Ф.Искандер берет простой случай — ведь никто не оправдывает воров и убийц, даже если они стали жертвами доктринеров и были выброшены из общества помимо своей воли. Но теперь принято проклинать и политическую демократию, тот самый инструмент, с помощью которого пришла к власти нынешняя верхушка. В.В.Путин говорит, например: “Нельзя позволить всяким проходимцам злоупотреблять терминологией из демократического словаря, решая свои клановые интересы”.
Это — типично антидемократический тезис. Суть гражданского общества в том и заключается, что граждане группируются согласно своим “клановым интересам” и делегируют в партии, прессу, парламент своих представителей, которые эти интересы отстаивают, “злоупотребляя” той терминологией, которая им кажется наиболее удобной (это и называется свобода слова). При этом администрация, включая президента, не имеет права не только запрещать применение той или иной терминологии, но даже и обзывать этих неприятных власти представителей “всякими проходимцами”. Для определения границы между употреблением и злоупотреблением, а также между гражданином и проходимцем существует суд, а не исполнительная власть.
В.В.Путин сделал это заявление в обезличенной форме — сегодня оно может быть применено к одному “проходимцу”, завтра к совсем другому. Важно, что в рамках “демократического словаря” все это рассуждение есть нонсенс.
Именно та часть интеллигенции, которая выступала под знаменем демократии и многопартийности, активнее всех поддержала явно антидемократическую кампанию против Верховного Совета РСФСР, а потом и против Государственной думы — представительных органов парламентского типа. В этом уже было что-то шизофреническое — в конфликте парламента с авторитарной кликой Ельцина, с ее явным антиинтеллектуальным и даже криминальным душком, поддержать эту авторитарную клику и при этом искренне называть себя “демократами”!
Историк академик П.В.Волобуев сказал незадолго до своей смерти: “В стране уже несколько лет идет трудный и мучительный процесс становления парламентаризма. И если в дореволюционной России либерально-демократическая интеллигенция всячески поддерживала Государственную думу, то наши “демократы”-интеллигенты через СМИ сделали максимум возможного для дискредитации Верховного Совета сначала Союза, а затем Российской Федерации, создавая в народе представление о нем как о балагане, говорильне, бастионе консерватизма и т.п. Да будет им известно, что они попросту приняли эстафету от черносотенцев — ненавистников парламентаризма. Но мне не припоминается, чтобы черносотенцы требовали “Раздавить гадину!”, чем навеки прославили себя нынешние “демократы”… Такой подход вполне отвечает интересам режима, но свидетельствует о социальной забывчивости и политической беспринципности нашей “демократической” интеллигенции. Лично я давно перестал связывать перспективы демократии в России с нашими “демократами” и “либералами”. Они, скорее, похожи на ее могильщиков”59.
Почти за двадцать лет, с начала перестройки, положение нисколько не улучшилось. Наоборот, гипостазирование вошло в привычку, стало новой нормой мышления. Эта норма воспринята политиками вплоть до верховной власти. Конечно, над выступлениями политиков такого уровня трудится целая рать советников и экспертов, но нас интересует само явление, а не авторство этих умозаключений.
Вот В.В.Путин во многих своих заявлениях отстаивает ценность экономической свободы. Понятие это туманное, философское, но в речах президента им обозначается чуть ли не главная наша цель. Вот что сказано в Послании Федеральному собранию 2003 г.: “Необходимо извлечь уроки из нашего опыта и признать, что ключевая роль государства в экономике — это, без всяких сомнений, защита экономической свободы”.
Почему же такая странная роль государства утверждается “без всяких сомнений”? Тезис именно сомнительный. Что это за священный идол — экономическая свобода? Спросите любого человека на улице, в чем “ключевая роль государства в экономике”. Почти каждый скажет как раз противоположное — установление порядка и контроль за ним. Даже либералы любят повторять свой афоризм: “государство — ночной сторож”. Да разве дело сторожа “защита свободы”? Совсем наоборот — защита порядка, ограничение свободы жуликов.
А если шире, то ключевая роль государства в экономике — так организовать производство и распределение материальных благ, чтобы была обеспечена безопасность страны, народа и личности, а также воспроизводство физически и духовно здорового населения. Ради этого государство обязано ограничивать “экономическую свободу” рамками общественного договора, выраженного в законах. Причем в законах, опирающихся на господствующие в данной культуре нравственные нормы, а не противоречащих им.
Придавая экономической свободе статус одной из главных сущностей, В.В.Путин исходит из абстрактного постулата: “Сегодня, в современном мире, государство в первую очередь должно обеспечить права и свободы своих граждан, без этого вообще ничего невозможно сделать”.
Это — типичный либеральный штамп, пустые слова надуваются, как воздушный шарик. В них нет никакой сущности. Она не здесь, а в жестком определении, какие права и свободы имеются в виду, для кого эти права и свободы. Если следовать здравому смыслу, то надо уточнить, что базовым правом человека является право на жизнь. А ведь оно реализуется через право на труд и уравнительное распределение минимума жизненно важных благ (что возможно лишь при сильном общественном секторе хозяйства). На худой конец, как чрезвычайная мера, право на жизнь осуществляется через социальную помощь “слабым” посредством перераспределения богатства с помощью налогов.
Но в любом случае “экономическая свобода” несовместима с правом на жизнь “для всех”, она означает лишь право сильного на жизнь — право того, кто победил в конкуренции. Ведь рынок с его “свободой контракта” отрицает право на труд и на удовлетворение потребности человека в хлебе и тепле. Он удовлетворяет только платежеспособный спрос. Милостыня бедным — вне экономики, это благотворительность, права на нее не существует, ее можно лишь просить как милость.
Гипостазирование в связи с понятием экономической свободы имеет и важное международное измерение. В декабре 2003 г. В.В.Путин сделал важные утверждения по проблеме “границ” России, ее “открытости” миру. Тут идея экономической свободы выступает в ее исходном значении — свободной торговли. Об этом говорит радость по поводу вывоза тех продуктов, которых остро не хватает в самой России. В.В.Путин сказал: “Впервые за полвека Россия превратилась из импортера зерна в его экспортера. С 1999 года продажи наших продовольственных товаров на зарубежных рынках выросли в три раза. Экспорт нефти, нефтепродуктов и газа увеличился на 18%, и сегодня Россия является крупнейшим экспортером топливно-энергетических ресурсов в мире”.
Но ведь сбор зерна в РФ опустился ниже порога безопасности, скот режут из-за дороговизны комбикорма — а зерно, как в начале ХХ века, вывозят за рубеж. То же с экспортом нефти. Промышленность парализована, города в полузамерзшем состоянии, а нефти для внутреннего потребления в РФ остается в три раза меньше, чем в советское время. Разве это хороший признак?
Как пишут историки, доктрина “свободной торговли” существовала в двух видах. Первый вид — чистая идеология, навязанная Западом элите зависимых стран. Второй вид — реальная политика насильного раскрытия рынков зависимых стран для метрополии. Колонизация Индии Англией разрушила ее хозяйство. Затем Англия силой заставила Китай открыть свой рынок для английского опиума, который выращивался на английских плантациях в Индии (опиумные войны). В нынешней РФ доктрина свободной торговли внедряется в обоих ее видах — и как идеология, и как реальная практика.
То, что из России вывозится нефть и зерно, полбеды. В огромных количествах вывозится самый дорогой и компактный товар — деньги. Уже 12 лет правительство шаг за шагом упрощает этот вывоз, так что сегодня один самолет, вылетевший из Шереметьево, может без всякого оформления вывезти миллион долларов. Иными словами, государство отказывается контролировать вывоз капитала административными средствами. Каков же довод в обоснование такого отказа от одной из обязанностей государства?
В.В.Путин говорит: “Для того, чтобы предотвратить легальный или даже часть криминального оттока капитала, нужно просто создавать более благоприятные условия для инвестирования в собственную экономику”.
Просто создавать более благоприятные условия! А если по каким-то причинам таких условий создать невозможно? Например, если из-за холодного климата и высоких издержек на отопление условия для инвестирования в РФ все равно будут менее прибыльны, нежели в экономику Малайзии? Значит, мы обязаны безропотно погибнуть, глядя, как “предприниматели” вывозят достояние страны? К тому же “создать благоприятные условия” — это длительный процесс, а вывоз капитала — процесс моментальный. “Раскрыв” Россию, правительство ставит крест на всякой возможности ее развития. Ради чего? Ради того, чтобы где-то в Давосе наших министров похлопали по плечу (если мы исходим из предположения, что министры не вступили в долю с теми, кто вывозит достояние страны).
Просто создавать более благоприятные условия! А если по каким-то причинам таких условий создать невозможно? Например, если из-за холодного климата и высоких издержек на отопление условия для инвестирования в РФ все равно будут менее прибыльны, нежели в экономику Малайзии? Значит, мы обязаны безропотно погибнуть, глядя, как “предприниматели” вывозят достояние страны? К тому же “создать благоприятные условия” — это длительный процесс, а вывоз капитала — процесс моментальный. “Раскрыв” Россию, правительство ставит крест на всякой возможности ее развития. Ради чего? Ради того, чтобы где-то в Давосе наших министров похлопали по плечу (если мы исходим из предположения, что министры не вступили в долю с теми, кто вывозит достояние страны).
Сегодня доктрина свободной торговли, с помощью которой “клуб развитых стран” тормозит развитие стран зависимых, воплощается в ВТО. Правила ВТО сформулированы сильными мира сего, они и получают главную выгоду от “раскрытия” рынков слабых стран. За это слабым странам дают льготы для продажи их дешевых товаров низкого технического уровня — при условии, что они не будут вести научно-техническую деятельность, предоставив это метрополиям. При этом сильнее всего пострадает именно Россия — она в кризисе, и ее наукоемкие производства будут уничтожены конкуренцией. А в то же время, само преодоление ее кризиса возможно только через восстановление наукоемкого производства.
С какой же целью наши правые политики, включая В.В.Путина, настойчиво стремятся форсировать вступление РФ в ВТО? Ведь они категорически отказываются связно и понятно ответить на самый простой вопрос: зачем нам вступать в ВТО? Что мы в ближайшие десять лет собираемся продавать на западных рынках? Для продажи нефти и газа никакой ВТО не надо, их и так возьмут и еще потребуют. ВТО нужна лишь для того, чтобы задавить штрафами и санкциями остатки нашего машиностроения.
Глава 4. Учебные примеры гипостазирования: Общечеловеческие ценности
В создании и поддержании идейного хаоса с середины 80-х годов большую роль сыграла догма “ общечеловеческих ценностей ”. В основе ее лежит убеждение, будто существует некий единый тип “естественного человека”, суть которого лишь слегка маскируется культурными различиями и этнической принадлежностью. Главные ценности (потребности, идеалы, интересы) людей якобы определяются этой единой для всех сутью и являются общечеловеческими. Раз так, значит, развитие разных человеческих общностей (народов, культур) приведет к одной и той же разумно отобранной из разных вариантов модели жизнеустройства.
Представление о человеке естественном, которому якобы присущ некоторый набор природных ценностей противоречит данным современной антропологии и является рецидивом биологизаторства, уподобления человеческого общества миру дикой природы, где разные виды ведут борьбу за существование и побеждает наиболее приспособленный вид. Такое представление (социал-дарвинизм) господствовало в общественном сознании англо-саксонской части Запада в конце ХIХ века, а сейчас мы снова наблюдаем его оживление. С тем различием, что этот социал-дарвинизм во время перестройки был поднят на щит и в России, культура которой раньше всегда его отвергала.
Н.Бердяев пишет в 1946 г.: «Есть два понимания общества: или общество понимается как природа, или общество понимается как дух. Если общество есть природа, то оправдывается насилие сильного над слабым, подбор сильных и приспособленных, воля к могуществу, господство человека над человеком, рабство и неравенство, человек человеку волк. Если общество есть дух, то утверждается высшая ценность человека, права человека, свобода, равенство и братство… Это есть различие между русской и немецкой идеей, между Достоевским и Гегелем, между Л.Толстым и Ницше»60.
Либералы считают, что наилучшее жизнеустройство — рыночная экономика и демократия западного типа, и эта модель уже достигнута на Западе, а другие народы просто запоздали. Сопротивляться принятию этой модели для России нельзя, какими бы бедами нам это ни грозило — это все равно что идти против рода человеческого. Возникла даже целая теоретическая концепция о “человеке советском” (homo sovieticus) как об аномальном существе, выпавшем из эволюции человеческого рода и не вполне к нему принадлежащем.
Видный социолог В.Шубкин, очень активный во время перестройки, дает такие определения: Человек биологический — «существо, озабоченное удовлетворением своих потребностей… речь идет о еде, одежде, жилище, воспроизводстве своего рода». Человек социальный — «в социологии его нередко определяют как «внешне ориентированную» личность в отличие от личности «внутренне ориентированной»… он «непрерывно, словно четки, перебирает варианты: это выгодно, это не выгодно… Если такой тип не нарушает какие-то нормы, то лишь потому, что боится наказания. Он как бы в вечном жестоком противоборстве с обществом, с теми или иными социальными институтами», у него «как видно, нет внутренних ограничений, можно сказать, что он лишен совести». Человек духовный — «это, если говорить кратко, по старому, человек с совестью. Иначе говоря, со способностью различать добро и зло».
Каково же, по выражению В.Шубкина, «качество населяющей нашу страну популяции»? Это качество удручающе низко в результате организованной в стране «генетической катастрофы»: «По существу, был ликвидирован человек социальный, поскольку любая самодеятельная общественная жизнь была запрещена… Человек перестал быть даже «общественным животным». Большинство людей было обречено на чисто биологическое существование… Человек биологический стал главным героем этого времени»61. Какой регресс, какая утрата связи с научным знанием!
Хорошо видна роль концепции общечеловеческих ценностей в установках наших реформаторов. По времени совпало так, что правящая верхушка СССР, а затем и РФ, сдавала страну, когда на Западе социал-демократия с ее умеренными кейнсианскими взглядами была оттеснена от власти неолиберальным крылом элиты. Так что наши реформаторы именно от неолибералов получили не только “задание” в виде программы МВФ, но и ее идеологическую основу — список “общечеловеческих ценностей”. Он содержит специфические, даже уникальные требования к человеку и представления о “правильной жизни”, характерные не вообще для капитализма и даже не для всего западного капитализма, а именно для его англо-американской составляющей, причем выраженной в очень жесткой форме.
Неолиберализм — жесткая, даже фундаменталистская версия универсалистской доктрины о существовании единой для всего человечества лучшей модели жизнеустройства. На волне неолиберализма Запад победил СССР в “холодной войне”, что на время послужило аргументом в пользу верности этой доктрины. В США даже возродился мессианский имперский дух, и они стали загонять непослушные народы на “столбовую дорогу” огнем и мечом.
Практический результат неолиберального догматизма наших реформаторов выражается в том, что они требуют от народов России принять этот перечень ценностей как обязательный “кодекс строителей капитализма”. Это означало бы сломать, причем сразу, всю систему культурных устоев наших народов, что невозможно. Если бы у реформаторов хватило сил для проведения такой операции, это вызвало бы катастрофу, повлекшую моментальную гибель большой части населения. Для этого сил у них не хватает, дело ограничивается общим кризисом и вымиранием населения, хотя и довольно быстрым.
Однако здесь для нас важен тот факт, что никакое общество не может принять жизнеустройства, основные принципы которого противоречили бы наиболее глубоко укорененным, даже неосознаваемым ценностям (“архетипам коллективного бессознательного”). Попытка навязать такую “реформу” политическими средствами ведет к провалу, а в крайнем случае и к физической гибели населения, как это произошло, например, с североамериканскими индейцами.
Опыт подобных реформ в разных частях мира, как успешных, так и катастрофических, описан настолько подробно, что надо поражаться упорству российской либеральной интеллигенции, которая не желает знать (или делает вид, что не знает) этого опыта. Вот уже 15 лет, как мы уперлись в катастрофический для нас вариант, и за него цепко держится не только шкурно заинтересованная в нем правящая верхушка, но и значительная часть образованного слоя — интеллигенции. В этих условиях катастрофа становится все более и более вероятной.
Но это — политика, вернемся к тому, как философское понятие воздействует на логику рассуждений. Слово “общечеловеческий” является жестким понятием. Оно обозначает не нечто “часто встречающееся” среди людей, а именно присущее всем людям — их родовую черту. Иными словами, всякое существо, не располагающее этой чертой, является выродком, оно не вполне принадлежит к человеческому роду. Эту важную установку подметил де Токвиль в США. Индейцев, которые не разделяли многие ценности англосаксов, последние уничтожали, нисколько не отступая от своих гуманистических принципов, ибо на индейцев не распространялось понятие прав человека.