– Значит, я тоже солнечный? – сонно спросил внук.
– Да, ты тоже мальчик не простой. Ты – мальчик-солнышко.
Настоящая история о тёмном царстве
На следующий день после обеда дети заигрались на кухне. Спать им совсем не хотелось, а вот бабушку Веду, как назло, уже вовсю клонило в сон.
В отличие от внуков, она постоянно хотела спать и могла заснуть, даже сидя на стуле. Засыпала она мгновенно и так же мгновенно просыпалась, если её толкнуть в бок.
– Бабуля, не спи, – обычно толкала её в бок Купала.
– Я не сплю, – открывала глаза бабушка Веда и тут же их закрывала.
Но сейчас она никак не отреагировала на толчок Купалы. Сидя на стуле, она спала так крепко, что даже не пошевельнулась.
– Бабуль, ты чего? – удивилась внучка и сильней потормошила её, – ты спишь?
Ничего не ответила бабушка.
– Что это с ней? – забеспокоился Коляда.
– Не знаю, – ответила Купала.
– Бабуль, ты чего? – потормошил внук бабушку с другой стороны, – ты спишь?
– Да-а! – неожиданно ответила бабушка, проснувшись.
Коляда отскочил от неё, как ошпаренный.
– Что, напугала? – улыбнулась бабушка
– Да, – честно признался внук.
– Если бы вы только знали, как я хочу спать, – зевнула бабушка, отводя их в детскую комнату. – Как бы я хотела поменяться с вами местами, чтобы это я после обеда спала, а вы меня укладывали.
– Потом поспишь, – недовольно сказал Коляда, ложась в свою кроватку, – сначала нас уложи.
– Знали бы вы, что мне сейчас приснилось.
– Что? – спросила внучка.
– Тёмное царство, – ответила бабушка.
– Которое у нас в ванной комнате? – испуганно переспросил Коляда.
– Нет, оно находится под землёй. Вот когда я умру, я туда попаду, – пошутила бабушка, а затем пожаловалась, – а то что-то со здоровьем у меня неладно стало.
– Не надо, не умирай, бабушка, – огорчился внук. – Кто нам сказки тогда будет рассказывать?
– Не сказки, а настоящую правду, – уточнила бабушка Веда. – Сказки выдумывают те, кто хочет скрыть правду.
На самом деле, старые и больные люди не умирают, а просто уходят на время в мир иной, в тёмное царство, в Навь, чтобы потом, через какое-то время, вновь вернуться в Явь молодыми и здоровыми.
– Как это? – не понял Коляда.
– Так же, как это происходит в природе. Зимой ведь все листики на деревьях умирают, зато весной вновь нарождаются.
– И ты вновь родишься? – спросила Купала.
– Да. Бабушки и дедушки обычно возрождаются в своих правнуках.
– Значит, когда ты умрёшь, я тебя потом рожу? – спросила Купала.
– Обязательно родишь, – улыбнулась бабушка.
Но эти женские премудрости постичь Коляде было не под силу.
– А где эта Навь находится? – спросил он.
– В Киеве. Вернее, под Киевом, в логове Змиевом. Обитал здесь Киевский Змей ещё тогда, когда вечного города здесь и в помине не было.
Все холмы киевские изрыты им. На десятки километров ходы подземные простираются.
Даже под Днепром он прорыл, чтобы можно было на тот берег выбраться.
А Печерск так назвали потому, что он весь испещрён его пещерами. Кстати, памятник этому Змею до сих пор стоит на детской площадке неподалёку от Михайловской площади.
Памятник Киевскому Змею.
Многие проходят мимо этого каменного змея и даже не догадываются, кем он на самом деле является.
– А где же у него было логово? – спросила Купала.
– Оно до сих пор сохранилось, в Дорогожичах, неподалёку от Кирилловской церкви. Есть там глубокий овраг с колючим названием Репьяхов Яр. Там и находится эта Змиева пещера.
В давние времена туда, на окраину города, отводили непослушных мальчиков и девочек, чтобы принести их в жертву кровожадному зверю.
– А я послушный? – на всякий случай спросил Коляда.
– Когда спишь, – улыбнулась бабушка.
– Тебя отвели бы туда в первую очередь, – язвительно заверила его сестра.
– Вместе со мной, – тут же парировал братец.
– Бабуля, а что, там и, правда, был вход в тёмное царство? – забеспокоилась Купала.
– А чего ты шёпотом спрашиваешь? – поинтересовалась бабушка.
– Да мне уже страшно становится, – призналась Купала.
– И мне, – признался Коляда.
– Нет, вход в подземное пекельное царство был в другом месте – продолжила бабушка Веда. – Возле крутого Смородинского спуска.
Именно там до сих пор протекает река Смородина, которая отделяет мир живых от мира мёртвых…
Раньше как было? В каждом городе вечном было своё царство подземное.
У греков в Афинах адом заведовал Аид со своей женой Персефоной.
У римлян потусторонним миром правили Плутон и Кора.
У славян же в Киеве души умерших встречала другая пара – Велес да Мара.
Велес был велик и трёхлик. Был он вхож во все три мира: и в Явь, и в Навь, и в Правь.
По земле и под землёй он змеем ползал, по лесу он медведем шастал, а среди людей быком разгуливал.
Так бы и ходил до сих пор по всем мирам, если бы повелителем Трёхмирья не стал Кощей, состоящий из одних костей. Несмотря на то, что был он похож на мёртвый скелет, на самом деле, он был живее всех живых. Сколько бы раз его не убивали весной, каждый раз он возрождался вновь. Поэтому и назвали его Бессмертным.
Захватил он все царства надземные и подземные, повыгонял с престолов прежних владык и стал править мирами вместе с матерью своей Ягой, костяной ногой.
Замолчала тут бабушка Веда, будто задумалась.
– А дальше что? – сонно спросил Коляда.
– А дальше – всё! Всем – спать. Одно могу сказать, Баба-Яга и Кощей, вовсе не те герои сказочные, за которых они себя выдают.
– А кто они, – зевнула Купала, – на самом деле?
– Об этом я расскажу вам завтра, – в ответ зевнула бабушка, – в воскресенье.
Мир второй – явь
Театр живых скульптур
В воскресенье бабушка повезла Коляду и Купалу на Крещатик.
По выходным дням главная улица столицы превращалась в пешеходную зону, и проезжую часть вместо машин заполняли люди.
То тут, то там бродячие артисты, танцоры и музыканты собирали вокруг себя прохожих. В одном круге танцевали брейк-данс, в другом – играли на гитарах, в третьем – ходили на ходулях…
Всё, как всегда. Но сегодня ожидалось нечто неожиданное. Сегодня должен был давать представление Театр живых скульптур.
И вот впереди зазвучала громкая музыка, раздался смех и аплодисменты. Коляда и Купала с бабушкой поспешили туда, где сплошной стеной толпился народ.
– Добро пожаловать в сказку! – голосил кто-то радостно в микрофон, – мы поможем вам поверить в неё.
Еле протиснувшись сквозь толпу, бабушка с внуками увидели на сцене двух белых ангелов. Вернее, две гипсовые скульптуры с огромными, сложенными за спиной, крыльями. И каждая в руке держала белую корзинку.
Затем на сцену вышли два толстяка с гроздями надувных шаров. Разноцветные шары так и рвались в небо. Едва толстяки прикрепили их к статуям, как те тут же поднялись в воздух.
Гипсовые скульптуры с надувными шариками поплыли над Крещатиком. Все дружно зааплодировали. Но это было ещё не всё.
Белые ангелы вдруг ожили. Они расправили крылья и стали разбрасывать над толпой конфетти.
– Они ведь живые! – воскликнул Коляда.
Возглас этот сильно позабавил публику. Все засмеялись. Но тут у одного из ангелов вдруг вырвался шар.
Толпа ахнула. Тут же воздушный шар улетел и у другого ангела. А затем шары один за другим стали уноситься вверх у обоих.
– Они же сейчас упадут! – истошно закричал Коляда, и люди испуганно бросились в разные стороны.
Но ангелы плавно опустились на опустевший асфальт и застыли, выпустив из рук последние шары.
Тут же на тележках вывезли и бережно установили на постаменты ещё с десяток статуй.
Это были беломраморные парковые скульптуры античных богов и богинь.
Кроме этого появились также несколько славянских идолов: грозный Перун с молнией в руке, матушка Лада со снопом пшеницы и бравый молодец Ярила.
Поначалу многие смотрели на них с опаской, боясь подойти к ним поближе и проверить: живые эти статуи или нет.
Но вскоре зрители осмелели. Одни стали фотографироваться на их фоне, другие начали даже трогать их.
Самыми непосредственными оказались дети. Они любыми способами пытались проверить статуи на живость. Девочки щипали их и щекотали, а мальчики дёргали за уши, за нос и даже пытались стащить с их рук белые перчатки.
Статуи терпели и изо всех сил пытались доказать детям, что они – настоящие статуи. Дети же, прежде всего, хотели убедиться в том, что они – живые.
Взрослые в свою очередь предлагали симпатичным скульптурам познакомиться, спрашивали у них номера телефонов и упрямо настаивали, чтобы те заговорили.
Как только интерес к ним стал угасать, на Крещатик вывезли другие фигуры: серебристых роботов, ярких кукол и пёстрых клоунов.
По обе стороны улицы перед входом в дорогие магазины были выставлены живые манекены. Они ничем не отличались от тех, что стояли в витринах, и это сбивало покупателей с толку. Когда кто-то из них заходил в магазин, манекены кланялись ему и пугали до такой степени, что покупатель даже спотыкался.
– Ой, а я думал, это манекен! – оправдывался он перед прохожими.
Коляда и Купала остановились перед бронзовым шутом с металлической кружкой в руке. На плечах у него сидело два голубя. Иногда один из них перебирался шуту на голову.
Коляда обошёл вокруг клоуна и начал строить ему смешные рожи, провоцируя вызвать у того хоть какую-то ответную реакцию. Но всё напрасно, ни малейшего движения.
Одна девушка, проходившая мимо, бросила в кружку монетку. Неожиданно шут ожил и поклонился ей. Девушка отпрянула и воскликнула от изумления: «Так он что – живой?» Но шут опять застыл, как памятник.
Прорвав очередное кольцо зрителей, Коляда и Купала увидели на небольшом пьедестале ещё одного клоуна, который держал в руках разноцветные мячики.
Живой клоун.
Рядом стоял магнитофон, из которого звучала веселая музыка, и лежала коробка, в которой валялись монетки.
Клоун застыл в неудобной позе, не успев завершить движение. Зрители смотрели с интересом: сколько так можно простоять на одной ноге, и что будет дальше?
Удивительно, но даже стоя неподвижно, как памятник, он удерживал внимание публики. Никто не расходился. Какая-то магия была в этой застывшей фигуре.
– Брось ему монетку, – предложила бабушка Купале и дала ей пять копеек.
Купала, не раздумывая, бросила в коробку монетку, и клоун тут же начал жонглировать мячиками. Но, увидев мелочь, он с пренебрежением прекратил движение.
Тут же подбежала ещё одна девочка и бросила две монетки. Клоун два раза подбросил мячики вверх и вновь замер.
– Я тоже хочу, – сказал Коляда.
Бабушка дала ему целую горсть мелочи. Коляда подбежал к клоуну и бросил монетки в коробку. Клоун тут же начал весело жонглировать и больше минуты подкидывал вверх разноцветные мячики.
В это время на Крещатик выскочили ещё более подвижные фигуры. Они выскочили, словно из преисподней: чёрная смерть с косой, чёрт, леший, человек-колючка и прочая нечисть.
Они почти не стояли на месте. Это были агрессивные статуи, которые гонялись за прохожими.
Толпа тут же разделилась на зрителей и на тех невинных прохожих, которые куда-то спешили и ни о чём не подозревали.
Человек-колючка шёл вслед за пузатым дядечкой, но когда тот оборачивался, колючка мгновенно застывала в той позе, в какой её застали. Так продолжалось до тех пор, пока дядечка не терял терпение и не показывал колючке кулак.
На углу Крещатика и Прорезной стояла смерть с косой. Накрытая чёрным балахоном, она стояла неподвижно, как скорпион, высматривающий свою жертву.
Когда бабушка Веда, ничего не подозревая, проходила мимо, чёрная фигура неожиданно замахнулась на неё косой, чем напугала её до смерти.
– Так же можно инфаркт получить! – схватилась бабушка за сердце. – Пойдём скорей отсюда.
Она взяла внуков за руки и повела их в сторону Майдана.
Как Коляда и Купала сделали сказку былью
На Майдане бабушка Веда, прежде всего, повела внуков к бронзовой скульптуре козака Мамая и его доблестного коня.
Эта скульптура пользовалась у всех детей огромной популярностью. Она привлекала их тем, что на неё можно было залезть. Детвора так часто взбиралась на плечи Мамая и на спину его коня, что отполировала их до блеска
Скульптура козака Мамая.
– Я тоже хочу покататься на лошадке, – попросил Коляда.
– Покатайся, – разрешила бабушка.
Она помогла внуку взобраться на спину коня, и Коляда тут же ударил пятками по брюху:
– Но, поехала!
Но лошадка никуда не поехала. Купала тем временем уселась на плечи козаку и схватила его за чуб.
– Бабушка, брось монетку, – попросил Коляда.
– Зачем? – удивилась бабушка.
– А вдруг эта лошадка оживёт, как те статуи…
– Не оживёт, – усмехнулась бабушка.
– А вдруг, – озорно улыбнулся он.
Бабушка Веда открыла кошелёк и бросила монетку под ноги коню. Но ничего не произошло. Конь как стоял, так и продолжал стоять, не шелохнувшись.
– Вот видишь, – сказала бабушка, – это тебе не театр живых скульптур. Это обычный памятник… Слезай! И ты, Купала, слезай! Хватит уже!
– Я ещё посижу, – упрямо ответил Коляда.
– И я ещё посижу! – так же упрямо ответила Купала.
В это время к скульптуре подошла группа туристов, и гид стал им рассказывать:
– Сидит козак, на бандуре играет. Всё, что задумает – всё его. Козак Мамай – фигура необычная. Он и воин, и мудрец, и кобзарь. Песни его летят к солнцу, к небу, и тем самым он словно разговаривает с высшими силами.
Коляда посмотрел на солнце и вдруг вспомнил те слова заветные, о которых рассказывала бабушка. Обратил он ладошки к солнцу и сказал:
«Солнце, дай боже! Дай на минутку мне коня живого, а себе возьми бронзового».
Одна туристка в это время снимала скульптуру на мобильный телефон. На дисплее было видно морду бронзового коня, которая вдруг ожила и ушла в сторону. Но сама девушка, к сожалению, этого не видела.
Все и замерли вместе с бабушкой. Все – кроме Коляды и Купалы.
Купала даже рот открыла от изумления и заморгала глазами: её брат проехал мимо неё на живом коне! Конь поцокал копытами по каменным плитам и сразу же направился к фонтану, чтобы попить водички.
– Ты видишь? – радостно кричал сестре Коляда, – ты видишь? Он живой. Вот это да! Живой!
– Ничего себе! – воскликнула Купала, – они тут даже памятники заменили живыми скульптурами!
И она вслед за братом произнесла заветные слова:
«Солнце, дай боже! Дай на минутку мне Мамая живого, а себе возьми бронзового!»
Чуб Мамая неожиданно вздрогнул, глаза приоткрылись, оживший козак повёл плечами, привычно тронул руками бандуру и грустно затянул:
«Ой, як важко мені, важко…»
Вдруг он опомнился, ощутив на плечах Купалу, и отставил бандуру в сторону.
– Миттю злізай з мене! – грозно приказал он. – Як ви мені вже набридли! Що за діти такі неслухняні!
Купала тут же испуганно слезла с Мамая. Козак, тем временем, взял в руки флягу, потряс её, приставил к губам и недовольно произнёс:
– Нічого нема. Дайте мені хто-небудь горло промочити.
Но застывшая публика никак на его слова не отреагировала. Лишь Купала огляделась по сторонам и сообразила, что делать: она выхватила у какого-то парня бутылку пива и вручила её козаку.
Мамай мигом ополовинил бутылку, залихватски вытер усы и потянулся к своей люльке. Трубка оказалась пуста.
– Люди добрі, тютюном не почастуєте? – обратился он к толпе.
Купала тут же услужливо протянула ему дымящуюся сигарету, которую она выхватила из руки другого парня.
– А це що таке? – спросил её Мамай.
– Это такая современная люлька, – засмеялась Купала.
В это время подъехал на коне Коляда. Конь встал на то же самое место, где стоял раньше. Как только козак затянулся сигаретой, она вдруг забронзовела.
А за ней постепенно забронзовели его усы, голова, плечи. В другой руке его забронзовела бутылка пива.
Минутка закончилась: козак Мамай вместе с конём вновь превратился в скульптуру. Публика тут же ожила и пришла в движение, а бабушка Веда, ни о чём не подозревая, вновь привычно крикнула внуку:
– Слезай! Нам пора уже домой.
Но Коляда ни за что не хотел слезать с бронзового коня.
– Я ещё хочу покататься, – заявил он.
– Живо слезай! – приказала ему сестра. – Ты что не видишь, что тут творится?
Толпа обступила Мамая со всех сторон. Кто-то уже хлопал козака по плечу, кто-то с недоумением рассматривал бронзовую сигарету, а кто-то пытался отобрать у него бронзовую бутылку пива.
Как только Коляда слез с коня по древку флага, на его бронзовую спину тут же взобрался другой мальчишка и, пытаясь сдвинуть коня с места, стал изо всех сил пинать его в брюхо ногами.
– Пойдём! – бабушка взяла за руку внука и внучку и повела их за собой.
Голуби на глобусе
Они перешли через Крещатик на другую половину Майдана, к почтамту. У Коляды, между тем, вовсю горели глаза:
– Давай проверим ещё раз, – шепнул он сестре.
– Давай! – согласилась Купала.
– Что ещё за проверки? – не поняла бабушка.
– Бабуль, – умоляющим взглядом посмотрел Коляда на бабушку. – Я хочу только посмотреть, полетят эти птички, или нет?