– Возможно, я воспользуюсь твоим приглашением.
– Ну, мне пора. – Девушка чмокнула его в щеку и убежала. Оперативник помахал ей вслед. Мужчина боялся признаться самому себе: он рад ее отъезду. Дело о гибели Радуговой и Тарасова обещало быть темным и трудным. Наступал момент, когда он должен был работать один. Рита только мешала бы ему в первую очередь тем, что он постоянно беспокоился бы за ее безопасность. Вздохнув, капитан, не торопясь, пошел по аллее. Смерть Радуговой казалась загадочной и необъяснимой. Записывая ее группу крови в карту, ни врач, ни медсестра не были пьяны и к тому времени обладали солидным опытом в акушерской сфере. Рассеянность и халатность в данном учреждении неуместны. На кону жизнь не только роженицы, но и ребенка. Ошибиться они могли только в одном случае. И этот случай назывался убийством. Тогда возникал другой вопрос: зачем им понадобилось отправить на тот свет молодую женщину?
И опять непрошеным гостем лез ответ: Лиля невольно что-то услышала или увидела, что видеть и слышать строго воспрещалось. Даже под страхом смерти. Возможно, женщина и не успела понять, что стала невольной свидетельницей каких-то преступных делишек. Однако махнуть на это рукой преступники не могли. Да, скорее всего, так и было. Иначе как объяснить исчезновение медсестры? Кто этот мифический жених, который так вовремя увез ее в неизвестном направлении? Ряшенцеву следовало разыскать. Но с чего начать поиски? Ведь он не знает ее прежнего адреса. Идти в роддом и копать там не хотелось. Не исключено, что Радугова обнаружила что-то в этом заведении, и тогда с Леонидом тоже сведут счеты. Не исключено, что именно ее убийцы пугали Сомова и ограбили его номер. Возможно, они хотели привлечь его внимание к делу Кашкина, однако с помощью своих коллег капитан быстро во всем разобрался. Теперь займемся Радуговыми и Тарасовым. Неожиданно Сомова осенило. Лена Барышева, писавшая об этом инциденте огромную статью, наверняка знает, где проживала пресловутая медсестра.
Леонид отправился в редакцию.
Старую знакомую он застал в кабинете. Она сидела за старым столом, как всегда заваленным бумагами, ее пальцы быстро бегали по клавиатуре. Увидев оперативника, девушка улыбнулась.
– Давненько мы с вами не встречались!
Он послал ей ответную улыбку:
– Да, к сожалению.
Она указала гостю на стул:
– Садитесь. Только не утверждайте, что пришли, потому что ужасно соскучились по мне.
– Обманывать не буду, – согласился Леонид. – Однако по вас я действительно соскучился.
Ямочки на щеках весело играли:
– Рада слышать. И все же давайте о деле.
Он смотрел в ее темные глаза, отмечая про себя, какая она хорошенькая. Это вообще редкое сочетание для женщины – красота и ум. Правда, с такими достоинствами женщин становится все больше и больше.
– Вы помните, зачем я приходил к вам первый раз?
Она кивнула:
– Взяли статьи трехлетней давности о несчастных случаях. Кстати, я тоже ваша должница. Если бы не вы, эти противные полицейские не рассказали о смерти Виолы и лишили бы читателей нашей газеты увлекательного материала. Ну и как, я помогла вам?
– Работа над первым делом уже закончена, – пояснил Сомов. – Кашкин действительно погиб по случайности. Правда, его отчим косвенно виноват в смерти мальчика. Он гнался за ним по крыше электрички, Ваня поскользнулся и угодил под колеса локомотива.
Щеки девушки вспыхнули:
– Если бы не благодетель, который отправил Волохова на тот свет, думаю, его поисками следовало заняться.
Леонид усмехнулся:
– На этот раз ваша доблестная полиция изложила вам все факты?
Она радостно засмеялась:
– Антон Шелестов, капитан отдела внутренних дел, даже попросил написать об этом статью.
– Антон Шелестов? – Сомов наморщил лоб.
– Да, – Елена догадалась, о чем он думает, – брат вашей прекрасной подруги Риты.
– И вы выполнили просьбу?
– Конечно, – уверенно ответила Барышева. – И наши читатели остались довольны.
– Прекрасно, – Леонид потер руки. – Да только я не за этим. Видите ли, мое внимание привлекло другое дело – о гибели Тарасова.
Лицо журналистки менялось на глазах. Свежая и румяная, как спелое яблоко, кожа посерела, проступили морщины. В глазах отразился испуг:
– Что же вам не понравилось?
Каждое слово давалось ей с трудом. Полные губы дрожали. Сомов с удивлением наблюдал за девушкой:
– А разве вы удовлетворились всем? Как, например, опытный врач перепутал группу крови? Зачем Тарасов отправился купаться глубокой ночью?
Она закусила губу, отвернулась:
– В жизни бывает всякое. Врачебные ошибки…
Он перебил ее:
– Но не такого рода.
Барышева молчала. Однако Сомов не собирался отступать:
– Лена, я вижу, вы знаете больше, чем хотите показать. Почему? Кто вам угрожает?
Журналистка тихо промолвила:
– Нет, это не так.
– Позвольте вам не поверить, – напирал Леонид. – Вы умная женщина и не остановились бы на достигнутом. Думаю, вы пытались копнуть глубже. Но кто-то остановил вас. Кто и когда? Если вы скажете правду, клянусь, все останется между нами. Я все равно буду проводить собственное расследование. Все удары судьбы падут на мою голову. Не собираюсь вмешивать в это дело вас.
Она нервно сглотнула:
– Да. Вы правы. Я ходила к Тарасову в качестве журналиста, и он вместе с главным врачом роддома свалил все на медсестру Милену Ряшенцеву. Дескать, та в тот день находилась под градусом, потому что праздновала помолвку, и записала в карту другую группу крови.
– Тогда почему же ее не отыскали и не судили?
– К тому времени она якобы вышла замуж и умчалась в неизвестном направлении, но я в это не верю, – откровенно призналась Елена. – Во-первых, Милена не пользовалась популярностью у мужчин. Во-вторых, никто не видел ее с кавалером. Даже собственная мать не в курсе, кто он такой и куда исчезла ее дочь.
Леонид потер щеку:
– А мать живет в Мидасе?
– Да.
– И вы можете дать мне ее адрес?
Барышева вздохнула:
– Вот с этого все и началось. Я отправилась к матери, она встретила меня довольно недружелюбно и практически сразу выпроводила из дома. С ней трудно общаться, так как она медленно, но верно спивается. Тогда я не расстроилась, решив повторить визит. Однако мне позвонили на телефон редакции и вежливо предупредили: если я еще раз переступлю порог дома госпожи Ряшенцевой-старшей, меня ожидают крупные неприятности, – она грустно улыбнулась. – Один раз в меня стреляли, и все обошлось. В другой я могу оказаться на небесах. А умирать в таком возрасте ой как не хочется.
Сомов кивнул:
– Понятно. Держитесь от этого дела подальше. Но адрес матери я все же вынужден просить.
Лена вырвала листок из блокнота и написала на нем несколько слов:
– Держите. И удачи вам.
Он поднялся со стула:
– Вы второй раз выручаете меня.
Девушка пожала плечами:
– Так получается. Только у меня к вам просьба…
– Любая, – с пафосом ответил оперативник.
– Мне тоже хотелось бы знать об этом деле все, – тихо сказала она.
– Разумеется, – пообещал Леонид. – Я не оставлю вас без информации. Только, надеюсь, вы не станете использовать ее в статьях.
Улыбнувшись на прощание, он вышел на улицу. Солнце палило немилосердно. В такую погоду ужасно хотелось нырнуть в прохладную воду или завалиться спать в номере с включенным кондиционером. Однако Сомов не мог себе позволить ни то, ни другое. Поскольку дело обещало быть сложным, ему необходимо на время переменить место жительства. Пока он в пансионате, крутые ребята следят за каждым его шагом. Да, но куда податься? Вдруг Леонида осенило, и он радостно засмеялся. Костик Скворцов оставлял ему свой адрес, когда приезжал на помощь, и такое местечко порадовало бы любого, кто желает скрыться от посторонних наблюдателей. Оперативник достал блокнот и отыскал нужный адрес. Через двадцать минут он сидел на веранде и пил чай с клубникой, ведя разговор с хозяйкой. Комнатку с отдельным выходом, которую несколько дней назад занимал Костя, женщина еще не успела сдать.
Теперь предстояло обмануть преследователей. Идя к старушке, Леонид следил за каждым, кто попадался на его пути, прислушивался к разным звукам и не увидел ничего подозрительного. Однако если бандиты были профессионалами, даже с его опытом работы обнаружить за собой слежку очень проблематично. Поэтому оперативник вернулся в пансионат, подошел к администратору и уведомил, что на несколько дней ему необходимо уехать в родной город по делам. Женщина надула губы:
– А если к нам подъедут клиенты. Я могу поселить одного в ваш номер без вашего ведома?
Он послал ей очаровательную улыбку:
– Разумеется. Об этом вы меня предупреждали еще в начале моего отдыха.
Она покраснела, и Леонид все понял: пронырливая дама пристроит кого-то и на его место, положив денежки себе в карман.
– Значит, вас не будет неделю? Какая жалость!
– Значит, вас не будет неделю? Какая жалость!
– Я тоже так думаю.
Отулыбавшись, чтобы еще больше усыпить ее подозрения, которых, впрочем, и не было, Сомов помчался на автовокзал за билетом. По дороге ему позвонила Рита. Оперативник только минуту назад вспоминал свою подругу и отметил про себя, что очень скучает по медноволосой ундине. Она действительно превратила его отдых в праздник. Без этой девушки даже прекрасный, расцвеченный солнцем крымский берег казался бы не таким ярким. А эти неповторимые экскурсии в грот? Он с радостью откликнулся:
– Как поживает русалка Мидаса?
Рита хмыкнула:
– Скучает. Знаешь, Ялта тоже красивый город, но без тебя…
От этих слов его пробрала дрожь. Рита постепенно входила в его плоть и кровь:
– И я без тебя изнываю. Даже не предполагал, как тебя будет не хватать.
– Я приглашала тебя в гости.
Леонид грустно заметил:
– Меня еще кое-куда пригласили, причем выбора у меня нет. Завтра я уезжаю в Приреченск на неделю.
Она ойкнула:
– Зачем?
– Начальство требует. Правда, потом я вернусь, чтобы догулять оставшиеся дни. Надеюсь, твоя бабушка уже поправится.
– Несомненно. Ей уже лучше, – Рита немного помолчала. – Чем ты занимался в Мидасе? Выяснил что-нибудь насчет гибели Тарасова?
– Пока только адрес матери той медсестры, которая могла сделать роковую ошибку в медкарте Радуговой.
– Ясно. Значит, устроишь ей допрос?
Он рассмеялся:
– Если успею.
– Поставишь меня в известность, – безапелляционно заявила она.
– Обязательно.
– Тогда удачи, – русалка вздохнула. – А теперь я отключаюсь. Надо готовить ужин для бабушки. Пока она еще не встает.
– До встречи.
– Ты там не задерживайся.
Он с сожалением бросил мобильный в борсетку и подошел к станции. В маленьком киоске сидела миловидная женщина, продававшая билеты.
– Есть что-нибудь на завтрашнее утро до Симферополя? – поинтересовался Сомов.
– На восемь, – равнодушно объявила она. – Берете?
– Разумеется.
Она лениво отбила билет и взяла деньги, даже не пожелав приятной поездки. Леонид сунул мелочь в карман и направился к пансионату. Вот теперь он ощущал слежку каждой клеточкой тела.
«Давайте, милые, – мысленно подбадривал оперативник. – Только умоляю, не проспите мой завтрашний отъезд. Иначе все старания коту под хвост».
Кто-то невидимый, как приведение, шел за Леонидом. Кто-то, кто не хотел, чтобы правда выплыла наружу.
Глава 14
Утром Сомов, собрав только самые необходимые вещи, со спортивной сумкой через плечо садился в автобус. Проехав пару километров по трассе, Леонид попросил водителя остановиться. Молодой рыжий парень недоуменно посмотрел на странного пассажира:
– До Симферополя еще далеко, – счел он своим долгом предупредить.
– Я знаю, – отмахнулся Леонид. – Просто я оставил документы в пансионате.
Водитель посмотрел на него с сожалением:
– Очень жаль. Как же ваш билет? Ведь вам не вернут деньги и не обменяют.
– Это пустяки.
Рыжий открыл дверь микроавтобуса и выпустил Сомова:
– Ловите попутки. На этом участке автобусы ходят редко. Желаю удачи.
– Благодарю.
Леонид махнул рукой доброжелательному парню и осмотрелся. Насчет проходящих машин он не беспокоился. Теперь ему предстоял долгий спуск вниз через крымский лес.
* * *Тот, кто никогда не пробирался через заросли крымского леса, не может себе представить то, что пережил Сомов. Ему приходилось в буквальном смысле слова продираться через джунгли. А как иначе назвать непролазные сплетения деревьев, кустарников и каких-то лиан? Сначала Леонид пытался найти тропинку, однако вскоре убедился: здесь давно не ступала нога человеческая. С одной стороны, это было хорошо: его преследователи никак не могли остаться незамеченными, если вдруг решили последовать за ним и видели вынужденную остановку. Но с другой – как отсюда вообще можно выбраться? Молодой человек шагал уже полчаса, и за это время ему удалось сохранить только джинсы. Какие-то колючки превратили футболку из тонкого трикотажа в лохмотья, из глубоких ран на руках текла кровь. Выручала спортивная сумка. Она, как таран, расчищала оперативнику путь. Когда на пути неожиданно возникла поляна, окруженная незнакомыми деревьями, Сомов издал крик радости. Здесь он перекусит и выспится. Времени до вечера навалом. Ведь именно в это время суток ему необходимо добраться до снятой комнаты. И сделать это надо незаметно. Поселившись у бывшей хозяйки Скворцова, он станет продолжать расследование. И тогда преступнику не уйти от наказания.
Он бросил сумку на траву и плюхнулся рядом. Мышцы болели, как будто мужчина совершил пробег на длинную дистанцию, кровь перестала течь, однако раны саднили. Оперативник достал старую майку, разорвал ее и обильно смочил тряпки одеколоном, подаренным ему на день рождения еще той, приреченской Ритой. Накладывая на раны повязки и морщась от боли, Леонид, чтобы отвлечься, стал вспоминать о ней и с удивлением заметил: эти мысли не доставляют ему никакого удовольствия. Приреченская Рита ушла в прошлое. Когда он вернется в родной город, то даже не позвонит ей. Между ними все кончено. И виной тому маленькая бестия с волосами цвета меди. Подумав о мидасской русалке, Сомов заулыбался. Кажется, он влюбился в эту девушку. Но как относится к нему она? Ведь ее брат категорически против того, чтобы сестра даже просто общалась с его коллегами. Да и разница в возрасте… Мидасской ундине всего восемнадцать, а ему – двадцать шесть. Последует ли она за ним, если между ними вспыхнет настоящее чувство, и он предложит ей руку и сердце? Сейчас вопросов было больше, чем ответов.
На слежавшихся прошлогодних листьях капитан расстелил маленькую скатерку и достал термос и пакет с бутербродами. Только теперь он почувствовал голод и жажду и с удовольствием впился зубами в чуть подсохший хлеб. Чай в термосе не остыл и не утолял жажду. Однако сладковатая жидкость была лучше, чем ничего. Подкрепившись, Сомов посмотрел на часы. По его подсчетам, он уже должен был оказаться в Симферополе. А через восемь часов он поменяет сим-карту – ведь на территории России никто из Мидаса не может позвонить ему, тем более Рита. Большая и маленькая стрелки любезно показывали полдень. Оперативник успевал отоспаться и продолжить утомительный путь. Леонид удобно устроился на ковре из листьев в тени раскидистого дерева и моментально заснул.
* * *Когда мужчина проснулся, часы подсказали: надо идти. Он доел бутерброд, выпил немного чая, оставив четверть термоса на дорогу, и, вздохнув, снова нырнул в крымские джунгли. Вскоре ему повезло. Он вышел на тропу, проложенную туристами, и весело зашагал к поселку. Через несколько метров дорога струйками разбежалась в разные стороны, и Леонид повернул направо. Несмотря на послеобеденное время, солнце палило нещадно, мухи облепляли залитые кровью руки и больно кусали. Сомов уже десять раз пожалел, что ввязался в это дело. Чем все закончится? Удастся ли ему добиться желаемого результата, или его прикончат те, кто организовал слежку?
«Назвался груздем – полезай в кузов», – взбодрил парень сам себя и, напевая известный мотив, зашагал дальше. Вскоре показалось море, огромным блюдом раскинувшееся внизу, и Мидас, маленькими точками домишек расположившийся на побережье. Идти оставалось самую малость. Да, ему удалось все точно рассчитать. Он будет на месте ночью.
Глава 15
Благодаря отдельному входу квартирная хозяйка и не слышала, как ее постоялец открыл дверь и прошел в комнату. Леонид был уверен, что добрался до дома незамеченным. На этот раз чутье не подсказывало, что за ним следят. Бросив сумку на пол, капитан пробрался к умывальнику, скворечником висевшему возле веранды, и с наслаждением подставил измученное тело под теплую тонкую струю воды. Он жалел, что не спросил у хозяйки про душ. Наверняка у нее он имелся, возможно, с холодной водой, предназначенный специально для жаркого лета. Оказаться под ним сейчас было бы в самый раз, однако будить женщину Леонид не рискнул. Окровавленная футболка отправилась в пакет вместе с импровизированными бинтами, завтра им предстояло перекочевать на помойку. Джинсы следовало хорошо отстирать от капель крови. Немного помывшись, Сомов вернулся в комнату и к великой радости обнаружил аптечку. Заботливая хозяйка снабдила ее йодом, зеленкой, ватой, бинтом, перекисью водорода, анальгином и аспирином. Все это оказалось как нельзя кстати. Обработав и перевязав раны, Леонид уже через несколько минут спал крепким сном.
* * *Будильник мобильного просигналил ровно в шесть, и Леонид с неохотой встал с постели. Анальгин немного притупил боль в ногах и руках, однако каждое движение напоминало ему о трудном вчерашнем пути. И все же он не мог позволить себе лежать. Во-первых, ему нужны были некоторые предметы, которые хоть немного изменили бы его внешность. Во-вторых, Сомов намеревался посетить мать Милены Ряшенцевой утром, ведь неизвестно, работает ли женщина, а если работает, когда уходит из дома. Скрыв раны под длинными рукавами полосатой рубашки и сменив джинсы, оперативник отправился на местный рынок, летом начинавший свою работу уже с раннего утра. Когда он бродил по нему с Ритой, выбиравшей фрукты и овощи, то удивлялся обилию товаров, казалось, совсем ненужных ни местному жителю, ни курортнику. Только теперь он понял, что ошибался. Никто и никогда не станет торговать неликвидом. У высокого смуглого кавказца капитан приобрел солнцезащитные очки, скрывавшие пол-лица, в лавке с маскарадными костюмами (ее хозяин любезно пояснил, зачем эта лавка вообще существует: его постоянные клиенты – вожатые из окрестных лагерей, которые устраивают представления для ребят) взял напрокат черные усы и парик такого же цвета. Все это с купленной у татарина кепкой превращало Сомова в совершенно другого человека, в чем он и убедился, вернувшись домой и нацепив на себя этот камуфляж перед большим зеркалом. Правда, в такую жару мужчина не чувствовал себя комфортно. Из-под парика и очков катились крупные капли пота. Казалось, голову сунули в кипяток и повышали градус. И все это надо было вытерпеть. Впрочем, своим внешним видом капитан остался доволен. Он ничуть не отличался от массы туристов, заполонивших Крым. Тонкие усы и бакенбарды придавали ему экзотический и вместе с тем интеллигентный вид. Если бы ему пришлось встретить подобного себе где-нибудь на улице Приреченска, он решил бы: этот человек определенно имеет отношение к науке. Так что мать Милены Ряшенцевой ни в коей мере не должна была его испугаться. Только вот захочет ли она откровенничать с незнакомцем насчет пропавшей дочери – это другой вопрос. Но, как говорится, попытка – не пытка. Преображенный Сомов смело зашагал в нужном ему направлении.