Леонид поежился. Как он и предполагал, организация знала о каждом его шаге. А тот веский аргумент против него – это, конечно, пистолет. Он уже не сомневался: из него была убита Милена. Когда наступит время, ему ткнут эту улику в нос.
Доктор откинулся в плетеном кресле:
– Замечательно.
И тут произошло то, что чуть не стоило жизни оперативнику. Что-то скользкое и липкое проползло по ноге, заставив его приглушенно вскрикнуть. Преступники вскочили со своих мест.
– Ты слышал? – спросил Григорьев. Леонид молнией метнулся к кусту самшита и спрятался за него. Он видел, как темная длинная тень с пистолетом вылетела из беседки.
– Кто здесь?
Григорьев по мобильному вызывал охранников, приговаривая:
– Я так и знал: этот проклятый опер не зря плывет в сторону моей виллы.
– Это могло быть совпадением, – не соглашался его друг.
– Обойдемся без них, – буркнул врач.
Дальнейший диалог Леонид не слышал. Как гепард, предчувствующий охоту, он рванул к морю, слыша топот ботинок. Но у него было преимущество. Как молодой тюлень, он бросился в воду и поплыл, выжимая из себя максимальную скорость. Противники же стаскивали с себя одежду, чтобы броситься вдогонку. Как гром среди ясного неба, слышался голос Григорьева:
– Болваны! Вы что, собираетесь догонять его вплавь? Берите лодку!
Сомов закусил губу. Если охрана использует для его поимки быстроходное суденышко, ему несдобровать. А бравые парни уже садились в лодку. Заурчал мотор. Леонид мысленно поблагодарил маму, иногда силой выпроваживавшую его на плавание, и, нырнув, направился к берегу. Его голова скрылась под водой в тот самый момент, когда по ней стал шарить луч мощного фонаря.
– Его нигде не видно, хозяин, – виновато произнес один из охранников. Собеседник Григорьева, оставшийся незнакомым оперативнику, вероятно, возглавлявший погоню, презрительно сплюнул:
– Конечно, он же не дурак. Я бы на его месте скрывался под водой сколько мог. Он появится, будьте уверены. А потом поплывет к берегу. Любой бы понял: на воде от нас ему не уйти.
Сомов, к тому времени успевший глотнуть воздух, пока луч шарил в противоположной стороне, услышал предположения противника. Значит, к берегу плыть опасно. Придется предпринять единственный маневр. Он, конечно, очень опасный, однако в противном случае его схватят на берегу или в воде – и результат будет одинаков. То, что происходило потом, оперативник запомнил на всю жизнь. Ему пришлось ставить своеобразные рекорды по быстроте и реакции. Как только фонарь направляли в другую сторону, голова беглеца показывалась над водой, и он усиленно работал руками и ногами, постепенно приближаясь к лодке. Сколько он тогда выпил морской воды? Во всяком случае, достаточно для того, чтобы при упоминании о море испытывать тошноту.
– Негодяй! – закричал вдруг его преступный коллега. – Черт побери! Он наверняка занимался подводным плаванием. Двигаем к берегу, ребята. Прочешите каждый кустик и каждый камень, а потом – быстро к лестнице пансионата. Попробуем перехватить его там. Во всяком случае, этот гад там появится. Не станет же он разгуливать в одних плавках! Даже скрываться в подобном наряде просто некомфортно!
Сомов безумно хотел услышать что-то вроде этого. Лодка скользнула возле него, едва не задев бортом. Оперативник в который раз погрузился с головой, проплыл еще несколько метров и вынырнул у берега. Судя по забору из колючей сетки, владения Григорьева здесь заканчивались.
Едва заметная тропинка вела на гору, и капитан, спотыкаясь, стал карабкаться наверх. Истерзанные ступни болели, ныла каждая мышца в спине. Мысль о том, что ему некуда идти, не добавляла хорошего настроения. Его обложили со всех сторон, как волка, и ждут момента, когда можно будет с ним расправиться. Сейчас бравые парни Григорьева орудуют в его номере. Теперь оперативнику стало понятно, почему администратор, пряча глаза, не подселяла ему жильцов. Его комната должна быть в любой момент готова для обыска без свидетелей. Леонид похвалил себя за предусмотрительность. Необходимое средство связи – мобильный – он решил не оставлять в пансионате, а, завернув несколько раз в полиэтиленовый пакет, плотным зажимом прикреплял к плавкам при купании. Дрожащая от усталости рука потянулась за телефоном. Пока на его счете достаточно денег, чтобы позвонить в Приреченск и сообщить Павлу нужную информацию. Однако аппарат запиликал сам. Сомов бережно распеленал его, как грудного ребенка. На дисплее не высветился номер. Бандиты, переворачивая его вещи, не нашли телефона и догадались, что он у их противника.
– Привет! – послышался знакомый голос.
– Кто это? – ответил Сомов.
– Нам так и не довелось познакомиться, хотя я хожу за тобой по пятам почти с самого твоего приезда, – сообщил собеседник. – Наверное, ты догадываешься, откуда я звоню.
– Из пансионата, – заметил капитан.
На том конце усмехнулись:
– Точно. А ты молоток, что взял мобильный. Только не вздумай звонить своим дружкам.
Леонид вздохнул:
– А что мне остается делать?
– У тебя два пути, – радостно сообщил мужчина. – Первый: ты встречаешься с нами без всякой опаски, мы договариваемся и оплачиваем тебе молчание. Заметь, щедро. Ты никогда не держал в руках такие деньги. Второе: мы все равно добираемся до тебя. У нас уже расписан сценарий твоей гибели. Не забывай, где твое табельное оружие. Но чтобы разыграть все как по нотам, придется привлечь других людей, а нам этого не хочется. И все же, хотя мы никогда не станем друзьями, я рекомендовал бы тебе первый вариант. Ну посуди сам: куда ты денешься в одних плавках и без копейки? Твои вещи мы отыскали на пляже, но тебе туда не попасть. И долго ты так пробегаешь? Если у тебя появится мысль связаться со своими по электронной почте, наши люди не дадут этого сделать. Через пять минут каждый будет искать тебя. В общем-то, больше предложить ничего не можем.
– А что помешает убить меня при встрече? – поинтересовался Леонид. И снова в ответ противное хихиканье.
– Тебе придется поверить нам на слово.
– Тогда я предпочту поразмыслить, – отозвался беглец.
– Пусть так, – согласился собеседник. – Однако времени у тебя в обрез. Если через день ты не выйдешь на связь с Григорьевым, знай: твоя песенка спета. Приреченские коллеги могут сдавать деньги на венок.
В трубке послышались гудки. Капитан до крови закусил губу. Черт возьми, откуда они знают его номер? Ведь он приобретал сим-карту в Харькове на вокзале, а не в Мидасе. Кто сообщил им такие сведения? Леонид попытался найти телефон Павла, но передумал. Они начнут пеленговать его, и тогда за свою жизнь он не даст и ломаного гроша. А разговор с Киселевым не будет коротким. Дисплей сообщил ему, что звонила Рита. Возможно, девушка уже вернулась, но вмешивать ее в игру Сомов не собирался. Он решил позвонить Елене. Журналистка не откажет в помощи, она поселит его в редакции.
Барышева сразу отозвалась на звонок:
– Да. Леня?
– Лена, быстро свой адрес! – рявкнул он. – За мной гонятся.
Она не задавала вопросов:
– Одноэтажный дом слева от почты. Третий номер, квартира тоже третья.
– Жди.
Вот теперь он мог отключить аппарат.
Глава 19
Леониду повезло. Темная южная ночь схоронила его от преследователей, и до дома Барышевой он добрался без приключений. Дверь ее квартиры была предусмотрительно открыта. Увидев дрожавшего от ночного холода Сомова, в мокрых плавках, с грязными, кровоточащими ступнями, она вскрикнула. Капитан подмигнул ей:
– Не пугайся. Сегодня самое страшное позади.
Лена быстро взяла себя в руки.
– В ванну, – распорядилась она. – На мое счастье, хозяева этой квартиры поставили бойлер. Горячая вода есть.
– Так это не твоя хата? – поинтересовался капитан.
– Нет. Я ее снимаю. В моем положении лучше жить одной.
Он не стал уточнять, что это за положение, юркнул в ванную, открыл кран с горячей водой и с наслаждением подставил измученное тело под струи душа.
– Мне понадобится одежда! – крикнул Сомов, услышав за дверью шаги журналистки.
Она мгновенно отозвалась:
– С этим тоже порядок. Хату сдает молодой парень, старые вещи он не забирал. Мы отыщем все, вплоть до трусов.
– Отлично.
Через пять минут ее рука кинула на пол джинсы, футболку и нижнее белье:
– Думаю, тебе подойдет.
– Спасибо.
Когда его кожа заскрипела от чистоты, Леонид покинул ванну и облачился в обновку. Все сидело на нем как влитое. Лена уже несла чай и несколько бутербродов с копченым мясом:
– Ешь. Кровать я тебе уже расстелила.
Вместе с чувством голода капитан испытывал огромное желание лечь и погрузиться в сон, однако старался подавить в себе последнее.
– Мне нельзя у тебя оставаться, – его зубы впились в бутерброд. – Займи мне, пожалуйста, немного денег, и я тронусь в путь.
Брови Лены метнулись вверх:
– В какой еще путь? Ты же едва держишься на ногах!
Брови Лены метнулись вверх:
– В какой еще путь? Ты же едва держишься на ногах!
Не переставая жевать, Сомов начал рассказывать ей обо всем, что видел и слышал. Он верил этой девушке. Она оставалась его единственным другом в приморском городке. Да, была еще Рита, но втягивать ее в это дело оперативник не хотел.
– И вот за мной ведется настоящая охота, – пояснил он, вытирая губы. – Оставаться у тебя мне никак нельзя. Они попросят распечатку моих звонков и узнают, с кем я разговаривал. А это означает: скоро мои преследователи будут здесь. Я беспокоюсь за тебя. Такие не оставляют свидетелей.
Губы Барышевой дрогнули:
– Они все же наведаются сюда.
– Конечно, а ты скажешь им, что дала мне ключ от редакции. Вернее, даже не дала, а выбросила в окно, потому что я по какой-то причине не захотел подниматься в квартиру.
Она растерянно поглядела на Сомова:
– Но я рассчитывала поселить тебя в редакции. Одна моя коллега в отпуске, и ее комната пустует.
– Сначала и я так думал, – Леонид отставил чашку. – Но теперь… Вычислив мой звонок и не найдя меня у тебя, они догадаются, куда ты могла меня пристроить. Нет, в редакции мне появляться нельзя.
Лена ломала пальцы:
– Но где же тогда…
Леонид рассеянно тер переносицу:
– Не знаю… Пока… Но здесь оставаться опасно. Они придут с минуты на минуту.
Барышева метнулась в комнату и сунула ему в руку деньги:
– Пока все, что есть. Но если понадобится, я достану еще.
– Спасибо, – Леонид обнял девушку и прикоснулся губами к ее волосам. – В этом городке у меня единственный друг, – и, немного отстранив ее от себя, добавил: – Давай быстро поговорим о способе связи. Каждый день выходи прогуляться в парк. Там есть тихая скамейка под лапами итальянской сосны. Возле нее – урна. Она чистая, там вообще редко кто бывает. Именно в эту урну я буду бросать тебе пакеты с записками. Может, потом найду другой способ. А теперь прощай.
– До свидания, – выдохнула журналистка.
* * *Выйдя на улицу, Леонид нырнул в спасительную темень близлежащего сквера и достал телефон. Надо отойти немного подальше от дома Барышевой и все же позвонить Павлу. Без помощи коллег ему не выкрутиться. Если он сделает вид, что согласен идти на мировую с бандитами, они не поверят и убьют его. Оперативник достал телефон и попытался включить. Дисплей любезно сообщил: разряжена батарея. Сомов похолодел и чертыхнулся. Такого оборота он не ожидал. Зарядное устройство находилось в пансионате и было для него недоступно. Пробираясь сквозь кусты, капитан медленно пошел вперед. Он еще не знал, куда приведет его едва заметная тропинка и как он проведет ночь. Тропинка змейкой сбегала к дороге. Притаившись за толстым стволом эвкалипта, Леонид наблюдал за дорогой. Он узнал этот район. Вот одноэтажное здание редакции. Темнота и тишина за окнами манили беглеца спрятаться внутри. Однако он подавил желание и вскоре получил подтверждение в правильности выбранного решения. Через пару секунд послышался топот ног, и пятеро здоровенных парней, здорово смахивающих на гангстеров девяностых, подбежали к ветхой двери редакции. В их руках блестели стволы. Взмах ноги – и деревянная дверь открылась. Преследователи устремились в проем. Луч фонарика, как подстреленная птица, метался по стенам помещения. Непрошеные гости громили все на своем пути. Сомов лишь тихонько посмеивался. Не надо считать других за идиотов! Закончив неприятные дела, банда, тихо переговариваясь, шла по тротуару. Интересно, навестили ли они Лену? Внезапно оперативника охватило нехорошее предчувствие. Да, он рассчитал, как должна ответить журналистка на вопросы бандитов, да только поверят ли они ей? Барышева славилась в городе любопытством и желанием раскопать запутанные дела. Григорьев и компания не оставляют свидетелей. Они могут не поверить девушке, что Сомов не был с ней откровенным. От плохого предчувствия вспотели ладони, холодными каплями покрылся лоб. Не разбирая дороги, движимый только одним желанием защитить невиновную девушку, единственного друга в бандитском городке, капитан мчался к ней. Тропинка в несколько метров длиной показалась ему марафонской дистанцией. Колючие ветки били его по лицу, но он не ощущал боли. Вот наконец и нужный ему дом. Окна первого этажа не освещены, однако это еще ничего не значит. Возможно, журналистка уже легла спать. Надеясь, что его никто не ждет в темном парадном, Леонид скользнул туда и, тяжело дыша, привалился к двери квартиры. Она открылась, и Сомов застонал от боли и отчаяния. Он уже знал, что увидит…
Лена сидела в кресле и удивленно смотрела на него своими огромными глазами. После его ухода она успела переодеться в черную, с драконами, пижаму, и белокурые волосы, падая на плечи, служили украшением этому простому одеянию. Если бы не маленькая дырочка на лбу и тоненькая струйка крови, капавшая на подбородок, оперативник бы обрадованно вскрикнул. Да, журналистка выглядела как живая, однако была мертва. Такой же меткий выстрел, как отправивший на тот свет Милену, и такая же гильза на полу. Теперь капитан не сомневался: это было его оружие. И оно продолжало убивать. А еще он понимал: гибель этого человека он никогда не простит себе.
Глава 20
Обливаясь холодным потом, оперативник продолжал путь. Куда? Об этом сейчас Сомов не думал. Спокойное лицо подруги с крошечной, но смертельной дыркой во лбу стояло перед глазами. Он вспомнил Виолу. Его первая знакомая в этом городе была убита точно так же. Убийца женщин, теперь использующий его оружие, – один и тот же человек. И Сомов не сомневался: это не конец его злоключений. Но что же делать? Благодаря компании Григорьева для него перекрыты пути к отступлению.
Неожиданно кусты поредели, и в лицо оперативнику ударил яркий свет больших фонарей. Он огляделся. Сам того не зная, капитан оказался в районе богатых построек. Трех– и двухэтажные дома поражали размахом и фантазией хозяев. Одна вилла, скрытая за забором, показалась ему знакомой. Оперативник подошел ближе. На воротах красовалась латунная дощечка «Вилла «Виола». Его снова бросило в дрожь. Вот уж поистине мысли материализуются! Совсем недавно он вспоминал об этой женщине, которая, сама того не подозревая, втянула его в криминальную историю и невольно явилась причиной гибели еще нескольких людей. В окнах соседних домов горел свет, а жилище Виолы выглядело заброшенным. И неудивительно. Увезя труп хозяйки, полиция опечатала его и теперь занимается поиском наследников, которых, по словам Виолы, не было. Шальная мысль мелькнула в усталой голове беглеца. Значит, сейчас этот дом свободен и может предоставить ему убежище! Перелезть через забор оказалось делом пустяковым. Залезая на большой валун возле забора, Сомов подумал, что все богачи скрываются за похожими стенами, оберегая свою жизнь от нежелательных свидетелей. Леониду приходилось навещать приреченских толстосумов, и у него сложилось впечатление: все поместья одинаково пахнут, имеют одинаково ухоженные газоны и бассейны. Интересно, не разочарует ли его бывшее жилище Виолы? Он спрыгнул с забора на мягкую землю и перевел дыхание. Никто не спешил ловить его. Свет фонаря осветил лужайку с неподстриженной и пожухлой травой, пожелтевшей, как в сентябре. Цветы, посаженные еще хозяйкой, давно отцвели, и их головки склонились на высохших стеблях. Только два шикарных розовых куста смотрелись свежо. На одном уже распустился прекрасный цветок, и Сомов подошел ближе, вдыхая его аромат. Он знал название этого розового куста. Его мать любила именно этот сорт, с крупными цветами, описать которые было бы под силу опытному писателю или поэту. Желтоватый цвет постепенно переходил в нежно-розовый. Ветки с коричневыми колючками, напоминавшими когти хищной птицы, гордо демонстрировали еще не распустившиеся бутоны. Поистине название «Глория», что в переводе с латинского означало «Слава», как нельзя кстати подходило величавому цветку. Сомов не вытерпел и коснулся губами бархатистых листков. От них повеяло спокойствием и домом, но не чужим, а родным. Захотелось в Приреченск, подальше от кошмара, приключившегося в мирном морском городке. Как порой неожиданны повороты судьбы! По дорожке, выложенной красным кирпичом, Леонид пошел к вилле. Маленький плавательный бассейн был наполнен мутной водой, в ней плавали трупики насекомых и листья. Леониду казалось: сад наполнен запахом запустения и тлена. И ничто не нарушало могильную тишину. Сомов подошел к входной двери. Надежный замок заверил его: просто так в дом не проникнуть. Однако, на его счастье, на окнах не было решеток, на балкон вела лестница, наверное, оставленная строителями. Ею и воспользовался оперативник. Несколько секунд – и он на балкончике, с которого открывался великолепный вид на море и горы. В другое время Леонид обязательно полюбовался бы пейзажем, однако сейчас его мысли были заняты другим. Капитан дернул балконную дверь, жалобно скрипнувшую, но поддавшуюся напору. Итак, вилла «Виола» распахнула перед ним свои объятия. Комната на втором этаже была не менее просторна, чем на первом, и он решил переночевать в ней. Ужасно не хотелось спускаться вниз, где несколько дней назад его взору предстала убитая женщина. На цыпочках Леонид осматривал помещение. Здесь же оказалась и кухня с плитой и холодильником, в котором оперативник с удовольствием обнаружил копченую колбасу и консервы. Хлеб хозяйка хранила в морозильной камере, и он еще был годен для употребления. Бутерброды несчастной Елены не заглушили чувство голода, оно лишь усилилось после пережитого стресса, и капитан набросился на еду. На кухонном столе лежала коробка спичек, однако зажигать их беглец побоялся. Любое движение на пустующей вилле покажется странным соседям, те вызовут полицию, а уж полиция сразу свяжет все с ним. Покончив с едой, Леонид улегся на диван и принялся думать. Вопреки его ожиданиям, сон не шел. Убитая по его вине Елена маячила перед глазами немым укором, и он постарался переключить мысли на собственное спасение. Ведь бедняжке уже ничем не поможешь, но отомстить за ее смерть он просто обязан! Да, но как выбраться отсюда? Стоит ли звонить в Приреченск по телефону, находящемуся на вилле? Это рассуждение показалось оперативнику дельным, и он вскочил с дивана и заметался по комнатам второго этажа в поисках телефона. Вскоре аппарат, раздавленный чьей-то тяжелой ногой, был найден. Огромная вилла была отрезана от внешнего мира. Вероятно, убийца, пришедший сюда в день гибели хозяйки, напугал ее, и она хотела вызвать полицию. Сначала преступник уничтожил телефон… Это открытие казалось особенно неприятным. Сомов снова лег на диван и принялся думать. По логике вещей, только один человек в городе мог его спасти – некто Придворов, отец невесты Григорьева. У него для этого было достаточно и денег, и связей. Леонид почему-то не сомневался: стоит добраться до местного олигарха, рассказать про его дочь и зятя – и богач покончит со всей этой историей. Однако, как говорится, близок локоть, да не укусишь. Если бы Леонид хотя бы представлял, где живет отец несчастной девушки, добраться до него было бы делом техники. А в его положении… Кто же поможет ему? Сомов проворочался полночи, так ничего и не придумав, и наконец заснул тревожным сном.