В любом случае, даже если это и был израильский спецназ, как иногда говорят до сих пор, он прилетел не по своей воле. Согласитесь: вряд ли в 1993 году у нас были гражданские снайперы, которые никому не подчинялись и не входили в состав спецподразделений.
Вероятно, это была осознанная работа на разжигание напряженности, на то, чтобы сделать кризис более полным, глубоким, пугающим, страшным, чтобы парализовать людей ужасом, отбить у них саму мысль о возможности защиты своих прав. Думаю, что это была часть государственной политики. И эта государственная политика была чрезмерно, невыносимо жестока даже для сотрудников правоохранительных органов: они далеко не всегда были готовы к тем нарушениям закона и к тем зверствам, которые от них потребовались.
Армия не шевельнулась. «Альфа» и «Вымпел» вели себя очень корректно. Московский ОМОН просто саботировал указания руководства, так что пришлось нагнать в Москву ОМОН из регионов, который вел себя по тем временам дико и чудовищно, а по нынешним – почти пристойно. Кто убивал людей во дворах, непонятно до сих пор. Да, это делали люди в милицейской форме, и уголовников из тюрем не выпускали, как в Молдавии через год, но какой-то такой внегосударственный вариант реализован был совершенно явно.
Даже милиция, обычная, рядовая милиция спасала защитников Белого дома. Мне не один человек рассказывал, что, когда их везли после ареста, им милиционеры объясняли: мол, мы вас везем и должны сдать вас на руки людям, которые вас, скорее всего, убьют. А убивать людей просто так, без суда, пусть даже и такую коммунистическую сволочь, как вы, нельзя. Поэтому давайте мы изобразим, что у нас колесо шина спустила, или двигатель заглох, или еще что-то, но вы нас не выдавайте. И задержанные остались жить.
Ведь одно дело – убить инспирированным самосудом или в горячке при аресте, и совсем другое – по приговору. Совершенно разные вещи, разный имидж. Убийство, закамуфлированное под самосуд, – это способ запугать, в том числе и демонстрацией глубины угрозы гражданской войны.
А вот убить арестованных открыто уже нельзя, уже страшно: это значит взять ответственность на себя. Ведь не забудем: в 1993 году еще существовала независимая пресса, и ее читали люди.
Судить же задержанных – значит выслушать их показания и признать перед всем миром самих себя преступниками, по крайней мере с юридической точки зрения. Кроме того, на суде неминуемо всплыл бы вопрос о том, что происходило в Белом доме и что делали там с его рядовыми защитниками после захвата, после того, как «Альфа» и «Вымпел» вывели оттуда депутатов.
И потом, главный вопрос – о власти – был решен. Перед победителями стояла следующая задача: создать новые политические стандарты. Среди них еще были умные или просто чуткие люди; думаю, они понимали: расстрелять побежденных сейчас – значит на следующем историческом витке быть расстрелянными самим.
В силу особого цинизма, происходившего на всех этапах кризиса вокруг Верховного Совета, значительная часть связанных с ним фактов сознательно умалчивается. Это ведь позорная страница в истории не просто российского государства, но и в истории российских реформ, а у власти у нас, – по крайней мере, у экономической власти – по-прежнему находятся либеральные реформаторы, для которых Гайдар и другие люди, запятнавшие себя в те дни призывами к крови, являются иконами.
Насчет реакции российского общества могу сказать, что после 4 октября 1993 года даже самые либеральные, самые демократичные, самые безумно любящие Ельцина газеты Российской Федерации стали писать в словосочетании «президент Российской Федерации» слово «президент» с маленькой буквы. До этого все писали с большой, даже критикуя его.
Это была абсолютно стихийная и, вероятно, во многом бессознательная реакция на чудовищное зверство, которое имело место. Большинство журналистов не верили в его масштабы, считая, что погибли действительно объявленные тогда 157 человек, но их рука сама собой, непроизвольно выводила слово «президент» – даже в хвалебных статьях! – с маленькой буквы. Я на себе это ощутил: писал официальные документы и понял вдруг, что теперь нужно сделать большое усилие, чтобы это слово в официальном документе, по бюрократическому канону, написать как положено.
Мы до сих пор живем в реальности, созданной расстрелом Белого дома. Потому что нелегитимность и вседозволенность именно в результате этого расстрела стали нормой власти и нормой жизни.
Например, чеченская война была бы невозможна без сложившегося в 1993 году режима. Реформаторы продолжали абсолютно неадекватную, самоубийственную, уничтожающую страну социально-экономическую политику, и нужно было как-то повысить авторитет власти, который падал из-за обнищания людей, из-за полной безысходности, из-за возникновения и разгула бандитизма. В таких ситуациях у безответственных руководителей естественно появление идеи «маленькой победоносной войны» – вроде Русско-японской.
Без расстрела Белого дома, уничтожения демократии и формирования связанной с этим политической культуры было бы невозможным, немыслимым и превращение этой «маленькой победоносной войны» в крупнейшую коммерческую операцию девяностых годов, да и двухтысячных тоже. Ведь именно поэтому она была такой безумной и такой кровавой, такой чудовищной, и именно поэтому России не удалось в итоге одержать в ней победу.
Превращение чеченской войны в коммерческую операцию по разграблению бюджета, по нелегальной торговле неизвестно чем, с моей точки зрения, было прямо вызвано характером режима, который сложился в 1993 году, когда реформаторы и их обслуга очень четко поняли, что народа нет, а есть «быдло» – в лучшем случае «население». И, если что, недовольных можно арестовать, а то и еще раз расстрелять.
Полное отсутствие контроля за деятельностью государства было заложено расстрелом Белого дома и, с моей точки зрения, закреплено Конституцией Российской Федерации 1993 года, де– факто закрепляющей концентрацию всей реальной власти в руках президента. Именно тогда сформировалась стратегия уничтожения России ради обогащения кучки коррупционеров и олигархов. Именно расстрел стал переломным моментом, потому что народ был окончательно лишен реального влияния на власть, и продолжающаяся и по сей день наша русская катастрофа стала, по сути дела, необратимой.
Именно 4 октября 1993 года российская государственность окончательно сформировалась в виде того, что тогда оппозиция называла «оккупационным режимом», ну а сейчас, насколько могу судить, называется представителями этой государственности «суверенной демократией». Это внешне демократический авторитаризм, по сути дела, самодержавие.
Причем этот режим опирался на глобальные корпорации, с одной стороны, и на российскую медиакратию, с другой. Именно отсюда столь возбуждающая журналистов трогательная любовь Ельцина к СМИ: он понимал, что к власти его привела именно либеральная часть журналистов.
Ну и, наконец, третья опора – это антироссийская часть интеллигенции. Та самая, которая подписала письмо с призывом «раздавить гадину». Исторически российская интеллигенция всегда призывала милость к падшим, всегда и везде. Она бывала иногда неправа, бывала неправа и именно в этом, но практически всегда говорила: не надо крови, давайте пожалеем людей. В этом ее социальная функция, на то она и интеллигенция.
Когда она начинает говорить «раздави гадину», она перестает быть русской и перестает быть интеллигенцией. И вот эта часть так называемой интеллигенции стала третьей опорой режима. Единственно, из списка подписантов следует убрать Б. Ш. Окуджаву, потому что ему было просто уже очень много лет и он, по– видимому, жил в то время в несколько иной реальности, чем все остальные.
* * *Очень важно и то, что в результате расстрела Белого дома и последующих событий политическая деятельность стала восприниматься обществом, по сути, как предательство, чтобы не сказать проституция.
Классический пример: насколько можно судить сегодня, Зюганов стал единоличным лидером КПРФ именно благодаря своей публичной поддержке Ельцина в той ситуации. Советники Ельцина, которые были с ним с самого начала, некоторые еще даже из Свердловска, публично поддерживать расстрел не стали – им было стыдно. А в Коммунистической партии РФ тогда было много лидеров, было коллегиальное руководство. И вот господин Зюганов, насколько могу вспомнить и судить сегодня, смог вырваться из этого коллегиального руководства и растолкать всех, опершись на администрацию президента, которая была ему страшно благодарна за поддержку.
Это очень важно: именно с того момента политикой в России стало заниматься стыдно. Хотя политика – это необходимый и полезный вид деятельности, что-то вроде гнойной хирургии.
Очень показательно сравнение расстрела Белого дома с ГКЧП. Путчисты, которые имели, образно выражаясь, не только ружье, но и палец на спусковом крючке, предпочли идти в тюрьму, но не стрелять, хотя могли, по крайней мере, надеяться мгновенно смести с лица земли сравнительно небольшое количество людей, вышедших защищать от них демократию и свои надежды на лучшую жизнь.
Это очень важно: именно с того момента политикой в России стало заниматься стыдно. Хотя политика – это необходимый и полезный вид деятельности, что-то вроде гнойной хирургии.
Очень показательно сравнение расстрела Белого дома с ГКЧП. Путчисты, которые имели, образно выражаясь, не только ружье, но и палец на спусковом крючке, предпочли идти в тюрьму, но не стрелять, хотя могли, по крайней мере, надеяться мгновенно смести с лица земли сравнительно небольшое количество людей, вышедших защищать от них демократию и свои надежды на лучшую жизнь.
А через два с лишним года пришедшая к власти на гребне этой надежды либеральная тусовка открыла огонь на поражение практически без тени колебаний, и до сих пор преисполнена сознанием своей правоты и гордится своим зверством!
Почему в 1991 году народ не поддержал ГКЧП? Потому что общество, еще не знавшее либеральных реформ и порожденного им беспредела, судило ГКЧП по советским нормам, по поздне-советским стандартам, требуя от него ответственности, эффективности и честности.
А ведь время перед ГКЧП, конец 1980-х – начало 1990-х, было временем полной беспомощности государства. Оно последовательно становилось все более безумным и все менее эффективным. Давая все больше политических свобод для выражения недовольства, оно одновременно с этим порождало это недовольство, даже разжигало его, последовательно лишая людей еды (вплоть до сыра и сахара), сигарет, одежды, мыла… Оно не давало людям жить нормально и по-человечески, оно разваливало все.
Это была агония режима в прямом смысле слова. Тех же самых силовиков «подставляли» на каждом шагу, их руководители в ряде случаев прямо говорили им (как, например, бойцам рижского ОМОНа): а если в местах вашего проживания (в бывших союзных республиках) вас отдают под суд или просто убивают, – это ваши проблемы. Мы вас и тем более ваше имущество защищать не будем, попробуйте убежать с семьями, если получится.
Защищать такой режим к августу 1991 года физически было некому.
Точно так же, как защита Белого дома в 1993 году не возбудила массовой активной поддержки народа.
Начало 1990-х годов во многом предопределило современность.
Именно поэтому сегодня вся мощь государственной пропаганды противостоит адекватной оценке тех событий. Однако в ходе системного кризиса все будет переосмыслено достаточно быстро, гармонично и без каких бы то ни было внутренних напряжений – примерно так же, как в 1917 году была разом переосмыслена Русско-японская война.
Приложение 1 Страна без Горбачева: как это было бы
1986 год: точка бифуркации
Переломным моментом развития советской цивилизации стал 1987 год. Именно тогда были созданы кооперативы, обеспечившие перекачку ресурсов из государственного сектора в частный (и попутно разбалансировавшие денежное обращение огромным ростом наличных денег), и «товарно-сырьевые биржи», концентрировавшие эти ресурсы для вывоза за рубеж. Тогда же произошла либерализация внешней торговли, позволяющая этот вывоз осуществлять. Потребительский рынок был разрушен уже к осени 1987 года, а в 1988 году появились первые частные банки: государство лишило себя контроля за «командными высотами» экономики, ключом к ней – за ее финансовой системой.
Беспрецедентное по наглости воровство, начавшееся после развала Советского Союза, не должно маскировать для нас не менее масштабное, но скрытое воровство, организованное реформистской партхозноменклатурой в последние годы существования Советского Союза и ставшее причиной его хозяйственного краха.
С другой стороны, разгул национально-демократических движений, разрушивший страну в политическом плане, также начался именно в 1987 году.
Однако решения, давшие старт обеим этим явлениям, были приняты раньше – в 1986 году, когда стал очевиден провал политики «ускорения социально-экономического развития» и на смену ему вытащили «перестройку и демократизацию», от беспомощности, по сути дела, бросив рычаги управления обществом на произвол его стратегических конкурентов и случая.
Это и есть «точка перелома» советской цивилизации: жалкая попытка ГКЧП была уже агонией.
Да, конечно, разложение советской элиты, обусловившее уничтожение ею своей страны, началось задолго до этого момента, но «точка невозврата», при которой нормализация развития страны стала невозможной уже даже теоретически, была пройдена, по всей вероятности, именно тогда.
Итак, абстрагируемся от гниения советской элиты; предположим, что в ее руководстве сохранились и выкристаллизовались здоровые элементы, способные вернуть страну на путь здравого смысла.
Этого не случилось и вряд ли могло случиться, но что было бы, если?..
Немного хронологии
В середине 1986 года в Москве прошло Технологическое совещание, на котором М. С. Горбачев, констатировав неудовлетворительность реализации политики ускорения социально-экономического развития страны, указал, что причиной является попытка осуществить ускорение на современном технологическом базисе в то время, когда оно требует широкого распространения качественно новых технологий. Создание же и, главное, внедрение технологий «завтрашнего дня» тормозится отсутствием заинтересованности, для создания которой необходим «новый НЭП» – развитие рыночных отношений в рамках плановой социально ориентированной экономики. Отдельно было зафиксировано, что развитие рыночных отношений потребует усиления борьбы с мошенничеством и иными экономическими преступлениями.
* * *В конце 1986 года в Москве прошла Конференция стран СЭВ по социально-экономическому развитию, на которой после ожесточенной закулисной дискуссии была принята Декларация о планомерном развитии рыночных отношений. Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Эрих Хонеккер обозвал М. С. Горбачева «диктатором» и, выразив протест против «тоталитарного стиля руководства», в гневе покинул конференцию. По дороге в аэропорт его машина попала в аварию и, когда он с трехчасовым опозданием прилетел наконец в Берлин, у трапа самолета его встречал новый, только что избранный первый секретарь ЦК СЕПГ, уже успевший подписать Декларацию. Утром следующего дня румынский руководитель Николае Чаушеску со свойственным ему юмором приветствовал «новый курс советских товарищей на возвращение к укреплению социалистической законности и правопорядка».
* * *В течение 1986 года советские войска полностью выводятся из Афганистана. Устанавливаются дипломатические отношения с Саудовской Аравией. В обмен на масштабную передачу Саудовской Аравии советских военных и мирных технологий (включая технологии опреснения и очистки воды, локального управления погодой и пр.), обслуживаемых советскими специалистами, Саудовская Аравия согласна не выполнять достигнутые в 1985 году соглашения с США о снижении мировых цен на нефть.
Это обеспечивает устойчивый приток валюты в советский бюджет.
* * *В 1987 году начались развитие аренды и приватизация – передача частным собственникам небольших магазинов, ларьков, мастерских по оказанию бытовых услуг. Опубликована программа приватизации, по которой с 1988 года частные предприниматели получили право самостоятельно строить указанные объекты, а сфера приватизации расширялась каждый год. К началу 1991 года предполагалось приватизировать все мелкие и средние государственные предприятия в нестратегических отраслях и мелкие предприятия стратегических отраслей (в основном занимающиеся обслуживанием крупных производств). В 1991 году должна была пройти бесплатная приватизация населением своего жилья.
Одновременно с приватизацией программа предусматривала развитие антимонопольных органов.
На 1 января 1992 года была намечена либерализация цен.
* * *В 1987 году по инициативе советской стороны начались интенсивные переговоры с лидерами ФРГ и США о воссоединении Германии. Несмотря на жесткое противодействие руководителей Франции и Великобритании, в июне 1988 года было торжественно подписано Кельнское соглашение, по которому Восточная Германия после вывода советских войск, на который было отведено пятнадцать лет, объявлялась демилитаризованной зоной, в Устав НАТО был внесен запрет на принятие в организацию новых членов, и это же гарантировалось специальной конвенцией, подписанной всеми ее членами и Советским Союзом в качестве гаранта. Преследования бывших функционеров ГДР и СЕПГ, включая «штази», за их действия до июня 1988 года были запрещены. Советский Союз получил в момент подписания договора безвозмездную финансовую помощь развитых стран Запада в размере 350 млрд долл.
Часть этих денег была направлена на комплексную модернизацию советской науки и экономики на основе закупки современного оборудования, часть отложена в резерв, а часть – на скупку производственных и инфраструктурных объектов в развитых странах и в Китае.