— Ну, с почином… А говорил, не сумеешь. Молодец… Я, кстати, тебя в список включил. На квартальную премию…
Через пару дней он узнал, что прокуратура благополучно «отказник» утвердила. И потерпевшей не перезванивала. Может, и перезвонила бы, но Евгений Александрович не указал номер телефона вахты. Материал сбросили в отделенческий архив, где согласно приказу он хранился бы три года.
Гоша на тот момент уже умер с голоду.
Следуя полученному от опытных коллег совету, молодой специалист не махнул рукой на потерпевшую, а тем же вечером навестил, дабы показать свое служебное рвение и неравнодушное отношение к обиженным соотечественникам. Предварительно обработал одежду средством для уничтожения тараканов. Средство дурно пахло, пришлось сверху облиться подаренной родителями туалетной водой. Волею судеб в тот исторический момент он не имел постоянной спутницы жизни, но душа и тело требовали женского присутствия. Поэтому, увидев Ларису в легком халатике, он прикинул, что сегодня студентка выглядит всего на один смертный грех. И очки ее вроде не так портили. Что-то было в них притягательное и милое.
Она обрадовалась его визиту, сбегала на кухню поставить чайник. Он поспешил доложить, что напал на след грабителя, что еще немного — и тот попадет в руки закона. Весть ее не слишком взволновала, видимо бедняжка смирилась с потерей друга Гоши.
После чая она попросила повесить оторвавшийся карниз. Их штатный слесарь в творческом кризисе, не может завершить поэму, поэтому на основную работу махнул рукой. А соседок-гастарбайтерш просить бесполезно — за это деньги не платят.
Возразить Евгений не посмел и покорно залез на подставленный к стене стол. Затем они поменялись местами — Лариса вешала шторку. И сыщик наконец смог в полной мере оценить ее ноги. Ноги оказались «безгрешны». Но самое интересное, что студентка позволяла их рассматривать, поворачиваясь в разные стороны, словно модель на подиуме.
И случилось бы в тот вечер обоюдное грехопадение, но благому делу помешали вернувшиеся со смены казахские гастарбайтерши.
Потом он приходил к ней еще несколько раз. Починил розетку, повесил новую полку, укрепил тахту, вставил во фрамугу стекло (купил за свои), а заодно утеплил окна — все-таки зима на носу. Лариса уже не так настойчиво требовала искать Гошу, и сыщик немного успокоился.
Но спустя неделю в дверь кабинета постучалась боль незванная-окаянная. Большая, как бубновый марьяж. Постучалась вместе со столичной бригадой, присланной в Великобельск выявлять оборотней в погонах. Бригада состояла из прокурорских и ментовских надзирателей. Но самое страшное, что она была малопьющей.
— Мужчины, если бы вы были блатными, — заявил на утренней сходке шеф, — я бы предложил податься в бега. Но мы не урки, а люди с чистыми руками и холодной головой. Поэтому уйдем красиво. Как джентльмены. — Он достал из сейфа пистолет и принялся его чистить.
Методы борьбы с оборотнями во всем мире схожи. Прежде чем забить в грудь провинившегося осиновый кол, надо найти улики. Искать проще всего в архиве. В каком-нибудь материале обязательно найдется повод для экзекуции.
Кто-то предложил сжечь архив, списав на случайно оставленный окурок. Но архив располагался в одном с отделом здании, и был велик риск спалить сам отдел. Оставалось молиться.
После сходняка Евгений задержался у шефа.
— Что такое, Жень? Тебе пока волноваться не стоит. Не успел еще нагрешить.
— Боюсь, успел.
Он признался в подделке подписи.
— Как же так, Евгений Александрович? — голосом отверженной любовницы возмутился шеф. — Ты что?! Ты что, спятил? Кто ж тебя просил подпись подделывать?! Тебе сказали: потерпевшую обработай, чтобы она сама, слышишь, сама написала!
— Не хотела она…
— И что теперь прикажешь делать? Одного этого косяка хватит, чтоб все руководство пинком под задок! Копают под нас, Женечка, копают! Понимаешь?! Думаешь, они просто так из Москвы к нам приехали?! Регион-то перспективный! Лес, беличий мех, углеводороды, наконец!
— Может, забрать материал из архива?
— Поздно! Он уже в бригаде!.. Как у тебя с этой потерпевшей?
— В смысле?
— Не сквернословит при встрече? Не грозится жаловаться?
— Нет, вроде…
— Короче, иди, покупай ей шампанского, водки, текилы, чего хочешь, но чтобы она сказала все, что нужно. Иначе сядешь. Реально сядешь! Года на три! В Нижний Тагил! В самый Нижний. Ниже некуда!
Да, это действительно было серьезно… Вряд ли шеф гнал пургу, чтобы напугать молодого подчиненного. Ему ведь, как руководителю, тоже перепадет… А значит, придется идти на решительные шаги. Безо всякой дедукции. Главное — добраться до Ларисы быстрее проверяющих.
В четыре он караулил ее возле общежития с букетом белых роз. Караулил негласно, спрятавшись за кочегаркой. Когда она скрылась за дверью, собрался с духом, перекрестился, хотя в Бога не веровал, и двинулся навстречу своему счастью.
Когда она открыла на его стук, вытащил спрятанные за спиной цветы и выдохнул:
— Лариса… Я, в общем, типа того, тебя люблю… До слез… Без ума… И мог бы застелить наше ложе лепестками белых роз…
— Ты… Ты серьезно?
— Абсолютно. Я душу дьяволу готов продать за день с тобой…
— И ты хочешь на мне жениться?
Подобного сюжетного хода лейтенант никак не ожидал. И в иной ситуации скрылся бы с места происшествия. Любовь любовью, а женитьба здесь причем? Но сегодня обстоятельства были сильнее. Ладно, если что, развестись можно. Лучше фиктивный брак, чем реальный срок. Любящая жена не сдаст своего мужа. Особенно если за бесплатно. А проверяющие вряд ли станут платить. Все платят им.
— Да. Я хочу на тебе жениться. Очень хочу. А ты пойдешь за меня?
В положительном ответе он не сомневался. Кому она еще нужна? Он, конечно, не Ричард Гир, но и не Годзилла. Офицер милиции, положительный герой, гроза маньяков… Правда, без машины и кредитки, но зато с родительской жилплощадью и неплохим окладом.
— Ой, Жень… Это так неожиданно… Надо маме позвонить.
— Погоди… Ты разве не согласна?
— Ну, что ты… Я тоже попала на любовь.
И они слились в голливудском поцелуе и сливались в нем, пока не вернулись гастарбайтерши и опять не обломали весь кайф.
Вечером он донес информацию до родителей.
— Ой, сынок, — опустилась на табурет мать, — сколько ж вы знакомы?
— Полгода, — не моргнув, соврал сынок, — девушка надежная, проверенная, не оборотень.
— А чего ты ее не приводил? Не познакомил с нами? И даже не сказал ничего.
— Чувства испытывали. Испытали. Я люблю ее, а она меня. Можно жениться.
— А жить где будете?
— Разве это главное?.. Ну, пока у нас, а потом поглядим.
— А у нее — что, негде?
— Общежитие лицея котельных установок. Девять метров и три соседки из Казахстана.
— Кошмар! А звать-то ее как?
— Лариса…
— Ну, хорошо, хоть не Зульфия…
— Ма, у тебя никого в загсе нет? Чтоб за неделю прописали, без проволочек. Ты не представляешь, как мы хотим пожениться.
— Господи, Женечка… На каком же она месяце?
— По моим оперативным данным, ни на каком. Но я завтра же допрошу… Ма, а чего ты расстроилась? Сама же говорила, что жениться пора.
— Сынок, ты не представляешь, как быстро летит время.
Знакомых в загсе у матери не оказалось, но выручил шеф. У него везде имелись знакомые в силу должностного положения. Евгений рассказал ему все без утайки.
— Учитесь, дармоеды! — воскликнул тот на утренней сходке. — Это вам не марьяж расписывать! Человек месяца не отработал, а ради отдела на заклание готов!
Однако после совещания отвел подчиненного в сторону и тихо поинтересовался:
— Слушай, ты что, серьезно?
— Ну да… А куда деваться? Посадят же…
— Эх, — тяжко вздохнул шеф, — еще неизвестно, что хуже. Три года на зоне или всю жизнь в рабстве…
Из чего сыщик сделал вывод, что начальник женился по любви.
Свадьбу сыграли в Доме культуры и отдыха работников лесной промышленности. Шеф договорился. Со стороны невесты присутствовали мама, бабушка, дедушка и три гастарбайтерши. Со стороны жениха — родственники, друзья — Шуруп с Родей и, конечно, коллеги по цеху во главе с начальником, выступавшим за тамаду.
Когда Лариса появилась в свадебном платье, без очков, брекетов, на шпильках, с прической и макияжем, народ, в том числе и жених, замерли от восхищения.
— И это ты называешь «семь смертных грехов»? — шепнул шеф. — Только не грузи мне больше, что женился по расчету.
Жить молодые переехали, разумеется, не в общежитие. Родители жениха выделили им комнату и полку в холодильнике. Пара тараканов спрятались при переезде в кассетах «Ласкового Мая», но их быстро выявили и обезвредили.
А через два дня после свадьбы шеф сообщил радостную весть: московская бригада укатила, не добравшись до заявления студентки. Мол, накопали другого дерьма.
А через два дня после свадьбы шеф сообщил радостную весть: московская бригада укатила, не добравшись до заявления студентки. Мол, накопали другого дерьма.
— Извини, Жень… Если захочешь развестись, — предложил он, — я в суде решу вопрос влет… Оформят за день.
Но разводиться Евгений Александрович не стал. Лариса оказалось вполне вменяемой женой, хоть и немного ревнивой. И если бы он был декабристом, пошла бы за ним в Сибирь.
…Спустя год и три месяца у них родился сын. Назвали в честь Ларисиного отца — Михаилом. Мужу присвоили старшего лейтенанта.
Досрочно.
За отличные показатели…
* * *«Пи-пи-пи…»
Евгений Александрович вздрогнул, вынырнул из воспоминаний, вернулся от окна к столу, выдвинул ящик, из которого доносился писк.
Гоша просился на прогулку. Слава Богу, не денег клянчит. Никифоров выгулял динозаврика и положил игрушку обратно в стол, рядом с табельным пистолетом.
Тамагочи он нашел случайно. Примерно через полгода после свадьбы. Сосед по кабинету попросил составить компанию на обыске у одного наркомана. Тот жил на другом конце Великобельска, но грабить народ ездил на территорию Никифорова. Там у него жила любовница, у которой он периодически зависал. Любовница его и сдала. Разлюбила и избавилась радикальным способом. На всякий случай решили обыскать и ее.
В шкатулке с ворованными драгоценностями Евгений Александрович и увидел игрушку. Зеленый корпус, красненькие кнопочки…
— А это что?
— Хрень какая-то… Тамагочи, вроде. Мой урод пол года назад подарил.
Гоша, как и следовало ожидать, давно издох и практически разложился. Новые хозяева его не кормили и не развлекали.
Доносить благую весть до супруги Никифоров не стал. Она могла потребовать возмездия, а материал с ее заявлением покрывался ажурной плесенью в архиве. Пришлось бы рассказать правду. По этой причине наркоману не вменили еще один эпизод. Впрочем, ему и так хватило лет на восемь.
Выкидывать игрушку было жалко. Все-таки судьбу изменила. Евгений Александрович хранил ее в столах служебных кабинетов. И даже реанимировал. Да так увлекся, что уже и не представлял себя без Гоши. Хотя мода на тамагочи давным-давно прошла. А молодежь и вообще не знала, что это такое.
Не сказать, что они с Ларисой жили душа в душу, конфликты, как в любой нормальной семье, приключались. Но пока он ни разу не пожалел, что тогда, пятнадцать лет назад, ее ограбили…
Отсидев от звонка до звонка три положенных года с ребенком, жена, получившая наконец диплом техника котельных установок, устроилась на местную ТЭЦ. Практически по специальности. А оттуда благодаря связям одной из бывших соседок по общаге переметнулась в одну из фирм Хомутовича, которому были нужны не только менеджеры, но и спецы по котлам.
А Хомутович — это вам не семечками торговать. Вскоре семья перебралась в отдельную квартиру в новостройках, купила «хюндай» и выбралась в Анталию.
В общем, стали они жить-поживать и добра наживать.
В прошлом году умер первый Никифоровский шеф. Тот самый, что был тамадой. Он остался совсем один, жил в коммуналке, из которой так и не смог выбраться. Сильно пил. На похороны пришли тройка родственников, несколько бывших сослуживцев и Евгений Александрович с Ларисой. Лариса заказала в мастерской памятник, а Евгений Александрович организовал салют. Вот и все показатели.
Затрещал телефон, соединявший кабинет начальника с дежурной частью.
— Слушаю, — Никифоров снял трубку.
— Евгений Александрович, у нас, похоже, опять изнасилование. В парке.
— Дьявол! Кто сообщил?
— Со «скорой» позвонили. Закрытая черепно-мозговая, состояние средней тяжести. Найдена прохожим в парке без сознания. Там постовой поблизости находился, я его отправил место охранять.
— А почему сразу изнасилование? Может, пьяная? Упала и ударилась.
— Следы волочения и… С гардеробчиком непорядок. Трусы, чулки…
— Личность установили?
— Да. У нее паспорт с собой.
— Хорошо, я сам съезжу, посмотрю. Пока не проверим, в прокуратуру не передавай. Китаева вызови, со мной поедет. И экспертам позвони.
— Понял.
Бросив трубку, Евгений Александрович накинул шинель прямо поверх рубашки, хлопнул ладонью по заднему карману брюк, проверяя, на месте ли удостоверение (рефлекс), и быстро вышел из кабинета.
Осенний парк встретил милиционеров угрюмым покачиванием деревьев. Белочки попрятались в норки, а медведи, едва заметив синий маячок, зарылись в опавшую листву, от греха. А то подсунут еще в берлогу анаши.
Машина промчалась мимо общественного туалета для инвалидов, углубилась в чащу и, проехав еще с полкилометра, затормозила у замерзшего постового, охранявшего место происшествия. Кепочка постового уже покрылась слоем снега, что делало его похожим на американского морячка.
Снег выпал очень кстати — на нем остались маньячные следы, но снег же мог их и замести, поэтому эксперт тут же принялся забрасывать отпечатки обуви еловыми ветками, как рекомендовали учебники.
— Привет, — буркнул молодой постовой вместо доклада. — Чего так долго? Я околел совсем.
Никифоров от такой борзоты чуть не подавился. Молодежь зажигала.
— Какой привет?! Мы тебе кто, дружки из клуба?! Руки в ноги и понятых искать!
— Да где я их возьму?
— Где хочешь! Хоть медведя притащи! Шагом марш!
Постовой сплюнул, развернулся и скрылся в кустах.
— Он не вернется, — кивнул ему вслед Китаев.
— Что значит, «не вернется»?
— А ему надо за пять тысяч в месяц в лесу понятых искать?
— Ну и пусть катится на гражданку.
«А где нового взять?.. Эх, какая там, к бесу, полиция?.. Лучше бы зарплату прибавили».
— Да ладно, без понятых обойдемся. Я потом найду кого-нибудь, впишу, — пообещал Китаев.
Судя по отпечаткам, преступник ходил в кроссовках. По такой погоде это не очень разумно. Скорее всего, он из бедных слоев населения — просто нет денег на зимние ботинки.
Следы волочения привели Евгения Александровича на дорожку. Похоже, потерпевшая шла с остановки. Вдоль дорожки протянулся засыпанный снегом кустарник — лучшего места для засады и не придумаешь. Тот же снег погасил звук шагов… А, нет… Она просто ничего не слышала. Она слушала музыку.
Он поднял с земли маленькие наушники со сломанной дужкой. Удар пришелся в них.
Никифоров прошелся вдоль кустов, пытаясь отыскать место, где прятался насильник. Там могут быть окурки, жвачка, сопли, паспорт в конце концов… Место нашел, но больше ничего. Негодяй был опытным насильником, лишних следов не оставлял. Но кое-что подполковник уловил. Легкий аромат ванили. На морозном воздухе он ощущался хорошо. Да, опять ваниль. Значит, это тот самый. Ванильный маньяк. Наглец. Уже днем орудует.
Шестой эпизод за две недели. Это если все изнасилованные дамочки заявляли. Стало быть, молодой или средних лет. С основным инстинктом полный порядок. Тому же Евгению Александровичу раз в два дня уже не потянуть. А этот — герой. Да еще на холоде, когда кровь стынет в жилах и не поступает, куда нужно.
Он вернулся к месту основного преступления. Эксперт фотографировал отпечатки кроссовок, Китаев ползал на четвереньках, что-то вынюхивая, словно служебно-розыскная собака. Кстати, настоящая собака сейчас бы не помешала, куда-нибудь по ванильному следу да вывела. Только нет в райотделе собаки. Кинолог воровал у Мухтара мясо, а его голодные обмороки списывал на чумку. Дескать, болеет песик. Когда безобразие вскрылось, Мухтарка уже еле ползал. Следственный комитет возбудил дело по статье «жестокое обращение с животными», Мухтарку отдали в добрые руки, а кинолога отправили на пенсию. Эх, загибался район…
— Есть что-нибудь?
— Кроме обуви, ничего. Даже если и остались всякие аморальные выделения, то в такую погоду…
— И какие есть идеи?
— Отпечаток хороший. — Китаев выпрямился и отряхнул с джинсов снег. — Я попробую пробить, как выглядит обувь, кто производит, куда поставляют…
— Ага… А за это время он еще пару десятков оприходует… Я договорюсь с нашим ОВИРом. Там женщин много. Пускай походят по парку, может, клюнет.
— Да кто ж согласится голову подставлять? И честь?
— Честь не пострадает, у них погоны на плечах. А с головой решим. Пластинку железную под шапку спрячут… Запустим сразу весь отдел, кому-нибудь да повезет. Только помалкивай, а то завтра все газеты напишут, что мы ловим маньяка на живца. А про Интернет я вообще молчу… Ладно, заканчивайте тут, я вернусь, пришлю за вами транспорт.
— Прокурорским-то сообщать?
— Да, пускай подключаются. Как потерпевшая в себя придет — сразу в больницу. Может, что вспомнит.
Евгений Александрович погрузился в машину и дал водителю команду возвращаться в отдел. По пути обогнали постового, шагавшего по улице с недовольной рожей. И явно не за понятыми.