Не мешайте палачу - Маринина Александра Борисовна 7 стр.


Все смещения и замены прошли, что называется, в плановом порядке, свои люди были расставлены по ключевым постам, после чего Булатников стал лишним и опасным. Его, разумеется, убрали. Но ближайший помощник генерала сумел от них ускользнуть. Они в то время не особенно обеспокоились, ибо понимали: раз спрятался в зоне, значит, боится. А коль боится, то сам никого не тронет, если его не задевать. На том и успокоились.

Однако некоторое время назад Григорий Валентинович узнал, что помощником покойного генерала вдруг заинтересовались сторонники нынешнего Президента. Это уж было совсем ни к чему. При помощи показаний Павла Сауляка можно в полном смысле слова удавить подавляющее большинство кандидатов, в том числе, естественно, и того, на команду которого в данный момент работал сам Чинцов. Понятно, что помощника этого надо убрать с глаз долой. Чинцов, по привычке понадеявшись на свои связи с МВД, был сильно разочарован, обратившись к двум-трем старым знакомцам. После июньских событий в Буденновске министра внутренних дел сняли, а новый министр привел новую команду, к которой ходов у Чинцова не оказалось. Новый министр оказался не милиционером, а войсковиком, и компрометирующих его материалов для решения своих вопросов у Григория Валентиновича не было. Единственное, что он смог сделать – это узнать, в какой колонии находится Сауляк и когда будет освобождаться. Он послал людей встретить Павла Дмитриевича, но все вдруг обернулось неожиданными осложнениями. Во-первых, Павла встречать явились не только они. Был какой-то парень, который крутился возле колонии. Был еще один тип, который крутился возле Павла в гостинице. И самое главное – появилась женщина, вероятно, родственница генеральского помощника. А может, жена. Эта женщина спутала Чинцову все карты, и теперь он вынужден был ждать, пока ситуация не прояснится.

Так картинка выглядела еще вчера вечером. Однако после некоторых сообщений Чинцов стал пересматривать свой стратегический план. Президент объявил, что в течение ближайшего времени предпримет все меры для того, чтобы погасить задолженности по социальным выплатам. Понятное дело, у него всего три рычага, которыми он может оперировать в предвыборной борьбе: играть в демократию, решить чеченский вопрос и обеспечить выплаты зарплат и пенсий. Погасить задолженности можно только путем включения печатного станка, это очевидно всем. Видные экономисты возражают против этого категорически. Но разве Президент их послушает? То есть послушает, конечно, послушает, пока ему не надоест, а потом все равно сделает по-своему. Простому народу, который живет только на зарплату да пенсию, эти резоны ни к чему, они ему непонятны, все эти слова насчет инфляции и будущей экономической катастрофы для него пустой звук, потому как детей кормить нечем уже сегодня, а инфляция и катастрофа когда еще будут. Погасит Президент задолженность – завоюет любовь народа. Значит, нужно сделать так, чтобы он ее не погасил. Какие тут силы расставлены? Независимые экономисты, которые против включения станка. И зависимые советники, в том числе по финансовым вопросам, на которых можно нажать. Чинцов хорошо знал, что помощью генерал-лейтенанта Булатникова пользовались не только его нынешние друзья. Вся страна пользовалась. Так неужели же среди советников Президента не найдется человека, которого можно придушить руками Павла Сауляка? Наверняка найдется, и не один. И что из этого следует? А то, что генеральского помощника нужно прибрать к рукам. Не ликвидировать сразу, как это планировалось вначале, а потрясти как следует, заставить сотрудничать, выложить все, что знает. А дальше видно будет.

Вот только женщина эта мешается… И кто она такая? Может, и она в этой игре сгодится? Нет, нельзя их трогать, нельзя, пока ясности не будет.

* * *

Вячеслав Егорович Соломатин в отличие от Чинцова радел за идею. Его личная преданность Президенту поистине не знала границ. И он готов был на все, чтобы его поддержать и помочь.

Рассуждал он в принципе точно так же, как и Григорий Валентинович. И про три рычага, и про невозможность упустить хотя бы один из этих рычагов. Но задача перед ним стояла несколько иная.

Нашлась же сволочь, которая внушает Президенту опасную идею создать две разные комиссии по выработке решения чеченского вопроса! Пока он эту идею еще не принял, но по всему видно – склоняется. В одной комиссии будут работать члены Президентского совета, в другой – министры-силовики. С чьими бы выводами он ни согласился, все равно настроит против себя огромную часть населения. Сделает, как предлагают советники, – это не понравится сторонникам жесткой руки, а их, как показали недавние выборы в Госдуму, ох как много в России. Последует советам министров – демократы в позу встанут. И будут правы, положа руку на сердце. Единственное, что может спасти престиж Президента в этой патовой ситуации, это его личное решение, не совпадающее с предложениями ни одной из комиссий. А где это решение взять?

В комиссиях этих не дураки заседать будут, перед ними задача будет стоять: проанализировать все имеющиеся варианты выхода из чеченского кризиса и предложить самый оптимальный. Понятное дело, члены комиссий землю рыть начнут, привлекут всех имеющихся в наличии аналитиков и стратегов, задействуют научные институты, разыщут самых толковых экспертов. Вся страна будет мозги напрягать. И не может такого быть, чтобы нашлось решение, до которого никто не додумается. А такое решение должно найтись. Обязательно. Иначе Президенту лица не сохранить и гонку не выиграть.

В толстой стене, которую будут складывать эти две комиссии из кирпичиков различных вариантов, должна остаться щелочка. Маленькая такая щелочка. Не будет хватать только одного кирпичика. И с этим кирпичиком в руках нынешний Президент достойно подойдет к предстоящим выборам. Задача, как ее видел Вячеслав Егорович Соломатин, состояла в том, чтобы обеспечить Президенту этот кирпич, это единственное решение, которое позволит ему не согласиться ни с одной из комиссий и показать себя как самостоятельно мыслящего политика. И для этого ему позарез нужен был Павел Дмитриевич Сауляк.

Несмотря на схожесть рассуждений и избираемой тактики, между Григорием Валентиновичем Чинцовым и Вячеславом Егоровичем Соломатиным разница все-таки была. Соломатин знал о Павле Сауляке намного больше. Поэтому он не собирался его похищать и вообще применять к нему какое-либо насилие. Он знал, что делать этого нельзя ни в коем случае. Соломатин хотел попробовать договориться с бывшим помощником генерал-лейтенанта Булатникова. Поэтому сейчас его люди просто наблюдали за Павлом, отслеживали его передвижения, а заодно и пытались установить, кто та женщина, которая встретила его у ворот колонии. Странная парочка! Живут в одном номере, носят одну фамилию, а на людях разговаривают на «вы». Хотят скрыть близкое знакомство или даже родственные отношения? Что же они, считают окружающих полными идиотами? Кто поверит, что мужчина и женщина, носящие одну фамилию и снимающие в гостинице один номер на двоих, едва знакомы! Или они никого не пытаются обмануть, а просто очень сильно конфликтуют. Ведь в ресторане она даже его ударила, а он ей руку вывернул так, что она на пол упала. Видно, крутая разборка какая-то между ними. Впрочем, это вполне может быть ревность. Люди Соломатина донесли, что женщина открыто флиртовала с каким-то постояльцем гостиницы и даже целовалась с ним на глазах у Сауляка. Немудрено, что тот взбесился. Но зачем она это делала? Одни загадки кругом.

* * *

Одним из завоеваний экономической реформы стало стирание границ между центром и провинцией во всем, что касается обеспечения населения товарами и услугами. Продуктов в магазинах города Уральска было много, и ассортимент их был вполне достаточным для того, чтобы Настя могла устроить в гостиничных условиях очень даже приличный обед. Итальянские салаты в пластиковых коробочках, супы в стаканчиках, которые нужно было только залить горячей водой и дать постоять три минуты, разнообразные йогурты и сладкие десерты и даже упакованный отдельными тоненькими кусочками французский сыр. Денег, полученных от генерала Минаева, было много, и Настя не стесняясь накладывала продукты в пластмассовую инвентарную корзинку.

– У вас барские замашки, – заметил Павел, с неодобрением глядя на очередной яркий пакетик с орехами, перекочевавший с полки в корзинку.

– Ничего подобного, – возразила она. – Просто я ленива от природы и поэтому предусмотрительна. Кто знает, сколько времени мы проторчим в этом городе, пока не улетим в Екатеринбург. Не ходить же в магазин каждый раз, когда мы захотим есть. Вы какой сыр предпочитаете, сливочный, с креветками или с ветчиной?

– Все равно.

– Но у них же совсем разный вкус. Неужели вам безразлично?

– У вас барские замашки, – заметил Павел, с неодобрением глядя на очередной яркий пакетик с орехами, перекочевавший с полки в корзинку.

– Ничего подобного, – возразила она. – Просто я ленива от природы и поэтому предусмотрительна. Кто знает, сколько времени мы проторчим в этом городе, пока не улетим в Екатеринбург. Не ходить же в магазин каждый раз, когда мы захотим есть. Вы какой сыр предпочитаете, сливочный, с креветками или с ветчиной?

– Все равно.

– Но у них же совсем разный вкус. Неужели вам безразлично?

– Абсолютно. Я вообще сыр не люблю, так что ориентируйтесь на свой вкус.

– Ладно. А что вы любите? Не стесняйтесь, Павел, мой клиент от этого не обеднеет.

– Ничего. Мне все равно.

– Да ну вас, ей-Богу, никакого удовольствия ходить с вами по магазинам, – фыркнула Настя. – Нельзя быть таким занудой. Надо получать удовольствие от жизни, а вы лишаете себя маленьких земных радостей в виде вкусной еды. У вас всегда такое похоронное настроение?

– Оставьте в покое мое настроение, сделайте одолжение.

– Ладно. Тогда по крайней мере посмотрите, где там наши любезные друзья. Должна же от вас быть хоть какая-то польза.

Они уже стояли в очереди к кассе, и Настя видела впереди, у входа, Юру Короткова. Волчья шапка попалась ей на глаза только при выходе из гостиницы, а парочку из «Волги» она вообще не заметила. Куда они делись, интересно?

– Все на месте, – сообщил ей Сауляк. – Берут с вас дурной пример, тоже едой запасаются.

– А поклонник?

– Уже отоварился и ждет на улице.

– Может, пригласим его пообедать с нами? Все-таки развлечение.

– Послушайте, перестаньте меня истязать вашим стремлением к веселью. Вы на работе – вот и работайте. Я лично ничего забавного не вижу.

– Значит, вы еще не боялись как следует.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Сауляк.

В этот момент стоящая впереди них женщина забрала у кассира сдачу и отошла. Настала их очередь платить, и Настя решила не отвечать. Если ему действительно интересно, что она имела в виду, то он обязательно об этом спросит. Наступит на горло своим идиотским принципам, а заведет разговор первым. Ничего, она его дожмет.

Содержимое зеленой пластмассовой корзинки потянуло на изрядную сумму, и она с усмешкой подумала, что на свою зарплату никогда не позволяла себе покупать такие дорогие продукты, которых, в сущности, хватило бы только на обед и ужин. На такую сумму, которую она выложила сейчас, они с Лешей жили неделю.

По дороге из магазина обратно в гостиницу им попался газетный киоск. Павел слегка замедлил шаг, и Настя сообразила, что он хочет купить газеты, но не может заставить себя попросить у нее денег. Сам-то он без гроша. На принятие решения у нее были буквально доли секунды. Проявить благородство и не заставлять его унижаться? Или сделать вид, что не заметила, чтобы он почувствовал свою зависимость от нее? Как правильно поступить, чтобы не сдать одним махом с таким трудом завоеванные позиции?

– Что, Павел Дмитриевич, в вас проснулась тяга к печатному слову? – насмешливо спросила она, перекладывая сумку из одной руки в другую. – Я куплю вам газеты просто из принципа. Может быть, в них найдется рубрика «Как себя вести», и из нее вы с удивлением узнаете, что сумку с продуктами у дамы полагается забирать и нести ее самостоятельно. Вас этому никогда не учили?

Павел молча забрал у нее сумку, при этом губы его сжались еще крепче и превратились в узкую полоску. Настя купила несколько газет, как центральных, так и местных, и тоненькую книжечку с кроссвордами.

– Если вы будете продолжать строить из себя вселенскую скорбь и великого молчальника, я по крайней мере кроссворды поразгадываю. Вы кто по образованию? – спросила она, запихивая газеты в сумку.

– Технарь, – коротко ответил он.

– Прелестно. Будете помогать отгадывать слова, которых я не знаю.

– А у вас какое образование?

– Университет, физмат.

– Да что вы? Там открыли актерское отделение?

– По-моему, пока нет. Откуда такой вопрос?

– Вы же говорили, что вы актриса.

– Да что вы? – передразнила его Настя, весело улыбаясь. – А мне кажется, что ничего подобного я не говорила. Вам показалось.

Его лицо вмиг застыло, глаза на секунду закрылись, словно он пытался стряхнуть с себя наваждение, справиться с собой. «Разозлился, – подумала она. – Это хорошо. Пусть считает меня дурой, самое главное, чтобы он не понимал меня. Если он будет считать меня дурой, то обязательно захочет понять, что у меня в голове. Почему вчера я говорила одно, а сегодня – совсем другое? Просто вру и не запоминаю, вопреки старой истине о том, что у лжеца должна быть хорошая память? Или плету какую-то каверзу? Он должен хотя бы заинтересоваться мной. Нормальное человеческое любопытство, не ограниченное страхом перед возможными препятствиями. Страх перед неудачей может заставить его забыть о любознательности. Ведь он азарта начисто лишен. Если страха не будет, если я в его глазах ничего сложного не представляю, ему обязательно захочется разобрать механизм, чтобы посмотреть, как он устроен. Вот на этом любопытстве я тебя и зацеплю, «и никуды ты, милок, не денисси», как говорилось в одном известном телесериале. Кажется, это был «Вечный зов»…»

Придя в номер, Настя сразу включила кипятильник, чтобы сделать кофе, и занялась обедом. На этот раз Сауляк не говорил, что не голоден, и от еды не отказывался, но она видела, что ему кусок в горло не лезет. Неужели у него совсем нет аппетита? Странно как-то. Может, у него болит что-нибудь, желудок, например, или печень?

– Павел Дмитриевич, у вас проблемы со здоровьем? – спросила она, с удовольствием поедая салат с креветками и грибами. – Вы что-то совсем плохо едите.

– У меня все в порядке.

«Как же, все у тебя в порядке, – мысленно прокомментировала Настя. За последние сутки она уже привыкла вести с Павлом такие молчаливые беседы. – То-то ты вчера дверь не запер, когда ванну принимал. Типичное поведение сердечника, который боится, что в горячей воде ему может стать плохо. Я и сама никогда не запираюсь в ванной, мало ли что – крикну, Лешка прибежит. А то пока он дверь ломать будет, глядишь, и опоздает. Может, конечно, ты и не сердечник, но какая-то хворь у тебя точно есть. Не хочешь говорить? Супермена из себя строишь? Ну строй, строй».

После обеда она улеглась на кровать, подложила под спину подушку и занялась разгадыванием кроссвордов. В комнате повисла тишина, нарушаемая только шелестом газетных страниц – Павел изучал прессу.

– Если у вас тяга к политическим новостям, можете включить телевизор, – сказала Настя, не отрываясь от кроссворда. – Вы мне не помешаете.

– Вы очень любезны, – ответил Сауляк спокойно, но в его голосе она уловила едва заметный сарказм. Хорошо, значит, он просыпается от своей спячки, уже появились эмоции.

Телевизор он включил спустя минут пятнадцать, когда началась информационная программа по каналу ОРТ. Ничего интересного там не сказали, было воскресенье – день не особо богатый на сенсации и политические скандалы. Павел пощелкал переключателем и нашел местный канал, по которому шла какая-то публицистическая передача. Ведущий пытался разжечь дискуссию между двумя приглашенными чиновниками, один из которых был представителем мэрии, а другой – из городской Думы. Но дискуссии не получалось, оба говорили об одном и том же и во всем друг с другом соглашались. Речь шла о том, в какой мере городские власти должны отвечать за деятельность органов управления и их руководителей. Ведущий лез из кожи вон, вероятно, ему покоя не давали лавры известного тележурналиста, на передаче у которого два крупных политика чуть не подрались. Отчаявшись расшевелить гостей собственными усилиями, ведущий достал козырную карту, решив, по-видимому, что в положении обороняющихся они поведут себя более агрессивно.

– Как вам известно, – начал он, обращаясь к зрителям, – в нашем городе уже два года существует объединение родителей, чьи дети стали жертвой кровавого маньяка, который до сих пор не разоблачен и не привлечен к ответственности за свои злодеяния. Объединение охватывает матерей и отцов не только из нашего города, но и из некоторых соседних городов, где орудовал преступник. И у этих людей существует совершенно определенная точка зрения на меру ответственности муниципальных властей за состояние борьбы с преступностью. Давайте посмотрим запись.

На экране появилась панорама какого-то конференц-зала, камера приблизилась к сидящим и стала по очереди показывать участников собрания. Все лица были молодыми, не старше сорока лет, и на каждом из них лежала печать одержимости.

– Сегодня эти люди собрались вместе не для того, чтобы заклеймить бездействие правоохранительных органов, – говорил голос за кадром. – Они больше не надеются на органы внутренних дел и прокуратуру и хотят сделать все возможное для того, чтобы постигшая их трагедия больше не повторилась, чтобы предотвратить новые жертвы, сберечь жизни наших маленьких сограждан. Сегодня здесь идет обсуждение вопроса о сборе средств на подготовку и издание брошюры «Как помочь ребенку не стать жертвой преступления». Инициативная группа заключила договор с известным специалистом в области преступлений против детей, и он готов поделиться своими знаниями и дать полезные советы и рекомендации как родителям, так и самим детям…

Назад Дальше