На этот раз реакция была довольно неожиданной. Билл поднял обе руки высоко вверх и крепко зажмурил глаза на тот случай, если я не пойму, что он сдается. Ратли чуть было не свалился от испуга со стула – испуга, который у него вызвал выстрел, а очнувшись немного, шлепнул обеими ладонями рук по столу. Алф продолжал прыгать вокруг, издавая стоны и горько причитая так, будто получил почти смертельную рану, а не царапину на большом пальце. Я подождал, пока он придет в более-менее нормальное состояние, повернул пистолет в руке и треснул им по его затылку. Но он продолжал все еще причитать по поводу своего пальца, даже падая от удара на пол. Я приказал Биллу повернуться ко мне спиной. По выражению его лица я видел, что приказ этот ему не понравился, но спорить со мной он не стал. Секунду спустя я ударил рукояткой пистолета и по его затылку, что заставило его присоединиться к своему коллеге на полу. Если бы их могла увидеть в этот момент проснувшаяся Спящая красавица, она определенно по достоинству оценила бы картину.
– Мистер Бойд, – голос Ратли дрожал, как голос оперного тенора, который не сумел взять высокую ноту и спел на октаву ниже, – разве мы не можем с вами договориться?
– Вы уже извлекли из сделки все, что могли, – ответил я. – Теперь моя очередь в течение ближайших двадцати минут обработать вас.
Он задумался. По тому, как его лицо постепенно приобретало слегка зеленоватый оттенок, а правая бровь задергалась, можно было судить, что он страшно напуган.
– Скажите! – прокаркал он. – Только скажите, чего вы хотите!
– Расскажите мне о Марвине Рейнере.
Луч надежды в его глазах мгновенно погас. Однако он без промедления начал:
– Он член этого клуба, вот все, что мне известно. В нашем клубе пятьдесят человек, и каждый платит по две тысячи фунтов за то, чтобы быть в числе его членов. Это хороший рэкет, по крайней мере, был хорошим, пока не появились вы. – Он испуганно сглотнул. – Никаких сведений личного характера ни о ком, поверьте, у меня нет, мистер Бойд.
– Вы знаете человека по имени Эдуард Уоринг?
– Да. Он тоже член нашего клуба. Однако в таком клубе разумнее не знать слишком много о его членах, мистер Бойд, если они приходят сюда с рекомендацией от достаточно высокопоставленных лиц.
– Ну а если бы вы продержали меня здесь до понедельника? – спросил я из чистого любопытства. – Потом пришел бы Рейнер и сказал, что я американский журналист и собираюсь разгромить ваш клуб в журнальной статье, что бы вы со мной сделали?
– Не знаю, – ответил он, пожалуй, слишком уж быстро. – Наверное, сделал бы то, что приказал мистер Рейнер.
– Скажем, он приказал бы привязать к моим щиколоткам груз и бросить меня ночью в Темзу, вы бы пошли на это?
Он несколько раз открыл и закрыл рот, ничего не произнося, затем глаза его выразили отчаяние.
– Да, если бы он приказал сделать так. Видите ли, мистер Бойд, здесь замешаны слишком большие деньги.
Ответ по крайней мере был честным, но в настоящий момент мне трудно было подавить в себе любопытство: почему Рейнер ждет так долго? Стук в дверь быстро рассеял витавшие в моей голове мысли. Я прижался спиной к стене рядом с дверью и направил пистолет прямо на Ратли. По тому, как округлились его глаза, я увидел: он понял, что от него требуется.
– Войдите, – сказал он дрожащим голосом.
Дверь открылась, и в кабинет вошла светловолосая официантка Делла. Выражение ее лица было покорным и отчаявшимся.
– Рейнер хочет, как обычно, – сказала она мрачно. – Сегодня он не может ждать. По-видимому, наглотался таблеток или чего-нибудь еще. Я подумала, надо вас предупредить. Вам придется направить в гостиную работать какую-нибудь другую девушку. По тому, как он ведет себя сегодня, мне, возможно, удастся встать на ноги не раньше чем через час.
Затем она посмотрела себе под ноги и увидела двух громил, распростертых на полу.
– Ой! – Возглас, который у нее вырвался, казалось, был отдален от ее прежней сексуальной хрипотцы на несколько световых лет. – Что здесь происходит?
– Они просто перепили, – пробормотал Ратли. – Через некоторое время придут в себя.
– О! – Она немного успокоилась, затем внимательно посмотрела на него. – У вас все в порядке, Гарри? Вы выглядите так, будто пережили что-то необычное.
Я толкнул дверь ногой, и она захлопнулась. Звук заставил блондинку быстро повернуть голову, глаза ее расширились, когда она увидела в моих руках пистолет.
– Если вы думаете, что это шутка, спросите Гарри, – тихо сказал я.
– Делай то, что он говорит, Делла, – снова прокаркал Ратли. – Он сумасшедший маньяк. Прострелил не задумываясь бедному Алфу ногу. Рейнер ждет тебя в нише?
– Да. – Голова ее слегка качнулась, она натянуто кивнула.
– С задернутыми шторами?
– Да. – Она снова утвердительно кивнула. Затем глаза ее внезапно будто остекленели, она тихо вздохнула, колени ее подогнулись, и она без сознания опустилась на пол.
– Делла нервная девушка, – осторожно заметил Ратли.
– Раздевайтесь, – приказал я ему.
– Что? – Он чуть не свалился со стула.
– Давай, давай! – потребовал я. – Я поступил очень великодушно, прострелив Алфу большой палец, а что ты скажешь, если я размозжу тебе коленку?
Он мгновенно вскочил со стула и в диком отчаянии начал стаскивать с себя одежду, будто сидел последний час на муравьиной куче.
– Прекрасно! – сказал я, когда на нем не осталось ничего, кроме гусиной кожи. – Теперь надень трусики Деллы.
– Что? – Он стиснул свои бешено стучавшие зубы и словно заводной завертел головой. – Нет, я не стану этого делать!
– Ну, тогда приготовься получить раздробленную коленную чашечку! – пригрозил я и снова направил на него пистолет.
Рыцарский порыв скончался мгновенной смертью. Он опустился на колени возле бесчувственной блондинки и стащил с нее трусики с ловкостью прирожденного совратителя. По сравнению с выражением его лица, когда он влезал в черные трусики-бикини и натягивал их на свои бедра, лицо Наполеона, впервые услышавшего сообщение о Ватерлоо, можно было считать просто веселым.
– Теперь отправляйся к Рейнеру, – приказал я.
– И что дальше? – Он, моргая, ждал ответа.
– Войдешь прямо в альков, улыбнешься и скажешь: «Я подарок от Дэнни Бойда», – понял?
Он кивнул с несчастным видом и направился к двери. Блондинка все еще недвижно лежала на полу, и, может быть, для нее это было лучше, чем провести ближайший час с Рейнером, подумал я.
Один из громил тихо посапывал, и оба, казалось, были далеки от того, чтобы через какое-то время прийти в себя. Я прошел в коридор вслед за Гарри, потом в гостиную, время от времени, чтобы придать ему решимости, подталкивая его сзади дулом пистолета. Посреди гостиной остановился и подождал, пока он протянул руки, чтобы раздвинуть драпировки, закрывавшие нишу. Затем я быстро вернулся в холл. Блондинка с фигурой статуи поднялась с одного из низких, слишком мягких кресел и с вежливой улыбкой направилась ко мне.
– Вы так быстро уходите, мистер Бойд? – Ее округлые ягодицы совершили небольшое вращательное движение под прозрачным платьем цвета зеленых листьев. – Уверены, что познакомились со всеми наслаждениями, предоставляемыми в нашем клубе?
– О да, более чем со всеми! – искренне ответил я.
Из гостиной раздался шум, похожий на драку, а вслед за ним неистовый мужской рев.
– Что, черт возьми, там происходит? – ошеломленно прошептала великолепная блондинка.
– Ничего особенного, – успокоил ее я, – вероятно, ваш босс едва не подвергся изнасилованию. Только и всего.
Глава 5
Было около одиннадцати, когда я вернулся в свой номер в гостинице. Заказал в буфете бутылку шотландского виски и уже наполовину осушил второй бокал, когда раздался телефонный звонок.
– Милый Дэнни, – пропел в ухо ужасный английский голос с изысканными гласными, – это твоя милая Дафне.
– Нет, – твердо сказал я, – мой тренер говорит, что сегодня ночью мне нужен отдых: хочу к уик-энду быть в форме.
– Трусишка! – промурлыкала она. – А я как раз и звоню по поводу уик-энда. Кое-что изменилось, и я не смогу, как обещала, подхватить тебя утром.
– Ну, тогда я найму самоходный автомобиль или что-нибудь в этом роде.
– Не слишком-то проявляй, пожалуйста, независимость, – резко возразила она. – Я тебе нужна. Приеду за тобой в отель завтра около пяти часов.
– О’кей.
– Ну а как ты провел день, мой лихой Дэнни? Тебе недоставало меня в твои одинокие часы?
– У меня был очень занятой день и поэтому не оставалось времени скучать по тебе, моя распутная Дафне.
– Это невежливо – не скучать по мне, – игриво хихикнула она. – А мне тебя так не хватало, что в Гайд-парке я погналась было за одним матросом, но он сбежал.
– И спас, таким образом, свои силы для другого дня. – Я громко зевнул в трубку. – Спасибо за звонок, Дафне, как договорились, увидимся завтра около пяти.
– И спас, таким образом, свои силы для другого дня. – Я громко зевнул в трубку. – Спасибо за звонок, Дафне, как договорились, увидимся завтра около пяти.
– Внимание! – Внезапно ее возглас оглушил меня. – Говорит ваш личный помощник, – зазвучали самые низкие нотки ее регистра. – Какие новости у великого сыщика драгоценностей, шеф? Ну как, раскололся Эдуард Уоринг, он же мистер Кнут, и признался?
– Он мне даже двери не открыл, – солгал я небрежно.
– Ах ты, бедный истязатель! – Голос ее внезапно стал снова обычным. – Если хочешь, мы можем сейчас вместе отправиться к нему и взломать дверь!
– Не стоит утруждаться, – быстро ответил я. – Подождем до твоего приема.
– Как скажешь. – Тембр ее голоса снова изменился. – В конце концов, ты – шеф.
– И у твоего шефа есть одно последнее пожелание для своего помощника, – произнес я твердо. – Спокойной ночи!
Не успел опустеть второй бокал, как Дафне позвонила снова.
– Не вешай трубку, Дэнни, – попросила она, – я лежу здесь одна на своей покрытой плюшем кровати и нежно-нежно думаю о тебе. Если ты не позволишь мне приехать к тебе в гостиницу и заняться любовью, то хоть, по крайней мере, поговори со мной, чтобы твоя прелестная возлюбленная не чувствовала себя без тебя такой покинутой!
– Ты права, – проговорил я сквозь зубы. – Это я могу себе позволить.
– Ну, вот это другое дело, мой донжуан Дэнни, – промурлыкала она. – Теперь давай поговорим. Ты можешь мне сообщить, какая я необыкновенная?
– Я хотел бы узнать тебя получше, Дафне, – сказал я серьезно. – Не хочу, чтобы между нами существовали какие-то тайны.
– Ну, это не называется лирикой, – разочарованно заметила она, – но, может быть, ты со временем исправишься?
– Не хочу, дорогая, чтобы между нами были какие-либо секреты, – повторил я.
– Ты уже говорил это. – Голос стал чуть более резким. – Имеешь в виду какой-нибудь определенный секрет?
– Ну, мне было бы интересно узнать, – уступил я, – хотя бы про эту оргию, в которой участвовали одна женщина и шестеро мужчин и которую ты устроила в армейских казармах. Это что, один из сержантов не выдержал и подал сигнал в целях самообороны?
На другом конце трубки молчали.
– А как насчет девушки, из которой ты чуть не выбила дух, когда вышла из себя? Сколько заплатил твой отец в качестве выкупа, чтобы спасти тебя от тюрьмы?
– Ты и в самом деле не виделся сегодня с Эдуардом? – спросила она погасшим голосом.
– Конечно, – ответил я. – Кстати, скажи-ка, как звали того лорда, в которого ты как-то воткнула нож и который после этого провел в больнице три месяца?
– Ты лживый негодяй, Бойд! – холодно возмутилась она. – И наверняка видел сегодня Эдуарда!
– Я видел сегодня Марвина Рейнера. Он полагает, что вечеринка у тебя в субботу выльется в такой разгул, что даже пригласил сам себя принять в ней участие.
– Марвин? – Голос ее понизился до шепота. – Марвин здесь, в Лондоне?
– А где же ему еще быть?
Молчание на этот раз длилось, может быть, секунд десять. Затем раздался слабый щелчок разъединения – она положила трубку. Я приготовил себе еще выпить, сел на край постели и стал терпеливо ждать, когда телефон зазвонит снова. Это произошло через пять минут, и я не смог сдержать улыбки, поднимая трубку.
– Чтобы быть профессиональным сыщиком, недостаточно при каждом удобном случае укладываться в постель, – сказал я довольным тоном.
– Рада слышать это. – Мне показалось, что я просто ощущаю, как с языка говорящей капает яд. – Особенно поскольку я ваша клиентка, и это мои деньги вы все время тратите.
– Я ошибся, Сорча, – пробормотал я. – Или мне следует называть вас миссис Ван Халсден?
– Не жду от вас особой галантности, – отрезала она, – только результатов. Вы видели сегодня Уоринга?
– Да, я виделся с ним сегодня.
– И что же?
– Он больше не входит в число подозреваемых.
– Почему? – Голос ее стал резким. – Что вы, черт вас возьми, хотите этим сказать? Почему он не может быть в числе подозреваемых? У вас должно быть какое-нибудь логическое обоснование, чтобы утверждать такое. – В ее голос внезапно вкралось подозрение. – Может быть, он перекупил вас?
– Меня никто не покупает! – прорычал я. – Можете поверить мне на слово! Атлантический океан – слишком великое пространство, и на таком расстоянии я не в состоянии сказать вам больше ничего.
Какое-то время я слышал, как она тяжело дышала, наконец спросила:
– Он сказал вам, где сейчас Марвин Рейнер?
– Я видел сегодня и Рейнера, – сообщил я. – Возможно, он тоже будет на вечеринке у Дафне Талбот-Фрит.
– О! Удивляюсь, что у вас хватило сил выбраться сегодня утром из постели! – съязвила Сорча. – А может быть, эта нимфоманка лежит сейчас рядом с вами, как было в тот, первый раз, когда я вам позвонила?
– В номере – никого. А Рейнер выдвинул теорию, что ни один из ваших гостей не нуждается в деньгах и что, может быть, эта кража была просто придуманной вами шуткой.
– Чушь! Никому в здравом уме не пришло бы в голову украсть в шутку у хозяйки дома драгоценности. Марвин вас просто разыгрывает. У него извращенное чувство юмора, и он не может устоять перед искушением пошутить, когда встречает такого кретина, как вы.
– Мне безразлично, как вы меня называете, – сказал я осторожно, – поскольку платите за разговор вы, но мне кажется, тут, Сорча, не стоит пережимать. – Мое уязвленное самолюбие вдруг подсказало мне хитрый ход, чтобы выровнять наш счет. – Вы абсолютно уверены, что с вами в Мексике не было никого из ваших слуг?
– Конечно, уверена.
– О’кей, – тихо вздохнул я. – По-видимому, на меня так подействовал юмор Рейнера.
– Какой именно?
– Да так, ничего особенного.
– Скажите же, будьте вы прокляты! Что говорил вам на этот счет Рейнер? – Растерянность в ее голосе вызвала чувство приятного тепла в моем желудке.
– Он сообщил мне сначала кое-какие довольно секретные сведения о ваших друзьях, а затем перешел непосредственно к рассказу о вас, – пробормотал я. – Должен заметить, что после того, как я побывал в вашем доме, мне тоже кое-что показалось…
– Меня не интересует любопытство слабоумного! – Голос ее перешел на визг. – Скажите же мне, наконец, что вам говорил Марвин?
– Просто я случайно упомянул в разговоре с ним вашего дворецкого и вашу горничную. Сказал, что у меня создалось впечатление, будто они были бы счастливы поменять работу. При этих словах он впал чуть ли не в истерику и удивился: неужели я не знаю, что вы… какое же это он слово употребил?.. Ах да! Что вы – бисексуальны. Он сказал: «Одну ночь она спит с горничной, а следующую – с дворецким». Я ему сказал, что дворецкий попытался приволокнуться и за мной, решив, что я – гомосексуалист. «Он и есть гомик», – не удивился Рейнер. А когда я на него в удивлении уставился, то добавил, что вы еще – и садистка!
На том конце линии прозвучал приглушенный возглас, а затем грохот швыряемой с треском трубки, который оглушительно отдался в моем ухе. Я положил свою с удовлетворением: все-таки я сумел доказать, что даже клиентка, которая платит, не может безнаказанно называть меня слабоумным! Правда, уже в следующую минуту чувство удовлетворения покинуло меня, когда я подумал, что правильнее было бы назвать ее «экс-клиентка».
Я позвонил ночному портье и сказал, что, кто бы меня ни спрашивал до девяти утра, меня нет: я отправился охотиться за скальпами в прибрежную Шотландию. Мне обещали позаботиться о том, чтобы меня не беспокоили, а дежурная еще и выразила надежду, что я получу от своей экспедиции удовольствие. В целом, подумалось мне, прежде чем смежились мои веки, это был не самый удачный для меня день.
На следующее утро я позавтракал в кафе гостиницы около десяти утра и пролистал все утренние газеты. О том, что найдено тело Уоринга, нигде не упоминалось. Поэтому мой желудок несколько спокойнее проглотил горячие пирожки с кленовым сиропом. Выпив вторую чашку кофе, я понял, что мне до пяти вечера совершенно нечего делать. В пять за мной заедет Дафне, а до тех пор я просто свободный агент. Может быть, мне следует пойти на Савил-роу и, как посоветовала Сорча, заказать себе там костюм? Или лучше просто прогуляться по Гайд-парку, а потом сходить в кино?.. Но тут я услышал, как в холле гостиницы меня вызывают по пейджеру. «Не будет ли мистер Бойд любезен подойти к администратору?» – несколько раз повторил скрипучий голос, и горячие пирожки внезапно затвердели в моем желудке.
Заплатив по счету, я вышел несколько неуверенной походкой из кафе, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот. И тотчас передо мной очень ясно предстала картина того, что произойдет: в вестибюле меня ждет некто лет сорока или пятидесяти. У него должны быть пристальные голубые глаза и седеющие усы, а также прямая, как штык, спина. На нем будет темный костюм и котелок. Голосом твердым и решительным он произнесет: «Мистер Бойд? Мистер Дэниел Бойд? Я главный инспектор Фартингейл из Скотленд-Ярда. Мне нужно задать вам несколько вопросов относительно убийства некоего Эдуарда Уоринга, которое произошло в его доме в Кенсингтоне где-то между тремя и пятью тридцатью вчера вечером. Я должен вас предупредить, сэр, что все, что вы скажете, может…»