— А вы… при чем?…
— Мы отвечаем за своих товарищей: ты за подругу, я за друга, они за нас. И если кто-то ведет себя неправильно, ответственность за их дела ложиться и на нас.
Лена сжала поручень, чувствуя разочарование. Не то она хотела услышать, ой, не то.
Дура!
Ну и какое моральное право она имела выговаривать Наде? Сама точно такая же! Ведет себя отвратительно, вместо того чтобы думать о серьезных вещах, желает понравиться. И это будущая летчица!
— Если хочешь, я поговорю с Александром, и он больше слова Надежде не скажет.
— Глупо.
— Конечно. Видишь, ты сама это понимаешь.
— Хотите сказать, что то, что происходит, рядовая ситуация, и проблема целиком в Наде?
— Проблемы вообще нет. Есть желание ее получить, чтобы было с чем бороться, что преодолевать, — мягко улыбнулся Николай. — Вы закаляете свой характер. И мы это проходили. Возможно, в чем-то ты права: я и Александр слишком много внимания уделяем вам. Но с другой стороны, чтобы сделала ты, окажись в пути с людьми, много младше тебя. Не взяла бы над ними шефство? Не пыталась скрасить путь, помочь, уберечь от возможных проблем или тревог. Ты сама сказала, что первый раз вы едете одни, без родителей так далеко. Мне лично понятны ваши страхи, но так же я знаю о том, что творится вокруг. Обстановка достаточно напряженная, политически нестабильная. Наш долг быть во всеоружии и это касается не только врагов, которых мы должны изобличать, но и простых советских граждан, которых мы должны защищать. Это долг любого гражданина Советского Союза. Другое дело, что одни могут постоять за себя, своих товарищей и свою страну, потому что уже достаточно крепки, а другие нет.
— Хотите сказать, что мы не можем постоять за свою страну? Придется, и встанем рядом, все как один, плечом к плечу!
Лучше б не приходилось, — глянул на нее мужчина и отвернулся.
— Конечно. Не сомневаюсь…
Ой, как сомневаюсь…
— Но один видит и знает, кто враг, а кто друг, а другой еще слишком мал, чтобы различать одного и другого.
Лена задумалась и похолодела от мысли:
— Вы друг или знакомый Игоря. Он специально послал вас, присмотреть за нами. Но он же обещал, что мы сами, что он не будет вмешиваться, что это проверка на нашу прочность, самостоятельность!
— Я не знаю Игоря, — нахмурился мужчина: что она раскипятилась? И что за брат у Лены, способный устроить соседями в СВ своих людей? Ого! — Служит?
— Служит, — притихла девушка.
— НКВД?
— Обычный связист.
— Угу, — рука потянулась за пачкой папирос в нагрудный карман. "А ты вляпался, Коля, ой, вляпался". Ему тут же вспомнилось, как им выдали отпускное предписание и билеты. На руки. — Как у него фамилия?
— А что? — насторожилась девушка.
— Возможно, знакомы.
— Скрябин.
Лицо Николая стало замкнутым, отрешенным, взгляд строго в окно:
— Полковник?
— Капитан.
— А отчество?
— Как у меня, Владимирович, а что?
Санин кивнул. Слышал он об этом «капитане», Скрябине Игоре Владимировиче. Неприметная личность, мало кому знакомая…
А ему довелось полгода назад, как отличнику военной и политической подготовки, перспективному офицеру, с этим человеком познакомится…
В полит части никого не было, только куратор Звягин, волчара тот еще и незнакомец, строгий, подтянутый, взгляд острый. Не смотрит — скважину бурит.
— Курсант Санин?
— Так точно. Явился по вашему приказанию!
— Садитесь, курсант, — кивнул на стул незнакомец, а сам на край стола присел:
— У вас хорошие показатели.
— Стараюсь, товарищ капитан.
— Хорошо. Сибиряк?
— Отец.
— Дядя в Забайкалье живет?
— Жил. Умер в начале тридцатого. Замерз в тайге.
— Но места вам знакомы.
— Так точно.
— Как на счет службы в Забайкальском военном округе?
— Как скажите.
Мужчина прошелся по кабинету:
— Говорят, у вас неплохие способности к языкам.
— Не могу сказать. Но если надо — выучу.
— Надо, курсант Санин. Японский. Начинайте с сегодняшнего дня. Надеюсь, объяснять, что наш разговор?…
— Не надо.
— Хорошо, — кивнул. — Через полгода вы должны добиться значительных успехов. Получите распределение в Забайкальский военный округ. Готовьтесь. Свободны.
Николай молча вышел.
Полгода он зубрил этот японский, а он хоть тресни, не шел. В мае только смог более-менее связно пару фраз сказать и перевести.
— Не могу, товарищ капитан, — признался Звягину.
— Не дури, можешь! — хлопнул тот по столу ладонью. — Ты пойми, чудак ты, человек, куда тебя нацеливают, какие люди в тебе, дурынде, заинтересованы. Ты того капитана видел, сказать, кто он? — прошипел, к лицу курсанта склоняясь. — РУ. Разведка.
"Ну это я как раз понял" — кивнул Николай.
— Сам Скрябин. У него особое, закрытое для чужих ведомство.
"Такое бывает?" — глянул на капитана.
— Ты рожи мне не корчи, я знаю, что говорю. И если говорю, значит так и есть. Тебе честь доверили на восточных рубежах нашей Родины послужить, с тайной миссией, понимаешь! Игорь Владимирович на него надежды возложил! А он "не могу"!
— И кто такой Игорь Владимирович? — осмелел Николай.
— Брат самого, — склонился низко над ним Звягин и ткнул пальцем в сторону потолка. — Вячеслава Михайловича! Молотова!
— Пы-ф! — сдулся Санин, затылок потер: ничего себе!
— Вот то-то! Учи, сказал! — бухнул по столу ладонью и махнул ею в сторону двери. — Давай. Через месяц чтобы как самурай болтал. Вперед!
Через месяц Санин болтал, но как — вопрос.
Однако Звягин оценил положительно…
Теперь понятно, почему девочки одни едут, в СВ. И с отцом Лены заранее понятно, и как его нашли — тоже. И как им с Саней повезло с отпуском и билетами. И почему именно в Брест их, к Вальке нацелили. Тот политрук…
Влип.
Адрес девушки узнавал… Дурак! Ему так узнают, мало не покажется.
Мать вашу!
Но Лена не станет устраивать ему проверки. Мала слишком, неопытна и бесхитростна. На лице все чувства и эмоции отпечатываются. И откровенна да доверчива.
Нет, не куратор.
Тогда случайность? Стечение обстоятельств?
Скорее не ее — его к ней приставили, на всякий случай. Заодно проверить на смекалку решили. Его. Или?… Кто же их знает, чего они там придумают, чего хотят?
— Брат тебя провожал?
— Нет. Вторую неделю с работы не выходит, дела.
— Бывает.
"Что за дела? Много ума нужно чтобы сложить обстановку на границе и сверхурочные «капитана». Скорее всего, его вообще не было в Москве. Возможно, в Бресте уже и не провожал — встретит. Заодно на меня глянет, посмотрит на реакцию".
Николай вытащил папироску, размял ее в пальцах.
"Скорей всего дела на границе еще хреновее, чем нам говорят".
— Вы расстроились? Обиделись? Я слишком резка, да? — озаботилась его хмурым видом Лена. — Напала на вас опять не по делу.
Николай внимательно посмотрел на нее и взгляд невольно потеплел: девочка. Ничего она не прячет за спиной. Вся как на ладони.
— Нормально. Было бы странно, если бы ты не переживала за подругу.
— Я про Игоря. Подумала, он вас к нам в купе поселил специально, попросил присматривать. Вот и разозлилась. Это ведь означает, что он мне не доверяет, считает маленькой, безответственной.
— Он может поселить?
— Попросить. У него много знакомых, он веселый, общительный. Он замечательный. Для меня он эталон офицера и мужчины, советского человека… Вы похожи на него.
Николай крякнул от сомнительного комплимента и вздохнул, выдав лояльное:
— Я тоже присматриваю за сестрой. Это нормально.
— Она маленькая?
— Твоего возраста.
— Я родилась в двадцать пятом.
— Она в двадцать шестом.
— Постойте, а как же… вы же сказали, ваш отец погиб в Гражданскую?
— Она дочь его брата, моего родного дяди. Мать при родах умерла, отец в тайге замерз. Мать ее к себе забрала малышкой совсем, ходить и то не умела.
— Значит вы к ней тоже как к родной, — заулыбалась Лена.
— Как иначе. Разобраться, мы все одна семья. Люди ведь, не звери.
Девушка закивала, а Николай улыбнулся, любуясь девушкой. Какая же она все-таки… настоящая, живая, что ли… Смотришь в глаза и слов не надо. Все понятно, и она все понимает.
— Пойдем к ребятам?
— Вы же покурить хотели, — кивнула на смятую в руке Николая папироску.
— Ну… если ты не против, — улыбнулся.
— Не против. А хотите, с вами постою?
— Будешь дым глотать?
— Я привычная, Игорь много курит.
— Тогда пошли, — согласился.
Они ушли в тамбур и пропали там, найдя массу тем для разговоров.
Вагон бросало на стыках и давало возможность Николаю, придерживать девушку от падений, ушибов. И мысли вернуться в купе не возникало. Хотелось стоять бесконечно и говорить о любых пустяках, для мгновения простого тепла, бесхитростного общения, близости доверчивой девчонки.
— Будешь дым глотать?
— Я привычная, Игорь много курит.
— Тогда пошли, — согласился.
Они ушли в тамбур и пропали там, найдя массу тем для разговоров.
Вагон бросало на стыках и давало возможность Николаю, придерживать девушку от падений, ушибов. И мысли вернуться в купе не возникало. Хотелось стоять бесконечно и говорить о любых пустяках, для мгновения простого тепла, бесхитростного общения, близости доверчивой девчонки.
Какой она будет, когда вырастит? Останется такой же чистой и нежной или огрубеет, осатанеет от грязи, что вольно невольно придется ей пройти. Замкнется ли, потеряет свою наивность и веру в лучшее или сохранит ее? Сломается или сама будет ломать?
— Товарищи, вам пейзаж тамбура не надоел? — улыбнулся им ввалившийся Саша. — Я думал, вы от поезда отстали. Вышли на полустанке и провалились.
Подкурил папиросу.
— Заболтались, — смутилась Лена, будто застали ее за чем-то нехорошим. А подумать — ну и что, что она стоит с лейтенантом, разговаривает с ним. Ничего же в этом такого нет, ничего…
— Так и понял, — засмеялся Дроздов, хитро глянув на друга.
Не понравился Лене его взгляд, занозистым показался.
— Я пойду.
— Ага. Надя уже искать тебя собралась. Успокой подругу.
— Правда?
— Правда.
Лена обрадовалась, приняв переживание подруги за окончание ссоры и, поспешила к ней в купе. Николай проводил ее тоскливым взглядом и достал папиросу.
— Попал, — прищурился Саня на него.
"Пропал", — признался себе, а другу бросил:
— Нет.
— Значит мираж у меня перед глазами.
— Значит.
— Угу. Кто-то меня пилил — не шали, — засмеялся, понимающе покосившись на мужчину. — Если честно, то девочка правильная, хорошенькая, внимания стоит. Один минус — соплива.
"Я бы еще один добавил — брата ее".
— Жирный прочерк, Саня.
— А жаль, да? — опять покосился на Николая. — Адресок возьми, всякое бывает. Кто знает, может для тебя эта березка и подрастает. Пару лет и ясно станет.
— К чему эти пару лет. Сейчас все ясно, — не сдержал вздоха. — Завтра конечная. Им налево, нам направо.
— А сколько грусти в голосе? Ой, Коля! Неужели всерьез втрескался в комсомолочку?
— Заканчивай хохмить. Тема закрыта, — отрезал задетый мужчина. Не понравился ему ни тон друга, ни взгляд, ни слова. И думать над ними не хотелось.
— Я серьезно. Вьешься вокруг нее как вьюн. Между прочим, она не против. Все глаза об тебя промозолила. Но да дело твое, — заметив предостерегающий взгляд друга, поспешил уйти в сторону мужчина. — Может, в вагон-ресторан сходим?
— Поздно уже. Закрыто.
Дроздов глянул на наручные часы и поморщился:
— Да уж. А спать совсем не хочется. Тогда предлагаю партию в шахматы. Соседка из двадцать пятого еще не спит, у нее шахматы есть, я видел. Попросим?
— Почему нет. Только где играть будем? Девочкам свет помешает.
— Не думаю. Они пока спать не собираются.
— Ладно.
Мужчины выкинули окурки пошли в вагон.
Глава 4
Последнюю ночь не хотелось тратить на сон, и девушки решили сидеть до упора, до самого утра, до самой конечной, протянуть общение с лейтенантами, которых возможно, завтра уже не увидят. Расстанутся на перроне и разойдутся. Память только и останется.
Надя с тоской поглядывала на Александра и надсадно выдавливала смех над его шуточками. Лена и Николай переглядывались молча. Она ждала и надеялась, что он сделает шаг навстречу, что-нибудь скажет, даря надежду.
Он уверял себя, что ничего у них не может быть, не будет. И эта встреча, пять дней в одном купе забудутся.
Да и было разве что, есть? Понравились, сблизились, подружились? Что с того?
Десять лет разницы. Десять!
Не поставит он точку сам — ее брат поставит. Уже сегодня. Или она — завтра, забыв, вычеркнув то, что могло быть, но не случилось, не сбылось. Да и не могло.
— Мат, — заявил, в пятый раз обыграв друга. — Пора спать.
— Ну, ты хитрый, победителем решил заснуть. Не получиться. Меня же кошмары замучают, если отыграться не дашь, — начал заново расставлять фигуры Александр. Он тянул время специально, наблюдал за Колей и ждал, что он сделает, скажет. Как проявит себя.
Тот хорошо держался, будто вовсе никакого интереса нет.
А ведь неправда — есть. Видно это было, ясно, правильно просчитано. Зацепила Колю девчонка, как бы он ни отнекивался.
Дроздову любопытно было: что дальше с той и другой стороны последует? Что Игорь Владимирович задумал и как Николай поступит?
Интересная схема: ему дают задание утянуть друга в Брест, под предлогом свадьбы их общего друга, который тут же присылает письмо с хорошим поводом прокатиться к нему. Отпуск, как по заказу и билеты в руки. Причем после выпуска отправляют на курсы, где полтора месяца новоиспеченные лейтенанты изучают, что и без того на зубок знают.
А потом личный инструктаж от Скрябина. Личный.
Саня еще думал тогда — к чему, почему. А «ларчик» просто открывался — сестра Игоря Владимировича, которая, как оказалось, едет в Брест к своему отцу, найденному почти так же, как курсы спецподготовки, а затем отпуск на двух новоиспеченных лейтенантов свалился.
Ну, здесь все понятно, одно неясно — Николай в расклад не лезет.
Если его с девушкой сводят, но сопровождать ее при этом, и за другом приглядывать наказывают Александру, значит, скорее всего у Лены свое задание, а Николая либо хотят скинуть со счетов, подставить через нее, либо зацепить.
А если шире посмотреть — вовсе чудеса: поезд сверх меры СВ укомплектован и в каждом вагоне группа офицеров, жены, родня офицеров, но некоторые купе свободны и чем ближе к границе, тем больше свободных мест. В окно смотришь — полные составы людей двигаются в обратном направлении — от границы к Москве, набитые так, что в тамбурах стоят толпой. Еще товарняки — закрытые вагоны, которых оттуда один-два, а станции забыты составами. Зерно в Германию везут? Вопрос — не захлебнется ли Гитлер таким количеством зерна?
Что происходит вообще?
Почему их кидают в Брест вместо Забайкалья? Отпуск? Да подите вы!
Интересно, Коля понимает, что происходит? Наверняка ведь видит он столько же и то же, что и Саша, значит, сложил, приготовился.
Может, их просто перекидывают, так же тайно как и остальных — под эгидой отпуска?.
Тогда что за задание у девушки? Или сошлось одно с другим и это использовали? Действительно, чтоб благоприятное стечение обстоятельств не использовать? Но что уготовано им всем в итоге? Если вариант с лейтенантами просчитать не трудно, но как быть с девушкой? Она к чему на границе нужна, где серьезная каша заваривается?
Вполне может быть, что и никакого задания у нее нет. Если и используют, то скорей всего втемную. Да, скорее всего. Мала еще, чтобы ей доверять серьезное. Проколоться влегкую может. И раскусить ее нетрудно.
Может, везет что-то? На словах передать должна?
Что-то беспокоило Сашу, что-то не складывалось. А это влекло за собой непонятность. Например, что докладывать про Николая? Можно что так, что этак написать, но важно знать — как надо, как для него лучше. Морально устойчив? Допустим. А если Скрябин ждет другой резолюции? Если он решил свести свою сестру и Санина для какой-то надобности? Агентуру готовит? Ту поднатаскать, этого подцепить, на хороший кукан взять — готова пара разведчиков. Коля не дурак, на фальшивку его не взять, расколет влет и стороной пройдет. Девчонка тоже правильная, неглупая. Есть, конечно перегибы, но это от малолетства и неопытности…
Да нет, бред! Только идиот может эту девчонку в своих разведиграх использовать, а там, наверху не идиоты сидят, точно.
— Ты ходить-то будешь или нет? — вспылил на друга.
— Дай подумать.
— Чего здесь думать — двигай фигуру.
Закемарившая Надя вздрогнула, глаза открыла сонные и сдалась, как не крепилась, не хотела еще посидеть:
— Товарищи лейтенанты, спать не пора?
— Последняя партия, Надюша, — заверил Дроздов. — Вот отыграюсь и бай-бай.
— Не отыграетесь, — тихо заметила Лена.
— Это почему, синеглазая.
— Потому что Николай лучше вас играет, ходы просчитывает. А вы все галопируете. Даже в игре характеры сказываются. Ваш друг вдумчиво к перестановке фигур подходит, а вы торопитесь.
— Нет, точно пчела, — недовольно поджал губы Саня.
Вот так взять и с маху под дых! И ведь заприметила, проанализировала, «умница».
— Легкомысленность, Саня, в любом деле отрицательно сказывается.
— А ты у нас основательный и вдумчивый, да? — недовольно проворчал мужчина, изучая расстановку сил на шахматной доске. Выходило, что очередной мат не за горами. И сделал ход, как ему показалось удачный. Николай тут же «съел» конем ферзя. — Тьфу ты!
— Будь внимательней.