«Если», 1998 № 08 - Кресс Нэнси (Ненси) 26 стр.

И словно повинуясь его приказу, экраны вспыхнули фиолетовым сиянием, сменившимся на ослепительно белое. С радостным возбуждением все, кто находился на мостике, увидели, что вражеский корабль-носитель бесследно исчез. А «Бутелеци» уже мчался навстречу следующему, не обращая внимания на то, что целая армада малых ихтонских судов бросилась ему наперерез.

— Нет, — прошептал Бранд. — Дайте ему подбить еще один. Рулевой, приготовиться к бою.

— Но, командор…

— Выберите точку поближе и ждите сигнала к атаке! — отрезал Бранд.

— А все имеющиеся у нас корабли должны быть готовы изменить курс и пойти на прорыв. Мы до конца используем шанс, полученный такой ценой.

Защитные экраны «Бутелеци» начинали сдавать от перегрузки Красные точки густо облепили флотовский эсминец. Еще немного, и герсоны упустят момент, когда корабль можно превратить в миниатюрное солнце. Если Хут промедлит…

И тут экран залило ослепительным белым светом. Сенсоры голорезервуара тут же отключились, чтобы нейтрализовать вспышку, на несколько секунд в сети возникла перегрузка, и резервуар погрузился в темноту. Послышался встревоженный шепот техперсонала, работающего на мостике, а потом подключилась аварийная сеть и внутри резервуара вновь вспыхнул свет. Еще секунда ушла на перенастройку.

Когда изображение стабилизировалось, одно стало совершенно очевидным: «Бутелеци» пропал с экрана, но вместе с ним исчезли оба остававшихся корабля-матки и почти все корабли сопровождения.

— Отличная работа, Хут! — прошептал Бранд почти со священным благоговением перед величием поступка герсонов. — А теперь дело за нами. Флот готов?

— Так точно, сэр.

— Тогда переходим на сверхсветовую скорость — немедленно.

Проходили одна за другой недели, сменяли друг друга месяцы, а сражение при Эмри продолжали упоминать в числе крупнейших побед, одержанных Боевой станцией в войне с ихтонами. Если и ставилась под сомнение целесообразность действий командора Антона Бранда, который недрогнувшей рукой повел «Стивен Хоукинг» в самое пекло, то достигнутый результат не мог оспаривать никто. «Хоукинг» получил тяжелые повреждения, особенно в тех блоках, где размещалось гражданское население, но зато Флот сломал хребет ихтонской армаде. Из пяти кораблей-носителей, совершивших посадку на поверхности планеты или все еще движущихся по орбите, уцелел только один, с жалким эскортом из дюжины мелких кораблей. У Альянса же общие потери оказались минимальными: два десятка штурмовых катеров и один эсминец.

В тот день, ближе к вечеру, когда бой уже закончился, а «Хоукинг», укрывшись в глубинах космоса, принялся зализывать раны, Бранд спустился в каюту, где его ожидали оставшиеся на корабле герсоны. С ним пошла Мэгги Конрой, только что покинувшая операционную.

С приходом Бранда в каюте воцарилось напряженное молчание. А затем последние сохранившиеся во Вселенной пятьдесят три герсона поднялись с мест, обмениваясь приглушенными репликами, неуловимыми для автопереводчика. Постепенно гул стих, и теперь пятьдесят три пары черных глаз-пуговок, не отрываясь, смотрели на него с надеждой и страхом.

— Вы сами видели, что сегодня произошло, — спокойно произнес Бранд, указывая рукой на большой, почти во всю стену экран. — Я не уверен, что вы поняли все увиденное, но главное, что планета Эмри спасена. И это еще не все. Флот ихтонов разгромлен, большинство кораблей уничтожено. По нашим данным, лишь одному кораблю-носителю удалось скрыться с небольшой частью эскорта.

Он сделал паузу и набрал в легкие воздуха.

— К сожалению, много солдат пало в сегодняшнем бою. Но я дол жен сказать, что самыми мужественными показали себя герсоны, ваши мужья и братья, которые ушли, чтобы отомстить за гибель вашей плане ты и отдать свои жизни ради спасения других народов. Я низко склоняю голову перед подвигом Хута и его команды. И хочу, чтобы вы знали: Дльянс высоко оценил их жертву. Мы никогда не забудем их подвига.

Он запнулся, но в этот момент одна из женщин подступила к нему с детенышем на руках. Несмотря на свое скорбное оцепенение, Бранд узнал Жоли, подругу Хута.

— Мы тоже никогда не забудем, командор Бранд, — сказала она, и переводчик преобразовал ее глухое рычание в мелодичный высокий голос. — Мы никогда не забудем, что все это стало возможным лишь благодаря вам и целительнице Мэгги. Мы пришли на корабль Альянса в уверенности, что раса герсонов обречена на вымирание, но вы подарили нам надежду. Мы верим, что наши дети еще будут счастливы.

Мэгги закусила губу.

— Это очень непростое дело, Жоли. Я предупреждала об этом с самого начала.

Медвежьи челюсти Жоли дрогнули, а глаза-пуговки увлажнились.

— Хут и все остальные тоже задумали очень непростое дело, — сказала она. — И у них получилось. Получится и у нас. Мы сделаем это ради их памяти, вот увидишь — пусть только установится мир.

С этими словами она отвернулась, плечи ее вздрогнули, а из груди вырвались хриплые звуки, заменяющие медведям рыдания. Никогда еще Бранд не ощущал себя настолько беспомощным. Он тоже отвернулся, когда пушистый детеныш приблизился к нему и дотронулся лапкой до его руки, заглянув в глаза своими блестящими черными пуговками.

Вот за что сражался Альянс. Не только за этого маленького герсона, но за все молодые поколения тех народов, которые подлежали уничтожению ихтонами. Бранду пришло в голову, что и ихтоны выдвигали тот же аргумент — их экспансия осуществлялась ради подрастающего поколения Однако ихтонам давно пора умерить аппетиты. Во Вселенной на всех хватит места, если только каждая раса научится уважать право других на существование.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН СТРАТЕГИЯ И ТАКТИКА ГАЛАКТИЧЕСКИХ ВОЙН КРАТКИЙ КУРС

Сражения в космическом пространстве по книгам и фильмам — вещь самая заурядная.

Но статья известного критика и теоретика фантастики из Санкт-Петербурга доказывает обратное — если нам и придется воевать с «чужими», то вряд ли это будет выглядеть «как в кино».

ВОЗМОЖНОСТЬ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ

В советское время космические сражения рассматривались как атрибут почти исключительно западной фантастики. Великолепная трилогия С. Снегова «Люди как боги» и «Сила сильных» Д. Биленкина были едва ли не единственными исключениями. Считалось, что «под звездами» царит вечный мир и товарищеская взаимопомощь.

С совершенно разных позиций эту точку зрения защищали И. Ефремов и С. Лем.

С. Лем — в шутку в «Звездных дневниках» и немного всерьез в «Новой космогонии» — доказывал принципиальную экономическую нерентабельность космического пиратства, а с ним и более глубоких межпланетных «разборок». Аргументы И. Ефремова насчет «коммунистического человечества» выглядят с современных позиций шатко хотя на самом деле они базируются на серьезном методологическом фундаменте и заслуживают внимательного рассмотрения.

И. Ефремов, выдающийся философ-системщик, исходил прежде всего из закона неубывания структурности (который в старых учебниках обычно называют третьим законом диалектики). Выход в Дальний Космос он рассматривал как очередную ступень эволюции живой материи. Но «ступени каждой области познания соответствует такая же ступень самоотказа», иными словами, разум не может достичь космической стадии ранее, чем будет завершен переход к низкоэнтропийной (низкоинфернальной, в терминологии И. Ефремова) социальной системе. То есть «человек космический» обязательно есть «человек коммунистический» (в современном звучании — духовный) и ни в коей мере не «человек животный» или «человек технологический», он же «стопроцентный американец».

Насколько миролюбиво изображенное И. Ефремовым человечество? Этот вопрос интересовал, например, такого талантливого политика, как Чойо Чагас («Час Быка»). Однако природная деликатность, врожденная интеллигентность, глубокий гуманизм и та осторожность, которая является синонимом благоразумия, а отнюдь не трусости, помешали Владыке поставить чистый эксперимент. Опыт в Кин-Нан-Те, в сущности, ничего не доказал: и на Тормансе нашлись бы люди, которые не стали бы стрелять, спасая свои жизни. Из этой истории Чагас мог заключить лишь, что с землянами можно вести дела. Можно выразиться и грубее: Владыка понял, что риск попытки уничтожить «Темное пламя» и его экипаж больше, нежели риск агрессии Земли против Торманса.

Дело, однако, не в большем или меньшем миролюбии позднекоммунистической земли. И Ефремов, по-видимому. ошибся в посылке, полагая. что переход к космической стадии потребует сотен лет и объединенных усилий человечества Его теорема верна в почти неизменных динамических социальных системах. Но в системах хаотических, таких, как мир, изображенный Р. Лафферти в «Долгой ночи со вторника на среду», или системах с «хайтек»-экономикой (примером могут служить романы Винджа[2]) выход в Дальний Космос может произойти — например, «сейчас». И уже «завтра» сначала Систему, а затем и галактику заполнят земные корабли — хорошо если со «Звездолетом и Солнцем», а скорее всего — с простым звездно-полосатым флагом на борту. Тем звездно-полосатым флагом, который собираются малевать на зачем-то называемой «международной» космической станции «Альфа».

Итак, определяя галактическое будущее человечества, было бы наивно исходить из того, что «там», в Дальнем Космосе, мы станем ефремовскими героями и такими же окажутся наши партнеры по случайным или хорошо организованным Первым Контактам. Построения будут значительно реалистичнее, если мы определим средний уровень галактической этики как современный человеческий. Это означает, что воевать будем не «просто так», а исключительно по необходимости

CASUS BELLI

Почему может возникнуть необходимость галактических побоищ? Побоищ, как убедительно доказывали С. Лем и четыре действия арифметики, абсолютно нерентабельных? Да просто потому, что и на Земле, и в Дальнем Космосе работает чеканная формулировка Клаузевица.

«Война есть продолжение политики иными, именно, насильственными средствами». То есть, признавая существование галактической политики, мы обязаны признать эвентуальную возможность галактической войны. Например, с неизбежностью приводит к войне политика галактической экспансии (Транторианская Империя и Основание у А. Азимова, империи Р. Хайнлайна, Технолига П. Андерсона и — last, but not least — коммунистическая Земля А. и Б. Стругацких).

Причем, не имеет значения, встретит ли эта экспансия сопротивление «чужих». Война — естественный спутник Империи уже потому, что социальные структуры Метрополии и дальней Периферии неэквивалентны. Закон индукции требует обязательного выравнивания этих структур, что возможно либо подчинением Окраины Центру (Империя растет, в ней господствуют центростремительные тенденции), либо переносом на Центр структуры и менталитета Окраины (Империя разваливается под действием центробежных процессов).

Следует четко и жестоко сказать: этот конфликт носит неразрешимый характер, вернее, именно война (способ урегулирования, при котором выживание противника не рассматривается как необходимое граничное условие) и является единственным его разрешением. И если мы не вправе переносить современные архетипические реакции на позднекоммунистическую страту И. Ефремова, то во всяком случае относительно наших современников и тех потомков, которые «почти такие же», можно с уверенностью заключить, что при всех своих прекрасных человеческих качествах они будут пойманы в сеть исторической, политической и стратегической неизбежности. Трагедия ситуации в том, что обе стороны, и Метрополия, и Периферия будут правы в своем стремлении сохранить «свободу и познание» — свою свободу и свое познание

Заметим, что «экономические аргументы» в рамках психоисторического межкультурного конфликта теряют всякое значение. Экономика — лишь обеспечивающая подсистема уникального транслятора между Человеком и Вселенной, называемого Культурой. И за выживание этого транслятора можно заплатить любую цену Впрочем, возможно цена окажется не столь большой, как это казалось С Лему — нам еще предстоит говорить о галактической экономике.

Подведем итог.

Если в галактике имеется хотя бы одна Культура, ведущая космическую экспансию, политическая ситуация в этой галактике является неустойчивой и определяется тенденцией к перерастанию случайных конфликтов, неувязок и недоразумений на границах соприкосновения Культур в галактическую воину.

ЦЕЛИ ВОЙНЫ

Как всегда, «целью войны является мир, лучший, нежели довоенный» (определение английского военного теоретика Б. Лиддел-Гарта). В данном случае это означает включение чужой культуры в контекст собственной в качестве подчиненных элементов. «Совершенный стратег» Древнего Китая, возможно, сумел бы исполнить это без жертв и сражений, но мы — несовершенные — нуждаемся в силе оружия.

Собственно, можно выделить лишь три возможных стратегии и вместе с тем — три основные цели войны.

1. Полное физическое истребление чужой культуры. Целью является, очевидно, именно геноцид; средством достижения — орбитальные бомбардировки населенных планет. Примером можно считать дилогию С. Лукьяненко «Линия грез»/«Императоры иллюзий»; «Звездную пехоту» Р. Хайнлайна (в недавнем фильме П Верхувена это выражено более четко нежели в книге). С этической точки зрения стратегия неприемлема при борьбе со «своими» и едва ли допустима при войне с «чужими».

2. Ассимиляция чужой культуры подразумевает разгром флота противника, оккупацию его планет (не обязательно всех) и возможность отыскать «модус вивенди», устраивающий и победителей, и побежденных. Речь идет, по сути о классической ограниченной воине. Лучшим примером такой войны может считаться трилогия С. Снегова

3. Подавление развития чужой культуры. Речь идет о довольно сложных действиях на грани «горячей» и «холодной» войны, имеющих целью либо не дать чужой культуре развиваться вообще, либо не дать ей развиваться иначе, чем в устраивающем вас направлении. Такая война может носить как наступательный, так и оборонительный характер. Наступательная война изображена у А. и Б. Стругацких и С. Лукьяненко: и прогрессоры, и регрессоры, и кодекс «сильных рас» — все это средства блокады чужой культуры. Примером оборонительной войны можно, пожалуй, признать «закольцованные» планеты галактов у С. Снегова.

Заметим, что с точки зрения космических сражений первым условием действенности «ограничивающей стратегии» является блокада: изолируется от Вселенной либо противник, либо собственная цивилизация

ПРЕДМЕТ ВОЙНЫ

Галактическую войну обычно сравнивают со сражениями на море. Это сравнение в целом справедливо. Следует лишь иметь в виду, что достижимый космос неизмеримо беднее звездными системами, нежели океан островами. И среди звезд далеко не у каждой есть ценные планеты, тем более базы и в особенности индустриальные, научные и демографические центры. Тем самым значение таких звезд возрастает неимоверно: владение галактикой может быть сведено к контролю над единицами звездных систем.

Предметом войны в космосе оказываются планеты. Населенные планеты. Планеты-базы. И ничего больше. Никто и никогда не будет сражаться за пустоту.

Разнообразная фантастика, рисующая сражения в открытом космосе, совершенно беспочвенна. Дело даже не в том, что бой дается ради достижения конкретной цели, а всякая цель в космической войне неизбежно связана с планетами. Дело, скорее, в полной невозможности перехватить неприятельскую эскадру в открытом космосе

Великолепные локаторы «Пожирателя пространства» у Снегова могли обнаружить тарелку на расстоянии светового часа. И это, видимо, близко к физическому пределу. (Есть такое понятие — параметр малости В данном случае — это отношение размеров объекта к характерным расстояниям. Звездолет по сравнению с межзвездными просторами — это даже не песчинка в центре солнца.)

Да и зачем нужен перехват? В космосе есть только две линии обороны. Согласно У. Черчиллю, передняя проходит по базам вероятного противника. Последняя, понятно, проходит по нашим собственным базам

СРЕДСТВА ВОЙНЫ

Средством войны в широком смысле является вся воюющая Культура (и поэтому любая ограниченная война в некоторой степени тотальна) В более узком смысле — это информационные структуры и средства их взаимодействия. В самом узком — это космическое оружие и его носители.

Тема космического оружия более подробно разработана в современных компьютерных играх (прежде всего «Accedentary» и «Master of Orion»), нежели в фантастике. Особого разнообразия средств уничтожения, впрочем, не наблюдается Попытаемся дать их классификацию по степени совершенства.

1. Пушки — электронные протонные, ионные; управляемые и неуправляемые ракеты (иногда под названием торпед) с обычной, ядерной или аннигиляционной боеголовкой. Примеров несть числа — вплоть до «противометеоритных» орудий на крейсерах Стругацких.

Вся эта архаичная и не пригодная к использованию в галактической войне техника взята непосредственно из сегодняшнего дня — по аналогии с флотом и авиацией. Характерный радиус действия (если исходить из возможного и не тщиться творить чудеса) составляет сотни километров, в самом крайнем случае — тысячи. Характерные относительные скорости, при которых возможно применение — единицы километров в секунду. То есть, исходя из космических скоростей и расстояний, речь может идти о бое на сверхмалых дистанциях и скоростях.