…Она позвонила где-то с месяц назад. Представилась. Журнал «Звездочет». О звездах, но не космических. Региональный глянец. Хотим сделать большое интервью с героем эфира. Родион не отказал. Не потому, что ему нужна дополнительная реклама, просто сам когда-то начинал в прессе. Понимал: для журналистов это хлеб насущный, возможность заработать. Зачем же отказывать?
Пригласил в студию. Дома вечный бардак, в кафе неудобно — поклонники одолеют. Жанна пришла вовремя, что говорило о ее профессионализме. Длине ног, размеру бюста, талии, макияжу позавидовали бы топ-модели ведущих агентств. Гардероб удачно подчеркивал перечисленные достоинства. Она достала из рюкзачка диктофон, фотоаппарат и пару номеров «Звездочета». В рюкзачке Родион заметил ствол травматического пистолета и газовый баллончик — еще одно доказательство, что профессия журналиста экстремальна, а то и опасна.
Но разговора не получилось, ведущего постоянно дергали и отвлекали. И тогда Жанна предложила поговорить у нее. После записи «Часа Белки». В спокойной, домашней обстановке. Там же она сделает снимки. Живет она одна, на съемной квартире, и никто не будет мешать. Родион, если бы и хотел возразить, то не смог бы. Чисто физически. Мозг еще обдумывал предложение, а губы уже говорили: «Конечно, да, йес, без вопросов, само собой, ноу проблем!»
…Интервью удалось. И ведущего даже не насторожило отсутствие в Жанниной ванной зубной щетки и пасты. Вещички можно хранить у родственников и друзей, но зубы-то дома чистишь по-любому…
И ладно бы щетка… Родион общался не с одной журналисткой, но никто из них во время секса не вел таких интеллектуальных бесед. Это было подозрительно, но до подозрений ли в подобные счастливые моменты?
— А ты знаешь, что в Великобельске бывал Пушкин? — спросила она, ритмично покачиваясь в позиции «пулеметчик на тачанке» в такт звучащей из сидюшника песне местной звезды Валькирии, которую совсем недавно Родион приглашал на запись своей программы.
— Да, ладно… Что он тут забыл? У нас бы, как минимум, доска сейчас висела.
— Просто это малоизвестный факт. Он останавливался здесь всего на пару дней, по дороге на Кавказ. Помнишь строки: «Белка песенки поет и орешки все грызет»? Идея пришла ему в голову именно у нас, в Великобельске. Гуляя вечером по парку, он увидел белочку и вдохновился. Ты никогда не задумывался, почему в сказке он описал именно белку, а не какого-нибудь медведя или хорька?
— Честно говоря, нет… Белочка и белочка… Еще, еще…
— Я тоже сначала не задумывалась. А теперь поняла… Родя, немного потише…
— Да, да… Ты чудо-человек, мой пятый океан… А откуда про Пушкина знаешь?
— Он, когда в гостинице останавливался, письмо в Петербург отправил. А хозяйка гостиницы на почту его не отнесла. Все-таки Пушкин в ту пору звездил уже реально. Письмо сохранила на память, потом сыну передала и так далее. Последним, кто видел письмо, была моя прабабка.
— А что с ним стало?
— Прабабку большевики раскулачили. Ну, в смысле, отобрали все. Она письмо спрятала, они нашли, посчитали, что это контрреволюционная переписка, и передали в НКВД. А в сорок втором, перед немецким наступлением, архив сожгли. Ксероксов, как помнишь, в то время не было… Помедленней, помедленней… Вот так, хорошо…
— Слушай, Жанна-а-а-а… Но неужели твои предки никому об этом не рассказывали? Это же сенсация-я-я-я…
— Бабушка говорила, что боялись. И потом, письмо же отобрали, а без него это пустые слова. А представляешь, сколько бы такое письмецо могло бы сейчас стоить?
— Представляя-я-я-я… Ох… Это же классный сюжет… Практически сенсация, если умело преподнести. Пушкин в Великобельске, обалдеть. Прикинь, какие перспективы… Уступишь тему?
— Забирай… Выпить хочешь?
— Не откажусь…
Собственно, описанную сцену Родион и имел удовольствие увидеть на экране ноутбука Хомутовича. Камера, судя по ракурсу, притаилась в люстре. Никакой мебели, кроме тахты, в квартире Жанны не имелось. Телеведущий не придал тогда этому значения, да и не до того ему было.
И в общем-то ничего принципиально нового в эротическом плане он не изобрел. Обычный секс со звездой. Нынешнего зрителя, избалованного компроматом, таким не удивишь. Были у нас на мониторах и прокуроры, и чиновники, и оппозиционеры. Подумаешь, звезда телеэфира трахает звезду журналистики. Практически деловые отношения… Наоборот, напишут в форумах — нормальный мужик, не какой-нибудь педераст гламурный… И даже если жена молодая увидит, ничего страшного… Она, наверняка, сама не без греха… Договоримся…
Но… Пушкин, блин…
Словно снова угадав направление мыслей собеседника, Кирилл Анатольевич запустил очередной видеофайл. Фрагмент недавней программы «Час Белки», где Родион на пару с директором краеведческого музея Шуруповым с умным видом разглагольствовали о великом поэте и о неожиданном счастье, свалившемся на родной город. Шуруп, порывшись в архивах, нашел какие-то данные, что поэт теоретически мог останавливаться в здешних краях, и зачитал отрывки из стихотворений, где в иносказательной форме сей факт подтверждался. Ну и конечно, эпизод с белочкой, грызшей изумрудные орешки с золотыми скорлупками, стал краеугольным камнем дискуссии.
Что началось после эфира… Беспокоили даже из ЮНЕСКО. Пушкиноведы потянулись косяком. Губернатор тут же попросил у правительства грант на восстановление исторической гостиницы и создание памятника поэту. В перспективе планировалось открыть в Великобельске туристический комплекс наподобие Михайловского… И правительство пообещало…
А спустя неделю позвонила Жанна.
— Родь, ты зачем эту пургу в эфир запустил?
— Какую пургу?
— Да про Пушкина… Я ж прикололась…
— Как прикололась? Чего, дура, что ли?
— Ну, нам же надо было о чем-то разговаривать во время секса? Но ты не волнуйся, я никому не скажу. И ты не говори. Какие проблемы?
И сейчас, увидев запись программы, Родион понял, что она точно не дура. А вот он дурак. И после такого удара ниже пояса рискует завершить карьеру в расцвете лет. «Яйца — чистый изумруд…» Да, это компромат так компромат. Не какой-то там перепих подпольный на тахте… «Смотрите, смотрите, люди добрые, где звезда берет сюжеты для своих программок! Да еще под песенки певички Валькирии! Помидорами его тухлыми, помидорами!!! Звезда по имени Родя!»
И Шуруп хорош… «Не исключено, не исключено». Эксперт хренов.
Интересно, у Кирилла Анатольевича на всех есть ролики? А Жанка подлая? На него работает?
Директор, вновь угадав направление мыслей Родиона, покачал головой.
— Нет, Жанна случайный человек… Кстати, она не Жанна и никогда не печаталась в «Звездочете». Но это не важно… Ты понимаешь, Родион, что материал тоже довольно рейтинговый. Не хочешь показать его в своем шоу? Или предложить в «Однажды»? А?
Родион понимал. После такого в грузчики не возьмут. Без пластической операции или марлевой повязки в родном Великобельске на улицу не выйдешь…
— Если сомневаешься, что запись подлинная, могу оплатить экспертизу.
— Не сомневаюсь.
Директор вытащил флешку-патрон и поставил ее на столик острием пули вверх.
— Забирай и используй на здоровье. Премиальные — после эфира.
— Премиальных не надо.
Родион мгновенно срубил, что тогда окончательно попадется на крюк директора и будет висеть на нем до конца дней. Конечно, он не был святым и деньги зарабатывал, как умел. Но одно дело — фирму пропиарить незаметно, другое — компромат вылить на городского главу. Тут же разборки начнутся. А ежели про премиальные узнают?.. Совсем уж некрасиво. Нет, он не телекиллер.
— Почему? — удивился отче. — Тебе деньги не нужны? На том же Бали на слонах покатаетесь…
— Нужны. Но долг любого журналиста — доносить до людей правду. Безо всяких премиальных.
— Как это верно! Как это верно! Не в бровь, что называется, а в челюсть! Все бы так! Доноси! Люди ждут!
Родион забрал патрон.
— Чай-то допей, — улыбнулся директор.
— Спасибо… Он остыл…
— Хорошо… Если возникнут какие-то проблемы, звони Виктору Афанасьевичу. Он продиктует свой номер. Всего доброго, Родион. Тебя проводят. Был рад пообщаться вживую… А то все через экран. А экран искажает.
Олигарх дернул шнурок, звякнула рында, в каюту ввалился уже знакомый Виктор Афанасьевич, чем-то похожий на Микки Рурка в фильме «Рестлер».
— Проводи Родиона…
«Ничего… Сюжет-то я запишу без проблем, а вот поставят ли его в эфир, даже на подконтрольном канале — еще большой вопрос. Никто не захочет рисковать…»
…Бутербродный сыр все-таки оказался просроченным. Когда ведущий, согнувшись в поясе, блевал под киль яхты, глаз остановился на белом предмете, валявшемся рядом с колесом платформы. Присмотревшись, Родион понял, что это галстук-бабочка, полчаса назад украшавшая шею стюарда Сережи. Тут же лежал небольшой заостренный ломик, сделанный из куска арматуры.
Панфилов поднял его. Ломик был еще теплым, даже горячим… «Каленым железом…» Кирилл Анатольевич требовал буквального исполнения приказов. И приказы выполнялись.
И Родион лишний раз убедился, что поступил разумно.
Губернаторский сюжет, как и пожелал Кирилл Анатольевич, вышел в понедельник в семь вечера, а запись состоялась двумя часами раньше. Руководство канала, увы, не рискнуло отказать хозяину, но тут же на всякий случай сбежало в отпуск. Запланированную на это время программу о собирателе и исследователе русского мата профессоре Зильберштейне пришлось передвинуть, к крайнему недовольству последнего. Родион пригласил в студию одну из участниц манифестации, чей дом попал под снос. Она с надрывом повторила свою печальную историю, поблагодарила губернатора за заботу и поддержку и даже всплакнула. Специально обученный человек вскинул табличку с надписью «Аплодисменты», зал захлопал в ладоши. Ведущий подсел к приглашенной пенсионерке, приобнял ее за плечо и сообщил, что в редакцию был подброшен любопытный ролик. После чего попросил редактора дать картинку, что тот, перекрестившись, и сделал.
Человека с табличками так впечатлило увиденное, что вместо плаката «Гул, недовольство, свист» он вновь поднял «Аплодисменты». Послушный зал зарукоплескал, но опытный звукооператор кивнул ведущему, что все под контролем. В чистовом варианте он звук хлопков уберет, а рукоплескания можно списать на комаров и мух, залетевших в жаркую студию.
Пенсионерка, поддавшись стадному чувству, тоже зааплодировала, хотя губы шептали: «Господи, да что ж это такое творится на белом свете?» И что-то еще, собираемое и исследуемое Зильберштейном.
— Я не исключаю, что запись является подделкой, — попытался смягчить удар Родион, — это пускай устанавливает экспертиза, но в любом случае губернатор просто обязан прокомментировать ее. К сожалению, на момент записи передачи нам не удалось до него дозвониться…
Само собой, никто и не дозванивался…
Реакции на программу властей, мировой общественности, президента и других официальных лиц Родион дожидаться не стал. Когда она выходила в эфир, он сидел в купе поезда, мчавшего его к ближайшему от Великобельска аэропорту. Напротив смотрела в окошко вторая жена Аленка. Оба отключили мобильники и пили легкий алкоголь. В аэропорту с максимально возможной скоростью прошли регистрацию, погрузились в самолет и через восемь часов приземлились в жарком Бангкоке. Таиланд выбрала Аленка. Родион предлагал Мальдивы, которые еще не стали российской туристической колонией, но у Таиланда были преимущества — отсутствие визы, дешевизна и высокий уровень коррупции, что позволяло в случае каких-либо проблем быстро решать вопросы с властями. Кирилл Анатольевич не подвел — проплатил перелет и месячное проживание в пятизвездочном бунгало на одном из островов. Родион не считал это взяткой. Накладные расходы, не облагаемые налогом.
Пару раз за время вынужденного отпуска Родион включал телефон, дабы узнать, кто его беспокоил. Список беспокоивших не поместился в память мобильника, из чего ведущий сделал вывод, что программа, возможно, привела к революционной ситуации в городе, а то и в регионе. Конечно, некрасиво прятаться от последствий собственных неправедных поступков по всяким там Таиландам, но он успокаивал себя тем, что другие тоже прячутся. Да и поступок по большому счету праведный. К тому же, как пообещал «отче», к возвращению все должно устаканиться. Была идея заглянуть в сеть, но Родион ее отверг — все равно ничего не изменить, так зачем нервные клеточки тратить?
Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, они съездили на экскурсию в соседнюю Камбоджу, посетили соседние райские и коралловые острова, а в остальное время жарились на пляже, ходили на массаж, катались на слонах и пожирали дешевую папайю, восстанавливающую, как говорят, печень. Ибо здоровая печень могла сильно пригодиться после возвращения в родной Великобельск.
Как все хорошее, конспиративный отпуск закончился гораздо быстрее, чем хотелось.
В самолете стюардесса, предлагавшая пассажирам воду, якобы случайно не заметила ведущего и прошла мимо… Это насторожило.
В Великобельск они вернулись ночью. Интернет провайдер отключил за неуплату, пришлось дожидаться утра, чтобы узнать, кто победил. Часов в десять, помолившись, набрал друга Шурупа.
Молитва не помогла. Наши проиграли.
Как и следовало ожидать, поначалу программа подняла волну народного гнева. Несколько кирпичей долетели до губернаторских окон, а находившиеся поблизости со зданием администрации магазины бытовой техники были разграблены наиболее радикальной толпой в знак протеста. Прилетевшая в Великобельск европейская комиссия по правам человека, не проходя таможенный и паспортный контроль, улетела обратно в Брюссель.
Губернатора срочно дернули в Москву для объяснений. Что он там объяснил, пресса не сообщала, но вернулся он из столицы в оптимистичном настроении, в новой кепке и даже без синяков. Выступил со специальным обращением по ящику и отписался в персональном блоге. Ролик был объявлен провокацией, подделкой, что на днях должны были подтвердить независимые эксперты. А жильцам снесенных домов выпишут еще по пятьдесят тысяч в знак любви и уважения.
Откуда дует ветер, городской голова догадывается. Не с моря, но с яхты. Куда тут же вторично была направлена группа быстрого реагирования во главе с представителями следственного комитета генеральной прокуратуры и ФСБ. И не напрасно. В личном ноутбуке Хомутовича обнаружилась пиратская программа «Фотошоп», его незамедлительно арестовали и препроводили в московское Лефортово. Потому что в Великобельском следственном изоляторе гарантировать безопасность олигарху не могли — слишком непопулярное в блатных кругах преступление. Пиратить лицензионные программы — это же хуже изнасилования малолетки — любой урка подтвердит. Откупиться подарками на сей раз не удалось. Кирилл Анатольевич все обвинения отрицал, заявляя следователям, что ноутбук приобрел с уже заряженной программой, но ему не верили, ибо нашелся свидетель, утверждавший, что видел олигарха на вещевом рынке, когда тот покупал диск. Причем продавец предупредил, что это голимая паленка, но Хомутович якобы не отреагировал. Свидетель, к слову, проходил по нескольким уголовным делам в качестве подозреваемого в убийствах, но после показаний на олигарха ему заменили меру пресечения с ареста на подписку о невыезде.
Стройку торгово-просветительского комплекса продолжили, но охрану объекта усилили. «Зимний Дворец» олигарха взяли штурмом те самые спецназовцы, что его охраняли, перейдя на сторону постоянного правительства. Газета «Житуха» солгала, никаких копий шедевров никто не обнаружил. Как и прочих материальных ценностей. В общем, революция совершилась.
Программу «Час Белки» убрали из сетки, а руководство канала добровольно сбежало в отставку за пределы города. Сюжет с Зильберштейном так и не вышел в эфир, по поводу чего профессор со знанием дела высказался в сети.
Самого Родиона объявили телекиллером номер три, наймитом и проституткой. Правда, губернатор пообещал не мстить ведущему, понимая, что он — всего лишь орудие в преступных руках. Но это не утешало. Отомстит, обязательно отомстит, чтоб другим неповадно было. Иначе какой же он губернатор?
Яхту Хомутовича опечатали, ценности поизымали, а картину «Купание в первом снегу» передали к большому удовольствию Шурупова в краеведческий музей. Так сказать, возвращение народу культурных ценностей.
Краевед поддержал опального друга:
— Родя, не печалься, не надо. Впереди вся жизнь. Просто жди и надейся.
— Чего ждать?
— Неважно чего. Главное, ждать.
Утром на дверях квартиры Родион обнаружил надпись, выполненную несмываемой краской. Простое английское слово «Bitch». Из чего стало ясно, что губернатор опять не сдержал слово. О прилете бывшего ведущего не знал никто, но глава мог попросить паспортный контроль, чтобы оттуда просигналили.
Рупор губернатора — газета «Вестник Великобельска» заклеймила продажного наймита печатным словом, а желтый ежедневник «Житуха» добил фотографиями особняка, по слухам, полученного продажным ведущим от Хомутовича. Снимок был сделан с вертолета неизвестным фотографом. Тот же фотограф запечатлел человека, похожего на Родиона, в гей-клубе «Меньшевик». Да он еще и пид…
Через неделю, когда изгой все-таки вышел из дома, чтобы выбросить мусор, на него напали трое неизвестных, обработали клюшками для гольфа и забрали ведро, ибо больше забирать было нечего. И хотя в милицию несчастный не обращался, представители органов пояснили, что преступление носит случайный характер, потерпевший пал жертвой грабителей, и они, органы, приложат все силы для задержания негодяев, о чем и было объявлено по всем каналам.