25 июля 1937 г., пока Капа находился в Париже, Герда в Испании получила смертельную травму, случайно попав под танк республиканцев, который дал задний ход. На следующий день она скончалась, не дожив двух недель до двадцати семи лет. Потрясенный ее смертью, Капа отправился в Китай – снимать хронику китайско-японской войны. После того как в 1941 г. Япония напала на Перл-Харбор, Роберт Капа перебрался в Нью-Йорк и начал работать на разные издания, в том числе на журналы Life и Time. Когда в 1943 г. его отправили в Европу, он сопровождал американские войска в дни наступления на занятую немцами Сицилию, а в октябре – во время боев за Неаполь.
В апреле 1944 г., накануне высадки в Нормандии, его перевели в Лондон. 6 июня, в день «Д», Капа был в первой волне десанта, высадившегося на «Омахе». Укрываясь от огня немцев и трясясь от страха, он сумел в течение двух часов сделать 106 снимков американских солдат, которые вели бой на этом участке берега. Он быстро вернулся в Лондон, чтобы проявить четыре кассеты с фотопленкой. К несчастью, сотрудник лаборатории слишком быстро высушил пленки, тем самым уничтожив кадры на трех кассетах и половину – на четвертой. Уцелели лишь одиннадцать кадров, правда, и они получились несколько размытыми. Эти снимки, так называемые «великолепные одиннадцать», 11 июня были опубликованы в журнале Life.
После войны Капа получил гражданство США и в 1947 г. вместе с известным фотографом Анри Картье-Брессоном основал фотоагентство Magnum. Он продолжал путешествовать по всему миру. В числе прочих стран он побывал в Израиле и в Советском Союзе, где делал снимки для писателя Джона Стейнбека, совершавшего поездку по этой стране.
Хотя Капа решил больше не работать в зонах боевых действий, в 1954 г. по заказу Time он отправился делать фоторепортаж о войне во французском Индокитае, теперешнем Вьетнаме. 25 мая в городе Тайбинь он погиб, наступив на мину. Ему было 40 лет.
Хуан Пужоль Гарсия (1912–1988)
Хуан Пужоль Гарсия – уникальная фигура среди всех тайных агентов времен Второй мировой войны. Он единственный предлагал свои услуги в качестве двойного агента – в отличие от тех шпионов, что были арестованы противником и перевербованы.
Робкий лысеющий очкарик, Пужоль никак не соответствовал образу двойного агента и тем более самого ценного британского шпиона.
Родившийся в Барселоне в феврале 1912 г., Пужоль работал на птицеферме, когда в 1936 г. в Испании разгорелась гражданская война. Волей судьбы ему довелось повоевать как на стороне республиканцев, так и франкистов. Он так и не встал на сторону ни тех ни других, поскольку ненавидел радикализм. В конце войны он мог по праву утверждать, что служил в обеих армиях, не сделав при этом ни единого выстрела.
На основании личного опыта, не приемля экстремистских идеологий, Пужоль решил действовать во «благо человечества» в рамках более умеренной системы. Он трижды предлагал британской разведке в Мадриде и Лиссабоне свои услуги шпиона, но трижды получал отказ без каких-либо объяснений. Нисколько не смутившись, Пужоль решил стать двойным агентом. Выдав себя за дипломата, работающего в Лондоне и потому хорошо знающего Англию, он предложил абверу, имевшему резидентуру в столице Португалии, свои услуги, пообещав шпионить против англичан. Его наглость поражает – он никогда не бывал в Англии, не говорил на английском языке и даже сфабриковал британский паспорт, не зная, как тот выглядит. Невероятно, но немцы ему поверили. Пройдя курс интенсивной подготовки, он получил от абвера главные инструменты шпионского ремесла – невидимые чернила, наличные деньги, кодовое имя «Арабель» – и отправился в Англию c приказом создать там агентурную сеть.
Задание Пужоль выполнил. Вскоре на него работала целая сеть агентов. В нее входили разочарованные жизнью мужчины и женщины, недовольные правительством националисты, люди, готовые в обмен на вино предать страну. Они регулярно снабжали Пужоля информацией, которую тот передавал немецкому абверу.
Но все это было фальшивкой. Пужоль не уезжал в Англию. Он жил в Лиссабоне, где читал английские путеводители и другие книги, какие только находил в библиотеке, и на их основании фабриковал свои донесения. Он сообщал о несуществующих воинских частях, часто путал фунты, шиллинги и пенсы. Немцы, похоже, не замечали его ляпов. Пужоль даже осмеливался отправлять полученные им «сведения» через почтовые ящики Лиссабона. Своим немецким хозяевам он объяснил это тем, что среди его агентов есть летчик, регулярно летающий в Португалию, который отправляет корреспонденцию с местных почтовых отделений.
Вскоре его послания начали перехватывать англичане. Разумеется, они пришли в восторг от того, какое количество дезинформации Пужоль скармливал противнику, и решили выследить таинственного агента. Но в апреле 1942 г. Пужоль сам вышел на них. На этот раз – что неудивительно – к его предложению работать на британскую разведку отнеслись более серьезно. Получив агентурное имя «Гарбо», Пужоль начал сотрудничать с офицером разведки Томасом (Томми) Харрисом, владевшим испанским и немецким языками.
Немцы были довольны работой Арабеля и его агентурной сети и потому почти не занимались вербовкой новых шпионов. Для англичан же главным было то, что абвер по-прежнему доверял своему Арабелю. Таким образом, та информация, которую сообщали им Пужоль и Харрис, часто бывала достоверной или ценной, но передавалась с такой задержкой, что немцы, получив ее, были бессильны предпринимать какие-то действия.
Вскоре мнимая агентура Пужоля насчитывала двадцать семь человек и была якобы разбросана по всей Англии. Некоторые были разоблачены и арестованы или, как Арабель сообщал немцам, стали ненадежными. А в одном случае «живший в Ливерпуле» агент умер. Секретная служба даже опубликовала некролог в местной газете. Арабель же стал получать от абвера деньги для выплаты ежегодной пенсии вдове «умершего».
Пужоль сыграл важную роль в удерживании немецких войск вдали от места настоящей высадки, вынудив их разместить основные силы в районе Па-де-Кале. Потери союзников, высадившихся на побережье Нормандии, особенно на участке «Омаха», были бы значительно выше, если бы не испанский двойной агент.
Англичане высоко оценили деятельность Пужоля – он удостоился ордена Британской империи, который вручил ему сам король Георг VI. Немцы тоже были довольны агентом – личным приказом Гитлера его наградили Железным крестом. (Это редчайший случай награждения иностранца от имени главы Третьего рейха.) Пужоль, пожалуй, был единственным двойным агентом, получившим награды от обоих хозяев.
После войны Пужоль инсценировал свою смерть в Анголе и перебрался вместе с семьей в Венесуэлу, где вел спокойную и незаметную жизнь. Он умер в Каракасе 10 октября 1988 г. в возрасте 76 лет.
Бернард Монтгомери (1887–1976)
Бернард Монтгомери, или «Монти», родился в Лондоне, в семье священника, но детство провел на Тасмании. Участвовал в Первой мировой войне и был дважды серьезно ранен. Отличался упрямством и испортил отношения с матерью настолько, что в 1949 г. отказался приехать на ее похороны. Учился в офицерском училище в Сандхерсте, был понижен в звании за конфликты с курсантами. В 1908 г., по окончании учебы, был произведен в младшие лейтенанты. В 1910–1914 гг. служил в войсках в Британской Индии. Участвовал в Первой мировой войне.
В 1937 г. от заражения крови, вызванного укусом насекомого, умерла его жена. Ее смерть потрясла Монтгомери, и он полностью посвятил себя военной карьере.
Самоуверенный донельзя, вечно щеголявший в берете, Монтгомери был любим подчиненными. Солдаты боготворили его во время кампании в Северной Африке, где он прославился тем, что разгромил Роммеля в сражении при Эль-Аламейне. Монтгомери часто конфликтовал со своими американскими коллегами и, из-за своего самомнения, легко обижался. Как главный разработчик высадки на Сицилии, Монтгомери был уверен, что только он один способен взять на себя командование союзными войсками в Италии. Он скрепя сердце мирился с тем, что вынужден подчиняться Дуайту Эйзенхауэру.
В декабре 1943 г. Монтгомери назначили командующим сухопутными войсками, опять-таки под началом Эйзенхауэра, для участия в операции «Оверлорд». В день «Д» перед ним стояла задача взять Кан в первые же сутки. Увы, на ее выполнение ушло несколько недель. Более того, город был взят ценой высоких потерь среди англичан, за что Монтгомери нередко подвергался критике. В те драматические дни в середине июня американскому командованию казалось, что их британский коллега чересчур осторожничает. Американцы надеялись, что «Монти» будет отстранен от командования, в пользу чего высказывался и сам Черчилль. Однако Монтгомери удержался на своем посту. Благодаря его тактике немцы сосредоточили усилия на восточном плацдарме противника, что позволило американским частям прорваться с запада.
Вскоре Монтгомери снова разошелся во взглядах с Эйзенхауэром, на этот раз относительно боевых действий на территории Германии. Он энергично отстаивал план узкого, «карандашного» броска на земли Третьего рейха, тогда как Эйзенхауэр предпочитал более широкий прорыв. Тщательно подготовленный Монтгомери план воздушного десанта в Арнхейме в 1944 г. закончился трагически, с большим количеством жертв. Впрочем, он обелил себя самоотверженными действиями в Арденнах, где благодаря ему удалось деблокировать попавших в котел американских солдат.
Монтгомери был уязвлен тем, что командование сухопутной операцией в Германии возложили на Эйзенхауэра. Американца он считал бездарным военачальником, утверждая, что тот «абсолютно не знает, как нужно вести войну». 4 мая 1945 г. в Люнебургской пустоши в Нижней Саксонии Монтгомери официально принял капитуляцию всех немецких войск в Северо-Западной Европе.
После войны Монтгомери возглавлял британский Генеральный штаб. В 1951 г. он стал первым заместителем Верховного главнокомандующего Объединенными силами НАТО в Европе, а в 1958 г. вышел в отставку. Находясь на заслуженном отдыхе, на вопрос о том, кто, по его мнению, является великими полководцами в истории, он ответил: «Кроме меня еще два – Александр Македонский и Наполеон». В своих мемуарах он критиковал многих бывших коллег-военных.
Бернард Монтгомери умер 24 марта 1976 г.
Эрвин Роммель (1891–1944)
Эрвин Роммель родился 15 ноября 1891 г. Даже противники, в том числе британский премьер Черчилль, уважали его способности тактика, однако Роммель проявил себя и как стратег. Молниеносный захват в 1940 г. Франции, Бельгии, Голландии и Люксембурга – во многом его заслуга перед нацистской Германией. После этого он прославился, командуя Африканским корпусом. За победы над англичанами в Северной Африке Роммель удостоился прозвища «Лис пустыни». Вверенный ему Африканский корпус не запятнал себя никакими военными преступлениями и гуманно относился к военнопленным. Когда единственный сын Роммеля, Манфред, пожелал вступить в войска СС, отец запретил ему это сделать.
В июне 1944 г. Роммель получил назначение в Северную Францию, где инспектировал оборонительные сооружения ввиду ожидавшейся высадки англо-американских войск в Нормандии. В июле того же года был ранен, попав на автомобиле под обстрел британского самолета, вернулся в Германию для лечения.
20 июля 1944 г. состоялось неудачное покушение на Гитлера со стороны немецких офицеров, разочаровавшихся в нацизме. Хотя Роммель и не имел прямого отношения к заговору, он поддерживал идею отстранения Гитлера от власти. Как только об этом стало известно высшему руководству Третьего рейха, успешной карьере Роммеля пришел конец.
14 октября 1944 г. Гитлер отправил домой к Роммелю двух генералов, которым поручил поставить опального фельдмаршала перед трагическим выбором. Сын Роммеля, 15-летний Манфред, вместе с матерью был тогда дома и мучительно ждал, когда закончится разговор его отца с двумя нежданными гостями. В конечном счете Эрвин Роммель поднялся наверх и все рассказал жене.
После войны сын Роммеля (он умер в 2013 г.) вспоминал, что последние слова отца были такими: «Мне пришлось сказать твоей матери, что через четверть часа меня не станет… Дом окружен, Гитлер обвиняет меня в государственной измене. Учитывая мои заслуги в Африке, мне дали возможность принять яд. Два генерала передадут его мне. Смерть наступит через три секунды. Если я покончу с собой, мою семью не станут преследовать, то есть тебе ничего не сделают». «Ты веришь в это?» – спросил Манфред. «Да, я верю. В их интересах – не допустить огласки этого дела. Кстати, мне велели, чтобы я потребовал от тебя хранить молчание о нашем разговоре. Если станет известно хотя бы одно слово, они посчитают, что более не обязаны выполнять данное мне обещание».
Манфред продолжал: «Около дома ждал автомобиль. Водитель-эсэсовец открыл дверцы и стоял по стойке «смирно». Отец взял под мышку свой маршальский жезл и, перед тем как сесть в машину, со спокойным лицом еще раз пожал руки Альдингеру[2] и мне. Отец больше не повернулся, и машина быстро взяла с места, въехала на гору и скрылась за поворотом. Мы с Альдингером развернулись и зашагали обратно к дому. Через двадцать минут зазвонил телефон. Альдингер взял трубку, и ему сообщили о смерти моего отца».
Эрвина Роммеля – якобы скончавшегося «от ран, полученных во Франции во время авианалета», – как и было обещано, похоронили со всеми воинскими почестями, а его семья получила соответствующую пенсию.
По окончании войны Черчилль написал, что Роммель заслуживал уважения. Будучи верным присяге воином, он стал противником Гитлера и нацизма и принял участие в заговоре по спасению Германии и отстранению от власти маньяка и тирана. За что и поплатился собственной жизнью.
Шарль де Голль (1890–1970)
Шарль де Голль храбро воевал в Первую мировую войну и был трижды ранен. В битве при Вердене он служил под командованием Филиппа Петена, которым восхищался и которому было суждено стать его наставником. Во время этого сражения, 2 марта 1916 г., де Голль попал в плен к немцам. Он пять раз безуспешно пытался бежать и был освобожден лишь после перемирия в ноябре 1918 г. После Первой мировой войны короткое время служил в Польше, затем в Германии и на Ближнем Востоке. Он был убежден в том, что будущие войны будут определяться действиями танковых войск и авиации и что необходимо пересмотреть военную доктрину и извлечь уроки из последней войны. Своей убежденностью в мобильном характере будущих войн де Голль нажил себе в Верховном командовании Франции немало врагов и просто недоброжелателей. В их числе был и его старый друг Петен. Возможно, именно это затормозило карьерный рост де Голля. После нападения Германии на Францию в 1940 г. премьер-министр Поль Рейно назначил де Голля заместителем военного министра. Таким образом, Шарль де Голль стал не только военным, но и политиком.
Пробыв десять дней в правительстве Рейно, де Голль вылетел в Англию. Тем временем его страна капитулировала перед Германией. Прибыв в Лондон, де Голль объявил себя «лидером всех свободных французов, где бы они ни находились». Черчилль не стал с ним спорить.
17 июня Поля Рейно сменил на посту 88-летний Филипп Петен, который немедленно заключил с немцами перемирие. Петен назвал де Голля изменником, лишил его воинского звания и заочно приговорил к смертной казни.
18 июня в радиопередаче, транслировавшейся из Лондона, де Голль призвал соотечественников продолжать борьбу против агрессора, заявив, что Франция не одинока. «Пламя французского Сопротивления не должно погаснуть, и оно не будет погашено». Его слова вскоре разлетелись по всей стране и стали боевым кличем французского освободительного движения.
Де Голль стал самопровозглашенным лидером «Свободной Франции». В мае 1943 г. он перебрался в Алжир, в ту пору французскую колонию, где создал Французский комитет национального освобождения (ФКНО). Через год (в июне 1944 г.) комитет был переименован во временное правительство Французской Республики, а его президентом был объявлен де Голль.
Черчилль уважительно называл де Голля «человеком судьбы», однако их взаимоотношения были сложными. Отношения французского лидера с Рузвельтом были даже хуже – президент США отказывался признать де Голля самопровозглашенным главой Франции.
Рузвельт призывал Черчилля отстранить де Голля от планируемой высадки в Нормандии. Однако накануне вторжения Черчилль решил, что главу «Свободной Франции» все-таки следует информировать о дне «Д». Де Голля возмутила позиция Рузвельта в отношении будущего Франции. Вместо временного правительства во главе с де Голлем президент США хотел видеть временную военную администрацию союзных держав. Когда Черчилль попытался убедить де Голля найти общий язык с Рузвельтом, француз гневно заявил: «С какой стати мне согласовывать с Рузвельтом мое желание взять власть над Францией? Французское правительство уже существует».
Де Голля попросили обратиться по радио к соотечественникам. Ознакомившись с текстом Рузвельта, который собирался выступить первым, де Голль возмутился тем, что в своей речи президент США не упоминает ни его, ни «Свободную Францию».
Де Голль хотел вернуться на родину при первой же возможности. Черчилль отказался дать ему разрешение и не позволил отправиться во Францию раньше чем через неделю после дня «Д». 14 июня 1944 г., спустя почти четыре года, де Голль снова ступил на французскую землю. Появившись в освобожденном городе Байе, он был восторженно встречен соотечественниками.
Через два месяца, 25 августа, был освобожден Париж. На следующий день де Голль с триумфом вернулся в столицу Франции. В своей речи он сказал: «Париж! Поруганный, израненный, многострадальный, но свободный! Париж, сам завоевавший свою свободу, Париж, освобожденный своим собственным народом при поддержке французских армий, при поддержке всей Франции».