Вместе с новыми идеями пришло ощущение, что поток энергии медленно, но неуклонно стал падать. Кроме того, появилась угроза научно-технического скачка, который поможет человечеству разблокировать свой мозг. А дальнейшее угнетение человеческого мозга неизбежно привело бы к его полной деградации. Существу приходилось следить за научно-техническими центрами, чтобы вовремя принять необходимые меры.
В одной из лабораторий существу удалось дважды вовремя вмешаться, чтобы предотвратить разблокировку, на третий раз люди применили систему защиты, которую не удалось преодолеть, а когда энергии было накоплено достаточно для успешной атаки, люди встретили его таким жестким импульсом, который пробудил в нем первичный инстинктивный ужас. Инстинкт самосохранения оказался сильнее разума, и существо боялось приближаться к этой лаборатории.
Оправившись от потрясения, существо создало сгусток, подобный тому, которым само было в начале своего образования. Этим фантомом можно было управлять со своей орбиты, можно было создать несколько фантомов-разведчиков.
И вот теперь цель обнаружена, средства защиты и нападения известны, время еще не упущено, осталось накопить энергию…
Дети спали четыре часа. Двадцать минут шел процесс кормления, во время которого Игнатий рассказал детям о своем контакте с дельфинами, и о помощи, которую они предложили.
Затем кроватки были сдвинуты, дети взялись за руки. По сценарию требовалось настроиться на единую цель, затем обнаружить радиобуй, проникнуть в его "сознание", которое в данном случае было лишь примитивным электронным устройством, и атаковать его молнией.
Держа в руках мягкие пальчики детей, Игнатий почувствовал излишнее возбуждение, которое могло помешать точному выполнению разработанного сценария. Он послал сигнал спокойствия. Дети сосредоточились, единое сознание растворило их индивидуальности, и оказалось над островом. Радиобуй излучал прерывистые сигналы, и был хорошо заметен в полутора милях от берега, но вокруг него мерцало множество энергетических объектов. Сознание переместилось в район буя. Вокруг него двигались в различных направлениях обтекаемые тела дельфинов. Их было много. Сознание знало, как войти с ними в телепатический контакт. На радостное приветствие объединенного сознания немедленно отозвалось другое объединенное сознание, не менее мощное, полное дружелюбия, участия, и поддержки. Сознание детей ответило восхищением, благодарностью и любовью, затем сообщило о своих намерениях, которые могли быть опасными для дельфинов. Стая отошла на три кабельтова от радиобуя. Сознание сконцентрировалось на объекте, и сверкнула молния, от которой радиобуй взорвался. Сознание несколько минут повисело над островом, наслаждаясь прекрасным видом острова и бескрайнего океана.
После открытого пространства, в котором он только что находился, помещение показалось Игнатию темным. Такое же чувство было и у детей. Следов Эмира объединенное сознание не обнаружило, но он мог появиться в любой момент. Игнатий хорошо помнил, что Эмир способен передвигаться со скоростью, близкой к скорости света. Чем раньше он будет обнаружен, тем больше шансов будет иметь их атака. Игнатий понимал, что его тревога передается детям, но справиться с волнением не мог. А дети понимали его состояние и пытались оказать ему поддержку.
— Давайте попробуем разделить сознание, чтобы часть его "стояла в карауле" — неожиданно предложил мальчик Ганс.
Такой режим не должен был быть утомительным.
Сознание снова взмыло над островом, затем вернулось. Раздвоить его удалось лишь с третьей попытки. Дети видели друг друга, могли общаться, и в то же время видели окружающее пространство и знакомые энергетические объекты.
Тогда Игнатий, чтобы отвлечь детей, и отвлечься самому, стал рассказывать детям свою любимую сказку "Маугли". Многим детям эта сказка была знакома по прежней жизни, но все слушали ее с интересом и удовольствием. Все держались за руки, но это уже не создавало никаких неудобств.
Закончить сказку не удалось. Над островом появился энергетический объект. Сразу же пришло телепатическое сообщение от дельфинов, что они обнаружили объект и готовы излучать энергетические помехи для его дезориентации. Объединенное сознание детей переместилось к стае, наблюдая за Эмиром. Один за другим от него отделились три слабых сгустка. В этот момент сознание детей проникло в чуждый разум. В одно мгновение сознание детей оценило и силу этого разума, и его холодность, равнодушие, медлительность, и две его жалкие эмоции, которые его и породили.
Чуждый всему живому, чуждый самой природе, этот разум не имел права на жалость, не имел права на свое паразитическое существование. В течение какой-то микросекунды сознание детей поняло это и приняло окончательное решение. Мощный электрический разряд пронзил Эмира, прожигая тончайшие энергетические связи, которые выстраивались многие тысячелетия. Жуткий вопль потряс сознание детей, и Эмир исчез, унося с собой конвульсии ужаса и паники, которые и дали ему его гнусную жизнь.
Сознание дельфинов вошло в контакт с потрясенным сознанием детей, внушая им волны умиротворения и покоя. Лишь через некоторое время неподвижное сознание детей как бы прозрело, и с жадностью стало впитывать красоту и величие природы.
На следующий день со всех детей были сняты шлемы, отключили систему безопасности. Впервые со дня рождения дети оказались под открытым небом. Их разместили под сенью пальм на берегу океана, где их бурно приветствовала стая дельфинов, устроив для них целое представление.
А потом Игнатий продолжил рассказывать детям бессмертную сказку Редьярда Киплинга.
ЧАСТЬ 2.
Прошло четыре года. Дети росли в изоляции от общества, но они были счастливы, потому что чувствовали себя единой семьей, и каждый член этой семьи любил всех и каждого, и все они чувствовали глубокий интерес друг к другу, и огромную привязанность. Дискуссии между детьми возникали довольно часто, но никогда они не заканчивались ссорами, поскольку это были столкновения не интересов, а мнений, и точку в дискуссиях всегда ставила истина, которую дети почти всегда находили.
Необыкновенные способности детей вызывали огромное любопытство не только у научного и обслуживающего персонала, находящегося на острове, но и у них самих, поскольку в их памяти сохранялись знания их предков. Среди этих знаний аналогов таких возможностей никто из детей найти не мог. Но это не мешало им пользоваться этими возможностями для развлечения. Самым любимым развлечением была левитация. Дети научились поднимать в воздух одновременно четверых человек, и удерживать их по нескольку минут, не теряя контроля от усталости.
На втором месте по популярности было объединение сознания — состояние ОС, и путешествия его над земным шаром. Оказалось, что чем больше ОС удалялось от острова, тем сложнее было управлять его точным перемещением. Можно было зависнуть над крупным объектом, но опуститься, например, на крышу здания практически было невозможно, и корректировка отнимала много сил и времени. Приятнее всего, и не слишком утомительно, было плыть, скажем, над Европой, на высоте примерно 5-10 километров и любоваться прекрасной панорамой, настраиваться на радиостанции, и воспринимать непосредственно музыку или события в мире. Еще дети любили проводить время под водой, где в состоянии ОС имели возможность изучать подводный мир окрестностей острова. Такие путешествия, и дальние путешествия по воздуху были под силу лишь всему коллективу, парить же над островом удавалось и небольшой группе детей.
Игнатий научил всех детей уверенно держаться на воде, и плавание стало также весьма популярным средством развлечения, особенно когда появлялись дельфины.
Свои способности дети воспринимали, как бесценный подарок, который они получили благодаря профессору. Однако все дети получили в наследство от своих доноров не только любопытство, но и строгий научный интерес, который требовал научного объяснения этих феноменов.
Спонтанно дети разделились на три основные группы, которые Игнатий условно назвал "биологи", "гуманитарии" и "математики". Такое деление было чисто условным, и означало скорее склонности детей, чем объем их знаний. Мальчик Ганс превосходно знал высшую математику, но тяготел к биологии, Эльза великолепно ориентировалась в физике, но больше всего интересовалась литературой. Лаура знала медицину, но увлекалась математикой. Впрочем, личные предпочтения не мешали детям интересоваться искусством, наукой, политикой, экономикой, и даже юриспруденцией, хотя последних было всего трое.
Успешная атака Эмира в первое время живо обсуждалась, и тут было много неясностей с точки зрения физики. Каким образом детям удалось создать мощный электрический разряд всего лишь усилием мысли, официальная наука объяснить не могла, и его создателям пришлось довольствоваться лишь гипотезами. Наиболее приемлемой была версия, высказанная Андреем, что в живой природе встречаются организмы, способные создавать значительное электрическое поле, например, электрические скаты. Природа способна создавать и мощные конденсаторы — шаровые молнии, таким образом, можно предположить, что энергия человеческого мозга способна создать крохотную шаровую молнию, способную накапливать заряд. Свою гипотезу Андрей подтвердил экспериментально, накапливая заряд воображаемой шаровой молнии в течение двух минут, и в результате получил значительный электрический разряд, который убедил его оппонентов. Но и этот эксперимент всего не объяснял: для передачи электрического заряда нужен проводник, а его как раз и не было. Была лишь практически не исследованная наукой "эмоциональная энергия", благодаря которой и возник Эмир, но почему она так неуловима для современных высокочувствительных приборов, и так очевидна для живых организмов: ведь каждый человек легко улавливает сильные эмоции другого человека. Эта тема долго не давала покоя Андрею, и он часто об этом размышлял.
"Магнитные силовые линии легко обнаружить с помощью обыкновенного компаса, время отлично измеряет простой будильник, гравитацию можно измерить на бытовых весах, но что за субстанция эта самая гравитация или время — поле, волна, поток частиц, возможно ли на них воздействовать, науке неизвестно". "Магнитное поле взаимодействует с другим магнитным полем, возможно, эмоциональная энергия взаимодействует с гравитацией, ведь левитация есть не что иное, как управление гравитацией. Ученым удалось объединить такие непохожие явления, как свет, магнетизм и электричество, и если двигаться по аналогии, то гравитация, время, и сознание — возможно также родственные понятия?"
— Игнатий, — однажды закричал Андрей, — у меня родилась идея! Слушайте все, — перешел он на телепатическое общение, — я понятия не имею, как провести эксперимент, но нам нужно попробовать воздействовать на ВРЕМЯ!
Он объяснил ход своих рассуждений, и дети мгновенно оценили важность эксперимента. Всем было очевидно, что такое вмешательство в мировой порядок весьма опасен, но и отказываться от эксперимента никто не хотел.
— Локальное воздействие на гравитацию в ходе наших экспериментов побочных явлений не выявило, и если мы попытаемся воздействовать на время в определенной точке, от этого мир не обрушится, — сказал Герберт.
— Это в том случае, если этой точкой не окажемся мы сами, — заметила Лаура, — в противном случае мы просто исчезнем из этого мира, если окажемся на долю секунды впереди или позади нашего времени.
— Как исчезнем, так и вернемся — сказал Джузеппе.
— Я имею в виду, что точка воздействия должна находиться на расстоянии, ведь именно так мы создавали молнию. И в этой точке мы должны поместить какой-либо предмет, лучше всего механические часы, по которым сможем узнать глубину изменения времени.
— Не все так просто. Я не уверен, что локальное воздействие на время возможно в принципе, но с другой стороны, если мы не будем пытаться, то не узнаем этого никогда.
В трехстах метрах от зданий дети выбрали площадку. Игнатий синхронизировал секундные стрелки двух наручных часов, принес плоский булыжник, и расположил на нем часы. Контрольные часы застегнул на своей руке. В течение пяти секунд предполагалось остановить и удерживать время в районе булыжника неподвижно.
Дети взялись за руки, объединили сознание, и Андрей дал мысленную команду. Вид пятачка земли диаметром с метр вдруг изменился, поплыл, как в кривом зеркале, а булыжник вместе с часами исчез. Все произошло в короткое мгновение, и пораженные дети непроизвольно прекратили эксперимент.
— Все правильно, — сказал пришедший в себя Андрей, — эксперимент, как видите, удался. Часы остались в прошлом, но как далеко, нам, как видно, не узнать. Может быть, они в прошлом столетии, а может в прошлой секунде.
— А почему вид этого круга изменился?
— Я думаю, это побочный эффект — деформация пространства, который доказывает, что время и пространство тоже взаимосвязаны, и появляется интересная цепочка: время — пространство — гравитация — масса — скорость — энергия — магнетизм — электричество — неизвестная энергия, которую мы называем эмоциональной, и которая позволяет воздействовать на каждое звено этой цепочки.
Все долго молчали, обдумывая сказанное и произошедшее.
— Андрей, неужели мы не сможем вернуть часы в наше время?
— Боюсь, что нет, потому что понятие "сейчас" — бесконечно короткая величина, и попасть точно в нее так же трудно, как из пращи в теннисный шарик на расстоянии в один парсек.
— Андрей, а если отправить в прошлое только наше сознание?
— Мы рискуем оставить наши тела, которые можем потом и не найти.
— Было бы обидно. Давайте разделим сознание, как мы уже делали, и отправим в разведку часть нашего сознания.
— Шарлота права. Нельзя оставлять наши уютные тела без присмотра. Пусть близкое прошлое сканирует наш виртуальный разведчик. Нам нужно лишь найти часы, и посмотреть время на них, верно, Андрей?
— Да, Ганс, концентрируемся на том, чтобы вернуться во времени к началу нашего эксперимента.
Дети взялись за руки, привычно сконцентрировались, раздвоили сознание. Потребовалось значительное усилие, чтобы проникнуть в прошлое, наконец, прорыв произошел, и последние движения коллектива стали раскручиваться в обратном порядке. На площадке появился камень с часами, потом от него попятился Игнатий. Сознание остановилось во времени, и некоторое время ничего не происходило. Затем сознание возобновило движение во времени к настоящему, наблюдая за стрелками часов. В момент исчезновения часов сознание зафиксировало положение стрелок, и вернулось в настоящее.
— Прошлое существует! Мы совершили путешествие во времени! Качать Андрея!
Хохочущий мальчик взлетел над поляной, совершил дугу, и опустился на пятачке, где недавно лежал булыжник.
— Друзья, — сказал Игнатий — мы с вами совершили невиданный прорыв в науке, и не один. Мы убедились, что человеческий мозг обладает огромным могуществом, о чем люди догадывались и раньше, но воспользоваться этим смогли пока только мы. И мы ни при каких обстоятельствах не должны пользоваться нашими возможностями во вред человечеству. Поклянемся в этом.
— Клянемся! — торжественно повторили дети.
Время на часах, которое зафиксировало сознание, отличалось от времени контрольных часов на восемнадцать минут.
— Но именно восемнадцать минут назад мы начали эксперимент! — Сказал Игнатий.
— Я понял, мы неправильно искали часы, мы вернулись назад на эти восемнадцать минут, а часы провалились дальше! Пробуем еще раз?
Возражений не было, и прошлое было просканировано еще раз с теми же предосторожностями. На этот раз вернуться в прошлое пришлось почти на два часа, и часы были обнаружены.
— Теперь мы знаем, что объект массой примерно четыре килограмма мы можем отправить в прошлое примерно на двенадцать часов, если будем воздействовать на него три секунды. — Подвел итог Андрей.
— Андрей, нужно ведь узнать что-нибудь и о будущем, ведь это еще интересней — сказал мальчик Асканий.
— Единственное, что могу пока сказать о будущем — это то, что через десять минут нас позовут на обед, дорогой Асканий, и это будет вполне своевременно.
Создавая колонию людей "новой расы" Генрих Шварц дерзнул заглянуть в очень отдаленное будущее, но будущее более близкое поставило перед ним целый ряд сложнейших проблем. Ему вдруг стало очевидно, что держать группу высокоинтеллектуальных людей в полной изоляции от общества невозможно и не гуманно. И противозаконно. А информация о такой колонии, так или иначе, неизбежно всплывет, и это может случиться в любой момент. Его не пугала личная ответственность, но то, что может случиться с его детьми, в чьи бы руки такая информация не попала, тревожило его все сильнее. После долгих раздумий профессор пришел к выводу, что подобный узел проблем в одиночку ему не решить, тем более что все его действия на протяжении двух десятилетий нарушали все законы любой цивилизованной страны.
Единственный человек, который мог дать Шварцу ценный совет, был Лео Бергман, его финансовый директор, обладающий громадным запасом финансовых и юридических знаний, и прекрасно ориентирующийся в области международных правовых вопросов, а также умеющий балансировать на грани дозволенного и недозволенного. Шварц знал, что Бергман не отличается особой щепетильностью при решении своих финансовых задач, но знал также и то, что у Бергмана к "дорогому патрону" огромная, хотя и мало объяснимая симпатия. Размышляя об этом, Шварц с удивлением поймал себя на том, что эта симпатия у них обоюдная.
Разговор состоялся на острове, куда Бергман любил наведываться по собственной инициативе. Выслушав Шварца, Бергман сказал:
— Дорогой патрон, я знал, что эта проблема рано или поздно возникнет, и предпринял некоторые усилия в этом направлении. Как вам известно, на базе нашей лаборатории возникло несколько предприятий, работающих весьма успешно, с филиалами в нескольких европейских странах. Но помимо этих предприятий у нас есть несколько учебных заведений: два частных колледжа на Британских островах, и начальная школа во Франции. Когда ваша гениальная идея так блестяще осуществилась, я взял на себя смелость организовать два детских дома на территории Италии. В этих детских домах воспитываются дети, оставшиеся без родителей в результате войны в Ираке, хотя есть дети и европейского происхождения. Таким образом, вопрос о том, откуда берутся дети, путем некоторых комбинаций нам удастся закрыть, не привлекая пристального внимания властей. Выходцы из этих детских домов станут законными гражданами Франции, Англии или Италии, если они продолжат учебу в наших учебных заведениях.