– Вы напрасно отказались воспользоваться услугами моего имиджмейкера, – растянув в натужной улыбке тоненькие губки, сразу перешел к делу Егор Лейкин.
– Твой имиджмейкер – пидорас, – весьма не по-парламентски ответил Петр Васильевич. – А я их на дух не переношу!
– О, я понимаю вас, но… Между прочим, представители нетрадиционной сексуальной ориентации всегда голосуют за нашу партию, и этого нельзя сбрасывать со счета. Чем больше голосов, тем…
– Да я понимаю, – махнул рукой Лорд. – Мой имидж прост и ясен – человек трудной судьбы, тем не менее не ожесточившийся, готовый помочь всем страждущим, униженным и оскорбленным. По-моему, достаточно. Кстати говоря, через дня три-четыре мы с тобой едем в сиротский приют. Будем раздавать подарки, хором с детишками петь «В лесу родилась елочка»… Потрудись, чтобы были телевизионщики с ведущих каналов и чтобы репортаж был показан в самый прайм-тайм.
– Конечно, конечно, – закивал плешивой головой лидер «правых силовиков». – И еще, Петр Васильевич, с вами будет сорокаминутная передачка. – Лейкин периодически коверкал слова, добавляя в них уменьшительные суффиксы. – В ней вы должны будете показать свои спортивные таланты. Что предпочтете – корт? Бассейн? Ипподром?
Ракетку Лорд держал раз пять за всю жизнь, все как-то не до того было, лошадей не любил, считая их тягловой скотиной. Насчет бассейна имелось еще более веское возражение – на теле Лорда имелась пара несведенных тюремных татуировок. Такими украшениями сейчас лучше не бравировать.
– А с мотоциклом на треке возможно? В красивом шлеме, кожаной куртке, перчатках? – спросил Лорд, так как в подростковом возрасте любил гонять на мотоцикле, зачастую без шлема и без прав.
– Думаю, можно, – кивнул Лейкин. – Между прочим, очень оригинально! Мотогонщиков среди крупных политиков пока что не было.
– А ты, Егор Индустриевич, какой спорт себе выбрал? – едко усмехнулся Лорд.
– Между прочим, я уже много лет занимаюсь боевыми единоборствами, – гордо вскинув бритый подбородок, ответил Лейкин.
– Ты?! – воскликнул Лорд, оглядев с ног до головы небольшую, узкоплечую и широкозадую фигуру Лейкина.
– И еще я играю в пейнтбол… Правая сила – светлая сила! Правая сила – добрая сила! – точно октябренок перед бюстом Ленина, затараторил Егор Индустриевич. – Свободу и разум не погасила, но встанет на стражу та правая сила… Такие вот стишки. Надо, конечно же, еще доработать, – впервые засмущавшись, проговорил Лейкин.
– Сам сочинил?! – вторично воскликнул Лорд. – Недурно… Эх, Лейкин, была у тебе сила… – Петр Васильевич сделал паузу, не решаясь продолжить дальше.
– Была, есть и будет! – торжественно, но совсем не в рифму, закончил за Лорда Егор Индустриевич.
– Была, есть и будет! – Лорд кивнул с заметной злой иронией, но Лейкин этого не заметил.
– Такой деликатный вопрос, – вновь скривив губы в змеиной улыбочке, проговорил Егор Индустриевич. – Если, Петр Васильевич, вы станете депутатом Госдумы, то… Не окажете ли вы мне некоторые специфические услуги?..
Лорд откинулся на спинку кресла, произнес нараспев, в стихотворной форме иллюстрируя лейкинский деликатный вопрос:
– Стало жить нехорошо – дилер к киллеру пришел. Дилер киллеру сказал – конкурент меня достал! Не обижайся, Лейкин, но я стишки лучше сочиняю… Поговорим после выборов. Чем смогу, отблагодарю.
«Вот сучье племя! И не краснеет, парафин плешивый! "Мокруху" мне заказать решил! – мысленно клял покинувшего предвыборный штаб Лейкина Лорд. – Ну ладно я… Так я человека в пятнадцать лет ножом пырнул, потом всякое. Ананасы те гребаные только на картинках видел. Видел и облизывался. А этот?! У него все с самого рождения было! И ананасы, и икра, и девчонки чистенькие из хороших семеек. Ведь он, Индустриевич этот, из комсы, школу какую-то их начальственную окончил, руководить нами всеми собирался. А тут демократия! Так он свой комсомольский билет в толчок слил и теперь пожалте – правая сила, общечеловеческие ценности, гуманизм… А сам без "мокрухи", без Пети-Лорда, никуда! Еще посмотрим, что за "деликатный вопрос"…»
Бардак бардаком, но рано или поздно должно было прийти время железного порядка. Разумеется, этот порядок должен будет установить он, Лорд. Для этого временно приходилось вступать в союз с лейкинской либеральной сворой, иного пути в большую власть Лорд для себя не видел.
Вечером, включив телевизор, Лорд смог оценить способность лейкинского имиджмейкера. Егор Индустриевич, облаченный в вышитое узорами японское кимоно, с упоением рубил катаной[31] воздух, имитируя атаку на воображаемого противника, видимо, лидера коммунистов Зюганова. Катаной Лейкин орудовал весьма неумело, но на зрителя весьма убедительно действовали узорное кимоно и широкие самурайские штаны.
– Я всегда дружил со спортом, – перестав атаковать невидимого Зюганова, сообщил он юной телекорреспондентке. – И отнюдь не только с восточными единоборствами. Еще когда работал на предприятии, то организовал там футбольный клуб. На одном из турниров наша команда даже заняла второе место. С некоторыми товарищами по команде поддерживаю отношения до сих пор! По-моему, это здорово!
Изображение поменялось – теперь Лейкин в боевом камуфляже куда-то несся по лесной местности с пейнтбольным ружьем. Вот навстречу ему выскакивают двое здоровенных бойцов, Лейкин падает вбок и поражает обоих шариками с краской.
– Играть в войну люблю с детства, – поведал все той же корреспондентке Егор Индустриевич, снимая с головы защитный шлем. – Но мне не нравилось, когда ребята сразу же начинали бегать, размахивать игрушечными автоматами и кричать. А я всегда хотел сначала выкопать окопчики, соорудить укрытия, договориться о правилах и уж только потом начинать боевые действия! По-моему, так гораздо интересней!
«Он ведь полный кретин! Твердит, точно заведенный… Точно не человек, а робот! – с отвращением слушая механические речи Индустриевича, подумал Лорд. – А, догадался! – хлопнул, не сдержавшись, себя ладонью по лбу Петр Васильевич. – Перед ним стоит невидимый камерой парафин из педрильской имиджмейкерской команды. Парафин держит большой видеоэкран, на который транслируется "предвыборная речь", а Лейкин ее считывает!» Лорд слышал раньше о подобных телевизионных штучках, но сам решил ни в коем случае до них не опускаться. «Прокачусь на мотоцикле, может, с парашютом прыгну, – размышлял о своем будущем телевыступлении Лорд. – Может, пару строчек из Есенина, из Рубцова зачту. И достаточно!»
– Познакомился с будущей женой, когда мы вместе учились в одной школе, – продолжал между тем теле-Лейкин, на сей раз уже в интерьерах своей домашней квартиры. – Если хотите, классический пример школьной любви. Сейчас у меня крепкий тыл, я чувствую поддержку во всем и полностью доверяю своей супруге. По-моему, это самое главное!
Камера показала облачное небо и высоченные кроны деревьев.
– В детстве я очень любил лазить по деревьям, – журчал Лейкин, на сей раз уже за кадром. – Залезал быстро, но обратно никогда не слезал – обязательно спрыгивал. По-моему, это…
Что это «по-лейкински», Лорд не дослушал, выключив телевизор.
– Эх, Индустриевич, – произнес вслух Лорд, хотя в комнате никого, кроме него, не было. – Была у тебя сила… Когда тебя мать срать носила!
На этот раз он закончил фразу в рифму.
Вечером, перед тем как принять душ, Сафронов попросил разрешения прогуляться по вечернему саду. Помимо бугаев из службы безопасности, ненавязчивую компанию Сафронову составил и сам Петр Васильевич. Немного поговорили на отвлеченные темы, потом Сафронов остановился рядом с машиной, на которой в сопровождении эскорта выезжал на разведмероприятия.
– Хорошая машина, – только и произнес Роберт Сергеевич. – Всю жизнь о такой мечтал… – С этими словами он погладил капот и переднее стекло автомобиля так, словно это было живое существо.
– Считай, что она твоя, – ответил Лорд.
– Вместе с твоим дебилом? – уточнил Сафронов.
– Без всяких дебилов, – произнес Лорд. – Сам будешь водить, но вот эскорт, извини, оставлю… Ну а после акций будешь свободен как ветер.
– Благодарю за подарок, – лишь покачал головой Сафронов.
– Успеешь отблагодарить, – многозначительно отозвался на прощание Лорд.
Спустя пятнадцать минут Сафронов сидел за журнальным столиком и рисовал очередного дракона. Многоголового и хвостатого. В том, что в это самое время «подарок» минируется людьми Лорда, у Сафронова не было ни малейших сомнений. «Скорее всего, установят радиоуправляемую мину километрового радиуса действия и радиомаяк на тот случай, если попытаюсь скрыться, – мысленно размышлял Сафронов. – Пульт для подрыва будет в руках у одного из тех, кто будет сидеть в машине эскорта. Эх, взглянуть бы на него… Так, на всякий случай».
Глава 8
– Успеешь отблагодарить, – многозначительно отозвался на прощание Лорд.
Спустя пятнадцать минут Сафронов сидел за журнальным столиком и рисовал очередного дракона. Многоголового и хвостатого. В том, что в это самое время «подарок» минируется людьми Лорда, у Сафронова не было ни малейших сомнений. «Скорее всего, установят радиоуправляемую мину километрового радиуса действия и радиомаяк на тот случай, если попытаюсь скрыться, – мысленно размышлял Сафронов. – Пульт для подрыва будет в руках у одного из тех, кто будет сидеть в машине эскорта. Эх, взглянуть бы на него… Так, на всякий случай».
Глава 8
Вечер этого дня гвардии старший прапорщик Федор Максимов проводил в компании старинного боевого товарища, майора столичного СОБРа Ушакова по прозвищу Адмирал. На столе стояли банки пива и пакетики с сушеными кальмарами. Звучали хриплый, но приятный голос Марка Нопфлера и его неповторимая гитара. Звонок в дверь раздался в паузе между нопфлеровскими композициями, поэтому Максимов сразу же отправился открывать гостю.
– Присоединяйся, Артур Михалыч, – поприветствовал вошедшего в комнату пожилого прапорщика Адмирал.
– Музыку приглушите, – серьезным голосом произнес обычно склонный к юмору и иронии Михеич. – Вот, – положил он перед Максимовым книжку-покетбук. – Это от Сафронова.
– От кого?! – в один голос спросили Ушаков и Максимов.
– От того, кого пару дней назад на тюремном кладбище схоронили.
С Федора и с Адмирала моментально слетел хмель. Федор взял в руки книгу, стал внимательно изучать ее, начиная с первой страницы. Затем удалился в другую комнату и не выходил оттуда почти до самого утра.
Сафронов гнал машину на средней скорости. Эскорт не отставал, но держал при этом приличествующую дистанцию. Особого смысла в столь ранней утренней поездке не было, просто Сафронову не терпелось обкатать подарок, Лорд, в свою очередь, не возражал. Неожиданно Сафронов затормозил, схватился руками за голову, дернул ее, точно хотел что-то стряхнуть. Затем вышел из машины и в обход всяких указаний прямиком направился к одной из машин эскорта.
– Тебе чего? – недружественно поинтересовался один из сидящих в ней, приспустив боковое стекло, как только Сафронов приблизился к эскортируемым вплотную.
– Ребята, что-нибудь от головной боли есть? – спросил, сморщив при этом физиономию, Сафронов.
– Бензопила, – прозвучало в ответ.
– Благодарю, – дернув нижней челюстью, произнес Сафронов. – Пойду у ваших напарников спрошу.
Через приспущенное окно он разглядел троих стриженых, бойцового вида бугаев в темных очках. Возможно, кто-то из них и сжимал невидимый пульт, но Сафронову было нужно проверить и вторую машину.
– Что за проблемы, Роберт Сергеевич? – куда более вежливо осведомился старший второй эскортируемой иномарки.
Стекло он при этом опустил всего на чуть-чуть, но Сафронов исхитрился разглядеть то, что хотел.
– Анальгин или что-нибудь от головы есть?
– Аптека через квартал, – ответил столь же вежливо старший. – Вы притормозите у входа, а лекарство мы вам сами купим.
– Спасибо, бойцы, – произнес Сафронов и вернулся в свою машину.
Лекарство он и в самом деле получил через несколько минут. Несмотря на то, что водитель второй эскортируемой машины лишь слегка опустил стекло, Сафронов увидел того, кого искал, чье присутствие ощущал прямо-таки шестым чувством. Бывший ефрейтор Смирнов. Убийца капитана Крылова, а в последующем и многих других людей. Полковник Бондарев показывал Сафронову его фото, рассказывал о деяниях под шубинским и парфеновским покровительством, еще до разрыва с Лордом. Встречался Сафронов с этим наемником и лично, еще в 93-м, в Москве, во время известных событий. Впрочем, события те правильней и честней именовать одним словом – война. Пусть короткая, двухдневная, но все равно война. У Смирнова тогда прическа была подлинней, плюс борода и кожаная куртка, под которой угадывался бронежилет. Он прибыл в расположение сафроновского подразделения. Роберт Сергеевич поначалу не понял, думал, зэчня какая из ближайшей тюрьмы под шумок смоталась. Все в потрепанных куртках, спортивных шапочках и кроссовках. И все вооружены. Причем магазины на автоматах перевязаны по-афгански, синей изоляционной лентой. Так во время интенсивного боя оружие перезаряжается куда быстрей. Значит, для серьезного дела хлопцы прибыли.
– Кто такие? – спросил их Сафронов, тогда еще капитан.
– На усиление, – пояснил ему представитель штаба по подавлению мятежа.
– А почему в таком виде?
– Маскировка.
«Понятно, – мысленно усмехнулся Сафронов. – Когда ноги придется уносить, легче будет в толпе раствориться». А вслух продолжил вопросы:
– Они от ментов или от «конторы»?
– Ни то ни другое, – приглушив голос, пояснил штабист. – Это добровольцы.
– Ясно, – кивнул Сафронов.
– За старшего у них вон тот бородатый, Смирнов, – продолжил штабист. – Председатель какого-то общественного комитета ветеранов Афганской войны.
«Смирнов?! – пронзила фамилия капитана Сафронова. – Неужели однофамилец убийцы Крылова?!»
Договорить со штабным капитан не успел. Подразделение Смирнова по-хозяйски взгромоздилось на десантные боевые машины и собралось куда-то двигаться.
– Что происходит? – вновь спросил Сафронов штабного.
– Ничего, – не моргнув глазом, ответил тот.
– Приказа же не было, – напомнил капитан.
– Скоро будет, – кивнул штабист.
А сам недобро, что называется, лютым волком посмотрел на непонятливого капитана. Между тем разведданные были такие. Возле Белого дома тихо. Он вновь блокирован частями ВВ и ОМОНа. Рядом с Останкинской башней был кратковременный бой между спецназом МВД и представителями оппозиции. В настоящее время оппозиционеры рассеяны, боевых действий не ведут. Работа в городе чисто милицейская, вэвэшная, не для войск. Тем не менее странные люди на десантной бронетехнике куда-то выдвигаются.
– Ты куда? – остановил Сафронова штабист, точно разгадав его мысли.
– В разведку, – пояснил Сафронов.
– Сиди на месте, – беззлобно рекомендовал подполковник.
Тон хоть и рекомендующий, вежливый, но тем не менее и ежу ясно – это приказ. Пришлось сидеть. Однако подчиненные Сафронова все равно сделали то, что собирался сделать их командир. То есть переоделись в гражданское, сели в старенький «Москвич» и отправились следом за колонной Смирнова и компании. С капитаном Сафроновым при этом на постоянной связи… И было далее следующее. Смирнов с командой без препятствий доехали до Белого дома, не останавливаясь, подавили палаточный лагерь сторонников оппозиции (среди которых были женщины, ветераны Великой Отечественной, подростки), открыли беспорядочную частую стрельбу. В ответ их стали обстреливать защитники БД. Они были плохо вооружены, только легкими автоматами, пистолетами, кое-кто даже охотничьими ружьями. Да и осталось их после «похода на Останкино» весьма немного. Смирновцы покружили вокруг БД, попозировали перед телекамерами, а потом отошли. Таким образом был спровоцирован последующий штурм Белого дома. Видимо, иной задачи перед Смирновым и его бандой никто не ставил. Показательная казнь гражданских «бунтарей» нужна была организаторам октябрьской бойни еще и для воздействия на психику молодых солдат-срочников. Необстрелянных, кровушки не отведавших, от ее вкуса не опьяневших… В те дни Смирнов и его молодчики дали наглядный урок расправы над соотечественниками. Сафронов позже все думал, чем вызвана столь безоговорочная поддержка Смирновым и его людьми действий президента. Почему они столь безжалостно, точно каратели, расправлялись с простыми людьми, не согласными с разгоном Верховного Совета? Ответ был прост – в случае победы оппозиции неизбежно произошел бы крах коммерческих проектов хозяев Смирнова, тех же Шубина, Уткина и состоявшего с ними в спайке Лорда. И осуществлялись те «проекты» при поддержке весьма высоких чинов. Потому и денег на оплату карателей не жалели… А Смирнов и в самом деле тем самым бывшим ефрейтором оказался. Сафронов специально у Бондарева уточнял.
Сейчас наемный убийца Смирнов находился всего в нескольких метрах, в соседней машине. Он заметно изменился, погрузнел, ни бороды, ни густой прически… Пульт для подрыва радиоуправляемой миной, скорее всего, был в его ручищах. И Сафронов был под его тотальным контролем.
Лорд знал, кому поручить это дело.
– Расшифровал. – Шатающейся походкой Федор появился на пороге комнаты.
В одной его руке были исписанные листы бумаги, в другой книга из серии «Армейский спецназ».
– Ну вот и лады, – кивнул Михеич. – А то мы уже собирались в Генеральный штаб, к тамошним криптографам-шифровальщикам.
Покетбук, который Федор положил перед Ушаковым и Михеичем, представлял собой не что иное, как шифрованное послание. Сафронов исхитрился с помощью авторучки подчеркнуть в таком хитром порядке отдельные слова, слоги и предложения, что довольно четко изложил происшедшие с ним события. Поскольку книга повествовала о буднях армейского спецназа, Сафронову не составило особого труда это сделать.