Игнатий попросил Клару рассказать о ее родословной. Кларе пришлось изображать родословное древо. К ее удивлению, ей удалось проследить свои корни до седьмого колена. Герхард Клосс действительно существовал, но он оказался не дедом Клары, а ее прапрадедом. К неординарности своего внука старики стали привыкать, и Клара запретила себе обнаруживать свое изумление при общении с ним. Однако ей трудно было удержаться от удивленного возгласа, когда Игнатий заявил, что помнит этого Герхарда Клосса, которого даже ее дед знал лишь по рассказам. И эти семейные предания свидетельствовали о том, что Герхард был колдуном. Поэтому Клару несколько встревожила странная просьба внука на рождественских гаданиях попытаться вызвать дух этого далекого предка. Впрочем, гадание было для нее слишком знакомым делом, чтобы вызвать у нее серьезные опасения.
К гаданию Клара относилась серьезно. Рудольф в молодости часто подтрунивал над увлечением жены, но со временем убедился, что процент верных предсказаний приближается к 95 %. Объяснения этому феномену он найти не мог, поэтому был вынужден признать, что это отнюдь не игра, и стал относиться к ее гаданию с уважением.
Клара постаралась создать обстановку, которая подобает этому магическому ритуалу. В ночь перед Рождеством был зажжен камин, горели свечи. У Генриха и Глеба были свои причины верить в возможность предсказаний, поэтому за столом была серьезная и торжественная обстановка.
Клара предложила всем положить пальцы на кромку блюдца, затем в тишине раздался ее голос: "Вызываю дух своего предка Герхарда Клосса". Несколько секунд ничего не происходило, и вдруг блюдце с громким шорохом быстро задвигалось по кругу, пальцы едва успевали за его движениями. Блюдце резко остановилось, а Игнатий вскочил на ноги. Его глаза были устремлены в пространство, на лице читалось сильное внутреннее напряжение. Негромким голосом он произнес: "Клара Клосс по моей просьбе". После небольшой паузы снова раздался его голос: "У нас к тебе много вопросов, согласишься ли ты на них отвечать?"
Лицо Игнатия немного расслабилось, он окинул взглядом родные лица.
— Он отвечает, вы его слышите?
Первой овладела собой Клара.
— Нет, мы не слышим его, разговаривай с ним сам.
— Почему слышу тебя я один? — вслух спросил Игнатий, и тут же сам ответил:
— Твой мозг не заблокирован.
— Кто блокирует человеческий мозг?
— Среди человеческих понятий нет аналога. Для объяснений мало энергии.
— Мы можем тебе помочь?
— Возьмитесь за руки, концентрируйте мысли.
Игнатий обратился к неподвижной группе за столом:
— Он хочет, чтобы мы усиленно думали о нем. Возьмитесь все за руки. Папа, что нужно спросить?
— Спроси, сможем ли мы связаться с ним в будущем. И спроси о клонировании.
— Герхард Клосс, сможем ли мы связаться с тобой в будущем?
— Через семь дней. Концентрируйте мысли.
— Клонирование человека имеет перспективу?
— Космосу не повредит, но может повредить человечеству.
— Что такое дух, какова твоя сущность?
— Слабый сгусток энергии, подпитка из Космоса и от людей.
— Откуда твои знания?
— Информационная сфера — часть космического Разума.
— Почему мне удаются предсказания?
— Мозг не заблокирован. Космический Разум существует вне времени.
— У меня прямая связь с информационной сферой?
— Рефлекторная.
— Могу ли я развить эту способность?
Ответа не последовало, связь прервалась. Все долго сидели, взявшись за руки.
— Игнатий, — нарушил молчание Генрих, — расскажи, как это происходило.
— У меня в мозгу прозвучала четкая фраза: "Кто звал меня?" Все его ответы возникали в моем мозгу, я не слышал голоса, но я точно знал, что это не мои мысли. Увидеть его ауру мне не удалось, возможно, ее и не было, но мне казалось, что я чувствую слабое энергетическое поле, но, скорее всего, это уже моя фантазия.
— Он обещал вернуться через неделю, — напомнил Рудольф, — я думаю, нам нужно составить список вопросов.
— Да, это нужно будет сделать непременно. И еще он сказал, что подпитка идет от людей, и дважды повторил "концентрируйте мысли" — сказал Генрих, — я понимаю это так, что мы должны усиленно думать о нем. Жаль, что мы так мало о нем знаем.
Клара не принимала участия в разговоре, лишь смотрела во все газа на Игнатия.
— И, стань, пожалуйста, в дверном проеме, — наконец попросила она.
Игнатий молча встал, подошел к темному дверному проему, и улыбнулся оттуда бабушке.
— Смотрите внимательно, вы ничего не видите?
— А что мы должны видеть?
— Сияние вокруг него, я вижу сияние.
— Бабушка, ты видишь мою ауру, я сразу догадался, зачем ты меня сюда поставила.
— Но прежде я никогда ничего подобного не видела! Рудольф, ну-ка ты встань.
Однако увидеть ауру ни Рудольфа, ни Генриха, ни Глеба она не смогла. А они не смогли рассмотреть ауру Игнатия.
— Мы отвлеклись, — сказал Игнатий, — давайте еще подержимся за руки, и будем думать или говорить о Герхарде Клоссе.
— Да, сынок, и я предлагаю делать это каждый вечер.
С этого дня, чем бы ни занимались все члены семьи, каждый постоянно возвращал свои мысли к личности Герхарда Клосса. Каждый составлял список вопросов, из которых сообща они должны были вычленить самые емкие и важные. Ответы решили записывать, и Генрих приготовил магнитофон, хотя Игнатий и умел все запоминать. Все сходились в том, что вопросы должны касаться общечеловеческих проблем, поэтому вопросы второй степени важности отсекались без сожаления. Для вызова Энноина — энергетического носителя информации, как назвал его Игнатий, решили использовать все те же атрибуты, что и в прошлый раз. Первым в списке стоял сравнительно легкий вопрос о предсказаниях. Был предусмотрен также вариант, при котором беседа может пойти по другому руслу, и вечером, накануне "встречи", Шварц долго беседовал с сыном, разрабатывая запасные варианты.
Приготовленные атрибуты не потребовались. Ровно в полночь Игнатий почувствовал появление поля. Он определил его как эллипс или кокон в углу комнаты.
— Он здесь, возьмемся за руки, — прошептал он.
— Приветствую тебя, потомок, — пронеслось в его сознании.
— Мы также тебя приветствуем и благодарим, — ответил Игнатий. — Могу ли я задавать тебе вопросы?
— Спрашивай.
— Почему мои предсказания не всегда сбываются?
— Будущее часто имеет несколько вариантов. Человечество не всегда идет по наиболее вероятному пути.
— А какой путь наиболее вероятный и какова цель этого пути? — сымпровизировал вопрос Игнатий.
— Путь к совершенствованию личности: продление жизни, освобождение от агрессивных и разрушительных начал, телепатия, способность к управлению гравитацией, телекинез, левитация, затем освобождение от физических тел и превращение в полноценные энергетические личности — существа, способные осуществлять физические действия, имеющие власть над материей, с могучим творческим интеллектом, способным пополнить Космический Разум.
— И мы идем этим путем?
— Нет, человечество в древности свернуло с этого пути, но есть несколько вариантов вернуться.
— Что заставило людей свернуть?
— Появился мощный разумный энергетический вампир, паразитирующий на человеческих эмоциях. Его цель — заменить разум верой, чтобы получить максимум узконаправленных эмоций. Это путь к полной деградации человечества. Однако полная деградация прекратит поток и эмоциональной энергии, поэтому творческий потенциал уничтожен не полностью, мозг блокирован частично. Человеческий мозг использует 1/10 часть своего потенциала, твой мозг, потомок, использует Ќ часть
— Возможно ли бороться с энергетическим вампиром?
— Человечество приближается к созданию искусственного интеллекта, с помощью которого сможет осознать фактор, тормозящий развитие, и бороться с ним. На расстоянии четверти человеческой жизни есть соответствующее ответвление. На расстоянии полной человеческой жизни прослеживается четкое раздвоение истории человечества, и путь к прогрессу и совершенству лежит через тебя, потомок.
— Чем отличаются энергетические существа будущего, которых ты описал, от тебя, духа Герхарда Клосса?
— Энергетические люди будущего — творцы и созидатели, и они будут бессмертны. Мы же способны лишь накапливать информацию, и наше существование коротко — от нескольких десятилетий, до нескольких столетий. Свою миссию я выполнил, и полностью себя исчерпал. Прощайте, славные потомки.
Увлекшийся беседой Игнатий не заметил, как слабел и исчезал кокон. Последние слова он скорее угадал, чем услышал.
— Папа, он ушел навсегда!
— Мы это поняли, сынок. Почтим его память.
Все молча встали, и стояли, держась за руки, и не произнося ни звука.
— Энергетические люди будущего — творцы и созидатели, и они будут бессмертны. Мы же способны лишь накапливать информацию, и наше существование коротко — от нескольких десятилетий, до нескольких столетий. Свою миссию я выполнил, и полностью себя исчерпал. Прощайте, славные потомки.
Увлекшийся беседой Игнатий не заметил, как слабел и исчезал кокон. Последние слова он скорее угадал, чем услышал.
— Папа, он ушел навсегда!
— Мы это поняли, сынок. Почтим его память.
Все молча встали, и стояли, держась за руки, и не произнося ни звука.
Генрих с сыновьями пробыли в Зальцбурге еще пять дней. Все это время в доме активно обсуждалась информация, полученная в результате контакта с Энноином. Полученные сведения никто даже не подумал подвергнуть сомнению, тем более что энергетический вампир, описанный Энноином, совершал нападения на Игнатия и Глеба, а Генрих вступал с ним в схватку. После общения с духом Генрих рассказал родителям, какие опасности подстерегали Игнатия. До последнего времени Генрих все еще не отвергал мысли, что опасность исходила от людей. Тогда родителям стала понятна секретность, которой он окружил своих питомцев. Генрих был окончательно прощен.
По дороге в Рим Генрих не мог избавиться от мыслей о зловещем и загадочном разумном объекте, который витал над планетой. По словам Энноина выходило, что монстр существует в единственном экземпляре, и религия является средством для поддержания его жизнедеятельности. Миллионы верующих, все великолепие и блеск бесчисленных храмов, церквей, мечетей, огромная армия священнослужителей, которые сами по себе являются паразитами, сумевшими убедить народы в своей необходимости — все подчинено единственной цели: воспитать индивидуум, который безропотно и с готовностью будет отдавать свою жизненную энергию чужеродному бесстрастному существу, паразиту.
А религиозные войны! Не для того ли на земном шаре много религий, а в каждой религии свои секты и течения, чтобы инициировать конфликты и войны? Война — значит всплеск эмоций, которые так необходимы монстру. Застенки инквизиции, невообразимые страдания ее бесчисленных безвинных жертв, и нынешняя непрерывная серия террористических актов — это звенья одной цепи, цель которой — вызвать всплеск негативных эмоций. А периодическое появление кровавых тиранов, уничтожающих целые народы, собственные народы! Историческая случайность? Ужасные эпидемии, унесшие миллионы жизней в разных странах, новые болезни, внезапно возникающие на планете. У жителей Земли накопилось много вопросов к изощренному и зловещему разуму чужеродного существа, а также к его агентам-священнослужителям.
А на что расходуется энергия, полученная в результате всех зверств, которые происходят по вине энергетического вампира? Не на стихийные ли бедствия? И тогда эти бедствия вовсе не стихийны.
И все же человечество медленно и с трудом, но освобождается от влияния вампира. Сначала люди восстали против кровавых жертвоприношений. Затем прекратили деятельность инквизиции. Отодвинули церковь от власти, и она была вынуждена ослабить свою жесткую хватку. Она по-прежнему стремится проникать в доверчивые мозги, в каждую семью, в школу, в армию, во власть, ей пока не дают решительного отпора, но она уже встречает молчаливое сопротивление. Но вампир все еще жиреет. Дух ценой собственного существования указал нам путь борьбы с ним, и наше возмездие непременно наступит.
Такие мысли не покидали Генриха Шварца всю дорогу от Зальцбурга до Рима.
Лаборатория Шварца, наряду с другими заказами, выполняла заказ крупного пищевого концерна по генной инженерии. Работы велись уже четырнадцать месяцев, и подходили к концу. Контракт обязывал Шварца закончить работы за восемнадцать месяцев, но сокращение срока выполнения заказа значительно повышало его стоимость. Предвидя в скором времени крупные расходы, Шварц решил приостановить свои исследования в области примаптерологии, как условно он назвал свою работу по созданию искусственных яиц, и все силы направить на выполнение дорогостоящего заказа. Тем не менее, пять яиц из серии были помещены в инкубатор.
К его удивлению и большому удовольствию, его мальчики выразили желание взять на себя все обслуживание и контроль над процессом развития эмбрионов. Генрих лично инструктировал сыновей, и отметил неподдельный интерес и жадное внимание, с которым его слушал Глеб. И Генрих подумал, что если этот интерес не угаснет, он пошлет старшего сына в университет на факультет микробиологии.
В свободные минуты Шварц мысленно продолжал свои работы по созданию "человеческого" яйца. Он представлял стройные шеренги белоснежных человеческих коконов, из которых вылупятся младенцы с мощным интеллектом и огромной памятью. Младенцы вырастут, и у них появится потомство, еще более совершенное.
Шварц понимал, что задуманный им проект потребует больших финансовых вложений, поэтому и форсировал выполнение имеющихся заказов.
Проект требовал также строгой секретности, причем на очень длительный период. Для этой цели лучше всего подошел бы какой-нибудь уединенный необитаемый остров в теплых широтах. Шварц решил обсудить эту проблему со своим финансовым директором Лео Бергманом, которому всецело доверял.
Первым делом Бергман, зная, что шеф не любит обсуждать деловые вопросы, пользуясь моментом, вкратце обрисовал финансовое положение лаборатории. Шварц был приятно удивлен, когда узнал, что Бергману путем грамотных финансовых вложений удалось за три года удвоить капитал.
Бергман был из тех людей, на лицах которых нельзя увидеть отражение их эмоций. Он был из породы "Берриморов", как, шутя, думал о нем Шварц.
— Дорогой патрон, — сказал Бергман, — вы не должны со мной советоваться. Вам нужен остров? Я найду вам остров. Покажите мне на карте квадрат, и если в нем окажется подходящий остров, он будет ваш. По поводу строительства на нем, я думаю, нам следует поговорить позже. Через месяц я вам представлю карты и снимки, и тогда мы продолжим разговор.
Конкретная работа в лаборатории, беседы с отцом, очень быстро восстанавливали научные знания Игнатия. Парадоксальным образом в памяти всплыло даже воспоминание о том, как он готовился к процессу клонирования собственной личности. Уже полгода спустя Игнатий мог проводить исследования самостоятельно.
Четыре грызуна из первой партии успешно прошли инкубационный период, и двое из них даже сумели прогрызть оболочку, и выбраться из яйца самостоятельно. Пятый эмбрион прирос к оболочке и оказался нежизнеспособным. Глеб, который прекрасно справлялся с обязанностями лаборанта, предложил периодически переворачивать яйца во время инкубационного периода.
Не дожидаясь следующей партии грызунов, чтобы сэкономить время, Шварц решил перейти к завершающей стадии опытов. Два яйца с клонами шимпанзе, и два с клонами домашней свиньи были помещены в инкубатор, и по два яйца оставлены на хранение.
Ровно через месяц после разговора со Шварцем Лео Бергман появился в кабинете Шварца, как всегда, с финансовым отчетом в руках.
— Дорогой патрон, вот координаты, карты и аэрофотоснимки четырех островов, один из которых мы можем приобрести. Я пошел на некоторые дополнительные расходы и приобрел восьмиместный гидросамолет, который, впрочем, уже начал себя окупать. Возвышенности на картах и глубины указаны в метрах.
Шварц внимательно просмотрел документацию.
— Лео, вы были на этих островах?
— Я был на всех четырех островах, и свое мнение выскажу после того, как вы сделаете выбор.
Шварц снова обратился к картам, затем просмотрел фотоснимки.
— Что вы скажете об этом острове?
— Если это ваш выбор, дорогой патрон, то я скажу, что он наиболее правильный. Вот здесь имеется небольшая, хорошо защищенная бухта. Вход в нее по этому фарватеру. Он довольно извилистый, но глубины позволяют войти в бухту даже более крупному судну, чем наша яхта.
Вот эта площадка, размером примерно, пять гектаров, практически вся состоит из скальных пород и пригодна для строительства.
В этих скалах на высоте тридцати метров имеется небольшая пещера, в которой можно разместить емкости для горючего. Кроме того, на острове есть ручей, от которого можно подвести водопровод. Перепад высот позволяет обойтись без насосов.
— Лео, вы все острова так хорошо изучили?
— Дорогой патрон, если бы вы попросили описать, например, вот этот остров, я стал бы перечислять минусы.
— Хорошо, Лео, какие же минусы вы нашли на этом прекрасном острове?
— Я бы назвал лишь один: его отдаленность, ближайшая земля находится на расстоянии 160 миль, а до ближайшего города — 330 миль, да и расположен он в стороне от торговых путей, но из этого вытекает еще один существенный плюс: он значительно дешевле трех остальных.