Я намеренно сообщил Джамалу и Гиви о поездке Некрасова, но никакой реакции не последовало, хотя Гиви попросил голову Иосифа и пятнадцать процентов прибыли. Я терпеливо ждал, что именно произойдет. И дождался. Вчера утром ты позвонил мне отсюда и уточнил про поездку Некрасова. Буквально через полчаса мне перезвонил генерал Бандриевский, который уже знал о том, что Некрасов улетает в Барселону. Это не могло быть совпадением. Бандриевский просто испугался, что потеряет свои деньги, и сразу предложил послать вместе с Некрасовым своего человека – капитана Лагунова. Чем себя и выдал.
– Я тебя не понимаю, – нахмурился Рашковский.
– Он узнал о нашей беседе и, не выдержав, сразу позвонил. Ведь ему не терпелось узнать, какова сумма контракта, о которой ты обычно не говоришь по телефону. Он услышал наш разговор и поэтому решил отправить с нами своего капитана.
– Ты думаешь, он прослушивает наши разговоры?
– Это невозможно, – улыбнулся Кудлин, – у нас по десять телефонов, и мы можем позвонить с любого из них, а у тебя в кабинете стоит такая аппаратура, что пробиться сквозь нее практически нереально. Кирилл Эдуардович – профессионал и понимает, что невозможно подключиться сразу ко всем телефонам. Но он выдал себя дважды. Сначала вчера утром, когда почти сразу позвонил мне и начал требовать, чтобы я согласился отправить в Барселону Некрасова вместе с его человеком. А до этого выдал себя, когда я передавал ему нашу коробку. Он тогда подумал, что в такой небольшой коробке не может быть больше одной или двух пачек денег. И даже обиженно заявил, что десять тысяч долларов ему дарят лейтенанты в качестве сувениров. Вот тогда он случайно и оговорился, вспомнив подарок, который привез тебе на дачу. Привез сюда, Валентин. Тот самый подарок, который сейчас находится у тебя в кабинете, на втором этаже. Небольшой слон из Таиланда, инкрустированный алмазами. Я сразу вспомнил, что он стоит у тебя именно на столе в кабинете. И вчера ты звонил мне из своего кабинета. Сюда не может попасть посторонний, и ты не держишь в кабинете такие мощные приборы, как на работе. Но генерал Бандриевский умудрился нас обмануть. Он привез этого слона и подарил его тебе именно с тем расчетом, что ты поставишь его у себя в кабинете. В разговоре со мной генерал случайно об этом проговорился. Он даже знал точное место. Вот так, Валентин. «Бойся данайцев, дары приносящих» – так, кажется, у Гомера.
– Не может быть, – прошептал ошеломленный Рашковский, – этого не может быть…
– Я привез с собой специалистов из технического отдела и охранной фирмы, – пояснил Кудлин. – Они могут проверить твой кабинет, и мы все выясним прямо сейчас. Но я почти на сто процентов убежден, что прав. Генерал слишком жаден и неразборчив в средствах, поэтому так неосмотрительно себя выдал.
– Позови людей, – согласился Рашковский.
Кудлин пошел к машинам. Там уже его ждали несколько сотрудников с аппаратурой. Осмотр кабинета был недолгим. В слоне действительно оказалось мощное передающее устройство. По предложению Кудлина статуэтку оставили на столе в кабинете. Техники осмотрели все остальные комнаты и ничего больше не обнаружили. Когда они уехали, Рашковский принес бутылку коньяка и щедро плеснул в пузатый бокал янтарную жидкость.
– Сукин сын, – пробормотал он. – Ты посмотри, как он нас обманывал! Мы гадали, кто это может быть, а оказывается, он просто слушал все наши разговоры из моего кабинета. Негодяй! Я хочу, чтобы ты сегодня нашел конкретного исполнителя. Генерал не должен больше жить. Со мной такие номера не проходят.
– Остынь, – посоветовал Кудлин, усаживаясь рядом. – Во-первых, не забывай, что мы еще не закончили нашу операцию и она вступила в решающую фазу. Во-вторых, хочу напомнить тебе, что Бандриевский не просто человек, которого ты невзлюбил. Он генерал полиции, начальник управления. Если с ним что-нибудь случится, его убийцу будут искать всем миром и рано или поздно выйдут на тебя. Ты прекрасно знаешь, что генералов полиции убивать нельзя. Хотя бы из чувства самосохранения.
– Ты предлагаешь все оставить и снова платить этому мерзавцу, как раньше? – зло поинтересовался Рашковский. – Ты посмотри, какая сволочь этот генерал! Одной рукой брал у нас деньги, а другой слушал наши разговоры…
– Чтобы иметь хорошую возможность вымогать деньги и дальше, – заметил Кудлин. – И я бы на твоем месте так не возмущался. Мы ведь с тобой всегда знали, что собой представляет наш уважаемый Кирилл Эдуардович. Или тебя так сильно удивил этот слоник?
– Больше ни одного подарка я не оставлю в своем доме, – пообещал Рашковский, – все буду складывать в сарае. К чертовой матери! Никогда не думал, что меня можно так легко наколоть.
– Нелегко, – возразил Кудлин. – Я думаю, что этот слоник действительно стоит больших денег, и алмазы там настоящие. Ты же слышал, что сказали сотрудники технического отдела. Алмазы были расположены таким образом, чтобы транслировать твои разговоры на максимально возможное расстояние.
– Не смей больше ему платить, – посоветовал Рашковский.
– Наоборот, – возразил Леонид Дмитриевич, – именно теперь мы и должны будем ему заплатить. Но это только следующая часть нашего большого плана. Сегодня надо будет еще дождаться вестей из Барселоны.
– Зачем ты не разрешил убрать этого слона из моего кабинета? – мрачно спросил Валентин Давидович. – Хочешь, чтобы он и дальше слушал все мои разговоры?
– Очень хочу. Когда мы знаем об этом, мы легко можем использовать этот факт против самого Кирилла Эдуардовича. Что мы с тобой обязательно и сделаем, но только чуть позже. Сейчас нужно закончить операцию с марокканцами. Она и так обошлась нам недешево. Но если все пройдет нормально, это будут копейки по сравнению с той прибылью, которую мы можем получить.
– Да, – кивнул Рашковский и снова щедро плеснул себе коньяку.
– В последнее время ты начал много пить, – заметил Кудлин, – мне это не очень нравится. Ты не забыл, насколько лет я старше тебя? А вот до сих пор не пристрастился к этой пагубной привычке.
– Здесь можно с ума сойти, – пробормотал Рашковский, но бокал отставил в сторону. – Что будем делать с Джамалом и Гиви? Ты ведь понимаешь, что твои извинения они все равно не примут. Им нужна не только голова твоего Иосифа, но и моя. Может, и твоя тоже.
– Конечно, – согласился Кудлин. – Это был тот самый риск, на который мы должны были пойти. Нужно было играть изо всех сил, чтобы выяснить, кто играет против нас. Если бы мы сидели и ничего не делали, это могло вызвать еще большие подозрения. И самое главное, что тогда мы сорвали бы наш контракт. А он для нас сейчас важнее всего. Слишком большая сумма, Валентин, стоит на кону. Когда я сегодня сказал Кириллу Эдуардовичу, что марокканский товар может быть оценен на сумму от двадцати до тридцати миллионов долларов, он чуть не подавился. И сразу стал предлагать мне свои вертолеты и самолеты. Он готов лично пилотировать этот груз, только чтобы получить свои проценты. А он ведь требует двадцать пять процентов и ради таких денег пойдет на все.
– Психолог ты наш доморощенный, – прошептал Рашковский, – и все-то ты знаешь. Интересно, что бы я без тебя делал?
– Нашел бы другого советника, – цинично заметил Кудлин, – свято место пусто не бывает. Давай договоримся твердо. Ты пока ничего не знаешь и не предпринимаешь. Только не говори со мной из кабинета. И вообще не говори о делах в своем кабинете. Ни под каким видом. А сейчас я расскажу тебе подробности моего плана.
– Давай, – согласился Рашковский, – я уже понял, что ты самый умный человек, и не только в моем окружении. Мой покойный отец был прав, когда, умирая, посоветовал держать тебя при себе. Это были его последние слова.
Глава 21
Утром следующего дня я поднялся раньше обычного – решил выйти и прогуляться перед завтраком. Спустился вниз и испугался. Капитан Лагунов сидел в холле. Неужели он провел там всю ночь? Мне стало даже его жалко. Несчастный тип, который так рьяно относится к исполнению своих обязанностей. Я кивнул ему, выходя из отеля, и он, сразу вскочив со своего места, поспешил за мной. Разве можно быть таким назойливым?
Его присутствие было настолько неприятным, что я довольно быстро вернулся в отель. К завтраку вышел через час, и он по-прежнему сидел в холле. Мы завтракали втроем, когда он наконец присоединился к нам.
– Когда мы поедем за товаром? – поинтересовался Лагунов.
– Понятия не имею, – ответил я. – Должны приехать продавцы и отвезти нас в порт. Мы договаривались на четыре часа.
– А где деньги? – неожиданно спросил меня Лагунов. – Почему вы не привезли деньги?
– Откуда я знаю? Мне приказано получить товар и погрузить его на яхту, которая будет вечером в морском порту. Больше я ничего не знаю. Вы меня удивляете, господин капитан. Кто сейчас возит деньги в сумках или чемоданах? Их, наверное, переведут на какой-нибудь счет. И потом, сколько может стоить тонна сахарного песка? Двадцать или тридцать тысяч долларов? Такие деньги можно спрятать и в кармане пиджака.
– Понятия не имею, – ответил я. – Должны приехать продавцы и отвезти нас в порт. Мы договаривались на четыре часа.
– А где деньги? – неожиданно спросил меня Лагунов. – Почему вы не привезли деньги?
– Откуда я знаю? Мне приказано получить товар и погрузить его на яхту, которая будет вечером в морском порту. Больше я ничего не знаю. Вы меня удивляете, господин капитан. Кто сейчас возит деньги в сумках или чемоданах? Их, наверное, переведут на какой-нибудь счет. И потом, сколько может стоить тонна сахарного песка? Двадцать или тридцать тысяч долларов? Такие деньги можно спрятать и в кармане пиджака.
– Если там действительно сахарный песок, – заметил Лагунов.
– Ничего другого там просто не может быть, – ответил я ему под улыбки моих охранников.
Капитан не стал со мной спорить. Мало того, что он не очень честный человек и работает на не очень порядочных людей, так он еще и дурак. А это уже опасное сочетание.
Теперь нам предстояло ждать. Но до четырех еще было много времени, и Назар предложил пойти в город. Мы решили сегодня устроить себе пешую прогулку. Вчера в рекламных проспектах, которые нам раздали, было указано, что от площади Каталонии начинается самая известная улица Барселоны – Рамбла, на которой находятся рестораны и бары. Мы отправились туда вчетвером. Улица действительно была заполнена людьми, в основном молодыми. У моих охранников просто голова шла кругом. Здесь можно встретить молодых девушек на любой вкус. Светлые, темные, смуглые… оранжевые, желтые, хоть зеленые. Можно увидеть кого угодно. Такое ощущение, что это – бесконечная улица для знакомств молодых людей. Звучала другая речь; было довольно много парней и девушек, говоривших по-русски. Кого здесь только не было – застывшие живые статуи, измазанные краской и гримом, фокусники и факиры, акробаты и жонглеры, танцоры всех мастей, пытавшиеся поразить публику… Рестораны и бары были переполнены, и стулья выставляли прямо на тротуары. В общем, очень интересно. Ребятам понравилось, им ведь всего по двадцать пять. Мне тоже понравилось, хотя я в два раза старше. А вот капитану Лагунову здесь было явно не по себе. Он брезгливо морщился, отворачивался, пожимал плечами. Есть сорт людей, которые способны портить настроение другим даже на таком празднике жизни.
В половине четвертого мы вернулись в отель. Ровно в четыре к «Мажестику» подъехала машина с нашим знакомым темнокожим проводником, сидевшим за рулем. Он объяснил, что я должен поехать один, а остальные остаются в отеле. Ребята переглянулись, у них были твердые инструкции Иосифа – не оставлять меня одного. А вот Лагунов сразу разозлился и потребовал, чтобы взяли и его. Наш темнокожий связной – его звали Эжен – сказал, что это невозможно и я должен поехать один, иначе никакой сделки просто не будет. Назар позвонил в Москву господину Мейгешу и объяснил ситуацию.
– Скажите, что без охраны наш представитель никуда не поедет, – посоветовал Иосиф.
– Мы ему уже сказали, – сообщил Назар, – но он настаивает на своем. Говорит, что появление стольких мужчин в порту сразу привлечет внимание полиции.
– Может, он прав? – засомневался Иосиф.
– Я не знаю, – ответил Назар, – это вы должны решать.
– Господин Мейгеш, – выхватив у него телефон, закричал Лагунов, – вы, наверное, знаете, какие у меня полномочия от Кирилла Эдуардовича! Я обязан присутствовать на всех мероприятиях, связанных с получением товара и оформлением этой сделки. Поэтому я категорически требую, чтобы меня взяли с собой. Иначе я вынужден буду позвонить Кириллу Эдуардовичу и сообщать ему о срыве наших предварительных договоренностей.
– Подождите, – сказал Иосиф, – передайте телефон Эжену.
Наш афроамериканский друг взял телефон и начал что-то бубнить. Они говорили минут пять. Лагунов ходил по комнате, как зверь в клетке. Ребята вели себя более спокойно. Они ждали указаний руководства. Шел долгий и непонятный торг. Наконец Эжен вернул телефон Назару, но его опять выхватил хамоватый Лагунов.
– Что вы решили? – закричал он. – Сообщите сначала мне.
– Вы поедете втроем, – сообщил Иосиф, – господин Некрасов, вы и Эжен. Он согласился, чтобы вы их сопровождали. Но никого более там не должно быть.
– Очень хорошо, – капитан протянул телефон Назару.
– Оставайтесь в отеле и никуда не выходите без моего звонка, – приказал Иосиф, – а господин Некрасов вместе с капитаном пусть поедут в порт.
– Хорошо. – Назар взглянул на меня с таким виноватым видом, словно только что согласился меня сдать. Честно говоря, мне было все равно. Конечно, я с удовольствием поехал бы туда с ребятами, чем с этим нервным капитаном, но если так решил Иосиф, пусть все так и будет.
– Поехали, – сказал Эжен, посмотрев на часы.
Вместе с Лагуновым мы уселись в его внедорожник и быстро отъехали от отеля. Я обернулся. За нами никто не следовал. Может, Назару действительно показалось, что была слежка? Ехали мы довольно долго, около часа. За это время я успел позвонить Иосифу, и тот сообщил, что украинская яхта будет ждать нас на причале «восемнадцать тридцать один бэ» и она уже вошла в порт. Лагунов дважды переспросил, где именно нас будет ждать яхта. Как он мне надоел! Я уже мечтал от него избавиться.
Наконец показалась белая полоса песчаного пляжа, и Лагунов снова заволновался.
– Куда мы едем? – спросил он у нашего проводника. – Порт уже закончился. Почему мы едем в другую сторону?
– У нас ценный груз, – спокойно пояснил Эжен. – Не надо нервничать, мы скоро будем на месте.
Лагунов опять замолчал. Мне показалось, что он все время держится за свой бок, как будто у него болели ребра. Если бы я знал, что там было на самом деле! Но я не мог даже предположить, что подобное возможно.
Наконец показалось какое-то покосившееся строение из камня, рядом стояла довольно большая яхта. По палубе ходили двое матросов, один из которых был тот самый мулат, с которым Эжен приезжал за нами в аэропорт. Увидев их, Лагунов несколько успокоился. Мы вылезли из машины и подошли ближе. Эжен о чем-то спросил матросов, потом обратился к нам:
– Сейчас прибудут капитан и наш основной продавец. Они были в порту и уже едут к нам.
– Позвони и скажи им, чтобы поторопились, – предложил Лагунов, оглядываясь по сторонам.
Честное слово, я думал, что все будет иначе. Мы встретимся обязательно ночью, наши ребята будут грузить загадочные мешки, а негры – сверкать белками своих глаз под полной луной. Повсюду встанут вооруженные автоматами люди, которые должны контролировать весь этот процесс. Вот такое романтичное и бредовое представление у меня было. Но если подумать, это довольно глупо. Нас пичкают примитивными кинофильмами, заставляя поверить в такую муру. Зачем принимать и разгружать товар ночью, привлекая внимание остальных людей? Почему нельзя спокойно перегрузить весь товар днем, когда на вас вообще никто не обращает внимания? Вы знаете много случаев, когда вокруг стоят вооруженные автоматами люди?
Мы терпеливо ждали приезда капитана. Эжен несколько раз звонил и говорил, что мы уже прибыли, а нас успокаивал, что капитан скоро подъедет. Через некоторое время мы увидели, как к нам на полной скорости летят две легковые машины. Лагунов насторожился. Мне тоже показалась странной скорость, с какой двигались к нам эти машины.
– Давайте на яхту! – крикнул Эжен. – Быстрее, быстрее, мы должны уходить!
Один из матросов бросился к мотору, запуская его, но на пустом берегу уже резко затормозили обе машины, разворачиваясь в нашу сторону, и оттуда высыпали сотрудники полиции. Я замер на месте, не зная, как мне реагировать.
Матросы на яхте тоже остановились как вкопанные. И только капитан Лагунов не растерялся. Неожиданно он достал откуда-то из-под пиджака небольшой пистолет и направил его на подбегавших полицейских.
– Стоять! – закричал он. – Не подходить ближе! Иначе буду стрелять!
Эжен тоже достал пистолет и первым выстрелил в одного из полицейских. Тот, вскрикнув, упал на песок, и рядом с ним начало расплываться красное пятно. Лагунов изумленно взглянул на Эжена.
– Что ты делаешь, сукин сын?! – отчаянно крикнул он. – Это же полицейские! В них нельзя стрелять!
Но подбегавший офицер успел дважды выстрелить в Эжена. Тот покачнулся и упал за борт, прямо в воду. Лагунов смотрел на происходящее ошеломленным взглядом. Полицейские были уже совсем близко. Капитан поднял свой пистолет, очевидно тоже намереваясь выстрелить. Я еще хотел крикнуть ему, чтобы он этого не делал, когда наш знакомый мулат, неожиданно оказавшийся у него за спиной, ударил его чем-то тяжелым по голове. Лагунов обмяк как мешок и свалился вниз. Мотор сразу заглох, и яхта остановилась, покачиваясь у причала.
Полицейские наконец подбежали к нам. Их было трое, и форма у них была какая-то странная.
– Ты его случайно не убил? – спросил по-русски один из них, обращаясь к мулату, который вообще не знал русского языка. И тот на отличном русском ответил: