В рядах марширующих с факелами главных сил поури тоже поднялась тревога. Не меньше сотни низкорослых теней круто развернулись и в свою очередь ринулись к вершине холма, ловко разворачиваясь в редкую цепь. Мимо некроманта свистнула первая стрела.
Ну, держитесь! Фесс ощутил, как его захлёстывает холодная ярость. Он с каким-то даже облегчением погружался в её поток, он жаждал боя, схватки грудь на грудь, не бесконечного бегства, как на пути от Изгиба до Чёрной башни.
– Папа, нет! – крик Рыси хлестнул, словно хлыст. – Папа, я сама!
– Рыся, назад! – прорычал некромант. Меч со свистом описал дугу, играючи разрубив надвое ещё одну стрелу. Добротную толстую стрелу, пущенную почти что в упор из сильного арбалета.
Поздно. За спиной Фесса что-то резко и громко зашипело, словно тысяча тысяч разъярённых змей разом подняли головы и выпустили раздвоенные жала. Некроманта окатила волна сухого жара, словно из кузнечного горна.
– РЫСЬ!!!
Вместо девочки с нежными жемчужными волосами на вершине холма расправлял крылья небольшой, но уже очень даже внушительный дракон. Серебристо-жемчужный, с длинными усами-вибриссами, словно у кошки. Большие карие глаза сейчас, казалось, метали молнии. Внушительные клыки и когти способны были устрашить кого угодно.
Драконица одним плавным, стремительным движением взвилась в воздух, и из пасти её вырвалась клубящаяся огненная струя. Трава немедленно вспыхнула, перед оторопевшими поури взметнулась стена пламени – явно магического, поскольку так гореть сочные зелёные стебли, конечно же, не могли.
Карлики попятились. Луки с самострелами опустились, равно как и другое оружие.
Рысь заложила лихой вираж, вновь дохнула огнём; поури пришлось отступить ещё на десяток шагов. Словно зачарованные, карлики смотрели на кружащегося дракона; на него не поднялась ни одна оборуженная рука, не нацелилось ни одно острие.
Фесс ждал, напряжённый, с мечом наголо; сейчас поури поражены и растеряны, но никто не знает, что случится, когда они придут в себя и сообразят, что дракон при желании уже испепелил бы добрую половину обступившей их сотни. А раз он не испепеляет…
Внизу же холма всё остальное войско уже остановилось. Новые и новые карлики – десятки, сотни поури – поднимались по склонам, строй уплотнялся, низкорослые воины стояли плечом к плечу; и все, все как один, в торжественном молчании смотрели на яростно режущего воздух дракона. Жемчужные крылья Рыси со свистом вздымались и опускались, она закладывала петли над самой землёй, с великолепным презрением игнорируя всё на свете оружие поури.
– Ишхар… – донеслось откуда-то из темноты, из-за пределов отбрасываемого всё ещё пылающей травой круга света. – Ишхар!
Непонятное слово подхватили другие поури, сперва несколько, потом – десяток, сотня, тысяча…
– Иш-ХАР! – загремело над степью. – Иш-ХАР! ХАР! ХАР!!!
Поури один за другим падали на колени, бросали оружие, валились ниц, кто-то молитвенно вскинул руки.
– Рысь… – полушёпотом проговорил некромант. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Да, – отозвался в его разуме неслышимый для других голос драконицы. – Мама… говорит со мной из моей крови. Поури… поклоняются дракону. Единственные из всех рас Эвиала, кто сохранил верность ушедшим некогда властителям… После пятиногов, после титанов краткое время в Эвиале царили мы… драконы. Истинные драконы. Этого не осталось в хрониках, папа. Мы… старались остаться незаметными. Мы… хотели добра. Но всё, чего достигли – вот эти поури…
– Иш-хар! – тем временем продолжало греметь вокруг. – Иш-хар! Ишхар, Ишхар, Ишхар!!!
Рысь осторожно сложила крылья, опускаясь на землю рядом с некромантом.
– Мама говорит со мной из моей крови, – торжественно зазвучало в сознании Фесса, – «ишхар» – так звали нас поури.
– И что же нам теперь с ними делать? – буркнул себе под нос некромант.
Ночь горела в тысячах факелах, словно разлитый в воздухе мрак вдруг обратился тяжёлым земляным маслом, чёрным, как «слеза сожжённого». Поури всё теснее сжимали кольцо. Они не падали на колени, но от их «ишхар, хар, хар!», казалось, сейчас начнут падать с неба непрочно держащиеся звёзды.
Это всё взаправду или только иллюзия, подобная всё тому же приснопамятному выпускному испытанию? Что, Сущность настолько могущественна, что может забросить их из своей твердыни в любую точку Старого Света?.. Или всё происходящее – не более, чем наведённый Ею морок?
– Рыся! Рысь! Это как… по-настоящему? Где мы сейчас?
– Не знаю, папа, – по-прежнему без слов ответила драконица. – Не могу понять. Здесь заклятья постарше, чем самая древняя магия драконов. И мама ничего сказать не сможет…
Понятно. Ясно, что ничего не ясно. Интересно, и сколько времени эта орда будет сотрясать тут воздух? И что им от нас надо?..
На этот вопрос ответ удалось получить довольно быстро.
У карликов всё же нашлись какие-то командиры или вожди. Вперёд протолкался пяток поури, одетых особенно крикливо и бессмысленно. Обрывки церковных драпировок, бальное платье Империи, монашеское одеяние, чоботы углежога и изысканные ботфорты мягкой кожи, явно снятые с какого-то благородного, – словно кто-то сложил всю эту рухлядь в котёл, как следует вскипятил, перемешал, а потом выплеснул на ожидающих карликов.
– Ишхар! – возопили все пятеро поури, падая на одно колено. – Ишхар вернулась! Веди нас, Ишхар! Дай нам много-много вражьих стен, чтобы ворваться на них; много-много вражьих мечей, чтобы обагрить их сталь нашей кровью! Дай нам, дай это, дай, дай, дай! Во имя Сказанного!
– О чём это они, Рысь?
Драконица не ответила. Её крылья развернулись, она воинственно изогнула лебединую шею – и ночь прорезал ещё один кинжал её пламени. Поури все как один завопили от восторга.
– Рысь!
– Папа… – впервые в голосе девочки-дракона послышалась паника. – папа, я не знаю… они хотят…
– Чтобы ты повела их против врагов?
– Ну да. Только какие ж тут враги? Куда вести? Пап, а что, если это всамделишное?!
Ага, проняло, с досадой подумал Фесс. В этом-то вся штука. Если происходящее – не более чем иллюзия, то дозволено всё. Можно сыграть роль палача, не будучи им. Плохо, однако, если слишком уж сильно вживёшься в образ… А вот если это реальная, «всамделишная» жизнь – дело дрянь. Может, в этом и состояла ловушка Сущности – заставить его мучиться неизвестностью, сходить с ума от проклятого вопроса: сплю ли я? Сон ли это?..
– Ладно, – медленно проговорил некромант, подаваясь вперёд. – Рыся, скажи – я поведу их.
– Папа, ты…
– Делай, как я говорю! – прикрикнул Кэр – впервые за всё их время вместе.
Жемчужный дракон молнией взмыл вверх, заложил умопомрачительный кульбит, выдохнул ещё одну струю пламени. Разорванная в клочья ночь в ужасе отползала испуганным зверем.
Поури ответили дружным рёвом. Нетрудно было догадаться, что Рысь сейчас общается с ним без слов, но почему-то так, что Фесс не мог «услышать».
– Веди нас, – вдруг выдохнули стоящие вблизи поу-ри. Сперва один десяток, потом другой, третий. – Веди нас. Веди нас! ВЕДИ НАС!!!
Поури говорили на господствовавшем в западной части Старого Света наречии имперского Эбина.
Веди нас – застонала напуганная ночь. Веди нас – горестно подхватили звёзды. Дай нам врага, дай нам цель, дай нам смысл. Мы скитаемся, неприкаянные, созданные – и забытые, забытые – но не забывшие. МЫ ХОТИМ БОЯ! Великого! Всепожирающего! Дай нам бой, дай нам врага, дай нам смысл!
…Наваждение, подумал Фесс. Армия, конечно же, так скандировать не может. Рыся, что ли?..
«Я передаю тебе их мысли, папа», – тотчас откликнулась драконица.
– Не было печали. И куда я должен вести эту орду? «Не знаю, папа. Думаю, Сущность как раз и хотела, чтобы ты принял… какое-то своё решение».
– Проверяет, гожусь ли я в Разрушители… – проворчал Фесс.
«Наверное, папа».
– Но мы даже не знаем, где мы!
«Они знают», – с неколебимой уверенностью заявила Рысь.
– Кто у вас главный?! – крикнул Фесс, обращаясь к тесно сгрудившимся карликам.
Вперед дружно и молча шагнула та самая пятёрка разодетых в пух и прах поури.
– У вас есть карты? – отрывисто бросил некромант. – Даже пути судьбы нуждаются в добром чертеже земель.
– У нас есть всё, о избранный Ишхар, – неожиданным басом заявил один из пяти карликов. Ловко нырнул обманчиво-тонкой рукой в недра своих лохмотьев, выудив оттуда неожиданно добротный кожаный тубус, в каких хранит свитки Большая Императорская Библиотека в старом Эбине.
С шелестом развернулась карта. Некромант с трудом узнавал извивы рек и очертания небольших внутренних морей Востока. Да, Сущность постаралась. Спектакль поставлен на славу. Ближе всего Илим – громадная река, протянувшаяся чуть ли не через весь континент. До Княж-града – примерно сто лиг, до границ Халистана – двести пятьдесят, до Волшебного Двора – триста. Это если смотреть на запад. А если повернуться на восток, то в восьми днях пути – или в восьмидесяти лигах – будет крайний рубеж могущественной Синь-И, далеко оттянувшийся на закат степной язык, принадлежащий многомудрым желтокожим обитателям древней империи. А на юго-восток – бессчётные лиги и лиги, между пределами вассалов Халистана и Синь-И – бесчисленные королевства, ханства, эмирства, султанаты, халифаты и прочее, прочее, прочее, чему даже нет названий. [2]
И под моим началом – многотысячная орда. Наверняка голодная и злая – преклонение перед «ишхар», то бишь Рысью, уверен, продержится недолго. Им нужна добыча.
– Сколько всего в войске? – холодно, как и положено тому, кого «избрала Ишхар», осведомился некромант.
– Шестьдесят три сотни и пять десятков, – последовал немедленный ответ.
– Припасы, вода, продукты?
– На два месяца пути, о избранный. Поури неприхотливы, такова была воля Ишхар, согласно Сказанному.
– Хорошо, – медленно сказал Фесс. – Опытных проводников – ко мне!..
Команду тотчас же передали по цепочке.
– Куда же направлялось войско? – осведомился между тем некромант.
– Мы искали Ишхар, – последовал немедленный ответ.
– Вы делали что?
– Искали Ишхар, о избранный ею, – терпеливо ответил карлик с перебитым и криво сросшимся носом – тот самый, что доставал карту.
– И… вы всегда этим заняты? – осторожно поинтересовался Фесс. Надо же всё-таки знать пределы сцены этого спектакля.
– Нет, о избранный. Обычно поури живут своей жизнью. Но у нас есть постоянное войско, чей долг – скитаться по предначертанным пустынным путям, где некогда мы были приведены в мир, где нам являлись старшие Ишхар, где на курганах ещё сохранились кое-где каменные скрижали, память о сгинувшем величии. Было сказано, что на этих путях однажды явится нам Ишхар. И жизнь народа поури изменится.
– Понятно, – с непроницаемым лицом кивнул некромант. – Что ж, хорошо. Как твое имя, доблестный?
– Никто не дерзает носить или оглашать свои былые имена в присутствии Ишхар.
– Но как-то мне ж вас надо называть!
– Зови Молотом, – хмуро проговорил поури. На его поясе действительно висел внушительного вида боевой молот-пернач.
– Чекан, – тотчас подхватил другой из пяти командиров, потрясая оружием.
– Кистень.
– Вилы, – проревел четвёртый поури, и в самом деле опиравшийся на странного вида двузубое орудие.
– Глефа, – вдруг услыхал некромант, едва не вздрогнув от неожиданности.
Вперёд выступил пятый из «командиров» поури, на уродливое лицо упал свет факелов, и Фесс вздрогнул вторично, теперь уже по-настоящему: на него снизу вверх смотрело его собственное лицо. Гротескное, грубо изломанное, словно художник задался целью нарисовать злой шарж на стоявший рядом оригинал.
Ну и шутки у тебя, Сущность…
– Хорошо, – ровным голосом проговорил Фесс. – Постройте отряды. Мы выступаем немедленно. И принесите… еды и питья.
– Всё будет исполнено, о избранный, – поури торопливо поклонились. Сгрудившееся вокруг холма многолюдство быстро и умело перестраивалось, толпа вновь делалась вымуштрованным дисциплинированным войском.
Пятеро поури-командиров на бегу раздавали приказания, однако последний из них, тот самый, назвавшийся Глефой (и на самом деле ею вооружённый), вдруг резко оглянулся, метнув недобрый и пронзительный взгляд на некроманта. Усмехнулся безо всякого почтения – и побежал себе дальше.
Фесс молча смотрел им вслед.
Войско строилось.
* * *…Через нагую степь маршировала длинная колонна поури. Командиры знали своё дело, имелись опытные проводники. Войско без труда находило источники, соблюдая строгий порядок, отряды набирали себе воды. Ни толчеи, ни давки, ни беспорядка. Идеальные солдаты. Тот, кто их сотворил, знал своё дело; вот только почему ж не потрудился дать им что-то, хотя бы отдалённо напоминающее душу?
Рысь, раз обратившись драконом, уже не меняла облика. Носилась взад-вперёд над войском, исполняя невероятные кубреты в воздухе. Поури не сводили с неё диких, восторженных взглядов – им, казалось, это никогда не надоест.
Если это иллюзия – то поистине не отличимая от реальности, думал некромант, шагая вместе со своим новыми не то союзниками, не то подопечными. Вопросов поури не задавали. Колонна текла вперёд, словно армия муравьев, движимая не разумом, а инстинктом.
Да, поистине идеальные воины, подумал Фесс. Их не волнует ничто, кроме лишь исполнения воли вождя. Не знающие сомнений, не знакомые с колебаниями. Готовые повиноваться. И значит, тебе, Сущность, донельзя интересно, что же я сделаю с таким прекрасным инструментом в моих руках? Я – Разрушитель, если не по формальному названию, то, по крайней мере, по сути? Ответ, конечно, напрашивается сам собой, но такие ответы… доверять им – себе дороже. Простая тупая логика советует – Разрушитель просто обязан обрушить оказавшуюся в его руках мощь против обидчиков. Он не может не разрушать. Значит, должет ринуться мстить, кому – догадаться несложно. Инквизиторам в первую голову. Не исключено, что и магам Ордоса – от них Неясыть тоже несколько претерпел в своё время, хотя, конечно, сейчас эти «неприятности» не вызовут ничего, кроме смеха.
Как далеко простираются пределы воображения Сущности? Как далеко зашла Она, сотворяя этот мираж? (Вопрос о том, мираж ли это вообще, пока отложим в сторону). Окажутся ли поблизости города, на которых Разрушитель обязан продемонстрировать свою мощь и страсть к уничтожению?
Вокруг, словно в насмешку, тянулась лишь нагая полусухая степь, где воевать можно было разве что с сусликами, а предавать огню и разрушению города разве что земляных муравьев.
Не слишком-то подходящая местность, что и говорить. Но Сущности зачем-то надо было, чтобы они оказались здесь, чтобы совершили это «путешествие духа», и задача его, Кэра Лаэды, – понять, что же именно нужно Сущности тут, в безжизненных, покинутых краях.
Рысь летала на разведку. Громадное, беспредельное море сухих степей тянулось ещё по крайней мере на двадцать дневных переходов, упираясь в крутые обрывистые берега Илима. Полноводная река набирала силу и мощь в южных горах, на исполинских слепящих лежебоках-ледниках и потом величаво катилась на север. Не слишком широкая – два дня пути – долина Илима славилась плодородием, по реке стояли крепкие вольные города, до сих пор не попавшие под руку ни Халистана, ни его младших собратьев – пограничных ханств, ни Княж-града, давнего и неуступчивого соперника южных царств. Замкамп-ские кочевники тоже пытались брать с Илима дань, однако стены городов были высоки, защитники – отважны, вдобавок на широкой – с одного берега другой едва виден – реке властвовала объединённая флотилия городов, свободно перебрасывая подкрепления и припасы, в тылу осаждающих внезапно оказывались десанты, а перенять реку не смог ещё ни один степной князёк, сколько бы ни пыжился.
Так что же, ему, Фессу, Сущность предлагает пройтись огнём и мечом по цветущей долине? Вполне достойное задание, ничего не скажешь. Но неужели нельзя найти более достойного соперника? Как насчёт того же Халистана? Или самого Салладора?
Нет. Если всё так, как я понимаю, – этим не обойтись. Как и долиной Илима.
Только одно могло по-настоящему удовлетоворить Её. И только один город.
Аркин.
Святой Престол. Как ни крути, инквизиторы вроде как насмерть бились с Сущностью. Взять того же отца Этлау, не к ночи будь помянутого… Но сколько же времени займёт дорога туда? Никак не меньше двух месяцев. Несмотря на всю неутомимость поури. Обычному человеческому войску, например, потребовалось бы месяца три, если не все четыре.
Некромант отбросил сомнения.
Войско поури текло на северо-запад, всё больше и больше отдаляясь от Княж-града. Далеко на севере остались окраины Зачарованного леса, загадочного обиталища эльфов; широкий, полноводный Илим лишь ненадолго задержал армию низкорослых воителей. Поури ловко умели переправляться на надувных кожаных мешках, связываясь верёвками в подобия громадных виноградных гроздей.
Именно там, в илимской долине, Фессу встретились первые люди – первые люди в том, что, он хотел верить, являлось всего лишь сотворённым Сущностью миражем. Поури немедля предались своей излюбленной забаве, и только ярость Ишхар, то есть Рыси-дракона, метавшейся над ними и плевавшейся во все стороны огнём, помогло восстановить порядок.
Армия оставила за спиной приречные города и двинулась дальше. Прежним неутомимым маршем, покрывая в день до двадцати лиг, что заставило бы командиров старых корпусов Империи Эбин перевернуться в склепах от зависти.
Фессу оставалось только поражаться своей собственной, невесть откуда взявшейся выносливости. Потому что он ни в чём не отставал от поури, и его ноги не знали усталости.
Иногда Рысь поднимала его на спине высоко в поднебесье, и тогда армия поури разражалась ликующими воплями – очевидно, принимало это как знак расположения Ишхар.
За Илимом всё также тянулись степи, однако уже не сухие и не полумёртвые. Несмотря на зиму. Когда-то очень давно ничего не помнивший о своём прошлом Неясыть уже шёл в этих краях, правда, куда севернее и западнее.
Дни сменялись днями, всё ближе становились Мекамп и граница «цивилизации». Фесс ломал голову – предусматривает ли выдумка (как он надеялся) Сущности какое-то сопротивление на его пути к цели?