— Тьфу… Никакие это не миардианцы… — встав на цыпочки и осторожно выглянув из-за щита, раздраженно выдохнула Меллина. — Шушера какая-то, а не воины… И мага у них нет…
— Радоваться надо, ваша милость! — тут же ответил ей Хват. — Небольшая тренировка нам не повредит. Пусть воины барона Брешта поймут, как именно работают эрр Маалус и эрр Гериельт. Потом, в серьезном бою, им будет намного легче…
— Что ж, ты прав… — согласилась она. И, ткнув меня пальцем в бок, приказала: — Крикни воинам, чтобы всех не добивали. Пусть оставят парочку самых наглых. Для беседы. У меня к ним возникло несколько вопросов…
Глава 34 Король Азам Истовый
Граф Герн был по-военному лаконичен. Стоя рядом с иллюзорной картой Семиречья, он рассказывал об успехах своих подчиненных короткими рублеными фразами и без каких-либо подробностей. «Прибыли… Нашли… Уничтожили». Так бесстрастно, как будто за этими словами не было ни многодневных поисков в лесах, окружающих Молаг и Ферс, ни кровавых схваток, ни десятков обугленных и изрубленных трупов подданных Матеуса Коротышки.
«Прибыли… Нашли… Уничтожили». А на дорогах, ведущих к этим двум городам, перестали пропадать обозы с продовольствием, запуганные миардианцами крестьяне вернулись на поля и начали собирать урожай, а основная масса беженцев, устремившихся на юг, повернула обратно…
Два уничтоженных отряда. Сорок восемь мечников, два стихийника и два жреца. Ровно половина того, что отправил в Семиречье король Миардии. Если верить тому, что говорили захваченные живыми миардианцы. И не считать тех воинов, которых Матеус заслал в города с заданием травить колодцы, жечь склады и резать должностных лиц…
Половина… Всего половина… Мало!!!
Дождавшись завершения доклада, монарх хмуро покосился на участок карты, прилегающий к границе с Миардией, и глухо сказал:
— Хорошая работа, граф! Но… этого, увы, недостаточно. Почему до сих пор не найдены и не уничтожены отряды, грабящие караваны в окрестностях Лонса и Наргина? Почему до сих пор не перевешаны ВСЕ лазутчики, орудующие в крупных городах Пограничья? Вам что, не хватает сил?
— Хватает, сир, — спокойно ответил воин. — Наших воинов в Пограничье предостаточно: в поиски миардианцев включились воины большинства ваших вассалов, чьи поместья расположены в предгорьях Ледяного хребта. Так что уничтожение отрядов Коротышки — дело ближайшего времени. С лазутчиками несколько сложнее. Увы, найти в огромном городе двух-трех хорошо подготовленных воинов почти невозможно: сотни дворцов, жилых домов, садов, складов, вспомогательных построек; в Лонсе — катакомбы, в Корайле — корабли и припортовые сооружения. Для того чтобы одновременно обыскать весь город, в их гарнизонах просто не хватит солдат. Однако мы делаем все, что можно: улицы городов круглосуточно патрулируются солдатами; сотрудники Тайного приказа не вылезают из трущоб; колодцы и склады под усиленной охраной, регулярно проводятся облавы. Судя по докладам осведомителей Тайного приказа, ночное братство Пограничья охвачено паникой: «работать» они не могут, любой татуированный прохожий мигом оказывается в Тайном приказе. Ну, и, как правило, на виселице. В общем, большинство оставшихся в живых «братьев» спешно покидают города…
— Это хорошо… — улыбнулся король. И задумчиво посмотрел на капитана: — Кстати, а тех, кто убегает, никак нельзя отловить где-нибудь по дороге? Ну, я имею в виду, уже за городскими стенами…
— Ловим, сир! И не только мы. Например, четыре дня назад воины графа Батчера схватили главу ночного братства Молага, Зигга Зуботычину. И шустренько повесили его на первом попавшемся суку…
— Вместе с… э-э-э… двумя спутниками, сир! — ухмыльнулся Ладо Грайский. — А остальных… того… порубили…
— Что ж, неплохо, неплохо… — король Азам хрустнул костяшками пальцев и вопросительно посмотрел на казначея: — А что у вас, граф Бейзен?
Его сиятельство граф Бейзен Влашский, совсем недавно принявший дела у своего предшественника, отправленного в замок Потерянного времени, вздрогнул, вскочил с места и преданно уставился на своего сюзерена:
— Да, сир!!!
— Что «да», граф? Я спрашиваю, как дела с поставками продовольствия на север?
— Простите, ваше величество, я заслушался… — покраснев до корней волос, признался казначей. И тут же вцепился в лежащий на столе кусок пергамента. — Благодаря вашим Черным Соколам на дорогах, ведущих в Ферс и Молаг, теперь тишь, гладь да благодать. Поэтому я практически уверен, что в течение недели ситуация в этих городах нормализуется. Обозы с продовольствием уже на подходе, вероятность того, что они будут захвачены возле этих городов, крайне мала. Соответственно…
— Этого мало, — перебил его король. — Тем, что вы отправили в обозах, население города не прокормить. Поэтому необходимо как можно быстрее наладить поставки товаров из ближайших деревень…
— Уже, сир! Как только по окрестностям Ферса и Молага поползли слухи об уничтожении шаек разбойников, в города валом повалили чуть ли не все окрестные жители! Еще бы — горожане готовы покупать продовольствие по ценам, впятеро превышающим обычные. И уже вчера на рынках появилось мясо, птица, зерно, мука, репа, рыба… И… даже мед… Но это — в Молаге и Ферсе… А у Лонса и Наргина — миардианцы… Мы потеряли еще два обоза, сир!
— Ясно… — вздохнул монарх, жестом приказал казначею садиться и угрюмо посмотрел на графа Герна.
— Я все понял, сир. Все упирается в нас… — кивнул капитан. — Только мы и так делаем все возможное…
— Хорошо. Делайте, но быстрее… — король припечатал руку к подлокотнику. И, оглядев всех членов Малого королевского совета, негромко поинтересовался: — Это все новости на сегодня? Или есть что-то еще?
— Да, сир, — отозвался граф Герн. — В горах выпал снег. Зима будет ранней и снежной…
— И?
— Ну… значит, где-то недели через две мы сможем отозвать с границы еще полторы сотни солдат и восемь-десять магов…
— Двух недель у нас нет, — угрюмо выдохнул эрр Урден. — Вчера в Наргине от голода умерли двадцать три человека. Из них девятнадцать — дети…
— Мы найдем миардианцев быстрее… — скрипнув зубами, пообещал капитан. — Даю слово, сир!
Глава 35 Баронесса Меллина Орейн
Печать Потерянного взгляда висела перед эрром Гериельтом чуть дольше пяти ударов сердца. А потом начала трансформироваться в руну Ясности. Руна Ясности, провисев те же самые пять ударов сердца, расползлась на отдельные куски. И превратилась в печать Безволия. Потом на месте последней возникла руна Концентрации… и мне пришлось дернуться, чтобы уклониться от орешка, брошенного в меня Креггом.
— А с помощью вот этого плетения я могу наложить на группу людей иллюзию магического резерва… — еле слышно пробормотал Облачко. И заерзал на облучке телеги.
Благодарно улыбнувшись эрру Гериельту, я тут же повернула голову направо, впилась взглядом в безумно красивое и жутко сложное плетение, медленно возникающее перед лицом эрра Маалуса, попыталась разобраться в его структуре и… снова дернулась: охамевший Молчун снова бросил в меня орехом! Невесть который раз подряд!
— Может, хватит? — не сводя глаз с формирующейся структуры, рыкнула я. Решив, что поведение сводного брата перешло все допустимые границы.
Однако устроить ему разнос не успела: на его лице вдруг появилась ехидная улыбка. Точно такая же, как и у Облачка!
— Ну, и над чем это мы смеемся? — слегка разозлившись, поинтересовалась я. Естественно, у Крегга.
А ответил почему-то эрр Гериельт:
— Это тренировка, ваша милость! Я демонстрирую вам наиболее часто используемые разумниками последовательности трансформации плетений, Облачко — так называемые «Темные» печати школы Иллюзий, а Молчун заставляет вас контролировать окружающий мир.
— То есть… вы что, сговорились?
— Да, ваша милость, — кивнул сидящий рядом со мной эрр Маалус. И принялся плести следующую печать. Не менее сложную, чем ту, которую он уничтожил мгновение назад!
— Постой, я не успела понять! — взвыла я. А потом вдруг сообразила, чем именно я сейчас занимаюсь. И в голове сразу же всплыли строки из самого начала третьей части моего любимого трактата. Те самые строки, которые когда-то казались мне одними из самых замороченных во всем труде:
«Многопотоковое мышление — это оптимальное состояние разума боевого мага, позволяющее полноценно работать с нитями силы и параллельно контролировать окружающий мир, адекватно реагируя на любые раздражители…»
— Ничего, мы к ней еще вернемся. А пока, ваша милость, посмотрите-ка вот сюда…
— Так! Посмотрю, но потом… — Пихнув мага в бок, я повернула голову к Мудрому и вопросительно приподняла бровь: — Эрр Гериельт! Это что, то самое многопотоковое мышление? Которое вы описали в третьей части трактата «О двенадцати основных и…»
«Многопотоковое мышление — это оптимальное состояние разума боевого мага, позволяющее полноценно работать с нитями силы и параллельно контролировать окружающий мир, адекватно реагируя на любые раздражители…»
— Ничего, мы к ней еще вернемся. А пока, ваша милость, посмотрите-ка вот сюда…
— Так! Посмотрю, но потом… — Пихнув мага в бок, я повернула голову к Мудрому и вопросительно приподняла бровь: — Эрр Гериельт! Это что, то самое многопотоковое мышление? Которое вы описали в третьей части трактата «О двенадцати основных и…»
— Название самого главного труда своей жизни я, ваша милость, пока еще не забыл, — ухмыльнулся разумник. И по-детски замотал ногой, пытаясь дотянуться кончиком сапога до проползающей под телегой земли. — Так что можете не продолжать. То самое… Хорошая у вас память, баронесса! Не думал, что вы обратите внимание на эту главу… Впрочем, раз обратили и что-то помните, то должны понять, что инициацию вы уже прошли. И что теперь мы просто стараемся наработать вам базовые навыки…
— Инициацию? О чем это вы? — спросила я. И попыталась вспомнить, что говорилось об инициации в той самой главе. Однако стоило мне уйти в себя, как в меня тут же полетел следующий орешек!
Я поймала его у самого лба. И, злобно посмотрев на Молчуна, погрозила ему кулаком. И тут же дернулась снова. Уклоняясь от следующих двух.
— Думайте параллельно, ваша милость! — совершенно серьезно сказал мне Крегг. Почему-то обратившись на «вы». — Чем быстрее привыкнете думать так, как сказал эрр Гериельт, тем легче вам будет потом…
…Работать с двумя потоками оказалось не так уж и сложно — уже часа через два я поняла, что способна плести печати, одновременно успевая реагировать на действия Молчуна. Любые — от бросков орешков до почесывания. Правда, скорость создания печатей у меня упала, но не очень. Не хуже получалось думать и запоминать: показанные Облачком плетения укладывались в памяти раза со второго-третьего. Даже если при этом мне приходилось отвечать на вопросы эрра Гериельта. А вот с тремя потоками я не справлялась. Особенно, если в одном из них требовалось что-то запоминать. Скажем, сочетание броски камешков — создание печатей школы Жизни — заучивание Темных плетений давалось мне через пень-колоду. Настолько плохо, что к вечеру я почувствовала себя полной дурой. И здорово расстроилась.
Видимо, взгляды, которые я бросала на своих мучителей, были достаточно выразительными, так как эрр Гериельт решил меня пожалеть. И как только мы нашли подходящее место для ночевки, радикально изменил принцип тренировки.
Поинтересовавшись, занималась ли я мечевым боем, и получив утвердительный ответ, он быстренько вырезал из дерева два деревянных меча и предложил поработать с ним в паре.
Деревяшка была значительно легче тренировочных мечей, которыми меня мучил старый Нашта, и имела заметно худший баланс. Поэтому первые несколько минут боя я в основном защищалась и маневрировала, стараясь оценить сильные и слабые стороны разумника. В общем, проспать момент, когда перед моим лицом появляются контуры печати Потерянного взгляда, мне не удалось.
Первые две перемычки, необходимые для того, чтобы трансформировать плетение Гериельта в оборотную печать Ловкости, я сплела и воткнула на место без особого труда. А вот третью, последнюю, — не успела! За мгновение до того, как я замкнула контур, разумник рванулся в атаку, вбил мне свой «меч» в печень, сместился в сторону и… без особого труда наполнил плетение силой. Свое плетение! Гад!!!
В глазах тут же помутилось. Кватт Куница, нанизывающий на оструганную веточку куски мяса, стал вдвое шире, потом раздвоился, растроился и поплыл куда-то в сторону. Костер, рядом с которым он стоял, превратился в ковер огня, почему-то висящий в воздухе. На уровне моего живота. А сам эрр Гериельт, по логике, обязанный быть за моим правым плечом, вообще исчез! Удар туда, где он должен был находиться, пришелся в пустоту. А развернуться я не смогла: меня замутило и чуть не вывернуло наизнанку.
— Вы убиты, ваша милость! — хмыкнул эрр Гериельт. А потом дважды ткнул меня «мечом» в спину. Почему-то оказавшись слева-сбоку.
— Угу… — глухо согласилась я. И, дождавшись, когда зрение придет в порядок, предложила: — А давайте попробуем еще раз. У меня возникла одна о-о-очень интересная мысль…
Глава 36 Эрр Маалус Облачко
Создать печать Обращенного света Облачко не успел — за пару мгновений до того, как плетение напиталось силой, в левом подреберье разорвалось что-то вроде Огненного шара. Боль была такой острой, что маг был вынужден вцепиться не в амулет Великой защиты, а в собственную грудь. Второй приступ боли оказался еще острее — пламя, бушующее в его груди, вдруг куда-то исчезло, а на его место пришел леденящий внутренности холод. Волна жуткого мороза прокатилась от плеч к ладоням, верхние конечности тут же потеряли чувствительность, а мизинцы[83] одеревенели. Мгновением позже у эрра Маалуса помутилось в глазах, а к горлу подкатила волна желчи. Третий приступ… третьего приступа он не запомнил…
…Темное пятно, закрывающее его от солнца, оказалось лицом баронессы Орейн. А голос, требующий немедленно прийти в сознание, почему-то принадлежал эрру Гериельту. Пару раз моргнув, чтобы отогнать от себя наваждение, Облачко понял, что наложенная на него иллюзия слишком сильна. И снова закрыл глаза.
— Сейчас придет в себя окончательно, — хихикнула ее милость, и маг почувствовал легкое прикосновение к своей груди. Мгновение, и по телу прокатилась хорошо знакомая волна бодрости, силы и свежести от амулета Алого безумия.
— Зачем основу-то ломать? — раздраженно буркнул он. И, открыв глаза, попробовал пошевелить руками.
— Да Создатель с ней, с основой! Зато с тобой все нормально… Уже нормально… — хохотнул сидящий рядом разумник. И подал Облачку руку, помогая сесть. — Ну, как тебе такой способ атаки?
Эрр Маалус вспомнил испытанные только что ощущения и поежился.
— Что, настолько хорошо? — ехидно поинтересовался разумник.
Вместо ответа Облачко повернулся к улыбающейся баронессе:
— Ваша милость! Могу я попросить вас об одном одолжении? Вы бы не могли повторить то же самое, но только в отношении моего друга? А то, как мне кажется, он сильно сомневается в ваших способностях…
— Ну, если ты очень просишь…
— Благодарю покорно! — тут же замахал руками эрр Гериельт. — Я уже стар, и такие нагрузки на сердце могу и не пережить…
Вдосталь поиздеваться над «старичком» Облачко не успел — в глазах разумника вдруг появилось хорошо знакомое выражение готовности к бою, а через мгновение с его улыбающихся губ сорвалось долгожданное слово: «Есть!!!»
…Молчун среагировал на команду чуть ли не раньше, чем расслышал — эрр Гериельт еще договаривал условную фразу, а облучок телеги, на которой сидел воин, уже начал задираться вверх. Потерявший равновесие возница, выронив поводья, судорожно вцепился в бастриг[84] и кое-как удержался от падения. Креггу повезло меньше — сжав в руке рассыпавшуюся основу сработавшего амулета, воин вылетел на дорогу и от души приложился спиной о торчащий из земли камень.
Треск сломавшейся оси, жуткий скрежет кузова, вопли «растерявшегося» возницы, взбешенный рев Молчуна — все это выглядело так естественно, что у эрра Маалуса начало подниматься настроение.
А вот ее милость явно расстроилась: уставившись на «неловкого» возницу, она то и дело кусала губы и хмурила брови. Мысленно порадовавшись тому, что не посвятил баронессу во все подробности плана, иллюзионист перевел взгляд на Кватта Куницу, замершего в четверти[85] от обоза. И вытаращил глаза: судя по тому положению, которое принял воин относительно дороги, предполагаемое место засады располагалось приблизительно в двух перестрелах от обоза! А значит, печать Мощи разума, придуманная эрром Гериельтом, действительно усиливала плетение Глаза сокола[86]. И позволяла обнаруживать Дар на дистанции, вдвое превосходящей обычную!
«Отличное плетение, — подумал маг. — Мы уже видим вражеских магов, а они нас — пока нет…»
…Немного потоптавшись на месте, Куница лениво повертел головой, зевнул, чуть не вывихнув себе челюсть, и, на ходу отстегивая мотню, двинулся к правой опушке.
«Пошел направо, значит, засада слева… Снял барбют — значит, среди них есть маг… Чешет в затылке… Дважды… Значит, двое… Уронил шлем на землю… Один из них ритуалист. Поднял шлем и зажал под мышкой… Рядом с сердцем… Второй — жрец?!»
— Ритуалист и жрец… — негромко подтвердил стоящий рядом эрр Гериельт, через печать Мощи разума, вплетенную в барбют своего телохранителя, разглядевший цвета резервов обоих магов, прячущихся в лесу. — Судя по всему, это тот самый отряд, который напал на барона Лагара…