Ругиланда сохраняется это название и позднее. Называют ее также Ругией, Руссией и Рутенией. Именно в Норике находилась, согласно Житию Северина (VI в.), и резиденция королей ругов.
В середине VI в. Норик, Паннонию и Северную Италию «накрыла» новая переселенческая волна: из Скандинавии нахлынуло германское племя лангобардов. Между тем в этих областях общины ругов сохранялись. В какой-то период, предшествующий приходу лангобардов в Италию в 568 г., руги даже захватили власть, но не смогли ее удержать. Пережили они и лангобардов: вплоть до IX в. римские папы обращаются к «клирикам рогов» особо. Такая обособленность могла объясняться сохранением у ругов арианства – течения в христианстве, к которому поначалу были привержены и готы, и лангобарды. Но последние в Италии к VIII в. признали католичество, для ругов же арианство служило средством сохранения самобытности.
«Ругия – Руссия – Рутения, иногда также Руйя – Руйяна – так в западных источниках именуются и Ругия Балтийская, и Ругиланд, и Киевская Русь. Примечательно, что город, основанный русскими участниками Первого крестового похода (на территории нынешней Сирии), назывался в разных записях Ругией, Руссией или Руйей. Показательно также имя одного из гуннских вождей, упоминаемого Иорданом в вариантах Рутила, Руа, Руас, Роас. Очевидно, звук, передаваемый латинским «г», произносился иначе, а в разных языках он и вовсе приобретал своеобразное звучание. Так, кельтское население Подунавья называло ругов «роками» и «раками», итальянцы иногда – «руда» (и также «рогами», «роками», «рохами»), датчане «рёнами» (или «рё»). У германского населения Подунавья преобладают формы «рузы», «руци», «рутси», но сохраняются и кельтические «роки», «раки», а также «руты». Этноним часто писался различно в одном и том же документе. И эта неустойчивость в равной мере распространялась на всех русов или ругов: подунайских, балтийских, приднестровских. Видимо, стремление держаться старого латинского написания побуждало имперскую канцелярию Оттона I называть Киевскую Русь Ругней в документах, связанных с поездкой в Киев по просьбе Ольги в 961–962 гг. немецких миссионеров во главе с Адальбертом. Тождество ругов и русов не гипотеза и даже не вывод. Это лежащий на поверхности факт, прямое чтение источников, несогласие с которыми надо серьезно мотивировать» (Кузьмин А.Г. Одоакр и Теодорих / Дорогами тысячелетий. М.: Молодая гвардия, 1987).
Союзниками гуннов в их сражениях неизменно выступают анты. С именем антов следует связывать существование признаваемой многими историками, как очевидная реальность (!), так называемой Причерноморской Руси, предшественницу Киевской Руси. Ее ареалу в значительной степени соответствует Черняховская археологическая культура (от нижнего Подунавья до левобережья Днепра), которая никоим образом не пострадала от «нашествия» гуннов. Совершенно очевидно, что они были дружественной росам силой. В этом смысле символично, что объединителем гуннов стал Ругила (Руга), то есть Рус. Итак, беспримерный (в несколько тысяч километров) рейд гуннов преследовал вполне конкретную цель: объединить и поддержать силы русских и славянских племен в их борьбе с Римом и германцами. Не случайно поэтому то, что все свои основные сражения гунны провели в Европе. Упомянем здесь же, что известный автор XVI в., посол австрийского императора Сигизмунд Герберштейн писал про гуннского вождя Аттилу: «Московиты весьма похваляются этим именем, так как их-де подданные некогда опустошили большую часть Европы».
При построении своей империи гунны следовали русскому принципу государственности. Историки отмечают, что готы и аланы занимали в гуннской державе привилегированное положение и сохраняли самоуправление. Такое положение дел, например, совершенно неприемлемо было бы в Германском государстве или в Римской империи. Многие авторы древности (Беда Достопочтенный, Едингард, Самбургский Аноним, Прокопий Кесарийский) причисляли гуннов к славянам. Саксон Грамматик принимал гуннов и русов за один народ. Гельмгольд же в качестве одного из названий Руси приводил Гунигард. Примечательно, что сведения о гуннах включены в «Свод древнейших письменных известий о славянах». По сообщению Приска Паннонийского, особое хождение в среде гуннов имел напиток «medos» (т. е. «мед»). Описывая обряд погребения великого воителя Аттилы, Иордан отметил наличие у гуннов поминальной трапезы, которую сами они именовали «strava» (страва). А ведь так называли погребальный пир древние славяне!
Историк Приск (V в.) так описывает одну из резиденций Аттилы, отстроенную гуннами в Подунавье: «Это селение было подобно обширнейшему городу; деревянные стены, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было так крепко, что едва-едва удавалось заметить – и то при старании – стык между ними. Видны были и триклинии (палаты и чертоги. – А. А.), протянувшиеся на значительное пространство, и портики, раскинутые во всей красе. Площадь двора опоясывалась огромной оградой: ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего в своей власти весь варварский мир; подобное обиталище предпочитал он завоеванным городам». Ценнейшие сведения! Гунны, как оказывается, были умелыми плотниками и строили деревянные города, и значит, записывать их в кочевники в корне неправильно.
Некоторые историки связывают дату основания Киева с приходом в Поднепровье гуннов. Эта их гипотеза основана на анализе истории уже упоминавшейся гибели Германариха, рассказанной Иорданом. Приведем теперь этот текст: «Херманарик же, король готов, хотя и был, как мы сообщили выше, победителем многих народов, однако, пока он думал о нашествии хуннов… неверный род росомонов, который наряду с другими выказывал покорность ему, воспользовался следующим удобным случаем обмануть его. Ведь после того как король, движимый яростью, приказал некую женщину по имени Сунихильда из названного рода за ее коварный уход от мужа разорвать, привязав к свирепым лошадям и побудив лошадей бежать в разные стороны, ее братья Сар и Аммий, мстя за гибель сестры, ударили мечом в бок Херманарика. Получив эту рану, он влачил несчастную жизнь, вследствие немощи тела. Узнав об этом его нездоровье, Баламбер, король хуннов, двинул войско в край остроготов… Между тем Херманарик, столь же не вынеся страданий от раны, сколь нападений хуннов, в преклонных годах и насытившись жизнью, умер… Удобный случай его смерти позволил хуннам получить перевес…» Данное сообщение может рассматриваться как один из вариантов сказания о князе Кие. Имя «Сунихильда»-«Сванехильда» этимологически восходит к одному из германских названий лебедя, но сестру Кия тоже звали Лыбедь! Связь рассказа Иордана с русской исторической действительностью подтверждается данными нашего эпоса. Образ Лыбеди-Лебеди присутствует в русских былинах о Михайле Потоке и Иване Годиновиче. В них фигурирует неверная жена Лебедь и три брата. Правда, логика повествования тут несколько перевернута – Лебедь не сестра братьям, а жена одного из них, которому, собственно, и изменяет. За это изменница подвергается суровой мести. Неясным остается, почему Иордан указал другое число братьев (отступил от русской сказочной традиции!) и изменил их имена, но это уже момент второстепенный. В любом случае ясно, что источник этих историй один.
Признав тождественность рассказа Иордана и сказания о князе Кие, можно смело определить время строительства Киева как начало гуннской экспансии. Безусловно, между двумя событиями существовала не только временная, но и логическая связь. Навряд ли смелая вылазка братьев-росомонов осуществлялась без ведома гуннов, отсюда опять-таки вытекает важный вывод о существовании глубоких дружественных связей между гуннами и росами. Старопольский автор Стрыйковский, пользовавшийся материалами не дошедших до нас русских летописей, утверждал, что Киев был основан гуннами. Это его положение опять-таки надо понимать таким образом, что гунны и росы составляли единую коалицию.
Чтобы разобраться в природе гунно-русских связей, надо обратиться к самым истокам гуннского народа. Предками хуннов были племена хяньюнь и хуньюй, обитавшие на юге пустыни Гоби (территория современной Монголии). Китайские летописи впервые упоминают о них в самом начале XVIII в. до н. э. Антропологически хяньюне и хуньюне были европеоиды, но как эти представители «индоевропейского мира» попали сюда? Ответ на данный вопрос может быть найден, если мы сопоставим три исторических факта:
1. В начале II тыс. до н. э. племена ханеев (ханаане), преодолев Аравийскую пустыню, обосновались в Двуречье.
2. Примерно в это же время родственные ханеям (хананеям) арийские племена создают в непосредственном соседстве с ними государство Митанни. Среди митаннийских ариев значительную часть составляли выходцы из южнорусских степей.
3. В середине II тыс. до н. э. многочисленная группа арийских племен расселилась на землях Индии.
Итак, в первой половине II тыс. до н. э. произошли две, совершенно уникальные по своим масштабам, миграции ариев в южном направлении – в Месопотамию и Индию. Принимая во внимание арийское происхождение ханаан-ванов, можно предположить, что часть этого народа, начав движение от берегов Средиземного моря, не осталась в Двуречье, а двинулась по следам своих соплеменников ариев. У ханаан было важное преимущество перед многими другими племенами: они обладали опытом пересечения пустыни. Эти навыки оказались чрезвычайно полезными в их длительном пути на восток. Думается, что именно ханаане упоминались китайскими историками под именами хяньюнь и хуньюй. Они-то и стали основой нового этноса, сложившегося по соседству с китайцами, – народа хуннов. Вполне вероятно поэтому, что названия Китая – Sinae (латинское), Chine (французское), China (английское), Чин (индийское и иранское) и Синая (Синайского полуострова) этимологически родственны.
Л.Н. Гумилев в увлекательной форме изложил историю хуннов в своих книгах «Хуины», «Хуины в Китае». В тексте этих изданий неоднократно приводятся свидетельства в пользу неоднородного этнического состава хуннов, но были среди них, как оказывается, светловолосые и голубоглазые индоевропейцы. Находки палеоантропологов также указывают на присутствие европейцев в рядах соседних с китайцами (в том числе хуннских) племен, а филологи с удивлением обнаружили на территории Китая следы вымерших индоевропейских (тохарских) языков. Наконец, именно в начале II тыс. до н. э. китайские правители начинают использовать в своей титулатуре имя «ван» (термин «ван» в дальнейшем стал титулом царя, который также исполнял функции верховного жреца). Уже одного этого факта достаточно для утверждения о присутствии предков русских в Восточной Азии. Ранее мы уже указывали, что название народа венетов происходит от имени древнерусского бога любви – Вани (Ивана). От этого русского (!) слова уже как производные пошли «гулять по свету» имена Иоанн, Йоханн, Иоганн, Жан, Джон, Жуан, Гуан, Ганс. На русской же основе возникло и тюркское слово «хан». Точно так же и имена народов «хунны» и «ханаане» следует связывать с корнем «ван». Хунны, таким образом, – это потомки арийцев, народ ванов (Иванов), который в свое время ушел в глубины Восточной Азии.
Мало кто обращает внимание, что Великая Китайская стена находилась на земле хуннов. Именно они были первыми ее строителями! Китайцы лишь попытались достроить укрепление после того, как отогнали от нее хуннов. Л.Н. Гумилев в книге «Хунну» убедительно доказывает всю бессмысленность этой великой стройки для китайцев: «Располагая огромными средствами, Шихуанди (китайский император, III в. до н. э. – А. А) решил обезопасить свою северную границу и предпринял сооружение Великой стены, отделившей Китай от евразийских степей. Уже существовавшие разрозненные стены было решено соединить в единую мощную цепь укреплений. Работы велись днем и ночью; когда выяснилось, что людей не хватает, на строительство отправили военнопленных и осужденных преступников. Условия работы были исключительно тяжелы, и много трупов похоронили в земляной стене насыпи. Но вот строительство закончилось. Стена протянулась на 4 тыс. км. Высота ее достигала 10 м, и через каждые 60—100 м высились сторожевые башни. Но, когда работы были закончены, оказалось, что всех вооруженных сил Китая не хватит, чтобы организовать оборону на стене. В самом деле, если на каждую башню поставить небольшой отряд, то неприятель уничтожит его раньше, чем соседи успеют собраться и подать помощь. Если же расставить пореже большие отряды, то образуются промежутки, через которые враг легко и незаметно проникнет в глубь страны. Крепость без защитников не крепость». Великая стена являлась преградой, которую (при детальном знании ее внутреннего устройства) удобно было использовать для активной защиты. При такой форме обороны защитники неожиданно нападают на врага, а затем быстро возвращаются и вновь прячутся за укрепление. Это своего рода тактика изматывания противника. Но применять ее удобно только кочевникам, которые не связаны с защитой городищ. Для оседлых китайцев необходимо было организовывать защиту вдоль всей стены, чтобы не допустить врага внутрь страны. Такое мероприятие по тем временам было совершенно неосуществимо. И это со всей очевидностью доказывает, что отнюдь не китайцы задумали и построили Великую стену. Авторами проекта, на наш взгляд, были хунны. Они не обороняли стену по всей длине. Сторожа на башнях образовывали эстафету оповещения в случае опасности, а знание расположения проходов через стену позволяло проводить стремительные атаки. Причем хунны проживали по обе стороны от стены и могли воевать с противниками, приходящими как с той, так и с другой стороны.
Другим грандиозным проектом, осуществленным хуннами, стало открытие ими Сибири. Около 1200 г. до н. э. они совершили первый переход южных кочевников через пустыню Гоби; с того времени пустыня стала проходимой, и древние хунны освоили оба ее края. В наскальных рисунках они изобразили тот «корабль», на котором перебрались через песчаное море. Это была крытая кибитка на колесах, запряженная волами, ибо для лошадей она была слишком тяжела и неуклюжа. Хунны освоили степные пространства Монголии. Ранее Великая степь, как море, разделяла обитаемые лесостепные полосы: южносибирскую и северокитайскую. Обитатели обеих полос – земледельцы, оседлые скотоводы и лесные охотники – не имели возможностей для передвижения по степи. Хунны развели достаточное количество лошадей и подъяремных быков, создали кибитку – дом на колесах – и первые занялись кочевым скотоводством, и вместе с тем применили облавную охоту, которая неизмеримо продуктивнее индивидуальной; они уже в III в. до н. э. знали соколиную охоту.