Сундаков, заслонивший собой пленницу, сделал шаг в сторону и, когда монах приблизился, рубанул его ребром ладони по шее. Он мог бы воспользоваться и электрошокером, но не стал.
– Олег! – вскрикнула Катя, подхватываясь на ноги.
Северцев поддержал ее, разрезал ножом липкую ленту, стягивающую кисти рук.
– Все в порядке, Катюша. Давно вы тут прячетесь?
– Перед обедом приехали. А меня они еще вчера задержали.
– Я в курсе. Где Дмитрий?
– Они в лифт сели. – Катя показала на железную дверь с полосами ржавчины, всхлипнула. – Диму с собой увели.
– Сколько их?
– Шесть человек. Четверо в куртках, молодой монах и главный… – Девушка передернула плечами. – Страшный такой, бешеный… Дима с ним в городище бился и здесь, в Москве…
– Евхаристий. Понятно. Чего они хотели?
– Забрать те мечи, которые мы в кургане нашли. Велели дожидаться их возвращения здесь. Вот мы и сидим.
– Милиционеры к вам не заглядывали?
– Нет.
Сундаков и Северцев обменялись понимающими взглядами.
– Магия?
– Смотря что называть магией. Но несомненно пси-воздействие. Если милиционеры и осматривали двор, гараж они не видели.
– Или им внушалось, что строение уже проверено и пустует.
Оба посмотрели на монаха, скорчившегося на полу. Он поднял голову, сверкнул глазами, но промолчал.
Северцев повертел в руке неказистый с виду посох – самую обыкновенную, с заглаженными сучками, кривоватую палку с острым концом.
– На магический жезл эта дубинка не похожа.
– Скорее всего форма полевого оператора не имеет значения, – проворчал Сундаков. – По сути, это просто проводник энергии. Все дело в принципе его использования. Дай-ка.
Виталий взял в руку посох, осмотрел его, направил на монаха:
– Пу!
С острия палки с треском слетела розоватая искра, вонзилась в пол у ног парня.
Монашек в рясе вскрикнул, испуганно вжался в стену помещения.
Капитан Мальцев покрутил головой, хмыкнул:
– С ума сойти! Так я скоро начну верить во всякую чертовщину.
– Чертовщина так же реальна, – усмехнулся Виталий, – как и элементарные частицы, хотя ни то, ни другое невооруженным глазом не наблюдается. Итак, идем дальше?
Мальцев подошел к двери, не имеющей ни внешнего замка, ни отверстия под замок внутренний.
– Как мы ее откроем?
Северцев посмотрел на Катю:
– Как они туда вошли?
Девушка кивнула на монаха:
– Его напарник наставлял на дверь такую же палку, она и открылась.
– Попробуешь сам? – поинтересовался Северцев. – Или попросим этого служку?
Виталий с сомнением повертел в пальцах посох:
– Это не тот случай, когда сила есть – ума не надо. Чтобы снимать заклятие, надобно знать…
– Пароль?
– Слово. Я думаю, дверь имеет магическую защиту, которая должна сниматься особым приговором.
– Иди сюда! – Северцев рывком поднял монаха на ноги. – Колдуй. И не пытайся фокусничать, дольше проживешь.
Сундаков сунул монаху посох:
– Открывай.
Монах зыркнул глазами по сторонам, наткнулся на прищуренный взгляд капитана, демонстративно поигрывающего пистолетом. Лицо монашка изменилось. Он понял, что имеет дело с профессионалами, а не с любителями. Шагнул к двери, направил на нее острие посоха:
– Отямись!
Посох изрыгнул сноп синих искр, зашипело, запахло озоном. Дверь крякнула и пропала, растаяла как дым. Монах отступил в сторону. Взору присутствующих открылось внутреннее пространство кабины лифта, стены которой представляли собой густой ковер металлических иголок.
– Заходим, – шагнул в лифт Сундаков.
Северцев вырвал посох у монаха:
– Что делать с ними? С собой возьмем?
– Не стоит, – качнул головой Мальцев. – Придется отвлекаться на присмотр, потеряем свободу маневра.
– Они же сбегут.
– Черт с ними. Что важней?
Сундаков и Северцев обменялись взглядами.
– И то верно.
Олег повернулся к парню в кожаной куртке и монаху:
– Проваливайте, чтоб и духу вашего близко не было!
Спутники Евхаристия попятились, с недоверием глядя на путешественников, потом бросились к выходу из гаража, исчезли за дверью.
– Я здесь одна не останусь! – с дрожью в голосе проговорила Катя. – Пойду с вами!
Мужчины переглянулись.
– Я против, – сказал Мальцев коротко.
– Там ее муж, – с колебанием и сочувствием сказал Северцев.
– Пусть идет, – решил Сундаков.
– Это не лучшее решение.
– Ничего, она девушка смелая, – сказал Северцев, – недаром в археологи пошла. Да и зарекомендовала себя хорошо, Дима рассказывал. С оружием обращаться умеет.
Сундаков подобрал с пола пистолет, принадлежащий кожаному молодчику, подал Кате:
– Осторожнее, он заряжен. Вот предохранитель…
– Я знаю.
– Время, – напомнил капитан, не став спорить. – Если дверь закроется, мы так тут и останемся.
Один за другим они вошли в кабину странного лифта.
– Как он включается?
Северцев вспомнил манипуляции капитана Коряцкого, встал лицом к дверному проему, бросил одно слово:
– Поехали!
Дверь закрылась. Выглядело это так, будто сгустился воздух, превращаясь в плотную перегородку со щетиной колючек. Ни один звук не донесся в кабину снаружи, но у пассажиров лифта возникло ощущение движения.
Мальцев вопросительно посмотрел на Олега:
– Такое впечатление, что мы опускаемся. Как глубоко проложена шахта?
– Не поверите, – усмехнулся Северцев. – Хранилище, или Обитель мечей, находится не под Москвой и вообще не под Евразийским материком, а подо льдами Арктики.
Капитан недоверчиво пошевелил бровями, оглянулся на Сундакова:
– Шутите?
– Вряд ли мы когда-нибудь сможем проверить это утверждение, – отозвался тот спокойно. – Лично я склонен полагать, что наша земля полна нераскрытых тайн, скрывающих более глубокий уровень объективной реальности. Если предположить, что люди, обладающие магическими способностями, все-таки существуют, а я встречал таких немало, то в остальное поверить гораздо легче.
– Я прагматик…
– Разве ты не стал свидетелем необычных событий? Разве не видел посох как магическое оружие посвященных в действии? Разве не едешь в лифте, называемом моим давним собеседником прямоступом?
– Ну-у… может быть, это гипноз…
– Вполне допускаю. Но разве гипноз такой силы не относится к явлению, граничащему с чудесами магии?
Капитан призадумался.
Лифт понесся быстрей, начал падать. Катя тихо вскрикнула, вцепившись в локоть Северцева: на короткое время в кабине наступила невесомость.
Наконец движение – каким бы ни был его принцип – замедлилось. Лифт остановился. Дверь бесшумно растаяла.
Путешественники вышли в каменный коридор, заполненный глухой тишиной, запахами сырости и сгоревшего пороха, освещенный рассеянным светом запрятанных в щели светильников.
– Они были здесь! – стиснул зубы Сундаков.
– Похоже, здесь недавно стреляли, – подтвердил капитан. – Причем применяли не только стрелковое оружие, но и гранаты.
– Дверь… – прошептала Катя, показывая на проход в тупике коридора, края которого были выщерблены и сочились прозрачно-сизым дымком.
– Там Обитель! – сказал Северцев, чувствуя поднявшееся в душе волнение.
– Пошли, – двинулся вперед Мальцев, но Сундаков остановил его:
– Первым пойду я. – Он посмотрел на Катю. – Вы пойдете последней. Игорь, присмотри за ней.
Капитан бросил на девушку косой взгляд, но возражать не стал. Как человек военный и профессионал он привык подчиняться старшему по званию или командиру группы, которым в данном случае являлся Виталий.
– Вперед!
Отряд нырнул в проход, соединявший тамбур лифта с залами Обители мечей.
Ётъ
Удар по затылку и нежный сладкий поцелуй – только с двумя этими ощущениями можно было сравнить то, что пережил Дмитрий, потрясенный волной энергии, влившейся в него через рукоять меча.
Да, он знал, чем может закончиться контакт с черным мечом крестителя Чернаги. Еще на территории городища Костьра старый волхв, Хранитель Родового Искона, предупреждал его об опасности долгого владения мечом, загубившим множество человеческих жизней, пропитавшимся болью, гневом и ненавистью, эманациями страха и смерти. Да и перед глазами был пример Северцева, не сразу сумевшего освободиться от власти меча, подчиняющего себе – и той программе убийства, что была заложена в нем, – души слабых людей.
Но одно дело – знать об этом понаслышке, другое – испытать самому. Поэтому сопротивлялся Дмитрий темному внушению только первые мгновения, пока еще воля и желание воздать должное мерзавцам – похитителям Кати не были задавлены черной энергией меча. С криком: умри! – он развернулся и нанес удар Евхаристию, стоящему в трех шагах от орта.
Едва ли кто из людей, даже хорошо обученных, смог бы отреагировать на этот мгновенный удар. Но монах успел!
Словно две прозрачно-стеклянные молнии столкнулись в воздухе – меч Дмитрия и Иезек, меч Евхаристия. Раздался поющий звон, посыпались искры.
Дмитрий повернул меч, сделал уклон, ударил еще раз.
Звон, сноп искр!
Евхаристий действовал так же быстро и умело, показывая прекрасную выучку и знание приемов кэндо. Впрочем, еще во время первого боя на территории городища он демонстрировал великолепное владение мечом, и если бы Дмитрий в свое время не занимался фехтованием серьезно, нынешняя встреча вообще не состоялась бы.
Удар, звон, снопы искр!
Отскок, уклон, удар, звон…
Что-то обожгло плечо.
Дмитрий отпрыгнул назад, вдруг осознавая, что по нему выстрелили: плечо процарапала пуля!
– Стоп! – выдохнул Евхаристий, поднимая свой меч. – Достаточно. Я знаю, ты хороший боец, но от пули увернуться не сможешь. А тем более – от гранаты. Прислушайся к себе, и ты услышишь великую жажду высоты. Иди в мою команду, мне нужны люди с такой выучкой. Со мной ты добьешься всего, чего только может пожелать человек. Хочешь – мы будем править миром вместе? Прадед был великим человеком, но он не смог добиться цели, не смог подчинить эту землю, мы же завершим процесс, распнем на кресте всю Россию!
– Это моя родина, – глухо проговорил Дмитрий; сознание качалось и пропадало, затуманенное текущей через руку, шею и голову струей прозрачного огня – энергии меча; думать не хотелось, хотелось послушаться и действовать во имя того, кто имел право карать и миловать, кем бы он ни был.
– Твоей родиной станет весь мир! Ты будешь жить там, где захочешь!
– Это лозунг безродных… – Спорить становилось все трудней, меч в руке звал к действию.
– Чушь! Я родился во Львове, жил в Киеве, Праге, Иерусалиме, Багдаде, Гонконге, в Малайзии, на Ближнем Востоке и везде чувствовал себя отлично! Но лишь Россия не легла под крест, не подчинилась нам… – Евхаристий осекся, но Дмитрий не заметил его оговорки.
– Крещение – тупик человечества…
– Ты не знаешь всей правды, мой милый! Иди с нами, и Он сам поведает тебе истину!
– Кто?
– Мой бог!
– Какой?
– Какая тебе разница? Он станет и твоим богом. Ты же язычник, а значит – безбожник.
– Я не язычник… мои боги древнее твоего…
– Могу поспорить, что нет. Но не будь идиотом! – Глаза монаха сверкнули. – Твои боги бросили тебя! Навсегда! Если бы это было не так, Россия не зашла бы в тупик. Мой же бог всегда со мной! Хочешь познакомиться с ним?
– Нет…
– Тогда кончай базар и ступай за мной! Пора выбираться отсюда.
– Я все равно… не буду… твоим… слугой…
– Посмотрим. Совестливые люди в моей команде не нужны. Но я выбью эту дурь из твоей головы!
Волна гнева захлестнула сознание.
– Пошел ты! Сам лягу, но и вас отсюда живыми не выпущу!
Мечи снова взлетели над головами, встретились, порождая дивные переливы звона и снопы искр.
Евхаристий отскочил, кривя губы:
– Отличная мысль, герой. Откуда это у вас, у русских, в крови? Погибну, но не сдамся… заплачу любую цену, но не уступлю… А о девчонке ты подумал? Или тебе все равно, что с ней будет?
Вспышка ярости прошла.
– Ты… мерзавец!..
Монах ухмыльнулся:
– Еще какой! Итак, идешь? Или останешься здесь?
Дмитрий помедлил. Туманная струя пси-воздействия меча продолжала течь через голову, растворяя в себе мятущуюся душу, мешая думать. Выхода не было. Судьба Кати зависела от его решения.
– Иду…
– Отлично!
Евхаристий поманил пальцем монаха-напарника:
– Возьми меч.
– Который?
Евхаристий пробежался глазами по залу, подошел к богато украшенному драгоценными камнями эфесу:
– Бери, это Котравей, меч Дурги. Он будет славным помощником нашим мечам.
Монах опасливо дотронулся посохом до столба-орта и, когда тот со стоном задымился, выдернул из него меч. Из груди его вырвался шипящий вопль:
– Ейшуу!..
Стены пещеры ответили рыдающим эхом.
Живете
Входя в зал, они заметили на полу следы крови.
– Здесь и в самом деле был бой, – нахмурился капитан Мальцев, нагибаясь и пробуя пальцем подсохшие бурые пятна. – Совсем недавно, буквально полчаса назад.
– Дима!.. – прошептала Катя, зажимая рот рукой. – Они его…
– Вовсе не обязательно, – возразил Северцев. – Это может быть кровь охранников Обители. Или самих похитителей.
– Приготовились! – сухо скомандовал Сундаков. – Пошли!
Они ворвались в зал, освещенный десятками синевато-белых сталактитов, свисающих с потолка, и остановились, пораженные открывшейся панорамой пещеры.
Она была заполнена разной величины столбиками, из которых торчали рукояти сотен мечей! Здесь было жарко. По залу бродили странные запахи, знакомые и незнакомые, и все его пространство было заполнено неслышимыми прозрачными голосами. Это «разговаривали» мечи, лезвия которых прятались в каменных столбах, недоступные взору гостей.
– Мама родная! – вполголоса заметил капитан Мальцев, озираясь; впрочем, ошеломленным он не выглядел. – Не увидел бы своими собственными глазами – не поверил бы!
– Их здесь нет! – прошептал Северцев. – Скорее всего они в соседнем зале!
– Странно… – так же тихо отозвался Сундаков.
– Что?
– Такие объекты должны очень хорошо охраняться.
– Может, банда Евхаристия уничтожила охрану?
– Плохо верится. Что-то тут не так.
– В принципе я тоже чувствую некий подвох. Что будем делать?
– То, ради чего прибыли.
– Тихо! – приложил палец к губам капитан. – Я слышу голоса…
Все замерли, прислушиваясь к текучей тишине пещеры. Изредка откуда-то в зал долетали тихие потрескивания, шелесты и необычные дребезжащие стоны, будто стены пещеры отражали «мысли» мечей, а не человеческие голоса.
– Они в другом зале, – почти беззвучно произнес Олег. – В зале Мечей Зла и Порока. Чернобой спрятан там.
– А второй меч? Боривой?
– Здесь. – Северцев сделал несколько шагов, разглядывая рукояти мечей, ткнул пальцем в рукоять. – Предлагаю вооружиться. Если воры возьмут Чернобой, справиться с ними можно будет, только взяв в руки меч того же уровня.
– Сможешь вытащить?
– Попробую.
Северцев взялся за рукоять меча, вздрогнул. Руку свело, как от электрического разряда. Но в следующее мгновение он почувствовал такой прилив сил и бодрости, что едва не закричал, рванул меч вверх и поднял бликующее лезвие над собой.
– Есть!
– Тише! – прижал палец к губам Сундаков. – Не стоит терять преимущество неожиданности. Здесь есть другой выход?
– Не знаю. Мы возвращались обратно этим же путем.
– Тогда нам лучше всего устроить засаду.
– Возьми меч. Вдруг они захотят взять с собой еще пару символютов?
Сундаков хотел отказаться, но подумал и согласился:
– Уравновесим шансы. Какой посоветуешь?
– Да любой, какой на тебя посмотрит. Тут хранятся мечи героев, послужившие благому делу.
– Я бы взял вот тот. – Виталий со смешком указал на огромную рукоять, обмотанную простым ремешком, которая вполне могла уместить не одну или две, а целый десяток ладоней. – Но он чуток великоват.
– Это Расей, меч Святогора, по словам Хранителя. Возьми лучше Калибурн, меч Артура.
– Мне по душе русские мечи.
– В таком случае возьми меч Руслана. – Северцев показал на красивую резную рукоять, напоминающую восьмиконечный крест, украшенный рубинами. – У него изумительное имя – Сияющий.
Сундаков подошел к столбу, взялся за рукоять, напрягся. По жилам протек жидкий пламень возбуждения и жизнерадостного нетерпения. Меч практически мгновенно признал нового хозяина, легко прочитав его мысли и движения души. Виталий медленно, без рывка, вытащил его из камня, оглядел, вздохнул с восхищением:
– Красавец!
– Как дети, право слово, – буркнул капитан Мальцев, поджав губы. – Давайте займемся делом, они вот-вот появятся.
– Не хочешь обзавестись ножиком?
– Я не спец по фехтованию. Мой удел – стрелковое оружие.
– Как знаешь. Кажется, они уже идут! Прячемся! Катя, бегом отсюда! Ждите нас у лифта!
– Но я хочу помочь…
– Хотите помочь – слушайтесь!
Девушка шире открыла глаза, изучая лицо путешественника, ставшее жестким и чужим, затем молча повернулась и пошла к выходу из зала, ссутулив плечи. Мужчины проводили ее глазами, переглянулись. Все понимали, что она сейчас чувствует.
– Прячемся, – повторил Сундаков. – Идут!
Послышались приближающиеся голоса, и в пещеру через дальний проход, соединявший залы Обители, проникли шестеро людей: трое парней в кожаных куртках, два монаха с мечами в руках и Дмитрий Храбров, тоже с мечом.