— Я еще за то хочу выпить, что вы мне верите.
А вот Васильев не расчувствовался:
— Ты больше сметаны в борщ клади, не экономь. Времени у нас мало, можно сказать, совсем нет. Так что ты лучше, пока кушаешь, расскажи мне, что ты знаешь про Шамбалу.
Петя чуть не подавился коркой:
— Про Шамбалу?!
— А чего ты так вскинулся? Выполняй приказ, излагай.
Не иначе, придала Пете храбрости водка…
— Товарищ Васильев! А почему вы приказываете? Я зачислен в ваш отряд?
Под острым взглядом быстрых смородиновых глазок Петя смешался, но все же закончил:
— Я ведь просто не понимаю, что происходит. Может, вы мне объясните?
Васильев задумчиво положил кусок буженины на хлеб.
— Ч-черт… Вот судьбы мира решаю, а толком не знаю до сих пор, рукой или вилкой надо брать эту вот колбасу… А ты знаешь?
Петя ошарашенно помотал головой.
— А надо знать… Тебе узнать придется, если вернемся. Значит, так… Давай сейчас про Шамбалу, это главное. А потом я тебе объясню, кто ты, куда призван и почему. Договорились?
Петя всмотрелся в глаза Васильева, пытаясь понять этого человека. Ничего он не увидел в этих глазах ни про Васильева, ни про себя, ни про свою с Васильевым судьбу. Темные, как черная смородина, глаза Васильева отражали ум, решительность и жестокость. Да, этот человек чем-то отличался от всех виденных Петей людей! Петя подумал, что лучше всегда быть на стороне человека с такими глазами. И что его вредно сердить.
— Договорились… Первоначально Шамбала — это мифическая страна… что-то вроде страны блаженных. Где она находится, в древности указывали в разных местах. Чаще всего считают, что когда-то так называли страну мертвых — по представлениям первобытных народов, в Страну Мертвых можно прийти или приехать так же, как в любую другую страну. Потом появилось представление, что в Страну Мертвых так просто не ходят: чтобы туда попасть, нужно совершать сложные ритуалы, и находится она не на Земле. А о Шамбале продолжали рассказывать, как о стране, где живут великие мудрецы.
В индусской «Махабхарате» рассказывается, что в Шамбале родится одно из воплощений бога Вишну…
К удивлению Пети, Васильев слушал очень внимательно, даже начал медленней жевать.
— Первые упоминания о Шамбале встречаются в тексте Калачакра-Тантры. Мистики на Востоке считают, что буддистский святой Атиша, или Адиша, принес Калачакру прямо из Шамбалы, в тысяча двадцать седьмом году.
— А на самом деле как было?
— Точно этого никто не знает, но тексты известны с одиннадцатого века…
— У нас тогда правил Ярослав Мудрый? Все правильно?
— Да. Рассказывают, что Калачакра сохранилась со времен Будды Гаутамы… С шестого века до нашей эры. У нас тогда ничего не было, потому что еще не было России.
— А что было?
— Были Древняя Греция, Афины и Спарта. В Афинах в это время устанавливалась демократия, а персидские цари собирались завоевать Грецию… Или чуть позже? Да, точно! По легенде, Будда жил еще до первой Греко-персидской войны, примерно с 563 по 483 год до нашей эры… А первая Греко-персидская война началась в 499 году до нашей эры — Будда тогда был уже стар…
— Значит, наука Будду признает?
— Не все его признают… Но многие считают, что Будда Гаутама жил на свете. Что это сын правителя королевства Шакья, принц Сиддхартха Гаутама. Он жил очень спокойно и счастливо, его оберегали от всех бед и тревог. Но однажды он поехал кататься и в один день увидел рожающую женщину, умирающего старика, калеку под деревом и мудрого старца, размышляющего о смысле жизни.
— Именно этих и увидел?
— По другой версии, Будда увидел в один день старого калеку, больного человека, разлагающийся труп и мудрого отшельника. Тогда он понял правду жизни: что мучения, болезни и смерть неизбежны, что бедных больше, чем богатых, и что даже удовольствия богатых в конечном счете все равно превращаются в прах.
— …И тогда Будда в возрасте двадцати девяти лет ушел в отшельники, чтобы создать свое учение, — подхватил Васильев. — Давай о Будде потом… Пока просто скажи, через сколько лет после него жил Александр Македонский?
Петя немного посчитал.
— Получается, примерно через двести лет после Будды.
— Так Калачакру принес Будда?
— Это легенда… Если ей верить, то Калачакра и принесена из Шамбалы, а в самой Шамбале еще, может, много чего лежит, связанное с Буддой. Мы не знаем. Говорят, например, что после смерти труп Будды Гаутамы сожгли, а пепел разделили на восемь частей, и эти части лежат в специально возведенных ступах. Но говорят еще, что часть праха Будды лежит как раз в Шамбале. И потому Шамбала до сих пор — страна святых.
— Другие версии есть?
— Про святых?! Наука не признает святых…
— Про Шамбалу версии есть?
— Их много… Рассказывают, например, что Шамбала была царством в Средней Азии. Ее царь Сучандра побывал в Южной Индии, чтобы приобрести знания, и даже сделался бессмертным. В девятом веке в Среднюю Азию вторглись мусульмане. И тогда царство Шамбалы сделалось невидимым для человеческих глаз. То ли ушло под землю, то ли вообще в параллельное пространство. С тех пор только чистые сердцем, святые люди могут найти дорогу в Шамбалу. Примерно так же во время монгольского нашествия на Русь город Китеж ушел под воду озера Светлояр… И только хорошие люди могут увидеть его в озере…
Товарищ Васильев! Неужели вас интересуют старые восточные сказки?!
— Сперва доскажи… Доскажи, где находится Шамбала и что это такое.
— Пожалуйста… — пожал плечами Петя. Он попросил взглядом разрешения, Васильев кивнул, и Петя налил еще водки.
— Шамбалу обычно помещают в Тибете… Искали ее и в Монголии, и в Средней Азии, но чаще всего ищут в Тибете. Восточные мистики ждут, что при двадцать пятом царе Шамбалы Ригдэн Джапо произойдет великая битва между силами Добра и Зла… В христианской мифологии такая битва называется Армагеддон. Есть множество буддистских икон, где Ригдэн Джапо сокрушает врагов Учения. Это такой символ победы мудрости над невежеством, общего духа над эгоизмом, ума над глупостью… в общем, всего хорошего над всем плохим. Ригдэн Джапо победит, и наступит новая эпоха жизни человечества. Такое идеальное время, когда все у всех будет хорошо…
— Тебе это коммунизм не напоминает?
— Учение о новой эпохе?
— Да. Шамбала и ее цари — это как партия. Битва Ригдэн Джапо — как мировая революция, после которой будет коммунизм. Похоже, а?!
— Может, и похоже… Только очень уж все тут мистическое. И у других народов есть такие Шамбалы: китайцы верят в Западное Царство богини Гуаньинь, где все бессмертны и счастливы, у русских староверов есть поверье, что где-то в Азии лежит страна Беловодье… Они даже искали Беловодье, и, конечно же, не нашли!
Васильев задумчиво ждал.
— Очень неопределенное все… Даже вот цари Шамбалы — то их двадцать пять, то тридцать два. А есть ведь и вообще совершенно другие понимания Шамбалы… Например, что Шамбала — это состояние души, путь соединения человека с Богом. Найти Шамбалу — значит достичь просветления… А что такое это просветление? И как я должен воссоединяться с Богом?
— Верно! Наворочено тут много. Но, может, что-то и было… Было, а у разных народов сохранились смутные слухи про Шамбалу? Как сумели, так и поняли, а суть одна? Может быть такое, а, наука?
— Не знаю… Может и быть, только я в это не верю.
— А Бадмаев верил? Как ты думаешь?
— Петр Александрович?! Это живая легенда… Никто точно не знает, во что он верил и во что не верил.
— И даже сколько он жил, никто наверняка не знает, верно?
— Ну-у… Да…
— А Цибиков? Он в Шамбалу верил?
— Гомбожаб Цэбэкович — тоже живая легенда… Я учился по его учебникам.
— Если я скажу, что оба они верили в Шамбалу? Тогда как?
Васильев впился глазами в лицо Пети. Ему явно был важен ответ.
— Если такие авторитетные люди… Может, за этим что и стоит… Только понять бы еще, что.
— А как ты думаешь, если Шамбала есть, может она поддержать коммунистов?
Петя окончательно перестал понимать, что происходит. Не только от водки шумела и кружилась голова.
— А зачем коммунистам нужна Шамбала?
Васильев долго смотрел на Петю поверх блюда с полусъеденными фруктами.
— Неужели ты сам не понимаешь? Если мы сможем передавать информацию мгновенно и на любое расстояние — у кого будет преимущество? У нас или у наших врагов? Отдал товарищ Сталин приказ, и его тут же узнали все красные командиры… хоть в Монголии, а хоть и в Париже.
Это информацию… А если можно перемещать войска — тоже мгновенно? Империалисты ничего и не подозревают — а Красная Армия уже в Лондоне и в Париже. Представляешь? Прямо по Пикадилли, посреди Лондона, вдруг маршируют красноармейцы. Возникли из ничего — и пошли.
— Тогда можно и уничтожать целые вражеские армии…
— Верно! Только зачем уничтожать? Вышел в море английский флот — и исчез! Все думают, что он погиб, Англия в трауре… Если даже и погиб — уже великое дело. Но их флот вовсе и не погиб, он у нас в плену! Он стоит в параллельном пространстве, а мы пропаганду проводим, агитацию. А потом флот — р-раз! И опять появился у берегов Англии… под красным знаменем. А?!
От этих перспектив тоже кружилась голова и сладко щипало в носу.
— Значит, задача — найти Шамбалу и раскрыть ее тайны…
— Раскрыть или любым другим способом использовать… Если не захотят отдать нам — пусть используют как наши союзники. С Шамбалой весь мир будет наш… И даже внутри сэсээра Шамбала может пригодиться. Вот сейчас бы мне твои мысли читать, а?! И вообще любому начальнику?! Ни одной ошибки в работе с кадрами не сделаешь. А в работе следователя?! Приводят врага в кабинет — следователь на него посмотрел и даже не спрашивает ни о чем, сразу же все в протокол написал. Это же золотое дно, Шамбала…
Петя понимал — Васильеву лучше поддакивать. Вон как глаза у него вспыхнули, как подался вперед, и даже голос охрип. Но привык, привык Петя анализировать, думать, понимать.
— Весь мир будет наш, но получается — у Шамбалы и так весь мир есть. Мы ей зачем?!
— Для построения коммунизма, товарищ Кац… Для построения коммунизма во всем мире. Шамбала сохранила мечту всего человечества, а мы ее пронесем и осуществим! Везде, по всему миру…
— Идею я, кажется, понял… Хотя извините, товарищ Васильев, если не всю и не совсем…
— Еще поймешь. Теперь дошло, зачем нам нужен человек, который по-тибетски говорит, как тибетец?
— Да… Но можно ведь и других найти, не хуже. Хотя бы того, кто меня сегодня экзаменовал.
— Знаешь, как его зовут? Пурчэн… Ты придумал имя, которым его самого зовут… То-то он взвился — решил, ты по Тибету его знаешь…
Васильев широко заулыбался.
— Так вот Пурчэн — это старый никчемный дурак. Он запойный пьяница; вот мы тут сидим, а твой экзаменатор уже валяется с бутылкой сивухи. И другие тибетцы не лучше… Нужны такие, как Бадмаев, да их нет.
Постучав, зашли люди в форме НКВД, забрали тарелки и «шанцевый инструмент».
— Куришь?
— Немного. Иногда.
— А я курю. Приучился, когда чистили Казань… Три дня ходил в мокрой форме: рукава все в крови. Знаешь, как сделаться бесстрашным?
— Как?
Васильев затянулся папиросой.
— Ты про Блюмкина слышал?
— Троцкист?!
— А ты не нервничай. Он не только троцкист, он еще работник каких мало. Очень нам не хватает таких… Я думаю, был бы сейчас жив Симха Гершевич, он же Яков Григорьевич Блюмкин, он бы вел советский отряд на Шамбалу. Он, а не я. Ты что слышал о Блюмкине?
— Что и все… Что это агент Троцкого, расстрелян «за измену революционной чекистской армии».
— И все?!
— Он работал на Востоке… Знал языки, это он в тысяча девятьсот восемнадцатом убил германского посла Мирбаха.
— А что он с тыща девятьсот двадцать третьего по тыща девятьсот двадцать девятый работал в иностранном отделе ОГПУ? Что это был наш резидент в Палестине, Внутренней Монголии, Тибете, Китае? Что его жизнь и до этого тоже больше всего похожа была на авантюрный роман? Ты Дюма читал?
— Кто же его не читал?! — невольно заулыбался Петя. — В четырнадцать лет прочитал.
— Я не читал! — отрезал Васильев. — Прочитал уже взрослым… А читал знаешь зачем?
Петя замотал головой.
— А затем! — веско обронил товарищ Васильев. — Затем, что без знания Дюма ходишь со своим пролетарским происхождением как дурак, не понимаешь половины, о чем говорят подчиненные. Те, которые Дюма в четырнадцать лет прочитали.
Так вот — никакому герою Дюма за Блюмкиным было бы не угнаться… Это раз. Жизнь — феерия, просто приключенческий роман. Блюмкин знал, кроме иврита, еще турецкий, арабский, китайский, монгольский. Он мог изображать китайца, которого арабы воспитали в Палестине, и он говорит на турецком языке с арабским и китайским акцентом… Ты бы так смог?
— Сейчас — точно нет…
— Это ты ответил хорошо. Учиться будешь — все освоишь. А вот Блюмкин в Афганистане искал связей с исмаилитами. Слыхал про такую секту?
— Как не слыхать… Исмаилиты почитают своего лидера Ага-хана живым богом. Всех, кто узнает их тайны, исмаилиты убивают. Говорят, они и людей в жертву приносят.
— Все верно, приносят… Так вот, Яков Григорьевич шел в Индию с караваном исмаилитов. Арестовали его не исмаилиты, а англичане! Блюмкин бежал из их тюрьмы, а по дороге прихватил с собой секретные карты и документы английского агента. Ты бы мог так?
— Скорее всего, нет…
— Потом Яков Григорьевич работал под видом монгола, буддистского монаха. Тогда в Тибет шла экспедиция Кольки Бубиха… Ты с этим сокровищем еще познакомишься… Блюмкин должен был попасть в Лхасу и там поднять восстание против Далай-ламы… Колька Бубих сам вроде знал монгольский, хоть и плохо. Он в дневнике чуть ли не каждый день записывал, какой этот лама ученый и умный. Уже когда вернулись в Россию, «лама» вдруг заговорил по-русски… Бубих чуть в обморок не грохнулся!
— Товарищ Васильев, а ведь вы не любите Бубиха…
— Сам полюбуешься! — отрезал Васильев. — Так вот — меня Блюмкин многому научил. И тебя научил бы, хотя ты вот университет закончил, а он учился на ходу, языки осваивал без всяких мудреных экзаменов. Троцкист… Да, на том и погорел. Вернулся из Турции, после встречи с Троцким стал вербовать свою любовницу. А та и донесла… Между прочим, вот тебе мой совет — никогда не доверяй женщинам. Блюмкин вот однажды доверился… А бежать за границу не сумел, повязали его. Перед смертью Яков Григорьевич пел «Интернационал» и кричал: «Да здравствует товарищ Троцкий!»
— Вот восхищаетесь вы Блюмкиным, товарищ Васильев. А ведь он и правда был троцкист…
— В этом я его не одобряю… Хотя и Троцкий… Но это тебе рано знать… Главное — помни, что я Троцкого не одобряю! Но Блюмкин был профессионал… Какой диверсант погиб! А мне был учитель и пример… Он меня и научил, как стать бесстрашным. Знаешь, что надо сделать для этого?
— Что же?
— Надо выпить полный стакан человеческой крови. После этого ничего не страшно, никакая холера не берет. Вот посмотришь.
— Все равно до конца не пойму, зачем я вам.
— Одну причину я назвал… Вторая в том, что ты — человек надежный. И с рацией, и со стволом в руках — надежный. Я ж читал докладные на тебя, проверял. И как сотрудник ты надежный. За тебя вон как принялись— а ты еще и сдаваться не хотел. С одной стороны, вел ты себя глупо. После твоего приключения в подворотне нужно или сдаваться «органам», или бежать. А ты ходил и, получается, ждал, когда прикончат.
— Отец советовал сбежать и спрятаться.
— Правильно советовал. Но, понимаешь, информации и у него правильной тоже не было. Если б была, он бы тебя силой отправил от Ленинграда подальше. Собрал бы друзей и силой увез бы, прямо в тот самый вечер. Вот тебе другая сторона дела: у кого информация, тот и сильнее. Информации ни у тебя, ни у твоего отчима, ни у Чаниани не было… Вот все вы и бултыхаетесь, как рыбки на берегу. А есть еще и третья сторона! — жизнерадостно рявкнул Васильев. — Проверенный ты теперь. Вел ты себя по-дурацки. Если б не я, ты б уже в камере сидел. Но уж теперь всем и тебе самому тоже про себя много что понятно. Чаниани тебя прямо в пасть Пеликанову пихнул: хотел, чтобы ты начал своих сдавать, а там и беспомощным стал бы. Уязвимым. А ты и не выдал никого. Молодец! Хотя и соблазн был… Верно?
— Вам и Шамбала не нужна… Вы что, мысли читаете?!
— Твои — читаю! — захохотал Васильев. — У тебя на лице они написаны. Вот чему научиться придется, — так это делать лицо таким… Непроницаемым…
Васильев сделал вдруг такое «непроницаемое» лицо, что Петя не выдержал, засмеялся.
— Лучше я буду учиться делать лицо, как у вас… чтобы оно оживленное, а все равно ничего прочитать было бы нельзя.
— Вот это правильно, хвалю, — очень серьезно произнес Васильев. — Самое лучшее — уметь молчать о том, о чем не надо говорить. А обо всем остальном трепаться сколько угодно. Пусть все видят: ты ничего не скрываешь…
А с тобой главное что? Тебя прижали — а ты вел себя хорошо. Это тебе большой плюс. В такие дела, какое мы затеваем, если брать человека — сто раз надо проверить. А ты, получается, проверенный, и не сомневайся, еще не раз тебя сам проверять буду.
— Значит, если бы я написал донос на друзей, вы бы меня с собой не взяли?
— Если бы написал половинчато и потом ругался бы с Пеликановым, торговался, то взял бы, но уже, прости, не с тем доверием. Вот если бы написал про речи преступные своих друзей, потом бы и дальше их валил, тогда я бы вообще к себе тебя не взял бы. Потому что тогда ты и не надежен, и труслив, и даже просто глуп. Только дурак не поймет, что Пеликанов твоими руками сначала твоих друзей сожрет, а потом и за тебя примется.