Она сожалеет об оскорблении, но не о поступке, подумал Киан. Ребенок уже был в дальнем углу комнаты, на руках у отца.
—Извинения приняты. — Он едва удостоил ее взглядом. — А теперь прошу отпустить мою руку, Ваше величество.
—Пожалуйста, сделай одолжение, — едва слышно произнесла Мойра.
— Ты их как будто коллекционируешь.
— Да, я у тебя в долгу, — невозмутимо подтвердила она. — Мне нужно выйти к народу. Он должен увидеть свою королеву и, как мне кажется, весь наш круг. Я буду тебе очень признательна, если ты уделишь мне еще несколько минут.
— В лучах восходящего солнца.
Мойра заставила себя улыбнуться, затем облегченно вздохнула, догадавшись, что его ворчливый тон означает согласие.
— Всего несколько мгновений. Потом можешь уединиться и найти удовлетворение в том, что я тебе завидую.
— Тогда побыстрее. Мне нравится одиночество и удовлетворение.
Мойра все продумала заранее. По одну сторону от нее стоял Ларкин, которого любили и уважали в Гилле. По другую Киан — чужак, внушавший страх. Этим она хотела продемонстрировать, что считает их ровней и что в равной степени доверяет обоим.
Она подняла меч, и приветственные крики толпы превратились в рев. Пока Мойра говорила, меч держала Блэр — и это было сделано специально. Народ должен видеть, что женщина, с которой обручен Ларкин, достойна королевского меча.
—Люди Гилла! — выкрикнула она, но приветствия не смолкали. Шум толпы накатывал волнами и смолк только после того, как Мойра приблизилась к каменному парапету и подняла руки. — Люди Гилла, я пришла к вам как королева, как житель этой страны, как ваш защитник, Я стою перед вами, как стояла моя мать, а еще раньше — ее отец и все те, кто правил нашей страной с самых первых дней. Я стою перед вами, как часть круга, избранного богами. Не просто круга правителей Гилла, а круга воинов.
Она раскинула руки, словно обнимая стоявших рядом пятерых людей.
—Те, кто окружает меня, образуют этот круг. Им я доверяю, и их я люблю. Как житель этой страны, прошу вас относиться к ним с таким же доверием и уважением, с каким вы относитесь ко мне. Повелеваю — как ваша королева.
Мойра подождала, пока стихнут приветственные крики.
—Сегодня над Гиллом сияет солнце. Но так будет не всегда. То, что грядет, скрывается во тьме. Но мы дадим отпор врагам. Мы победим их. Сегодня мы празднуем, пируем, славим богов. Но уже завтра продолжим готовиться к войне. Каждый житель Гилла, способный носить оружие, возьмет в руки меч и копье. Мы пойдем в Киунас.
В Долину Молчания. Мы наполним эту землю нашей силой и нашей волей, утопим в лучах света тех, кто пришел уничтожить нас.
Мойра взяла меч и снова высоко подняла его.
—В мое правление этот меч больше не будет — как это было раньше — мирно висеть на стене. Он запылает и запоет в моей руке, когда я буду сражаться за вас, за Гилл и за все человечество.
Рев одобрения пронесся над толпой, словно буря.
Затем послышались крики и свист рассекающей воздух стрелы.
Прежде чем Мойра успела понять, что произошло, Киан повалил ее на пол. Сквозь шум и крики она слышала, как он негромко выругался. И почувствовала на руке его теплую кровь.
— О, боже. Боже, ты ранен.
— В сердце не попали, — произнес он, скрипнув зубами. Потом отстранился и сел, и Мойра увидела, как исказилось от боли его лицо.
Киан ухватился за торчащую из бока стрелу, чтобы выдернуть ее из раны, но Мойра опустилась на корточки и оттолкнула его руку.
— Дай мне посмотреть.
— В сердце не попали, — повторил он и ухватил стрелу. Затем рывком выдернул ее. — Проклятье. Черт бы ее побрал.
— Внутрь, — сказала Гленна. — Уведите его в помещение.
— Подождите. — Дрожащей рукой Мойра сжала плечо Киана. — Стоять можешь?
— Конечно, могу, черт возьми. За кого ты меня принимаешь?
— Пожалуйста, покажись им. — Другой рукой Мойра провела по его щеке — это длилось всего мгновение, будто легкое перышко коснулось его кожи. — Они должны нас увидеть. Пожалуйста.
Их пальцы переплелись, и Мойре показалось, будто что-то особенное мелькнуло в его глазах, и нечто похожее шевельнулось в ее сердце.
Затем все исчезло, а Киан нетерпеливо проворчал:
—Тогда не мешай мне.
Мойра встала. Внизу царил хаос. Толпа набросилась на стрелявшего, готовая разорвать его.
—Стойте! — громко крикнула Мойра. — Приказываю, остановитесь! Охрана, привести этого человека в большой зал. Народ Гилла! Видите, даже в такой день, даже под лучами солнца тьма стремится уничтожить нас. Но этому не бывать! — Она схватила руку Киана и высоко подняла ее. — Этому не бывать, потому что в нашем мире есть те, кто готов рисковать своей жизнью ради других.
Мойра прижала ладонь к боку Киана и почувствовала, как он вздрогнул,
— Он пролил кровь ради нас. И во имя этой крови, пролитой за меня, за всех вас, я нарекаю его сэром Кианом, лордом Ихэ.
— Ради всего святого, — пробормотал Киан.
— Молчи. — Мойра говорила тихо, но в голосе ее звучал металл, а глаза неотрывно следили за толпой.
3
—Полувампир, — объявила Блэр, возвращаясь в гостиную. — Многочисленные шрамы от укусов. Толпа здорово его отделала, — прибавила она. — Обычный человек был бы уже трупом после такого избиения. Хотя и этому несладко.
—Ему окажут помощь после того, как я поговорю с ним. Но сначала Киан.
Блэр заглянула за спину Мойры: на кресле, стоящем в углу комнаты, Гленна перевязывала бок Киана.
— Как он?
— Злится и не слушается — значит, я делаю вывод, что все в порядке.
— Мы должны быть благодарны ему. Если бы не его реакция, неизвестно еще, чем бы все это закончилось. Ты молодец, справилась, — добавила Блэр, обращаясь к Мойре. — Сохранила спокойствие, не потеряла контроль. Первый день в должности, и сразу покушение, — но ты все выдержала.
— Плохо, что мы не предусмотрели дневного нападения. Нельзя забывать, что не всем псам Лилит требуется приглашение, чтобы проникнуть за эти стены. — Она вспомнила, как кровь Киана текла по ее руке — теплая и красная. — Этой ошибки я больше не повторю.
— Урок всем нам. Нужно допросить выродка, которого подослала Лилит. Но тут есть проблема. Он не умеет или не хочет говорить по-английски. И по-гэльски тоже.
— Он немой?
— Нет, нет. Он разговаривает, только никто его не может понять. Похоже на какой-то восточноевропейский язык.
— Понятно. — Мойра оглянулась на Киана. Он был обнажен до пояса — на коже белела только повязка. Вампир пил из кубка — наверное, кровь, — и на лице его отражалось скорее раздражение, чем боль. Настроение у него явно не самое лучшее, но придется еще раз просить его об одолжении.
— Минутку, — шепнула она Блэр и подошла к Киану, заставив себя выдержать взгляд его синих глаз. — Чем еще мы можем тебе помочь?
— Тишина, покой, уединение.
Каждое из этих слов было похоже на удар хлыста, но Мойра продолжила говорить спокойно и доброжелательно.
— Прости, но именно теперь это невозможно. Я прикажу оставить тебя в покое, как только смогу.
— Умничаешь, — пробормотал он.
— Именно. Человек, чья стрела угодила в тебя, говорит на незнакомом для нас языке. Твой брат как-то сказал, что ты знаешь много языков.
Киан сделал большой глоток, пристально глядя на нее.
— Разве недостаточно, что я ранен? Теперь требуешь еще допросить убийцу?
— Я буду благодарна, если ты попытаешься это сделать — или, по крайней мере, переведешь нам то, что он говорит. Если, конечно, ты знаешь этот язык. Судя по всему, на свете не так много вещей, которых ты не знаешь, — иначе какая от тебя польза.
В его взгляде мелькнуло удивление.
— Теперь ты язвишь.
— Око за око.
— Ладно, ладно. Гленна, моя красавица, перестань суетиться.
— Ты потерял много крови, — возразила она, но Киан в ответ лишь поднял кубок.
— Я уже восполнил потерю, пока мы беседовали. — Слегка поморщившись, он встал. — Мне нужна рубашка, черт побери.
— Блэр, — ровным голосом сказала Мойра, — ты не могла бы принести Киану рубашку?
— Да, конечно.
— У тебя входит в привычку спасать мне жизнь.
— Наверное. Но я уже подумываю, не избавиться ли от нее.
— Понимаю тебя. Мне трудно тебя осуждать.
— Держи, герой. — Блэр протянула Киану свежую белую рубашку. — Думаю, парень или чех, или болгарин. Ты случайно не говоришь на этих языках?
— Случайно, говорю.
Они прошли в большой зал, где на стуле сидел преступник — в синяках, со следами запекшейся крови, закованный в цепи и под надежной охраной. В роли охранников выступали Ларкин и Хойт. Увидев Киана, Хойт покинул свой пост.
— Случайно, говорю.
Они прошли в большой зал, где на стуле сидел преступник — в синяках, со следами запекшейся крови, закованный в цепи и под надежной охраной. В роли охранников выступали Ларкин и Хойт. Увидев Киана, Хойт покинул свой пост.
— Как ты? — спросил он брата.
— Выживу. Меня радует то, что выглядит он гораздо хуже, чем я. Отзови свою охрану. — Он повернулся к Мойре. — Никуда ему отсюда не деться.
— Отойдите. Здесь распоряжается сэр Киан.
—Сэр Киан, твою мать, — пробормотал он, приближаясь к пленнику.
Невысокого роста, субтильный человек был одет в грубый наряд фермера или пастуха. Один глаз заплыл и не открывался. Под другим красовался иссиня-черный синяк. Двух зубов не хватало.
Киан произнес короткую фразу по-чешски. Пленник вздрогнул, удивленно раскрыв зрячий глаз.
Но в ответ не произнес ни слова.
—Ты меня понял, — продолжил Киан на том же языке. — Я спросил, были ли с тобой другие, и больше не намерен повторять вопрос.
Снова не услышав ответа, Киан ударил пленника — с такой силой, что тот отлетел к стене вместе со стулом, к которому был приковал.
— Через каждые тридцать секунд молчания тебе будет все больнее и больнее.
— Я не боюсь боли.
— Посмотрим. У тебя еще все впереди. — Киан рывком поднял стул вместе с сидящим не нем человеком и потянул к себе. — Ты знаешь, кто я?
— Знаю. — Окровавленный рот пленника растянулся в ухмылке. — Предатель.
— Это с какой стороны посмотреть. Но главное, что ты должен помнить, — я могу причинить тебе такую боль, которую ты не в состоянии будешь выдержать. Я могу поддерживать в тебе жизнь многие недели и месяцы. Это будет бесконечная пытка. — Он понизил голос до свистящего шепота. — Мне это доставит удовольствие. Итак, начнем сначала.
Киан не потрудился повторить вопрос — как и предупреждал.
— Можно воспользоваться ложкой, — небрежным тоном заметил он. — Левый глаз выглядит неважно. Будь у меня ложка, я мог бы вынуть его из глазницы. Разумеется, можно и руками, — продолжил он, глядя прямо в бешено вращавшийся глаз пленника. — Но зачем марать руки, правда?
— Делай, что хочешь, — огрызнулся убийца, но не смог сдержать дрожь. — Я не предам свою королеву.
—Глупость! — Дрожь и выступивший на лбу мужчины пот подсказывали Киану, что пленник сломается легко и быстро. — Ты не только предашь ее, но еще и спляшешь под волынку, если я прикажу. Так что не тяни — у нас есть другие дела.
В ответ на движение Киана голова пленника дернулась назад. Но рука Киана скользнула вниз, удар был нанесен в пах мужчины. Пленник закричал.
— Больше никого нет! Я один!
— Подумай. — Киан снова занес руку. — Если ты лжешь, я пойму. И тогда начну по кусочку отрезать у тебя эту часть тела.
— Она послала только меня. — Теперь пленник всхлипывал. Слезы и пот струились по его лицу. — Одного.
Киан опустил руку.
—Почему?
Пленник молчал, учащенно дыша, и Киан вновь потянулся к нему.
— Почему?
— Одному легче пробраться в замок. Не... незамеченным.
— Логично, и это избавило тебя от участи евнуха — по крайней мере, пока. — Киан встал, взял стул, поставил его напротив пленника и уселся верхом. Не обращая внимания на всхлипывания мужчины, он говорил тихо и спокойно: — Так ведь лучше, правда? Цивилизованнее. Когда мы закончим наш разговор, твоими ранами займутся.
— Я хочу воды.
— Не сомневаюсь. Ты ее получишь, но потом. А теперь давай немного поговорим о Лилит.
Через тридцать минут — и еще два сеанса боли — Киан убедился, что пленник больше не может сообщить ничего ценного. Вампир встал.
— Кем ты был, пока она не забрала тебя?
— Учителем.
— У тебя были жена, дети?
— Они ни на что не годились, только в пищу. Я был беден и слаб, но королева разглядела во мне мужчину. Она дала мне силу и обозначила цель. А когда она убьет тебя и этих... насекомых, которые ползают рядом, мне обещана награда. У меня будут великолепный дом, прекрасные женщины, богатство, роскошь, власть.
— Лилит обещала, да?
— Да, и не только это. Ты говорил, что мне дадут воды.
—Говорил. Позволь объяснить тебе кое-что насчет Лилит. — Киан шагнул за спину человека, имя которого так и не спросил, и зашептал ему на ухо: — Она лжет. И я тоже.
Обхватив ладонями голову пленника, он одним быстрым движением свернул ему шею.
— Что ты сделал? — Потрясенная до глубины души, Мойра бросилась вперед. — Что ты сделал?
— То, что требовалось. Лилит послала только одного — в этот раз. Если тебе неприятно, прикажи охране убрать тело, прежде чем я объясню.
— Ты не имел права! Не имел! — Мойра чувствовала, как к горлу подступает тошнота, уже не в первый раз за время жестокого допроса. — Ты его убил. И чем ты тогда отличаешься от него, если убиваешь без суда, без приговора?
— Чем отличаюсь? — Киан вскинул брови, но голос его оставался спокоен. — Тем, что он в большей степени человек.
— Для тебя она так мало значит? Жизнь? Так мало?
— Наоборот.
— Мойра, Киан прав. — Блэр стала между ними. — Он сделал то, что было необходимо.
— Как ты можешь такое говорить?
— Потому что мне приходилось поступать точно так же. Это был пес Лилит, и если бы он сбежал, то повторил бы попытку уничтожить королеву Гилла. Если бы ему не удалось добраться до тебя, он убил бы кого-нибудь другого.
— Но бывают же военнопленные... — попыталась возразить Мойра.
— В этой войне нет пленных, — перебила ее Блэр. — С обеих сторон. Если посадить его под замок, то для его охраны придется отвлекать людей от тренировок. Он был убийцей — шпионом, отправленным за линию фронта во время боевых действий. — А насчет человека — это преувеличение, — добавила она, бросив взгляд на Киана. — Ему уже никогда вновь не стать человеком. Если бы на том стуле сидел вампир, ты бы без колебаний проткнула его дротиком. Тут нет разницы.
Но от вампира остается лишь кучка пепла, а не тело, еще прикованное к стулу, подумала Мойра. Потом повернулась к одному из воинов.
— Убери тело пленника, Тинин. И проследи, чтобы его похоронили.
— Слушаюсь, Ваше величество.
Мойра заметила быстрый взгляд, который Тинин бросил на Киана, — в нем читалось одобрение.
— Вернемся в гостиную, — продолжила она. — Все проголодались, а ты сможешь... все объяснить, пока мы будем завтракать.
— Одинокий стрелок, — сказал Киан, ему отчаянно хотелось кофе.
— Похоже на правду. — Блэр взяла себе яйца и толстый ломоть поджаренной ветчины.
— Почему? — Мойра адресовала вопрос Блэр.
— Понимаешь, у них есть несколько полувампиров, натренированных для боя. — Она кивнула Ларкину. — Вроде тех, с которыми нам пришлось иметь дело в тот день, когда мы ездили к пещерам. Но их подготовка отнимает много времени и сил. И требуются большие усилия, чтобы держать их в рабстве.
— А если их освободить?
— Безумие. — Одним словом ответила Блэр. — Полный распад личности. Мне рассказывали, что полувампиры отгрызали себе руку, пытаясь сбежать и вернуться к хозяину.
— Он был обречен еще до того, как явился сюда, — прошептала Мойра.
— Да, с той минуты, как попал в лапы Лилит. Мне кажется, что она задумала диверсию, — для него это была самоубийственная миссия. Достаточно пожертвовать одним. Если все сложится, другие и не понадобятся.
— Да. Один человек, одна стрела. — Мойра задумалась. — Окажись он более искусен и удачлив, круг был бы разорван, а Гилл вновь оказался бы без правителя — всего через несколько мгновений после того, как обрел его. Да, это сильный и эффективный удар.
— Совершенно верно.
— Но почему он ждал, пока мы вернемся? Почему не стрелял в меня возле камня?
— Просто не успел, — объяснил Киан. — Неправильно оценил расстояние и пришел уже после окончания церемонии. На обратном пути тебя все время окружали люди, мешая прицелиться. Поэтому он присоединился к процессии, чтобы улучить подходящий момент.
— Поешь. — Хойт сам наполнил тарелку Мойры. — Значит, Лилит знала, что Мойра сегодня пойдет к камню.
— Да, Лилит в курсе всех наших дел, — подтвердил Киан. — Неизвестно, правда, собиралась ли она помешать церемонии до столкновения Блэр с Лорой. Но королева вампиров разозлилась. Сильно — если верить этому несчастному лучнику. Как я уже говорил, у них с Лорой странные и запутанные отношения, но очень глубокие и искренние. Лилит отправила сюда убийцу в приступе ярости. Даже отдала ему лошадь, хотя количество лошадей у них ограничено.